Middle (джен)

Когда в кабинете Робардса остались лишь его хозяин и сотрудники Отдела Особо тяжких, тот открыл одну из лежащих на столе папок и по одной выложил оттуда восемь колдографий. Лицо мужчины на них застыло в гримасе ужаса, который, кажется, и стал причиной смерти, потому что видимых повреждений на теле не было.

— Труп номер четыре, — сказал он мрачновато. — К прежним трём.

— Опять? — спросил Сэвидж.

— Введу наших молодых коллег в курс дела, — сказал Лестрейндж. — В ноябре двухтысячного была убита одна из сотрудниц министерства, работавшая здесь при Пие и прошедшая послевоенную проверку. Тогда мы никакого особого подтекста в деле не увидели: она была молодой и незамужней дамой с довольно бурной личной жизнью — искали в этом направлении. В итоге дело повисло с условным обвиняемым в виде «неустановленного любовника». Следующее убийство случилось в октябре две тысячи первого — был убит сотрудник министерства, тоже работавший при Пие. Но тогда я это не счёл убийством: он был человеком пожилым и нервным, и я принял это фирменное выражение лица, — он указал на колдофото, — за указание на боггарта. Дом обыскали, и — неудачное совпадение — нашли его в старом сундуке. И всё сложилось.

— Ты не виноват, — вмешался Робардс. — Всё действительно сложилось — тут любой повёлся бы. Тем более прошлое убийство вёл не ты.

— Не я, — кивнул Лестрейндж. — Третье убийство произошло в декабре две тысячи второго — вот тогда мы поняли, что это серия. Потому что дело вновь попало к Катберту, и он вспомнил первое. Потом я вспомнил о втором… мы снова всё проверили, мы просто жили в Омутах — и нашли то, что пропустили. Только поздно. И вот четвёртое. Было ещё покушение на меня, — добавил он довольно неохотно, — но я не могу утверждать, что это тот же человек.

— Когда? — спросил с упрёком Праудфут. — Ты ничего не говорил!

— Я доложил начальству, — возразил Лестрейндж, и Робардс с Сэвиджем кивнули. — И просил не распространяться. Было этим летом, но я сглупил и промахнулся — и нападавший аппарировал прежде, чем я успел что-либо сделать.

— Тебя тоже напугали? — спросил Праудфут.

— Да, но это был не боггарт, а какой-то газ, — Лестрейндж поморщился. — Анализы, я полагаю, сохранились, можно сверить.

— Ну вот и забирай дело, — Робардс придвинул колдографии к нему. — Кому, как не тебе. Но я надеюсь, остальные присоединятся. Нужно найти этого доморощенного мстителя, пока он тут не поубивал половину министерства.

— Не он первый, — сказал Сэвидж. — Других находили — и этого найдём.

— Если это в самом деле он, — заметила Гор.

— Я видел мужчину, — ответил ей Лестрейндж. — Но ты права, это могла быть и женщина под оборотным зельем. Хотя по манере двигаться я всё же ставлю на мужчину. Описание есть в деле, но оно довольно смутное: высокий, широкоплечий… это всё. Лицо было закрыто светлой тканью.

— Светлой? — переспросил Праудфут. — Необычно.

— Плотная светлая ткань, в некотором смысле, удобнее тёмной, — сказал Лестрейндж. — И сильней пугает: в первый момент не понимаешь, что это материя, а просто видишь человека без лица.

— Ищи, — серьёзно сказал Робардс. — Он убивает редко — этому должна быть причина. Мстители обычно более нетерпеливы.

Гарри надеялся, что Лестрейндж привлечёт к делу и его, тем более что был сейчас не слишком занят, но этим разговором дело, кажется, и кончилось. Весь отдел… да что там — Аврорат продолжал ловить таинственного вора, устраивая на него ловушки и засады, и каждый раз промахиваясь. Каждый! Как будто того кто-то предупреждал…

К концу марта количество ограбленных выросло до полусотни, а предметов — почти что до полутора сотен, и вор был всё так же неуловим. Дело разбиралось уже на уровне министра и грозило перейти под непосредственный контроль Визенгамота — особенно с того момента, как воришка влез в дом… нет, не одного из судей, но её свекрови и унёс оттуда две дюжины десертных вилок и роскошнейшую золотую супницу, прихватив заодно и сборник любовных заговоров пятнадцатого века.

— По-моему, он просто обставляет дом, — сказала Гор, когда все они вернулись в отдел после грандиозного разноса у министра. — Серьёзно: пока нас отчитывали, я всё перечитывала список, и вдруг поняла, что он мне напоминает. Это же буквально список покупок в новый дом! Причём меблированный. Правда, и текстиля нет, но, может, у него есть свой.

— Столько золота в меблированный дом? — со скептической иронией спросил Сэвидж. — Хотя ты права. Действительно похоже. Я его уже помню наизусть, — пояснил он на вопросительный взгляд Долиша. — Посуда, три таза с кувшинами… да и библиотека собирается весьма разносторонняя. Книги рецептов не хватает.

— Так он не закончил, — хмыкнул Праудфут. — Найдёт ещё.

— А может быть, ему не надо, — засмеялся Причард. — Может, он не человек, а нюхлер.

— Книги-то ему зачем? — смеясь вместе со всеми, возразил Праудфут. — Образованный нюхлер — это что-то новое!

— А у нас есть описание книг? — вдруг серьёзно спросил Лестрейндж. — Дай-ка список. — Сэвидж переслал ему пачку пергаментов, и Лестрейндж, быстро проглядев их, сообщил: — Не у всех. У большинства — лишь общее… я предлагаю опросить владельцев и узнать, не было ли на книгах золотых деталей. Хотя бы застёжек, например. И заодно нам нужна подробная опись украшений всех предметов — посмотрим, нет ли, например, камней, которые встречаются на каждом.

— Ты серьёзно полагаешь, это нюхлер? — недоверчиво спросил Сэвидж.

— По крайней мере, эта версия, — ответил Лестрейндж, — ничем не хуже прежних провалившихся. Они же приручаются.

— Но таз! — воскликнул Праудфут. — Куда он таз себе засунет?

— В лапах отнесёт, — улыбнулся Лестрейндж.

— Ладно, пусть будет нюхлер, — вздохнул Сэвидж. — Но ты прав, давайте попробуем ещё раз найти хоть что-то общее, раз уж идея собирания чьего-либо имущества провалилась.

На сей раз дело хоть чуть-чуть, но сдвинулось: обложки книг в самом деле оказались так или иначе украшены золотом — от пары застёжек до полноценного оклада. А вот общих для всех изделий камней не обнаружилось: некоторые их вовсе не имели, вот, к примеру, два из трёх тазов, да и кувшины к ним.

— Ну что, и правда нюхлер? — с усталым раздражением спросил Сэвидж, глядя на результаты их исследования. — Ну быть не может же.

— Не может, — согласился и Лестрейндж. — Ты прав: таз или кувшин он просто не утащит. Да и супницы, и… стоп, — он приманил к себе список и быстро начал передвигать в нём позиции. — Он их дублирует, — сказал он наконец. — Позиции. Причём не хаотично, а… смотрите. Или, может, мне кажется, — он увеличил списки и повесил их в воздухе, демонстрируя всем. — Там есть номера и даты — видно, что когда украдено. Поначалу он берёт предметы обстановки: подсвечники, посуду, столовые приборы, зеркала, затем — кувшин и таз, и только после — мелочи: статуэтки, мыльницы… заметьте: он ни разу не взял ни одного украшения. Всё исключительно функциональное. И параллельно с мелочью он начинает собирать вторые экземпляры обстановки, причём почти в том же порядке: снова начинает с посуды и подсвечников. Сейчас заканчивается третий круг — возможно, скоро будет и четвёртый.

— Зачем? — спросил Сэвидж. — Есть идеи?

— Нет, — ответил Лестрейндж.

— Обставляет дом красиво-дорого — и продаёт, — хмыкнул Праудфут. — Может быть, он унаследовал склад дорогой мебели — а остальное добывает как умеет.

— Но почему он только золото берёт? — снова спросил Сэвидж. — Чем ему серебро не угодило? Ни одной же вещи даже в сочетании!

— Может, он вампир, — улыбнулся Праудфут. Причард оскалился и, тут же отрастив себе длинные острые клыки, выставил вперёд руки со скрюченными растопыренными пальцами.

— А может, — неожиданно задумался Сэвидж. — А правда, это объяснило бы то, что мы его никак поймать не можем.

— А в дом он как входит? — не согласился Долиш. — Мало того, что его туда никто не приглашает, так ведь уж на старых-то домах стоит защита.

— А вот, может, приглашают, — возразил Лестрейндж. — Это ведь не обязательно должен быть хозяин дома.

— Эльф? — недоверчиво спросил Сэвидж. — Да там в половине домов нет эльфов. А то и девяти десятых.

— Или гость, — сказал Лестрейндж. — Или, возможно, он в этих домах уже бывал. Лет сто назад или пятьсот — не важно.

— Пятьсот? — переспросил Праудфут.

— Почему нет? — вопросом ответил ему Лестрейндж. — Таких вампиров не так много, но они есть. Впрочем, вполне хватило бы двухсот. Будь я вампиром и задумай вот такое ограбление, я бы не торопился и знакомился с подростками: в их возрасте вампиры обычно вызывают интерес. Достаточный, чтобы рискнуть и пригласить такого в гости. И… ничего не происходит: нет ни нападений, ни краж, ничего. Велика вероятность, что друзья тоже захотят рискнуть так — и поскольку нет последствий, родители об этом так и не узнают, а сами подростки, вырастая, постепенно забывают о такой неосторожности. И, кстати, это объяснило бы то, как он обходит чары: на вампиров многие не действуют.

— А красиво, — сказал Праудфут. — Всё равно же версий нет других. Только нам-то это как поможет? От вампира дом закрыть нельзя: уж если открыл, то всё.

— Нельзя, — согласился Лестрейндж. — Но можно поставить на него ловушки. Живому они не повредят, а вампира мы поймаем. Хотя версия сырая и, скорей, от безысходности, — признал он. — А главное — не объясняет, зачем ему уже третий комплект.

— Дарит, — засмеялся Праудфут. — На обращение.

— Это незаконно, — возразил Сэвидж и вдруг замер. — Если нет разрешения, конечно, — медленно проговорил он.

— Хочешь, я схожу, — предложил Лестрейндж. — Узнаю.

— Да уж, — усмехнулся Сэвидж. — Лучше ты сходи.

— Хотите со мной, Гарри? — предложил Лестрейндж, вставая. И добавил, поглядев на Причарда: — Вам туда пока не надо. Они очень трепетно относятся к… кхм… этикету, и стажёра могут воспринять как оскорбление.

— Почему, сэр? — искренне удивился тот.

— Как-нибудь я расскажу, но после, — пообещал Лестрейндж. — Пока просто на слово поверьте. Идёмте, Гарри. Только, — он указал на него палочкой, и Гарри показалось, что одежду на нём словно перетряхнули — так же, впрочем, как и волосы. Затем Лестрейндж указал ей на себя, и Гарри увидел, как его мантия и брюки разгладились так, словно бы их только отутюжили, ботинки буквально заблестели, а волосы легли просто идеально. — Как я уже сказал, они весьма внимательны к деталям.

— Поэтому я туда и не хожу, — заметил Праудфут.

— Никто не ходит, — поддержал его Сэвидж. — Кроме вот него, — он указал на Лестрейнджа, и тот, улыбнувшись и сделав Гарри знак идти за ним, направился к двери.