Middle (джен)

На секунду в кладовке повисла изумлённая тишина.

— Нет, ну, так, конечно, тоже можно, — выразил общее впечатление Праудфут. — Но… а я подумал было, что он о ней заботится…

— Главное — результат, — сказал Долиш. — Я, честно говоря, только один раз видел нечто подобное.

— Когда? — удивился Праудфут, но Долиш пообещал:

— Потом. Давай послушаем.

В допросной, впрочем, тоже возникла некоторая пауза: видимо, Робардсу потребовалось несколько секунд, чтобы подобрать подходящие для фиксации в протоколе слова.

— Вы мне предлагаете не упоминать миссис Грин вообще? — осведомился, наконец, он.

— А зачем её упоминать? — удивился Ламонт. — Она вообще при чём?

— Но вы ведь от неё узнали имена, — аккуратно проговорил Робардс.

— Да прямо она одна такая, — скривился Ламонт. — Ну не она так кто-нибудь другой — вы думаете, сложно бабу окрутить? Как будто она была одна такая!

— Были и другие? — спросил Робардс, и Ламонт буквально взвился:

— И что?! Вы не понимаете, что ли? Не важно, где и как я эти имена добыл! Да хоть бы и украл — какая разница? Не в этом дело же!

— А в чём? — Робардс выглядел даже заинтересованным.

— Да в том, что возмездие ждёт каждого! — воскликнул Ламонт. — И никому его не избежать, вы понимаете? Вообще-то, это то, что должны делать вы — но вам же некогда и наплевать! Вы отмахнулись! Пришлось вашу работу делать мне! — он гордо вздёрнул голову.

— Как минимум, мы никого не убиваем, — заметил Робардс, вызвав этим ещё один взрыв:

— Вот именно! Вы же ещё и дементоров из Азкабана убрали — туда теперь даже смысла сажать нет! Тоже мне, беда большая, живёшь себе в отдельной комнате, тебя и кормят и, я читал, даже погулять пускают!

— Хотите ходатайствовать об их возвращении туда? — спросил Робардс с непонятной Гарри задумчивостью.

— Хочу! — Ламонт сжал кулаки и даже умудрился почти стукнуть ими об стол. — Да, хочу! Потому что это справедливо, Мордред вас дери!

— Так напишите, — предложил Робардс. — Я вам дам пергамент. Только не забудьте обоснование.

— Давайте, — оживился Ламонт, и Робардс, отстёгивая его руки от скобы и тут же пристегнув к другой такой же, в полу, ноги, положил перед ним чистый пергамент и перо и поставил чернильницу, а затем сказал Маркс немного извиняющимся тоном:

— Вы простите, тут…

— Я не спешу, — любезно ответила она. — Сегодня я весь день в вашем распоряжении. Я могу пока позавтракать, — предложила она, и Ламонт поддакнул, похабно оглядев её:

— Давай-давай. Тебе уже и третий завтрак не навредит.

Маркс улыбнулась ему — и вышла, и Сэвидж прокомментировал:

— Кем нужно быть, чтобы оскорблять того, кто через час полезет тебе в голову?

— Самовлюблённым ублюдком, — ответил Праудфут. — Но как его с дементорами Гавейн!

— Думаешь, выгорит? — с сомнением проговорил Долиш.

— Ты знаешь, это настолько дико и абсурдно, что может, — Праудфут почесал кончик носа. — И он в чём-то прав. Глядя на некоторых наших… кхм… подопечных, я порой тоже жалею, что дементоров там больше нет.

— Из моих уст это прозвучит особенно цинично, — сказал Лестрейндж, — но отсутствие дементоров, похоже, всё-таки имеет и ещё один эффект, и очень неприятный. Я пока не стану утверждать это наверняка, но нужно было бы обследовать тех, кто находится там с момента ухода дементоров. Я пытался выйти с этой инициативой, но меня, конечно, завернули.

— Конечно, — язвительно поддакнул Сэвидж. — Это же какие деньги.

— Не поверишь, — возразил Лестнейндж. — Дело не в деньгах. Я предлагал обследование оплатить — сделать пожертвование в размере нужной суммы. Но нет.

— Вы… что? — недоверчиво переспросил Причард.

— Так делают, — ответил Лестрейндж. — Не то чтобы официально, но в определённых случаях вы можете договориться: соответствующий отдел или Визенгамот даёт согласие на проведение необходимой экспертизы, а вы делаете частное пожертвование в пользу той организации, которая её проводит. Всё честно, и результат тоже будет честным — вы просто ускоряете процедуру согласования.

— Да? — глаза Причарда сверкнули, и Гарри подумал, что, кажется, Лестрейндж только что открыл какую-то дверь, и неизвестно, к добру ли это или к худу. — Удобно. Спасибо, шеф!

— На результат это не влияет, — чуть улыбнулся Лестрейндж. — Но иногда и вправду облегчает жизнь. Министерство очень неохотно расстаётся с деньгами.

— Я понял, шеф, — Причард даже кивнул для выразительности.

— Так почему тебе отказали? — вернулся Сэвидж к куда более интересной ему теме.

— Нипочему, — пожал плечами Лестрейндж. — Просто отказали. Визенгамот не пожелал даже рассматривать этот вопрос. Но теперь, возможно, им придётся… посмотрим.

— Теперь у тебя там кое-кто есть, — напомнила Гор. — И это не мадам Тонкс.

— Есть, — мирно подтвердил Лестрейндж.

— И Моран поддержит идею возвращения дементоров туда, — продолжила она.

— Поддержит, — согласился Лестрейндж. — Но я против того, чтобы просто взять и вернуть их. Это варварство.

— А как ты хочешь их вернуть? — спросила с любопытством Гор.

— Нельзя их в коридоры выпускать каждую ночь, — ответил Лестрейндж. — Я думаю, они должны там появляться иногда — время от времени, но не регулярно. И частота их появлений должна зависеть от тяжести совершённого преступления — и, соответственно, длины срока. Но я пока не очень представляю, как это осуществить на практике — и, прежде всего, где их держать. И как возобновить тот договор с ними, который был разорван при Волдеморте.

— А разумно, — сказал Праудфут. — С одной стороны, достаточно ужасно, а с другой, не так уж и чудовищно.

— Всё это нужно обсуждать со специалистами, — как-то неохотно проговорил Лестрейндж. — А не рубить с плеча, как с решением не возвращать их. Ну или нужно чем-то заменять их. Но нельзя всё оставлять так, как сейчас. Мы все понимаем, к чему приводит техническая невозможность колдовать.

— К чему, сэр? — спросил Гарри. Всё, что он знал об этом — что «запертая» в волшебнике магия приводит к выбросам. Однако тон и общее настроение обсуждения говорили ему, что дело не только, или вообще не в этом.

— Волшебники от этого болеют, — ответил Лестрейндж. — И болеют тяжело. Я дам вам почитать — об этом много книг написано. Проявляется это далеко не сразу: сначала идут выбросы, но Азкабан их глушит. Но сил стоящих там чар, похоже, всё же недостаточно, чтобы в полной мере решить эту проблему. И сейчас выходит, что мы просто мучаем людей без всякого смысла.

— Это можно счесть возмездием, — ехидно ухмыльнулся Сэвидж.

— Особенно хорошо это звучит сейчас, — Лестрейндж кивнул на увлечённо пишущего Ламонта за стеной. — В дементорах был некий смысл — пусть чудовищный, но всё же. Они заставляли вспоминать содеянное.

— Ну, не только его, — заметил Праудфут.

— Не только, — согласился Лестрейндж. — Но всё же заставляли. Хотя бы потому что заключённые не могли не задавать себе вопрос о том, почему же, собственно, они здесь оказались.

— Бедный Харви, — вздохнул Праудфут.

— Это ещё одна проблема, — кивнул Лестрейндж. — Но, в конце концов, комнаты охраны можно защитить. Работали же мы когда-то здесь при них, и ничего.

— Я бы не сказал, — возразил Долиш. — Как вспомню… и ещё кот этот. Никогда не думал до него, что Патронуса можно бояться.

— Почему нет? — спросил Лестрейндж. — Патронус должен защищать хозяина — и отнюдь не только от дементоров. Ты просто никогда не сталкивался — а это может быть довольно неприятно.

— На тебя нападал Патронус? — с любопытством спросила Гор. — Когда? Как?

— Да было дело в молодости, — отмахнулся тот. — На задержании. Чрезвычайно неожиданно — и должен сказать, довольно эффективно. Можешь на себе проверить, — предложил он. — Попроси кого-нибудь, пускай натравит на тебя. Но я не буду.

— Да никто не будет, — вздохнула Гор, оглядев присутствующих. — Даже Грэм, наверное, да?

— Да! — решительно кивнул тот.

— Могу показать в Омуте, — предложил Лестрейндж. — Всем, если есть ещё желающие. Довольно поучительное зрелище.

Гарри только собрался сказать, что хочет посмотреть, когда Ламонт картинно отбросил перо и провозгласил:

— Всё! Достаточно подробное обоснование?

Робардс придвинул к себе пергамент и, прочитав весьма внимательно, кивнул:

— Я думаю, вполне. Хотя я предложил бы для надёжности раскрыть вот это, — он указал куда-то в середину текста, — и это. Да и это тоже. Позже, — он забрал пергамент и перо с чернильницей. — Вас принесут в камеру.

— Отлично, — довольно сказал Ламонт. — Там ужасно скучно. Ну так что, где там ваша эта… как её… легиллимент? И что, мужчины не нашлось?

— Нет, — коротко ответил Робардс, вновь пристёгивая его руки к скобе и, похоже, позабыв про ноги. — Я позову.

— А где ваши коллеги? — поинтересовался Ламонт. — Что это главный аврор на побегушках?

— Дом осматривают, — сказал Робардс.

— Чей? — немедленно спросил Ламонт.

— Кто чей, — ответил Робардс.

— А что, — с ухмылкой осведомился Ламонт, — вы моей уже всё рассказали? Про меня?

— Как раз собираюсь, — во взгляде Робардса ясно мелькнуло любопытство. — Как, вы полагаете, она отреагирует?

— На то, что у меня была любовница? — спросил Ламонт. — Так это же для дела. Не считается.

— А на всё остальное? — Робардс встал.

— Да мы сто раз с ней это обсуждали. Гордится будет, — ответил Ламонт очень довольно.