Middle (джен)

В свой первый настоящий рабочий день Гарри очень хотелось надеть форму настоящего аврора — пусть и младшего. Но он понимал, насколько глупо и смешно будет в ней выглядеть, так что он обошёлся просто белой рубашкой и новой мантией. И когда на понедельничной планёрке Робардс вручил ему значок и, поздравив торжественно и официально, объявил, что Гарри принимается на службу в отдел особо тяжких преступлений, и все засвистели и захлопали, он едва сумел сдержать выступившие на глазах слёзы.

Которые, впрочем, высохли, едва они вернулись в отдел — правда, без Причарда, которого прямо с совещания услал куда-то Сэвидж. Впрочем, нет, не совсем так — не сразу. Поначалу Гарри снова был растроган, обнаружив, что, хотя его стол по-прежнему остался за Причардом, Сэвидж отдал ему свой, а сам обзавёлся новеньким, который поставил прямо возле окна по центру стены, так что теперь каждый вошедший сразу понимал, кто здесь начальник.

На новом столе Гарри стояла большая коробка, упакованная в ярко-алую бумагу и перевязанная широкой золотой лентой. И по выражениям лиц коллег, с выжидательным интересом уставившихся на Гарри, тот понял, что внутри его ждёт нечто не совсем обычное.

Гарри развязал ленту, снял бумагу, поднял крышку и извлёк из коробки… он даже в первый момент не понял, что именно. У него в руках был кусок алого шёлка — довольно плотного и явно чем-то украшенного или расшитого. Гарри развернул его…

Это оказалась мантия. Форменная аврорская мантия, просто ярко-красная. И шёлковая.

— С первым дежурством вас, младший аврор Гарри Поттер, — торжественно проговорил Сэвидж.

Гарри обвёл долгим и внимательным взглядом полные какого-то ожидания лица коллег — и не смог удержать смех.

— Значит, это правда, — сказал он, указав на мантию. — Я думал… да я был уверен, это байка!

— Что ты, — возразил Сэвидж. — Нет, конечно. Это традиция.

— Давняя, — добавила Гор и тоже рассмеялась.

— Так что ты сейчас переодеваешься и идёшь в Лютный, — резюмировал Сэвидж. — На твоё первое дежурство.

— Интересно, сколько ты продержишься, — заметил Праудфут. — У нас тут есть таблица… но мы её тебе покажем завтра.

— Или вечером, — Сэвидж посмотрел на часы. — Традиционно дежурство начинается в десять и заканчивается… ну, когда закончится.

— В каком смысле, сэр? — спросил Гарри.

— Ну, официально оно заканчивается в восемь. Но некоторые завершают его раньше.

— Имей в виду, — предупредил Праудфут. — Мантия — это авроратское имущество. Повредишь — будешь должен принести такую же.

— И заметь, — добавил Сэвидж, — Причарда здесь нет. Надеюсь, ты не станешь ему портить удовольствие от грядущего сюрприза.

— Ни за что, сэр, — искренне и горячо пообещал Гарри.

Когда он переоделся, Сэвидж набросил было на него длинный тёмный плащ, скрывающий мантию, но Гор поморщилась:

— На улице жара. Честно говоря, выглядит примерно как табличка «Ой, не смотрите, что у меня под плащом!».

— Можно просто перекрасить, — Лестрейндж указал палочкой на мантию, и та стала чёрной.

— Ну, ступай, — Сэвидж взял его левую руку и застегнул на запястье Гарри браслет. — Портал, — пояснил он. — Сработает в случае потери сознания.

— Или смерти, — добавил Праудфут.

— Отлично, — бодро сказал Гарри. — Во всяком случае, мантия не потеряется.

— Да, — серьёзно подтвердил Сэвидж. — Это очень важно.

— Самое главное, сэр, — кивнул Гарри.

Ему было ужасно смешно, однако он чувствовал себя немного глупо. И это чувство многократно усилилось, когда он аппарировал сперва на Диагон-элле, а оттуда свернул в Лютный.

И вот тут почувствовал себя ужасно неуютно. Нет, он понимал, конечно, что все обитатели Лютного об этой кажущейся теперь ему идиотской традиции знают, и сумасшедших напасть нет. Да и что он, не отобьётся? От нападения-то отобьётся, мрачно сказал себе Гарри. А вот если его начнут чем-нибудь закидывать? Дурацким? Или дети набегут какие-нибудь и начнут дёргать? Как он будет выглядеть, защищаясь от детишек?

Абсолютно по-дурацки.

Гарри медленно шёл по узкой грязноватой улочке, гордо именующейся Лютным переулком, и рассматривал какие-то не то чтобы покосившиеся, но неровные дома и домики. И думал, почему здесь так грязно? Или… это так кажется? В конце концов, здесь ведь живут волшебники.

Он свернул к ближайшему дому и, подойдя вплотную, провёл пальцем по стене. На подушечке осталось тёмное пятно. Нет, всё-таки грязь… но странно, почему? Здешним жителям же не нужно отмывать всё это вручную, как магглам…

На другой стороне улицы появилась какая-то компания — и Гарри понятия не имел, откуда она взялась. Хлопка аппарации он точно не слышал — значит, вышли из какого-то проулка. Которых здесь, как Гарри знал, было много.

Компания, тем временем, остановилась, откровенно разглядывая Гарри и хихикая. Впрочем, он не слышал ничего: кому-то хватило ума закрыться звукозащищающими чарами. А смотреть ни на кого никому не запрещается…

Секунду или две Гарри решал, что делать, а затем обернулся и, широко улыбнувшись, помахал рукой и пошёл навстречу компании. Те… нет, не сбежали, и даже не смутились, а продолжали стоять и глядеть на Гарри с довольно глумливым выражением на лицах. И продолжали разглядывать его даже когда он подошёл совсем вплотную.

Гарри, честно говоря, растерялся. Он ожидал, что они ему что-то скажут, возможно, гадкое, но скажут — но они молчали и смотрели, и никто из них и не думал доставать палочку. И Гарри понимал, что они правы, и что так и надо — а он выглядит придурком.

— Привет, — дружелюбно сказал он. — Вы не местные, случайно? Может, знаете, где тут можно перекусить?

— Смотря кого, — немедленно ответил темноволосый парнишка лет от силы двадцати в голубой рубашке.

— И чем, — добавил другой, с круглым веснушчатым лицом.

Шутка, на взгляд Гарри, была тупой, но вряд ли сейчас было время указывать на это, решил он, и легко пожал плечами:

— Да хоть кого-нибудь. Я ел только вчера.

— На, — ухмыльнувшись до ушей, протянул ему руку темноволосый, задирая свой рукав.

Что оставалось Гарри? Он достал платок, плеснул на него водой из палочки — уловив краем глаза, как пара стоящих чуть подальше ребят из компании тут же выхватили собственные — затем тщательно протёр мощное предплечье и сделал то, на что его явно провоцировали: укусил. Достаточно сильно, чтобы это было ощутимо, но всё же недостаточно, чтобы прокусить кожу — а затем, скривившись, разжал зубы под всеобщий свист и улюлюканье, и сказал, утерев губы всё тем же платком:

— Не та прожарка.

Вокруг буквально грохнул хохот, и Гарри, не смеясь вместе со всеми, но удерживая широкую улыбку, думал, что, пожалуй, если представлять на их месте, скажем, Дадли с дружками тех времён, когда им было по пятнадцать, то шанс найти верный ответ приближался к ста процентам.

— Вон там «Белая виверна», — сказал веснушчатый, указывая куда-то назад и вправо. — Увидишь вывеску.

— Днём там даже дают пиво, — добавил один из тех, кто уже успел убрать палочку. — И даже аврорам.

— Отлично, — что-то в самый последний момент удержало Гарри от того, чтобы сказать «спасибо» или что-то вроде этого. Он просто кивнул всей компании, махнул им рукой, повернулся и пошёл туда, куда ему показали, очень надеясь, что ему сейчас в спину ничего не прилетит. Потому что драка испортила бы тот эффект, который Гарри сумел произвести на них — каким бы тот ни был.

То ли ему повезло, то ли никто из этой компании не стремился устроить драку с аврором, пускай и новичком, но Гарри добрался до «Белой виверны» безо всяких приключений.

Внутри было темновато, дымно и пахло смесью алкоголя, еды, табака и ещё чего-то, про что Гарри решил просто не думать — потому что идея начать какое-то расследование о природе некоторых здешних запахов была обречена заранее. Есть места, которые просто не нужно трогать, если не хочешь ввязаться в бесконечную и бессмысленную историю. И заодно собрать все шутки аврората о своём интеллекте и навсегда потерять даже надежду обрести какой-нибудь авторитет что там, что здесь.

— Мистер аврор, — сказал тощий жилистый бармен, которого Гарри абсолютно точно не хотел бы встретить вечером в одном из здешних переулков. — Не видел вас тут прежде.

— Первый раз — не последний, — ответил Гарри. — Я сегодня не позавтракал. Как бы это исправить?

— Кофе есть, — ответил бармен. И добавил, подумав: — И яичница.

— Отлично, — Гарри сел прямо за стойку. Самое нейтральное и безопасное место: он пока что ничего не знал о здешних порядках и случайно занять то место, которое занимать не стоит, не хотел.

Яичницей полученное блюдо — а это было именно что блюдо, никак не тарелка — Гарри бы при всём желании не назвал. Хотя яйца там, бесспорно, были — полдюжины. Колбасок, правда, обнаружилось только четыре, а вот горкой фасоли вполне можно было бы питаться целый день, а то и не один. Грибов, правда, не обнаружилось — зато какой здесь был помидор! Никогда в жизни Гарри не ел ничего подобного: огромный, едва ли не с его кулак размером, малиново-сизый, ароматный и такой сладкий, что вполне бы мог сойти и за десерт. Гарри никогда в жизни не ел столько всего за раз — но оставить хоть что-то на тарелке он позволить себе не мог. Оставалось только радоваться тому, что тост был самого обычного размера и что о десерте Гарри не спросил.

Помогло и то, что сама еда была неожиданно вкусной — разве что соли бы и перца Гарри положил бы раза в два поменьше. Когда он наконец закончил, бармен, забирая — лично, а никакой не левитацией — тарелку, заботливо спросил:

— Наелись? Или ещё порцию?

— Я с удовольствием бы, — ответил Гарри. — Но я привык работать налегке. Так что в самый раз вышло.

— Может, пирога? — предложил бармен, и Гарри вздохнул с деланной грустью:

— Я сладкое с утра не ем. В другой раз. Сколько я должен?

— За счёт заведения, — осклабился бармен, и Гарри с досадой подумал, что должен был бы предположить такой ответ и просто положить на прилавок деньги. Идиот.

— Только не сегодня, — озабоченно попросил он. — Примета скверная, начинать неделю так. Денег всю неделю так и не будет.

— Да ерунда, — отмахнулся бармен. — Я в это не верю.

— Так у меня не будет, — всё так же озабоченно пояснил Гарри, кладя на прилавок два сикля в надежде, что не может же завтрак здесь стоить больше обеда в хорошем ресторане. — Я-то верю.

— Ну как скажешь, — бармен без капли смущения сгрёб монетки. — Не могу такого отличного парня оставить без кната.

— Я ценю, — серьёзно кивнул Гарри и встал, надеясь, что съеденное всё же как-то у него в желудке уляжется.

Бармен ничего ему не пожелал и даже не попрощался — лишь поднял согнутую в локте правую руку с раскрытыми веером полусогнутыми пальцами и снова ухмыльнулся. И Гарри вышел, стараясь не смотреть по сторонам и при этом не выглядеть ни встревоженным, ни напряжённым. Пусть они смотрят и пусть его запоминают, думал он, открывая тяжёлую дверь. Потому что он сюда ещё придёт — и, может быть, не один раз.