Middle (джен)

Обед, на взгляд Гарри, закончился слишком быстро. И если голод он утолить успел, то силы восстановить — нет, однако Лестрейндж ждать явно не хотел, и они с Гарри приступили к следующей порции допросов. На сей раз, правда, те проходили несколько попроще: по крайней мере, егерей ничто личное не связывало ни с Лестрейнджем, ни с Гарри. К тому же они не были осуждены пожизненно, их ждала свобода — пусть нескоро, но ждала, и это делало их куда более сговорчивыми. Кое-кто из них даже опознал того самого егеря, что шёл пока под именем «образец номер три», однако имени никто не вспомнил.

Последнего из егерей Лестрейндж закончил допрашивать часа, наверное, через два после того, как за окном стемнело. И спросил Гарри:

— Как вы оцениваете сегодняшний наш день?

— Мне кажется, сэр, что мы отлично поработали, — ответил тот.

— Вы думаете? — спросил он, снова разминаясь. — Что ж, остались мелочи… и вы пока что можете отдохнуть и пообщаться с комендантом — я закончу, и мы полетим назад. Не живи вы в Лондоне, я бы вас подкинул прямо к дому, но не думаю, что наше появление на площади будет верно понято.

— Сэр, — осторожно проговорил Гарри, и Лестрейндж, обернувшись на него, спросил, пристально его разглядывая:

— Да?

— Я слышал о том, что здесь внизу случилось.

— Случилось? — переспросил Лестрейндж.

— Человек погиб, — Гарри не собирался отступать. — Охранник.

— Откуда знаете? — поинтересовался Лестрейндж. Разозлённым он не выглядел, но Гарри всё равно ответил очень аккуратно:

— Слышал. Сэр.

— Кто сболтнул? — мирно осведомился Лестрейндж, но Гарри не поддался:

— Я уже не помню. Я к тому, сэр, что если вы будете спускаться, можно и мне с вами?

— Вот как вспомните, так и решим, — невинно отозвался Лестрейндж — впрочем, в его взгляде ясно читалось любопытство.

— Зато комендант наверняка напоит меня чаем, — весело ответил Гарри. — Я вас подожду, сэр.

— Подождёте, — кивнул Лестрейндж и, взяв сумку, пошёл к двери.

Однако стоило ему открыть её, как один из охранников сказал:

— Сэр, заключённый Селвин требует разговора с вами. Срочно.

— Ну ведите, раз требует, — усмехнулся Лестрейндж, и Гарри бы поставил свою волшебную палочку на то, что он ничуть не удивился.

Лестрейндж между тем не стал садиться. Подойдя к столу, он поставил свою сумку на него и присел на самый край, сложив на груди руки. Гарри так и вовсе остался стоять, и именно так они и встретили донельзя взбудораженного Селвина.

— Ты не смеешь так уйти! — заявил он, едва увидев Лестрейнджа и даже не дождавшись, пока охрана выйдет.

— Почему? — Лестрейндж жестом отослал охранников, не дав снять им цепи с Селвина, впрочем, тот их, кажется, вообще не замечал.

— Ты не можешь думать про меня такое, — прошипел он, подойдя к Лестрейнджу. Гарри достал палочку наизготовку, но того это, похоже, не слишком волновало, он даже позволил Селвину под грохот цепей ткнуть себя высохшим и искривлённым артритом пальцем в грудь.

— Почему? — спросил Лестрейндж снова.

— Тебя всё это не касается, — буквально трясясь от злобы, от чего в воздухе висел тихий металлический звук трущихся друг о друга звеньев кандалов, сказал Селвин. — Но ты так не смеешь думать!

— Почему? — повторил Лестрейндж ещё раз.

— Ты прекрасно знаешь, что я такого бы не сделал. Никогда! — воскликнул Селвин, и Лестрейндж… опять сказал, да:

— Почему?

— Да что ты заладил? — взвился Селвин, хватая его на груди за мантию, и Гарри вскинул руку с палочкой. Но ничего не произошло — Лестрейндж легко сбросил руки Селвина с себя и предупредил внезапно жёстко:

— Не забывайся. И прекрати орать, у меня звенит в ушах. Говори, что ты хотел, и нам пора.

— Забери свои слова назад, — прорычал Селвин.

— Расскажи мне правду, — негромко проговорил Лестрейндж, и в комнате вдруг стало намного холоднее — или Гарри это показалось, и он ощутил себя здесь лишним. Настолько, что ему остро захотелось убежать куда-нибудь или, может быть, хотя бы нырнуть под мантию-невидимку, которая, увы, осталась дома.

— Тебя это не касается, — прокаркал Селвин. — Не касается, — повторил он, качая головой.

— Можешь просто рассказать про Джагсона — что знаешь, — предложил Лестрейндж спокойно, и Гарри физически ощутил, как между ними двумя спадает напряжение. — Так сказать, пойти с другой стороны.

— Ладно, — Селвин отвернулся и побрёл к столу, звякая при каждом шаге цепями. Лестрейндж тоже занял своё прежнее место, сделав Гарри незаметный жест не приближаться. Тот, впрочем, это понимал и сам, так что тихо отошёл в самый дальний угол и там замер, стараясь даже дышать тише. — Ладно, — повторил Селвин. — Расскажу. Но ты возьмёшь свои слова назад. И никогда больше не будешь об этом вспоминать!

— Возьму, — согласился Лестрейндж. — Погоди, — он удивительно быстро извлёк из сумки чистый пергамент и перо. — Допрос Ангвиса Селвина. Аврор Радольфус Лестрейндж, стажёр Гарри Поттер. Азкабан, четырнадцатое ноября две тысячи второго года, восемнадцать часов пятьдесят одна минута. Итак, — он посмотрел на сидящего напротив с крепко сжатыми руками Селвина. — Вы хотели рассказать про Джагсона, — сказал он.

— Спрашивай, — велел Селвин.

— Известны ли вам какие-либо противоправные действия мистера Джагсона, совершённые им после того, как он был амнистирован в августе девяносто седьмого года?

— Да, — мрачно отозвался Селвин.

На сей раз он действительно заговорил, вспоминая с удивившей Гарри точностью рейды, в которых Джагсон участвовал — включая и засаду в доме Лавгудов. Лестрейндж молча слушал, а когда тот, наконец, закончил, сказал:

— Благодарю вас, это было важно. Теперь поговорим о преступлениях другого рода. Что вы знаете о противоправных действиях сексуального характера мистера Джагсона в отношении несовершеннолетних?

— Да все знали, — хмыкнул Селвин. — Он же не просто так патронировал эту комиссию по грязнокровкам, как там её звали.

— Комиссию по учёту маггловских выродков? — уточнил Лестрейндж.

— Её, — согласился Селвин. — И егерей. Хотя вообще-то они тебе подчинялись, — Селвин снова хмыкнул. — Но ты вышел чистеньким, да?

— Да, — невозмутимо сказал Лестрейндж. — Что значит «не просто так»? Что вы имеете в виду?

— А то ты сам не знаешь, — губы Селвина исказила презрительная ухмылка. — Он забирал молоденьких девчонок. С десяти и до четырнадцати. До того, как они попадали на учёт Комиссии. Это сначала, — добавил он и облизнул губы. — А потом стал брать и старше — и не только девочек. Но уже не для себя. Ты понимаешь?

— Не совсем, — ровно ответил Лестрейндж. — Для кого ещё?

— А вот у него и спросишь, — негромко проговорил Селвин.

— Безусловно, — согласился Лестрейндж. — Но это всё пустые обвинения. Откуда бы мне знать, что вы сейчас всё это не придумали? Без фактов и имён это просто болтовня.

— Имена… — протянул Селвин. — Имена, — повторил он. — Это стоит дорого.

— Точнее? — спросил Лестрейндж.

Селвин вдруг сощурился, ткнул пальцем в протокол, а затем скрестил руки в запястьях во вполне понятном запрещающем жесте. Кандалы лязгнули и зазвенели, а потом ещё раз, когда он резко обернулся и, указав пальцем на Гарри, перевёл его на дверь.

Лестрейндж тоже повернулся и, чуть-чуть помедлив, кивнул Гарри — и тот вышел, отчаянно жалея, что здесь невозможно было сделать, как в Аврорате, стену прозрачной. Правда, он надеялся, что позже Лестрейндж ответит на его вопросы, но уверен в этом не был.

Ждать ему пришлось почти что час, за который он успел обсудить с так же томящейся от скуки охраной все квиддичные матчи, все действия министра и все сплетни, что печатались в «Пророке». А также то, что здесь случилось, как Гарри теперь выяснил, около месяца назад, когда на очередной утренней проверке не досчитались одного охранника. Он накануне вечером должен был проинспектировать самые нижние этажи, которые ещё с войны стояли пустыми — а с утра пропал. Нашли его задушенным чуть ли не на самом нижнем из открытых этажей в одной из пустых камер — тело забрали авроры, и до сих пор от них нет никаких вестей! Они, конечно, не обязаны, но могли бы хоть что-нибудь сказать — почти коллеги всё-таки!

Гарри им поддакивал, сочувствовал и возмущался, и изнывал от любопытства. О чём Селвин попросил Лестрейнджа? И что рассказал взамен? Последнее-то Гарри, видимо, узнает из протокола, а вот первое…

Дверь, наконец, открылась, и Лестрейндж сказал привычно:

— Уведите. Поттер, — он махнул Гарри рукой, и тот, выпустив Селвина, вошёл и дверь за собой закрыл. — Ладно, — вдруг как будто сдался Лестрейндж. Он выглядел усталым, но довольным, и Гарри спросил:

— Сэр, всё в порядке?

— Даже лучше, — Лестрейндж посмотрел на Гарри и сказал: — Нам с вами лететь назад и, судя по погоде, хотя бы первую часть пути без сна. Так что у нас будет много времени всё обсудить, и я вам обещаю рассказать всё, что смогу. А сейчас идёмте вниз, — он чуть улыбнулся при виде отразившейся на лице Гарри радости. — Вряд ли мы найдём там что-то интересное, — предупредил Лестрейндж, — но хоть Азкабан посмотрите.

— Спасибо, сэр! — обрадованно сказал Гарри.

— Раз уж вы сами выяснили всё, — Лестрейндж взял сумку и добавил небрежно: — Потом рапорт напишете. В обоснование допуска.

— Сэр? — переспросил Гарри.

— У вас нет допуска к этому делу, — пояснил Лестрейндж довольно равнодушно. — Однако раз уж вы всё знаете, я полагаю возможным вас допустить — но мне понадобится рапорт. По пути домой напишете. От меня не отходить, — жёстко велел он. — В камеры не заходить. Палочку из рук не выпускать.

— Сэр, как вы думаете, там действительно дементоры? — спросил Гарри.

— Дементоры людей не душат, — с удивлением ответил Лестрейндж. — Вы же видели их, и в академии должны были изучать.

— Да, конечно, — Гарри несколько смутился. — Охранники уверены, что…

— Им всем пора на переаттестацию, — поморщился Лестрейндж. — Поттер, ну вы-то должны думать головой! Обычные профессиональные байки — вроде наших разговорах о призраке Моуди, — он открыл дверь и, пропустив Гарри вперёд, скомандовал: — Вниз. На нижний уровень.