Middle (джен)

В отделе собрались все: сам Робардс, Сэвидж, Праудфут и Долиш. Робардс сидел не в центре у окна, как обычно бывало во время совещаний, а на месте посетителя у стола Лестрейнджа и, видимо, поэтому никакой официальности сейчас не чувствовалось.

— Итак, — заговорил он, едва Гарри с Лестрейнджем уселись, — давайте коротко обсудим, для начала, о чём мы говорить не будем.

— О гриме, — сказал Лестрейндж. — Я бы предложил вообще не акцентировать вопрос, а если придётся, сказать, что это были чары — специально разработанные в Аврорате исключительно для служебного использования. Не стоит подавать идею тем, кому она понравится. И я категорически не хочу вовлекать во всё это лишнего человека: он никому не сделал ничего дурного.

— Согласен, — сказал Робардс. — Для дела это несущественно.

— Ещё я попросил бы не упоминать клинок, — продолжил Лестрейндж. — Это уже моя личная просьба: эта шпага — моя собственность, и я не хотел бы приобщать её к уликам, и вообще распространяться про неё излишне. Ничего незаконного в ней нет, но всё же жаль терять гипотетическую возможность ей воспользоваться снова.

— Но про клинок сказать придётся, — возразил Робардс. — Да и Джагсон на суде молчать не будет.

— Я принёс замену, — Лестрейндж извлёк откуда-то из-под стола небольшой и тонкий меч… или это тоже была шпага? Гарри в них совсем не разбирался, но клинок был куда тоньше и короче, чем у меча Гриффиндора. — Это лезвие легко спрятать на бедре — длины как раз хватает, если приподнять повыше, — сказал он. — Штаны с меня Джагсон не снимал…

— Но он задрал их, — напомнил Сэвидж. — Вернее, приказал тебе.

— Невысоко, — спокойно возразил Лестрейндж. — Я лучше покажу, — предложил он и вышел на середину комнаты. Затем он раздвинул полы мантии, аккуратно оттянул пояс брюк и опустил вдоль правой ноги лезвие. — Немного неудобно, но, в целом, позволяет опуститься на колени, — он тут же это и продемонстрировал. — Таким образом вопрос с поднятьем брючины снимается. И очень кстати то, что твоя одежда сидела на мне свободно.

— Кровь на клинке? — деловито спросил Долиш.

— Так я её ещё там стёр, — ответил Лестрейндж. — Заклинанием. Оно следов не оставляет, я покажу потом, поверьте на слово, чтобы не резать никого сейчас. А срез не видно после заживления. И это лезвие тоже маггловское, так что…

— Но он видел пряжку-рукоять, — сказал Праудфут. — Помнишь, он сказал… не помню, что, но явно имея в виду факультет?

— Да, я запомнил и учёл, — Лестрейндж вновь раздвинул полы мантии и продемонстрировал пряжку ремня в виде змеиной головы, немного даже похожую на рукоять той шпаги — даже глаза у неё тоже были изумрудными.

Факультет?

Тогда Гарри даже не обратил внимания на те слова, но теперь вспомнил, что они показались ему странными: «Глазам не верю: ты меня что, разжалобить решил? Вот этим? Мол, мы же из одной гостиной?» Так что же, Робардс… слизеринец?!

Похоже, его изумление слишком ярко отразилось на его лице, потому что Праудфут вдруг рассмеялся:

— Гарри этого не ожидал, похоже.

Робардс посмотрел на Гарри, улыбнулся и сказал:

— Я со Слизерина. Ты тогда не угадал.

Остальные тоже засмеялись — совсем не зло, но Гарри всё равно почувствовал себя редким идиотом.

— Ну да, — сказал он просто чтобы что-нибудь сказать, и Праудфут буквально его спас, демонстративно проворчав:

— Змеиное гнездо какое-то. Куда честному льву податься?

Последовал взрыв хохота, и Гарри вправду стало легче.

— Вернёмся к делу, — слегка осадил их Робардс. — Что ещё?

— Этот клинок несколько короче, — сказал Лестрейндж, — но не думаю, что найдётся кто-то, кто сможет к этому придраться. К тому же теоретически его длины хватает. Должно пройти нормально.

— Я думаю, — сказал Сэвидж, кивнув, — нам нужно как-то аккуратно подать историю с заложниками. Не стоит всех пугать известием о том, что даже семья главного аврора…

— Определённо, — буквально подхватил Робардс. — Я предложил бы подчеркнуть, что ему нужна была именно моя семья — чтобы через них получить меня. Про остальных… пожалуй, можно сказать то же — он всё равно признается. Или не торопиться?

— Я бы не спешил, — возразил Сэвидж. — Зачем интригу сразу раскрывать?

— Поддерживаю, — сказал Лестрейндж.

— Принято, — легко согласился Робардс. — Только нужно сделать это так, чтобы не вышло, что он был у нас в разработке, а мы всё прошляпили.

— Скажем, что «в разработке» не означает, что мы ходили по пятам за ним, — пожал плечами Лестрейндж. — И я получу, конечно, — он негромко хмыкнул. — Но мы это переживём, я полагаю. Заодно и отвлечём всех.

— Почему получите, сэр? — спросил Гарри.

— Потому что Рита не сможет не написать что-то вроде «то, что ведущий дело Пожирателя господин Лестрейндж чуть его не упустил и допустил захват заложников, меня не удивляет. Удивляет меня то, что он это дело вёл — но, с другой стороны, видимо, его начальнику виднее, кому какое дело поручать, не так ли?» — с удивительно похожими на Скитер интонациями проговорил Лестрейндж, вызвав этим ещё один взрыв хохота.

— Слушай, может, это ты за неё статьи пишешь? — поинтересовался, отсмеявшись, Праудфут.

— Нужно же мне как-то сейф семейный пополнять, — ответил Лестрейндж, — после того погрома, что Поттер сотоварищи там устроили, — он кивнул на Гарри, и окончание его слов утонуло в общем смехе. — Приходится теперь… — он развёл руками.

— Сэр, я говорил, что готов там всё прибрать! — воскликнул Гарри под общий смех. — Я от своих слов не отказываюсь!

— Да когда вам, — отмахнулся Лестрейндж. — Вы же вечно на дежурствах!

Они все опять расхохотались, а потом Робардс, отсмеявшись, сказал:

— Отставить шутки временно. Давайте посерьёзней, господа, — он встал. — Пора, пожалуй. Держись, Дольф, — он похлопал его под всеобщие смешки по плечу.

— Меня будет подбадривать мысль о грядущем вечере, — заверил его Лестрейндж, и они отправились, как выразился он немного раньше, лгать. Вернее, делать официальное заявление.

Конференц-зал, который использовал министр и главы департаментов, был и красивей, и удобнее всех остальных: резные деревянные панели на стенах, солидная тяжёлая мебель, особенно тот стол, за которым сидели выступающие, удобные… действительно удобные стулья… Гарри прежде не бывал здесь — только на экскурсии, что в первые дни стажировки провёл ему Праудфут. Но теперь они все сидели за этим самым столом, и Гарри с захватывающим интересом отмечал, насколько похожи его ощущения на те, что он испытал в Хогвартсе, присев за стол учителей. Впрочем, вскоре он уже не чувствовал ничего подобного, потому что интонация вопросов очень быстро перестала быть хотя бы нейтральной.

— Вопрос мистеру Робардсу, — Скитер, кажется, вставала уже в третий раз. — Я и мы все очень рады, что ваша семья не пострадала. Однако не могу вас не спросить: чем вы руководствовались при выборе кандидатуры мистера Лестрейнджа для расследования… или, что вернее, преследования господина Джагсона?

— Профессиональными качествами мистера Лестрейнджа, — ответил Робардс. — Которые, как видите, позволили ему совершить арест.

— Блестящий арест, — кивнула Скитер. — Ваша готовность пожертвовать всем ради завершения дела восхищает, господин главный аврор, — добавила она с подчёркнутым уважением. — Я не уверена, что, будь у меня дети, мне бы хватило сил так ими рисковать. Следующий вопрос мистеру Лестрейнджу, если позволите. Мистер Лестрейндж, можно ли предположить, что выбор вас в качестве преследователя господина Джагсона связан с тем, что вы были с ним довольно хорошо знакомы?

— Как и вы, если меня не подводит память, — с любезной улыбкой ответил Лестрейндж. В зале зашумели, но Скитер лишь спросила:

— Я?

— Возможно, я ошибся, — улыбка Лестрейнджа стала ещё любезнее, — но я припоминаю большой репортаж об административной службе Визенгамота и последовавшую за ними серию интервью… по-моему, в сентябре девяносто седьмого года, точнее не скажу. Кажется, вы писали о господине Джагсоне что-то наподобие: «…его несколько грубоватый юмор поначалу раздражает, однако если вслушаться в смысл, а не в форму сказанного, становится понятно, почему именно мистер Джагсон стал одним из заместителей руководителя этого подразделения. Его суждения могут показаться нетипично резкими, однако хочется задать вопрос: так ли плоха резкость, если она позволяет поднимать вопросы, что замалчивались десятилетиями? И не пойдёт ли подобная встряска на пользу тому сонному царству, что мы все знаем под названием «Визенгамот»? Во всяком случае, пока можно сказать с уверенностью, что теперь здесь появился человек, готовый что-то делать, а не просто бесконечно гонять воздух языком». Я не ручаюсь за дословную точность цитаты, но мне кажется, что вы писали что-то в этом роде, нет?

В зале зашумели снова, а Гарри почти заворожённо смотрел на то, как скрестились взгляды Лестрейнджа и Скитер, и думал, что дорого бы дал, чтобы расшифровать этот безмолвный поединок.

— Мы все ошибаемся, — наконец пожала она плечами. — И я не боюсь это признать.

— В этом мы похожи, — кивнул Лестрейндж.

— Как же вы с ним справились? — спросила Скитер. — Неужели он позволил вам приблизится, не отняв палочки?

— Конечно, нет, — Лестрейндж опустил руку под стол. — Разумеется, он отобрал у меня палочку. Но оставил это, — неторопливо произнёс он, эффектным жестом кладя клинок на стол.

Гарри решил было, что острые вопросы на этом кончились, но, конечно же, ошибся: их звучало ещё много, и когда пресс-конференция закончилась, он уже едва удерживался от того, чтобы ответить на какие-нибудь из них. Впрочем, Гарри удалось смолчать, и когда они все вшестером буквально продрались сквозь толпу и закрылись в Аврорате, он был вознаграждён крепким рукопожатием Робардса:

— Браво! Ты держался превосходно.

— Мне хотелось превратить их в крыс, — признался Гарри. — Или мышей. И посадить их в банку.

— Запечатать и зарыть в саду? — засмеялся Праудфут. — Ну, ничего. Привыкнешь.

— Не хочу я привыкать! — возмутился Гарри.

— Значит, вечно будете страдать, — сказал Лестрейндж. — Мне кажется, мы справились? — спросил он. — И можем приступать к следующей части вечера?

— Сначала ставки, — деловым тоном напомнил Долиш, доставая свой блокнот.

— Точно! — оживлённо поддержал его Праудфут. — Галеон на Скитер. Извини, — сказал он Лестрейнджу.

— А я поставлю на себя, — ответил тот. — Тоже галеон.

— Ну, у меня сегодня выбор небольшой. Я тоже на тебя, — поддержал его Робардс.

— Извини, — развёл руками Сэвидж. — Ты мне друг, но Скитер — это Скитер. Галеон ей.

— Поттер? — спросил Долиш, и все остальные с любопытством на него уставились.

— Я даже условий не знаю! — шутливо возмутился тот, хотя по разговору, в целом, всё было понятно.

— Положитесь на судьбу, — посоветовал Лестрейндж.

— Тогда я за вас, — ответил Гарри. — Не на Скитер же мне ставить!

— Я восстановлю баланс, — сказал Долиш. — Скитер. Пойду пройдусь, — заявил он.

— Да всё равно все там будут, — попытался остановить его Праудфут. — Идём уже.

— Не все, — возразил Долиш. — Я догоню, идите.

— В самом деле, — Лестрейндж уменьшил клинок, который до сих пор держал в руке, и убрал во внутренний карман. — Я ведь не шутил, когда говорил Джагсону, что голоден. А было это много часов назад.

— Идёмте, — сказал Робардс.

— А куда? — шёпотом спросил Гарри Праудфута, когда они вышли в коридор.

— Сейчас увидишь, — заговорщически проговорил тот.