Middle (джен)

Секунду или, может, две в комнате было тихо — покуда мистер Деррек разглядывал… нет… смотрел… нет, Гарри не знал, как определить этот взгляд, полный недоверчивого изумления и паники.

— Ты… ты! — наконец, выговорил он, выхватывая палочку — впрочем, сделать это он не успел: та вылетела из его руки и влетела в руку Лестрейнджа, тогда как Робардс проделал то же с палочкой миссис Деррек. — Ты… что это такое?! — он повернулся к аврорам. — Что… это что? Что с моей женой?

— Ты никогда про карг не слышал? — спросила та довольно зло. Голос у неё не изменился, и её супруг от этих звуков вздрогнул и даже зажмурился. — Вот, знакомься.

— Мерлин, — пробормотал тот. — Ты… ты мне не сказала!

— Разумеется! — ехидно воскликнула она. — Как будто если бы ты знал, хотя бы взглянул на меня!

— Конечно нет! — он даже не подумал хотя бы сделать вид. — Да Мерлин, я бы… — он сморщился. — Теперь я понимаю… но зачем?! — он судорожно вздохнул. — Зачем ты… ты же знала, что он такой родится! Знала же! Зачем?!

— Да ты бы не узнал, — ответила она с досадой. — Ты ничего бы не узнал, если бы предупредил, что возвращаешься! Зачем ты просто так вернулся? Не сказав?

— Я хотел сделать вам сюрприз! — воскликнул он.

— Ты сделал! — она резко и недобро рассмеялась. — Молодец! И всё испортил, всё! — она в ярости топнула ногой.

— Я?! — возмутился он. — А что бы изменилось? Что бы ты сделала?

— Да то же самое! — она дважды ткнула пальцем в свою щёку. — Я просто изменила бы ему лицо! Не так уж много там и надо было сделать — был бы не красавец, но нормальный мальчик, похожий на тебя, и всё! И он уже привык так выходить, и всё было бы нормально!

— И что? — ошеломлённо спросил Деррик. — Что, ты так и делала бы? Постоянно?

— Потом бы он уехал в школу, — она пожала плечами. — А там — ну, подростки ведь меняются. Он бы приехал через год, и ничего, ты бы привык. Я бы меняла его постепенно — мальчик бы просто подурнел со временем. Бывает. Когда такое происходит на глазах, это не так шокирует.

— Ты что несёшь? — кажется, Деррек немного пришёл в себя. — Ты… ты… это ненормально!

— Ты тоже ненормальный, — парировала она. — Такой же, как и я!

Точно, вспомнил Гарри. Под Петрификусом всё прекрасно слышно. И видно. Пошевелиться только невозможно.

— Я?! — взорвался Деррик. — Мне это говорит жен… тв… существо, которое, вообще-то, ест людей! Должно, по крайней мере, есть!

— Вот надо было, — зло ответила она. — Сожрать тебя, когда я забеременела. И не было бы сейчас никакой проблемы!

— Ты… ты… — он задохнулся. — Ты…

— Ты-ты-ты, — передразнила она. — Да, я. Вот я такая. Что, не нравлюсь? — она сделала к нему шаг. — Да, ты теперь будешь жить и думать, что ты целовал вот это, — она снова ткнула пальцем себе в щёку.

— Ты можешь сделать так, как было? — вдруг почти нормальным тоном спросил Деррик. — Я… я не могу с тобой так разговаривать.

— Могу, — усмехнулась его жена… карга.

И закрыла лицо ладонями — а когда через минуту или нет, скорее, две, их убрала, все увидели то же точёное прекрасное лицо, с каким она предстала до превращения.

— Да, так лучше, — решительно сказал Деррек. — И оставайся так, пожалуйста. Я… я не хочу больше видеть… вот это, — он передёрнул плечами.

Он что, решил остаться с ней? Значит, всё разрешилось? Всё выглядело именно так, но Гарри почему-то никак не мог в это поверить.

— Как скажешь, дорогой, — с насмешливой кротостью ответила она.

— Мне нужно к этому привыкнуть, — он опять поёжился.

— Я рад, что всё разрешилось, — вмешался наконец-то Робардс, подходя к ним и возвращая палочки. Когда Лестрейндж успел передать ему ту, что забирал? — Я полагаю, со всем остальным вы сами разберётесь, но меня волнует лишь судьба ребёнка.

— А, да, Стивен, — спохватилась Деррек. — Приведите его — мы его заберём. И сами разберёмся.

— Прошу понять нас правильно, — мягко проговорил Лестрейндж, — но мы будем следить за судьбой Стивена. Он ведь уникален.

— Что значит «следить»?! — возмутился Деррек.

— Проверять, всё ли с ним в порядке, — спокойно сказал Лестрейндж.

— Вы на что намекаете? — сощурилась Деррек, и в её красивом лице на мгновенье промелькнуло что-то от карги.

— Мало ли что может случится, — ответил Лестрейндж. — И я должен вас спросить — простите, мэм — вы зарегистрированы?

— Под девичьей фамилией, — буквально выплюнула та. — Да, разумеется. Послушайте, мистер Лестрейндж, — а она оказалась внимательной, эта карга. Даже такое потрясение не выбило из её памяти его фамилию. — Я знаю, вы, волшебники, считаете нас сумасшедшими людоедками. Но даже мы не едим собственных детей.

— Всякое бывает, — спокойно отозвался он. — Я здесь служу давно. И видел и такое. Я вас не знаю и ни в чём не подозреваю — но проверять буду. Даже если это вас обидит.

— Да нет, — она вдруг усмехнулась и пожала плечами. — Проверяйте, господин аврор. Наш дом открыт для вас, — по её губам скользнула насмешливая улыбка. — А сейчас всё-таки верните сына нам.

Когда Дерреки ушли — мать крепко держала понурого мальчика за руку, — Робардс отправил эльфа за кофе и сказал:

— Вот сукин сын.

— Ну а что, — заметил Лестрейндж. — Не думаю, что Деррек слишком впечатлителен. Если она будет и дальше удерживать личину — а она будет, полагаю, — для него такая жена просто подарок.

— Почему? — спросил Гарри.

— Потому что он контрабандист, — Лестрейндж уселся на диван. — Пока не пойманный, но я расскажу Флэк, что он вернулся. Пускай ловит. Деррек, на самом деле, известнейшая личность: золотой мальчик из очень приличной и состоятельной семьи, которому просто было скучно, и он нашёл себе занятие. А жена-карга для контрабандиста — это же мечта. Их мир весьма закрыт, и хотя они, конечно, контактируют с волшебниками, но не доверяют им. Вполне взаимно. А тут своя собственная карга. Да он просто вытащил счастливый билет.

— А что будет с мальчиком, как думаете? — спросил Гарри, пока вернувшийся эльф расставлял на журнальном столике чашки и кофейник.

— Да ничего, — пожал Лестрейндж плечами. — Ни плохого, ни хорошего. Никто его не съест, конечно — хотя карги такое практикуют, как раз с мальчиками. Но этот уже вырос, да и известен слишком многим. Нет, его не тронут — но, боюсь, и заниматься им не станут. Хотя кто их знаете… мальчик в самом деле уникальный.

— Разве сделать ничего нельзя? — Гарри действительно расстроился. Он слишком хорошо знал, как это — расти в доме, где тебя не любят, да ещё опасаются и презирают твои «особенности». Дерреки, конечно, опасаться мальчика не будут, но вряд ли ему от этого будет лучше.

— А что? — спросил Лестрейндж с досадой. — Это их ребёнок, их семья. Они не будут его мучить и сажать на цепь, я полагаю. Что здесь можно сделать?

— Вы просто не знаете, каково так жить, — не сдержался Гарри.

— А что вы предлагаете? — вместо того, чтобы с ним спорить, спросил Лестрейндж.

И Гарри промолчал. Потому что в самом деле, что? Даже если каждый день ходить и ним, это не заставит Дерреков полюбить сына. А обижать его целенаправленно они, наверное, и так не будут — зачем им?

— Есть одна идея, — сказал Робардс, тоже садясь на диван. — Я думаю, можно сыграть на этой уникальности. Отправить мальчика в Мунго на обследование и польстить им тем, до чего у них ребёнок уникальный.

— Можно, — с некоторым скепсисом ответил Лестрейндж. — Но я не уверен, что они его от этого полюбят. Как бы не вышло хуже: мальчик, убеждённый в своей уникальности, возможно, даже избалованный, но нелюбимый и закомплексованный. А если они решат родить других детей — какими они будут? И если это будет девочка, какой она родится? Мне кажется не слишком разумным провоцировать их на рождение других детей.

— Им вообще детей иметь нельзя, — буркнул Гарри.

— Согласен, — Лестрейндж взял чашку кофе. — Но тут мы бессильны — и это правильно. Хотя порой печально.

— Я боюсь, однажды ты с этим мальчиком тут встретишься, — сказал Робардс Гарри. — Мы-то, может быть, уже и нет.

— Мерлин с ними, — Лестрейндж сделал глоток. — Мы и правда ничего не можем сделать. Будем навещать их.

— Сэр, — осторожно предложил Гарри. — Стивен, конечно, младше Миллисент. Но…

— Вы хотите предложить мне впустить в дом контрабандиста и каргу? — удивился Лестрейндж. — Мне и вправду жаль ребёнка. Но у него есть родители, и я не желаю видеть их в своём окружении и в доме.

— Я понимаю, — вздохнул Гарри.

— Вы с этим ещё не сталкивались, — Лестрейндж улыбнулся. — Но столкнётесь, когда Джеймс подрастёт. Вам ещё придётся выбирать ему друзей.

— Полагаю, он сам справится, — возразил Гарри, может быть, чуть резче, чем было уместно.

— Позже да, — согласился Лестрейндж. — Когда поедет в школу. Но до этого именно вы и ваша жена будете выбирать ему компанию — сделать это самостоятельно в три года сложно. И в пять тоже. Впрочем, у него много кузенов и кузин — и это тоже выбор, — улыбнулся он. — Вполне естественный, но выбор. Собственно, отчасти для этого и существуют детские праздники — погодите, вас ещё завалят приглашениями.

— Кто? — невольно улыбнулся Гарри.

— Да все, — рассмеялся Лестрейндж. — Вот исполнится вашему сыну пять — и начнётся. Вас ведь знают все, вашу супругу — тоже…

— И как выбирать? — почти шутливо спросил Гарри.

— По родителям, конечно, — вполне серьёзно ответил Лестрейндж. — Потому что пока дети бегают играют, вы общаетесь со взрослыми. И это, к сожалению, уже политика — по крайней мере, в ряде случаев.

— А я приду к вам, — заявил Гарри. — За советом.

— Приходите, — согласился Лестрейндж и отсалютовал ему чашкой с остатками кофе.