Middle (джен)

Когда они втроём с блондинкой устроились в переговорной, Лестрейндж тщательно закрыл дверь, а затем привычно извлёк из воздуха пергамент, чернила и перо и поставил их на стол.

— Итак, мэм, — Лестрейндж сел рядом с Гарри напротив нервно сжимающей губы блондинки, — опишите нам в деталях, как и что случилось. И начните с того, как вы попали в Мунго.

Блондинка тяжело вздохнула, и Гарри про себя отметил, что Лестрейндж так и не попросил её представиться, а она сама тоже не торопилась это сделать. Так они сидели и молчали и смотрели друг на друга, пока Лестрейндж вдруг не улыбнулся понимающе и мягко и не спросил:

— Мэм, на вас ведь не было никакой мантии? Расскажите, что случилось. И мы попробуем придумать, как вам из всего этого выпутаться.

— Ладно, — она вздохнула очень громко и оглянулась на дверь. — Но пообещайте, что вы ничего не скажете!

— Мне совсем молчать? — снова улыбнулся Лестрейндж, и она ответила нервной улыбкой:

— Нет. Послушайте, я не хотела никому никаких неприятностей! Просто… просто вышло всё так глупо, и я не нашлась, что бы ещё сказать. Я… в общем, вы же обещали, да? — спросила она, и Лестрейндж ответил ей улыбкой. Ничего не пообещав, подумал Гарри. — Просто… ладно, — она снова оглянулась на дверь. — Хорошо. У меня есть друг. И мы… я просто зашла попрощаться, — она вздохнула и чуть улыбнулась. — У нас свадьба скоро, и я собираюсь быть верной женой! А Рик пошёл меня искать… и… в общем, когда он вошёл, всё это выглядело так… и я сказала, что мантия была, и я не знаю, где она.

— Мэм, я не очень понимаю, — возразил Лестрейндж. — Давайте чуть подробнее.

— Ох, ну я же говорю: я просто заглянула на минутку попрощаться! А Рик пришёл за мной, и я была уже без мантии, и…

— К кому вы пришли? — остановил её Лестрейндж. — К целителю? Но там нормально быть без мантии и даже вовсе без одежды.

— Нет! — воскликнула блондинка, несколько картинно всплеснув руками. — Если бы он был целителем, но, понимаете, он тут просто лечится! И я бы не могла зайти к нему без мантии!

— На улице так жарко, — сказал Лестрейндж. — Вы в летнем платье. Честно говоря, я не очень понимаю, в чём проблема.

— Рик ужасно старомоден, — она вздохнула и улыбнулась очень гордо. — К тому же мантия зачарована, и в ней в жару прохладно. Она замечательная, но… ой, знаете, я как подумаю, что было бы, если бы Рик вошёл чуть позже! Ужас!

— А почему вы не закрыли дверь? — спросил Лестрейндж.

— Палата же, — ответила она. — Я попыталась! Но у меня просто ничего не получилось. Не знаю уж, зачем целители так делают, — она надула губы.

— А как он вас нашёл? — продолжил Лестрейндж. — Ваш жених? Если вы были не у целителя?

— Так он же знает, что он тут, — ответила она и захлопала ресницами, мило улыбаясь. — Он… ну, в общем, его друг. И он к нему пришёл на самом деле — и вот мы совпали… ну вот что мне было делать, что?!

— Не изменять жениху? — спросил Лестрейндж, и она поморщилась, словно он сказал какую-то глупость.

— Послушайте, ну это не измена, — заявила она. — Мы с ним встречались ещё раньше, это даже он нас с Риком познакомил. Да и вообще ничего не было же! Мы просто… обнимались, — она улыбнулась кокетливо и картинно закусила губы.

— Где ваша мантия сейчас? — спросил Лестрейндж, и блондинка очень оживилась:

— Так там, в палате! Мы её едва спрятали — и вот я не знаю, как её теперь добыть!

— И вы решили сказать, что кто-то у вас её украл, — утвердительно проговорил Лестрейндж, впрочем, без осуждения.

— Ну а что мне было делать?! — воскликнула блондинка. — Что, скажите? Вы бы что бы сделали? — спросила она Лестрейнджа.

— Мне никогда не приходило в голову кому-то изменять, — ответил он немного озадаченно. — Я даже и не знаю.

— Ох, бросьте, — блондинка отмахнулась. — Впрочем, ладно, но что делать? Вот сейчас? Мне нужно достать мантию!

— В какой она палате? — вздохнул Лестрейндж, и она, радостно взвизгнув, захлопала в ладоши.

— На пятом этаже, пятьсот двадцать четвёртая! Ой, вы принесёте, да? И Рику скажете, что всё в порядке?

— Вы можете подождать здесь, — Лестрейндж поднялся и, кивнув Гарри, вышел.

Гарри торопливо последовал за ним, и когда они вышли, спросил нетерпеливо:

— Сэр, вы что, просто заберёте мантию и отдадите ей?

— А вы что сделали бы? — поинтересовался в ответ Лестрейндж, глядя на него с откровенным любопытством.

— Вы ей поможете обмануть его? — снова спросил Гарри.

— А вы? — глаза Лестрейнджа смеялись.

— Я бы не хотел, чтобы со мною поступили так, — буркнул Гарри.

— Хотите быть судьёй? — Лестрейндж остановился и посмотрел ему в глаза. — Так это вам в Визенгамот. Что, в принципе, возможно: вы ведь наследник Сириуса Блэка, если я не ошибаюсь. Когда-то Блэки имели место там, но потеряли — по смерти обоих наследников. Верней, по смерти одного и пожизненному заключению другого. Однако же вы — Гарри Поттер, и если вы так пожелаете, у вас хорошие шансы его вернуть.

— Я не хочу в Визенгамот, — несколько огорошено ответил Гарри. — Я… сэр, но ведь она же врёт!

— Врёт, — согласился Лестрейндж. — Однако они с этим Риком не женаты и формально его это не касается. А дальше вам решать, — он улыбнулся вдруг. — Мы можем просто отдать мантию и оставить их разбираться с этим делом друг с другом. Мы можем выписать ей штраф за публичное выдвижение ложного обвинения — причём мы можем сделать это или в той же переговорной, или там, где было выдвинуто обвинение. Решайте.

— Почему я? — возразил Гарри.

— Потому что это дело вызывает вопросы у вас, — ответил Лестрейндж. — А не у меня. Так что решать вам. Лично я не испытываю ни малейшего желания вмешиваться в личную жизнь этой дамы и её приятеля — тем более что он услышал достаточно, чтобы сделать выводы. Или не сделать — и это его дело. Меня волнует только репутация клиники. И лично я собираюсь остановился на штрафе и требованиях принести официальные извинения, а дальше пускай сами разбираются. Извинения, — добавил он иронично-издевательски, — приносятся в письменной форме и присылаются на адрес клиники. Так что мы будем делать?

— Ну вообще вы правы, — вздохнул Гарри. — Это не наше дело, конечно. Просто… это всё-таки нечестно, — покачал он головой. — Он в неё влюблён и ничего не видит, а она за его спиною…

— Они, — поправил Лестрейндж. И на недоумённый взгляд Гарри пояснил: — Есть ещё его друг. Так что «они», а не «она».

— Тем более, — буркнул Гарри.

— Всё это не наше дело, — ответил Лестрейндж и добавил мягко: — Гарри, мы авроры. А не полиция нравов. Нас ни коим образом не касаются и не должны касаться измены, ложь, не попадающая под какую-либо из статей закона, любые странности и извращения. Вы можете испытывать искреннее негодование и даже тошноту при мысли о сексе с, например, козлом, но это неподсудно. И у вас нет права вмешиваться. Разве что козёл трансфигурирован из человека против его воли, — добавил он немного озабоченно, и Гарри улыбнулся.

— Вы правы, сэр, — признал он со вздохом. — Ну да, это не наше дело. Давайте так и сделаем — как вы сказали. Сэр.

— Как скажете, — кротко отозвался Лестрейндж, и они направились назад, по коридору к лифтам.

И столкнулись с взволнованным женихом блондинки, буквально кинувшемся им навстречу:

— Ну что? Вы закончили?

— Нет ещё, — ответил ему Лестрейндж. — Но надеюсь, что закончим скоро.

Палата пятьсот двадцать четыре оказалась персональной. Её посетитель лежал на койке и читал какой-то журнал, и когда он опустил его, стала очевидна причина его присутствия здесь: у него были очень, очень длинные кроличьи уши, поросшие нежным белым мехом.

— Мы за мантией, — с порога сказал Лестрейндж, и мужчина округлил глаза:

— Какой?

— Дорогой, насколько мне известно, — усмехнулся Лестрейндж. — И если вы нам зададите ещё хотя бы один вопрос, то мы вернёмся вместе с её владелицей и вашим другом. И обыщем здесь каждый уголок — и я даю вам слово, что найдём. Ну?

Мужчина помолчал несколько секунд, настороженно разглядывая их, а затем вздохнул и встал. Поднял матрас и, вытащив из-под него бело-розовую мантию, расшитую жемчугом и шёлком, протянул её аврорам.

— Я вас знаю, — тихо сказал он. — Вы Гарри Поттер.

— Младший аврор Гарри Поттер, — поправил его Лестрейндж. — Благодарю, — он забрал мантию и почти что вытолкнул Гарри из палаты, выйдя следом.

— Сэр, — спросил тот, когда они двинулись по коридору обратно к лифтам. — А почему вы не спросили его имя?

— А зачем? — вскинул брови Лестрейндж. — У меня хорошая память на лица. А людям в таких делах очень важна иллюзия анонимности.

— Так вы их знаете? — спросил Гарри почти с восхищением.

— Скорее, догадываюсь, — поправил его Лестрейндж. — Но вам не скажу, — улыбнулся он. — Со временем вы тоже будете знать всех или почти всех. Или, во всяком случае, станете узнавать фамильные черты.

— Сэр, а магглорождённые волшебники?

— Так Хогвартс-экспресс есть, — пожал плечами Лестрейндж. — Кто-то же должен дежурить на перроне.

В лифте Лестрейндж попытался было уменьшить мантию, но та не поддалась, и, накладывая на неё чары невидимости, он заметил:

— И вправду дорогая.

Взволнованный жених блондинки ждал их у лифтов, и Лестрейндж вновь пообещал ему «закончить очень скоро» и, ничего не объясняя, прошёл вместе с Гарри в переговорную. Блондинка вскочила им навстречу, и когда Лестрейндж протянул ей мантию, снимая с неё чары, схватила её с радостным визгом и немедленно надела. А затем буквально кинулась на шею Лестрейнджу, но тот так отступил в сторону, и объятье неожиданно досталось Гарри.

— Спасибо вам! — затараторила блондинка, чмокнув его в щёку и повернувшись к Лестрейнджу. — Спасибо-спасибо-спасибо! — она захлопала в ладоши.

— Пожалуйста, — ответил тот и добавил: — Нет-нет, пока вы не уходите. Сначала штраф и извинения.