Middle (джен)

Батчелор и Лестрейндж смотрели друг на друга и молчали. Поначалу Батчелор в ответ на предъявленные обвинения держался прежней линии: я ничего не знаю и ни в чём не виноват, меня оговорили, а вы пристрастны, и я не удивлён — однажды меня уже так арестовывали. Что ж, я ничего не могу вам противопоставить.

Однако на сей раз Лестрейндж играть с ним вовсе расположен не был. И, дав высказаться, теперь просто сидел и молча на него смотрел. И Батчелор в конце концов занервничал.

— Что вы мне ещё припишете? — спросил он наконец. — Кого ещё я убил?

— Строго говоря, вы лично никого не убивали, — возразил Лестрейндж. — Я это понимаю, и вы знаете, — он вдруг засобирался, начав складывать так пока что и не открытые папки, — меня это устраивает. Я устал и хочу наконец уйти на выходные. Если вы решили принять всю тяжесть наказания на себя — я не против. В конце концов, лет десять Скоткинс отсидит, а потом, надеюсь, не захочет возвращаться. А вы получите, что заслужили, — он собрал папки и сказал: — Допрос закончен в семнадцать сорок восемь.

— Погодите, — взволнованно окликнул его Батчелор. — Вы же сами только что сказали, что я никого не убивал.

— Да, разумеется, — кивнул Лестрейндж, уже шагнувший было к выходу. — Вы были простым посредником — вы даже не заказчик, которые в один голос называют вас зачинщиком и говорят, что просто жаловались вам на проблему, а вы предложили им решение. И уговорили их так поступить. На самом деле вы, конечно, просто передаточное звено, это вполне очевидно, — он сделал неопределённый жест рукой. — Но кто-то должен сесть навечно — и мне лично всё равно, кто это будет. Вы так вы, — он посмотрел на всё ещё сидящего за столом Гарри и позвал: — Поттер, мы уходим. Я вам говорил уже: оставьте эту вашу справедливость для парадных интервью. Нам нужно просто закрыть дело наконец — второй месяц возимся! Идёмте же!

— Но, сэр… — неуверенно проговорил Гарри.

— Вам заняться нечем? Хорошо, — нетерпеливо пожал он плечами. — Сейчас без одиннадцати шесть — совещание в шесть. У вас одиннадцать минут.

И вышел, неожиданно оставив Гарри наедине с Батчелором.

— Вам тоже всё равно? — с горечью спросил тот тут же.

— Нет, — ответил Гарри. — Но я просто стажёр. Что я могу сделать?

— Понятно, — Батчелор отвернулся. Потом снова посмотрел на Гарри и сказал: — Но вы же сами говорили, что готовы защищать меня. И предаёте.

— Я хотел бы вам помочь, — расстроенно признался Гарри. — Но вы ведь виновны — не так, как Скоткинс, но всё-таки. Да, я понимаю, что настоящие виновники те, кто всё это придумал и вам заплатил, ну и Скоткинс. Они бы и без вас нашли друг друга, вы просто заработали немного, вот и всё. И я считаю, что вы заслуживаете наказания, конечно, но не такого, как они, — закончил он уверенно. — Но Лестрейндж, он… — Гарри покачал головой. — Он очень хочет побыстрее закрыть дело. И закроет, раз вы молчите, просто опишет вас как главного организатора, и всё.

— Да они сами меня находили! — воскликнул Батчелор. — И сами друг другу рекомендовали. Я просто… да, я познакомил их со Скоткинсом, но я… Да я понятия не имел, что это всё всерьёз! Господи, я был уверен, что это просто болтовня. А когда понял, что это не так, пришёл в ужас!

— Да, конечно, — согласился Гарри понимающе. — Но Скоткинс всё свалил на вас. Сказал, что это вы его втянули, что у него были проблемы с деньгами, и он однажды согласился, а после вы его шантажировали, и он не знал, что делать. Он пытался вырваться, но вы шантажировали его, — Гарри покачал головой.

— Но вы же понимаете, что он врёт? — спросил с нажимом Батчелор. — Это ведь он на меня тогда донёс, разве это не доказывает его ненависть ко мне?

— Разумеется, — согласился Гарри. — Вы стали его жертвой — и хотя бы из-за этого мне бы хотелось вам помочь. С вами однажды уже обошлись ужасно.

— Вы даже не представляете, какой это был ужас, — подхватил тут же Батчелор. — Я прежде никогда дементоров не видел, и тогда мне показалось, будто я схожу с ума, — он прикрыл глаза, и Гарри показалось, что сейчас он искренен, хотя и использует пережитое в своих целях. Что ж, не он один умел так.

— Я представляю, — глуховато сказал Гарри. — Мне было тринадцать, когда я увидел их. Они тогда охраняли Хогвартс-экспресс и школу. Я вас понимаю.

— Ну так помогите мне! — взмолился Батчелор. — Я вижу, у вас сердце чистое и доброе, и вам не просто нужно поскорее закрыть дело. Вам нужна правда.

— Да, но я не смогу ничего сделать, если вы будете молчать, — расстроенно повторил Гарри. — У меня просто не будет аргументов.

— Но я же ничего не знаю! — воскликнул Батчелор в отчаянии. — Я просто познакомил их — и всё! О Господи. Я знаю, знаю, в чём я виноват, я струсил! Мне нужно было сразу к вам пойти. Но я… мне было страшно, — он покачал головой.

— Так расскажите это Лестрейнджу, — подался вперёд Гарри. — На самом деле, ему куда приятней будет посадить не одного вас, а восьмерых заказчиков и Скоткинса. Но вы должны помочь нам, не молчите!

— Вы мне обещаете, что будете защищать меня? — тихо спросил Батчелор, глядя Гарри в глаза. — У меня ведь нет родни здесь. И живу я замкнуто… я думал, — горько сказал он, — что у меня есть друг, но тот, как оказалось, меня предал. Мне… мне просто больше некого просить. А вам я верю.

Гарри понимал, прекрасно понимал, что всё это игра, и что Батчелор просто нажимает на все точки, которые может отыскать — что ж, ему это удалось. Гарри чувствовал себя и вправду отвратительно, словно он бесчестно предавал того, кто искренне ему доверился.

— Поговорите с Лестрейнджем, — повторил Гарри, вставая. — Я его позову сейчас. Он выслушает вас — он справедливый человек, особенно, — Гарри усмехнулся, — когда для этого просто нужно выслушать кого-то.

— Я поговорю с ним, — кротко согласился Батчелор, и Гарри наконец-то смог хоть ненадолго выйти.

Он не сомневался, что Лестрейндж за ними наблюдает через прозрачную стену, и оказался прав.

— Блестяще, — Лестрейндж даже крепко пожал Гарри руку. — Я бы сказал, что вы прирождённый аврор, но я в такие вещи не верю, так что просто скажу, что вы очень быстро учитесь. И у вас действительно талант. Неприятно, да? — спросил он вдруг сочувственно. Гарри хмуро кивнул, и Лестрейндж посоветовал ему: — Думайте о его жертвах. Это очень помогает в таких случаях.

— Я думаю, — ответил Гарри.

— Мы даже не знаем, убийство скольких людей он организовал, — сказал Лестрейндж. — Только в Британии жертв, видимо, двадцать шесть — если мистер Морган всё же связан с Олифантами. И больше, если нет. Из показаний Моро можно сделать вывод, что в её деле жертв было не меньше пяти — скорее всего, больше, но не меньше. Возможно, именно они бы всё равно погибли: Моро могла бы сделать это и сама, месть повредила её разум. Не настолько, на мой взгляд, чтобы она избежала наказания, но то не мне решать. Но ведь она могла бы прежде умереть, к примеру, так что если бы не Батчелор, всё, может быть, и обошлось бы.

— Да, сэр, — вроде бы Лестрейндж не сказал ему ничего нового, но Гарри стало легче.

— Думайте о жертвах, — повторил Лестрейндж. — Совет универсальный и всегда помогает в таких случаях. А теперь идёмте и давайте уже в самом деле услышим что-нибудь полезное.

Они вернулись в допросную, и Лестрейндж снова завёл протокол — и на сей раз Батчелор тут же выдал ему версию о том, что никогда не воспринимал всерьёз все эти разговоры и просто познакомил одного хорошего приятеля с другими. Вот и всё! Какой нормальный человек вообще подумает, что кто-то может всерьёз затевать подобное?

— Если то, что вы сказали, правда, обвинять вас не в чем, — сказал Лестрейндж, выслушав его почти сочувственно.

— Правда! — воскликнул Батчелор. — Но я не знаю, как вам это доказать, — добавил он с отчаянием.

— О, это несложно, — улыбнулся Лестрейндж. — Я сейчас вызову легилимента, и он вам поможет. Ну, или если вы умеете самостоятельно извлекать воспоминания, мы их просто посмотрим в Омуте, и всё. Это не считается, конечно, неопровержимым доказательством в Визенгамоте, но лично мне этого будет достаточно.

— Вы хотите влезть мне в голову? — с испугом спросил Батчелор. — Нет. Извините, нет. Я… я слишком хорошо помню дементоров. Нет.

— Это всё равно произойдёт, — мягко проговорил Лестрейндж. — Визенгамот, бесспорно, даст согласие. Будет намного лучше, если вы сделаете это добровольно.

— Но я не согласен! — воскликнул Батчелор, и в его глазах мелькнул… что? Страх?

— Ваш отказ преодолевается разрешением Визенгамота, — терпеливо повторил Лестрейндж. — И он даст его, конечно. Сегодня суббота, и никто, конечно, завтра собирать его не будет, но в понедельник мы разрешение получим.

— То есть можно просто взять и влезть мне в голову? — возмущённо спросил Батчелор.

— Просто нельзя, — возразил Лестрейндж. — С согласия Визенгамота можно.

Они замолчали. Батчелор усиленно о чём-то думал, и Лестрейндж его не торопил. Время шло, молчанье длилось, и Гарри показалось, что Лестрейндж готов сидеть так хоть всю ночь.

Прошёл час. Пару раз Батчелор бросал на Гарри быстрые взгляды, и когда он сделал это в третий раз, Лестрейндж вдруг сказал:

— Поттер, вы не принесёте кофе? И поесть чего-нибудь.

— Да, сэр, — Гарри послушно вышел, но едва ступил в коридор, притормозил и вместо того, чтобы идти в бар, свернул к стене и сделал её прозрачной.

И оказался прав: едва Лестрейндж с Батчелором остались наедине, последний заговорил уже совсем иным тоном:

— Ну раз вы всё и так можете узнать, к чему этот допрос? Только не говорите, что вы искренне хотите мне помочь.

— Я хочу посадить заказчиков пожизненно, — ответил Лестрейндж. — Сколько просидите вы, меня волнует меньше. Но в любом деле есть главный виновный — и его помощники. Лично я бы предпочёл на месте главного увидеть их, но я знаю сложившуюся практику. Кто отказался от сотрудничества, тот и виноват. И лет через двадцать я бы предпочёл увидеть вас на улице, а не того же Коупи. А ведь пожалеют именно его, — Лестрейндж поморщился и пояснил в ответ на невысказанный вопрос: — Потому что свой, и потому что хозяйственник хороший. Это ценят. А раз пожалеют его — то и остальных.

— Двадцать лет? — переспросил Батчелор.

— Плюс-минус. Может, тридцать. Но мне нужно полное сотрудничество. И раскаяние, — он произнёс это вполне спокойно, однако Гарри почудился в его словах сарказм.

— Да я, по сути, просто помогал им сделать то, чего они хотели, — сказал Батчелор.

— Понимаю, — кивнул Лестрейндж и извлёк из одной из папок список. — Это освежит вам память. Начнём с британцев, наши французские коллеги присоединятся к нам позднее.

— Ладно, — Батчелор дёрнул углом рта. — Есть хочется. Мы тут, видимо, надолго.

— Сейчас мистер Поттер принесёт нам что-нибудь, — пообещал Лестрейндж, и Гарри, неохотно вернув стене её обычный вид, отправился-таки в «Ведьму и дуб».