Middle (джен)

В Норе Гарри оказался в десять утра, попав как раз на завтрак, и наконец-то окунулся в праздник. Того, чего он опасался — что его начнут расспрашивать о том, что это был за внезапный форс-мажор, — не случилось, зато когда Гарри рассказал, где провёл рождественскую ночь, его буквально засыпали вопросами. Оказалось, Артур знал о гадающей камере и признался, что и сам хотел бы побывать там, но ему в Азкабан, конечно, хода не было. Гарри, разумеется, спросили, что за предсказание он получил, и дружно заявили, что нужно было задавать какой-нибудь конкретный вопрос, а не такой расплывчатый и общий.

— В следующий раз я обязательно задам, — пообещал Гарри и выслушал поток шутливых возмущений от Джинни, заявившей, что если он предпочитает встречать Рождество в тюрьме, то, в принципе, она может облегчить ему эту задачу лет на десять.

— Я могу помочь, — предложил Рон.

— Тогда все двадцать выйдет, — заметила Гермиона, и за столом разгорелась короткая, но бурная дискуссия о том, кто и чем ещё мог бы тут помочь.

После завтрака никто, конечно, никуда не разошёлся, и хотя Гарри очень хотелось побыть с Джинни наедине, он прекрасно понимал, что это будет не сегодня. Но, в конце концов, до выходных оставалось лишь два дня, и можно было подождать — дежурств у Гарри ни в субботу, ни в воскресенье не было.

Ближе к обеду белая в серо-коричневую крапинку и полоску сова с удивительно светлыми глазами (ястребиная сова) принесла ему письмо от Лестрейнджа с коротким сообщением: «Отдыхайте завтра и послезавтра. Ваш следующий рабочий день — понедельник, 30 декабря. Р. Лестрейндж». Гарри прекрасно понимал, что тот так его благодарит, но его радость от этого нисколько не уменьшилась, и они с Джинни тут же решили никому об этом не рассказывать.

— А то мама завтра нас тоже позовёт, — уверенно сказала Джинни. — А послезавтра они с папой придут к нам.

В том, что Рон и Гермиона их не выдадут, они были уверены, но им всё-таки хотелось побыть совсем вдвоём, и Джинни предложила:

— А давай куда-нибудь сбежим? Снимем домик где-нибудь…

Но где? Гарри никогда в жизни не снимал домов или квартир, но выяснилось, что Джинни знает «одно тихое местечко» — и утром четверга они с ней уже обживали крохотный коттедж в горах Шотландии, откуда открывался фантастический вид на горы, лес и большое озеро внизу, покрытое сейчас льдом. И это были самые чудесные выходные в жизни Гарри — и хотя они с Джинни летали и гуляли куда меньше, чем сперва планировали, настроение им это не испортило. Скорей, напротив…

А днём в воскресенье их отыскала Гермиона, которой — единственной из всех! — они сказали, где находятся. На всякий случай, потому что случись что, сове или Патронусу сюда лететь несколько часов. Гарри с Джинни как раз собирались возвращаться на Гриммо, чтобы переодеться и отправиться на праздник к Лестрейнджу, когда пламя в камине полыхнуло зеленью, и из него вышла Гермиона.

— Извините, — взбудоражено проговорила она, — но, Гарри, кто-то — вроде, Лестрейндж — прислал тебе Патронуса. Хищную птицу вроде коршуна.

— Да, он, — Гарри ощутил, как его желудок завязывается в узел. — Что там?

— Код триста сорок, — ответила она и так покосилась на Джинни, что Гарри понял: она знает, что он значит. — Сказал, тебя срочно в Аврорате ждут.

— Иду, — Гарри вскочил. Джинни встревоженно спросила:

— Чего случилось? Что это за код?

— Меня срочно вызывают, — он поцеловал её, а потом попросил Гермиону, кивнув на Джинни: — Объяснишь всё, ладно? — и, вскочив, аппарировал.

В министерстве Гарри оказался без десяти три — время он увидел на больших часах, висевших в Атриуме. Дежурный в Аврорате выскочил ему навстречу, проверяя палочку и торопливо говоря:

— Код триста сорок-десять плюс, Саут-Йоркшир, к западу от Шеффилда, — он вручил ему портал в виде традиционной серой гальки, и Гарри тут же побежал назад — наверх, к лифтам, и, едва выбравшись на улицу, активировал портал.

Тот перенёс его к большому и красивому дому где-то, если Гарри верно понял, в Пик Дистрикте. Перед домом, судя по всему, был разбит сад, но сейчас, зимой, его красоту было сложно оценить — тем более что здесь собралась, кажется, половина ДМП, включая чуть ли не весь Аврорат.

Отыскав взглядом своих коллег, Гарри первым увидел только Праудфута и побежал к нему.

— Ну наконец-то, — сказал тот, кивая Гарри.

— Мы были в горах, — смущённо ответил тот. — С Джинни.

— Да понятно, — отмахнулся Праудфут и сказал мрачно: — Не успели мы. Там был детский праздник: четырнадцать детей и восемь или девять взрослых… просто катастрофа.

— Как это восемь или девять? — переспросил Гарри.

— Да вот так, — Праудфут махнул рукой, и Гарри решил, что сейчас это не самый важный вопрос. — Это джагсоновские. Требуют его и ещё… там целый список. И портал на континент.

— И что? — нервно спросил Гарри.

— А всё, — зло ответил Праудфут. — Дом полностью закрыт, хозяева внутри, туда мышь не проскочит. Пока всё. В три будет совещание с министром — ждём.

— Он тоже тут? — нет, Гарри не слишком удивился.

— Да тут половина министерства, — буркнул Праудфут. — Там внутри семья Уилдсмитов — сам понимаешь, что такое захватить в заложники члена Визенгамота и его жену с детьми. И Ботты. Не Визенгамот, конечно, но я не знаю, что хуже. Ты дом-то узнал?

— Нет, — Гарри мельком отметил, что нужно, видимо, найти карту волшебных домов Британии и заучить всё наизусть. Но это после.

— Граннион-холл, — ответил Праудфут, и Гарри почти испугался.

Хотя Граннионы в Визенгамот и не входили, но были семьёй весьма богатой и влиятельной — как у бывших егерей вообще вышло пробраться в такой дом?

— Как они туда попали? — спросил он.

— Нам тоже интересно, — буркнул Праудфут, и Гарри замолчал, пока оглядываясь.

Дом — большой коттедж — был четырёхэтажным с высокой острой крышей с множеством труб и большими окнами. Сейчас все окна были закрыты и занавешены плотными шторами, так что разглядеть происходящее внутри не было возможно. Видимо, на доме стояли чары, защищающие от возможности сделать стену прозрачной, так что аврорам приходилось действовать вслепую.

Через несколько минут Праудфут молча сделал Гарри знак идти за ним. Они отошли от дома за деревья, где в роли импровизированного штаба обнаружилась палатка. Внутри была всего одна комната, в центре которой стоял большой стол, над которым были подвешены явно неполные планы дома, а вокруг собралось всё руководство, начиная с Кингсли Шеклболта и заканчивая Гестией Джонс, которую Гарри, честно говоря, побаивался куда больше, чем министра, Робардса, Сэвиджа и Лестрейнджа вместе взятых.

— Итак, на данный момент ситуация следующая, — доложил Робардс. — Дом полностью закрыт, включая трубы как каминные, так и канализационные. Ни заклинания, ни зелья, не нарушая его целостности, внутрь мы ввести не можем. Даже газ не сможем, — добавил он мрачно. — Мы проверили — дом герметичен. Они закрыли его полностью — туда не проходит сейчас даже воздух. Что само по себе сокращает отпущенное нам время.

— Не настолько, чтобы это было важно, — возразил Шеклболт. — У нас час остался, чтобы дать ответ.

— Даже если Визенгамот даст согласие, — сказала Джонс, — а он его, возможно, даст, — добавила она с нажимом, и её верхняя губа дрогнула в гримасе отвращения, — невозможно так быстро доставить узников сюда. Все знают, что порталы в Азкабане не работают.

— Возможно, — хмуро возразил Лестрейндж.

— Поясни, — потребовала Джонс.

— Порталы не работают в самом Азкабане и в радиусе пары миль от него, но дальше их использовать вполне возможно. Достаточно только отлететь с узниками на эти пару миль — и всё, — ответил он.

— И кто их будет делать? — осведомилась жёстко Джон. — Белчер?

— Вот это действительно проблема, — заметил Робардс.

— Её мы решим, — Джонс их осмотрела. — У кого из вас есть лицензия на создание порталов?

Руки подняли очень многие, включая саму Джонс, и Гарри с грустью подумал, что ему до получения этой лицензии ждать ещё как минимум три года: выдавали её начиная с двадцати пяти лет. А ведь ещё нужно было научиться, а дело это вовсе не было простым.

— Значит, мы можем доставить их сюда часа через четыре максимум, — сказала Джонс. — Возможно, даже три — если аппарировать с корабля на корабль.

— В этом случае портал вообще не нужен, — сказал Робардс. — Их можно превратить во что-то — и так аппарировать. С метлы.

— У Белчера тоже есть лицензия, — сказал Шеклболт. — У всех комендантов есть. И уж аппарировать-то с заключёнными он точно способен. Но мы не можем согласиться на их требования. Это абсолютно невозможно.

— Не можем, — подтвердила Джонс.

Повисло тяжёлое молчание, которое прервал министр:

— Что с роднёй? — спросил он. — Нашли старого Гранниона?

— Похоже, что он всё-таки внутри, — ответил Робардс. — Или его нет в Британии.

— Мы не можем согласиться, — повторил Шеклболт.

— Визенгамот может быть другого мнения, — сказала Джонс. — Там Уилдсмиты. Они могут обязать нас.

— Могут, — согласился Шеклболт, и в палатке снова стало тихо.

— В принципе, — сказал Робардс, — можно попробовать их поймать иначе. Они требуют портал — мы его им выдадим. Как они проверят, куда он ведёт?

— Никак, — согласился Шеклболт.

— Только давайте не считать их идиотами, — вмешалась Джонс. — Наверняка они возьмут с собой заложников.

— А что они успеют? — возразил ей Шеклболт. — Портал сработает — и мы их накроем.

— Слишком очевидно, — поморщилась она. — Я не рисковала бы. Даже я додумалась до того, чтобы отправить кого-нибудь вперёд с проверкой — но, скорее всего, они просто сделают собственный портал.

— Скорее всего, — согласился Шеклболт.

Все снова замолчали, разглядывая планы дома, но Гарри казалось, что на самом деле те никого не интересовали.

— Там двадцать два человека, — проговорил наконец Лестрейндж. — Возможно, двадцать три. Четырнадцать детей. Пять жизней за…

— Молчи лучше, — резко оборвала его Джонс. — Вот ты лучше сейчас молчи. Учитывая всё это.

— А кого они потребовали? — еле слышным шёпотом спросил Гарри у Праудфута.

— Джагсона, Селвина, обоих Кэрроу и Амбридж, — ответил так же тихо тот, и Гарри вновь спросил:

— А почему «учитывая»? Он-то тут при чём?

— Он всегда при чём, когда речь о пожирателях, — хмуро сказал Праудфут. — Опять же, дело Джагсона.

В палатке было очень тихо, и в воздухе буквально висело ожидание.

— Нужно дать ответ, — прервал наконец тишину Робардс, демонстрируя всем песочные часы, в верхней чаше которых почти закончился песок. — Время почти вышло.

— Если мы им сейчас откажем, — сказала Джонс, — они могут выполнить свою угрозу.

— И мы получим детский труп, — негромко проговорил Лестрейндж.

— Почему непременно детский? — раздражённо обернулась к нему Джонс.

— Потому что это самое разумное, — задумчиво ответил он. — Взрослых меньше, и они — будем откровенными — ценнее, потому что все, кто там сейчас сидит, богаты и влиятельны. Нет, они убьют ребёнка, возможно, самого маленького. Это впечатлит сильнее и, в то же время, оставляет целыми ценных родителей-заложников.

Прежде, чем ему успел кто-либо ответить, раздался тихий звон, и в небольшом, стоящем в центре стола зеркале появилось смутно знакомое Гарри мужское лицо.

— Визенгамот оставляет решение этого вопроса на ваше усмотрение, — сказал мужчина.

Шеклболт очень экспрессивно выругался — и не он один: по палатке прокатился буквально шквал ругательств, и Гарри понимал их. Визенгамот просто переложил решенье на их плечи — с тем, чтобы потом иметь возможность осудить и, может, даже наказать. Ну, или наградить — как выйдет. Сволочи.

— Нельзя их отпускать! — с болезненной гримасой сказал Шеклболт. — Просто нельзя. Сделаем один раз так — получим море повторений. Нельзя.

— Там дети, Кинг, — с усилием проговорил Робардс. — Четырнадцать детей. Не говоря о взрослых.

— И что ты предлагаешь? Отпустить? — Шеклболт резко развернулся и сощурился. — Ты понимаешь же, чем это кончится? Не говоря о том, кого мы отпускаем! И сколькими смертями это обернётся!

— А ты предлагаешь их всех похоронить? — так же жёстко спросил Робардс.

— Должен же быть выход, — Джонс стиснула руки. — Как минимум мы для начала потянем время: все же знают, что в Азкабане не работают порталы.

— У них десяток лишних заложников, — сказал Сэвидж. — Дольф прав: у нас через четверть часа будет детский труп.

— И что ты предлагаешь? — зло спросила Джонс, и это была, скорее, злость отчаяния. — Мы пытались с ними говорить, они отказываются от любых переговоров! А терять им нечего и так, и так.

— Вы говорите, что дом герметичен? — вдруг спросил Лестрейндж.

— Абсолютно, — ответил ему Робардс.

— Настолько, что не пропускает ничего, включая воздух.

— Да, — Гарри видел, что Робардс начинает злиться. — У тебя есть какая-то идея? Так скажи!

— Но он пропускает звук, — продолжил Лестрейндж. — Верно?

— Они отказались от переговоров, — нетерпеливо проговорила Джонс. — Ты их хочешь что, заговорить? Насмерть? — она зло хмыкнула.

— Не заговорить, — возразил он с очень странной улыбкой. — Запеть.

— Что ты несёшь? — Джонс совсем разозлилась. — Радольфус…

— Песнь Орфея, — сказал Лестрейндж. — Я знаю это заклинание. И уверен, что смогу исполнить.

В комнате вдруг стало очень тихо — так, словно Лестрейндж произнёс что-то запретное, а может быть, преступное. Теперь они все смотрели на него, а Гарри чувствовал себя ужасно глупо — он снова ничего не понимал.

— Нет, — первым отмер Робардс.

— Там четырнадцать детей, — сказал Лестрейндж. — И восемь взрослых. Или девять.

— Я не могу отдать такой приказ, — Робардс даже мотнул головой. — Нет.

— Тебе не нужно, — сказал Лестрейндж, глядя на Шеклболта и на Джонс. — Тут есть начальство выше. И я сам предложил.

— Думаешь, ты сможешь? — спросила, хмурясь, Джонс.

— Я тренировал его, — ответил Лестрейндж. — В войну. Прошёл все уровни и пункты тренировки.

— В теории? — спросила Джонс.

— И на практике, но без людей, конечно, — кивнул Лестрейндж. — Но там дети. Я думаю, меня должно хватить.

— Нет, — медленно покачала головой она. — Нельзя. Так… так тоже нельзя.

— Почему? — спросил Лестрейндж, кажется, вызвав этим некоторое смятение у большинства присутствующих. Да, точно, не у всех: Гарри видел на некоторых лицах явное непонимание. — Это всего одна жизнь против двадцати двух, — спокойно продолжал он. — И это в худшем случае. У меня очень хорошие шансы: я не слишком молод и не стар, здоров, силён.

— Есть вещи, которые просто нельзя делать, — сказал и Шеклболт. — Никто из нас не может дать такой приказ.

— Так и не нужно, — удивился Лестрейндж. — Я сам предложил: здесь полно свидетелей, — он обвёл палатку рукой. — Мне просто нужно разрешение и некоторая помощь.

— А Миллисент? — спросил в каком-то непонятном отчаянии Робардс.

— Мы обсуждали это с Андромедой, — сказал Лестрейндж. — Она возьмёт её к себе, если со мной что-нибудь случится. Да и Моран готова её забрать. Но я почти уверен, что я выдержу.

— Почти? — спросила Джонс.

— Почти, — спокойно сказал Лестрейндж. — С этим заклятьем ничего нельзя знать заранее.

— Ох, Мерлин, — пробормотал Шеклболт, прикрыв на миг лицо ладонями.

— Решайся, — настойчиво проговорил Лестрейндж, делая шаг к нему. — Через, — он посмотрел на песочные часы, — уже десять-одиннадцать минут у нас будет первый детский труп, и ты всё равно согласишься — только ребёнка будет уже не вернуть. Ну же, Кингсли! Гестия, — он обернулся к Джонс. — Ну хотя бы тебе-то не должно быть меня жалко!

Джонс вместо ответа мрачно выругалась и, сложив на груди руки, несколько раз нервно хлопнула себя ладонью по локтю.

Гарри очень хотелось спросить, что это за заклинание такое — оно что, запрещено? Но почему тогда на это не ссылаются…

— Делай, — вдруг сказал Шеклболт. — Под мою ответственность. Скажи, что нужно.

— Воск, — Лестрейндж буквально просиял — в отличии от Робардса, чьё лицо исказила гримаса боли и отчаяния. — Лучше прямо из ульев, неочищенный. И, — он вдруг повернул голову и посмотрел на Гарри, — верёвки. Крепкие верёвки. Жаль было бы упустить такой шанс — другого может и не быть. Я бы хотел показать Поттеру, как это заклинание работает. При таком количестве людей одним больше, одним меньше — несущественно, — уверенно сказал он, — а опыт важный. Но его придётся связать. Вы согласны, Поттер, чтобы вас связали? — спросил он, и Гарри, который вовсе не был уверен в своём согласии, ничего не оставалось, как кивнуть. — Значит, решено, — сказал Лестрейндж. — Только палочку отдайте, — добавил он, снова обращаясь к Гарри. — Вам потом вернут.

— Я пойду поговорю с ними, — сказал Шеклболт. — А ты командуй, — велел он Робардсу. — Достаньте воск — с верёвками, я думаю, проблем не будет.

— Нужны настоящие, — сказал Лестрейндж. — Не наколдованные.

— Действуй, — повторил Шеклболт Робардсу и вышел из палатки.