Middle (джен)

Сэвидж в ответ отпер камеру и велел Чалку, надевая на него кандалы:

— За мной.

А Гарри подумал, что, как ни странно, это ведь очень логично — спрятать воспоминания здесь, в министерстве. Во-первых, потому что их никто не станет здесь искать, и во-вторых, даже если легилимент и отыщет это место в памяти, он вряд ли поймёт, что это воспоминание относится к нынешнему времени — а в войну Чалк здесь бывал, и это не секрет. Оставался лишь вопрос, как он вообще попал сюда, но ведь и это было несложно: довольно было заявиться посетителем, идущем с жалобой в тот же Аврорат, и всё. Кто там проверит? Формально, разумеется, авроры время от времени должны были проверять все выданные пропуска, но на деле этого давным-давно никто не делал. Но даже если и проверили бы, Чалк ведь мог прийти сюда с чужими именем и палочкой, так что подобная проверка ничего бы не дала.

Сэвидж, вероятно, думал так же, потому что спрашивать, почему Чалк спрятал воспоминания здесь, не стал, ограничившись требованием их отдать.

Они прошли по коридорам и, выйдя из Аврората, свернули туда, где когда-то, как знал Гарри, находился кабинет Амбридж. Не доходя до него, Чалк свернул в небольшой коридорчик, наклонился и, оттянув плинтус, извлёк из-под него маленький тряпичный свёрток и отдал его Сэвиджу.

— В допросную, — велел тот, пряча свёрток в карман мантии. — Поттер, принесите Омут. У меня в столе — второй сверху левый ящик.

Пока Гарри ходил за Омутом, Сэвидж оформил изъятие. Принесённый Омут он поставил на противоположный от прикованного к стулу Чалка край и предупредил Гарри:

— Поттер, следите за нашим арестованным.

Сэвидж начал выливать в чашу воспоминания. Их было много — видимо, Чалк уменьшил флаконы, в которых они хранились, и теперь Сэвидж по очереди выпускал воспоминания в Омут и тут же их смотрел, опуская в него лицо, и Гарри лишь надеялся, что у него потом тоже будет такая же возможность. И оказался прав: закончив, Сэвидж кивнул ему и, освобождая ему место возле Омута, довольно неприязненно сказал Чалку:

— Вы их увидите, но мы пока их не вернём.

— Да пожалуйста, — пожал тот плечами, но Гарри было уже не до них, потому что он смотрел, как Чалк вместе с остальными задержанными вышибают дверь небольшого двухэтажного коттеджа и выволакивают из кровати немолодую супружескую пару. Как тащат из какого-то подвала молодого парня. Как рыщут по улицам какого-то, судя по всему, небольшого городка, и как врываются в сарай, где прячутся две молоденькие женщины с ребёнком лет пяти. Похоже было, что эта четвёрка, во всяком случае, в войну работала вместе, всегда, или, по крайней мере, часто…

Гарри смотрел, как Чалк торгуется с Джагсоном, смотрел, как он ведёт к нему девочку лет, может быть, двенадцати, и чувствовал, как кровь начинает у него стучать в ушах. Формально Чалк даже не преступал законов… почти не преступал. Но он ведь знал, или, по крайней мере, догадывался, что будет с этой девочкой. Но его это не интересовало — тем более что вся четвёрка не брезговала поглумиться над жертвой прежде, чем доставить её к Амбридж.

И вдруг Гарри задохнулся при виде их очередной жертвы.

Гейл Шедоу.

Её лицо он вспомнил сразу — хотя она в этом воспоминании была моложе, и её лоб был пока чист. Как она сопротивлялась! Она ранила двоих — и, видимо, поэтому, когда её всё-таки скрутили, её не только изнасиловали. Нет, её тело изрезали, а на лбу выжгли ту самую надпись, которую она, видимо, просто содрала после.

А ведь прежде они не насиловали никого… или, может, Гарри просто не дошёл до этого.

Гарри вынырнул из Омута и, не обращая внимания на то, что Чалк сейчас что-то говорил, сказал Сэвиджу, тяжело дыша и стараясь смотреть только на него — чтобы не сорваться невзначай:

— Сэр, я знаю одну жертву.

— Хорошо, — кивнул Сэвидж. — Опознание нам ещё предстоит — благо данных предостаточно. Кто?

— Гейл Шедоу, — ответил Гарри. — Я занимался её делом. Сэр. Когда мы…

— Да, я понимаю, — с нажимом сказал Сэвидж. — Это позже.

— Сэр, она не пришла тогда на суд, но она жива, — Гарри очень хотелось выложить всё Сэвиджу, но тот явно был настроен на другое.

— Позже, — повторил он. — Вы закончили смотреть?

— Нет, сэр, — тяжело ответил Гарри.

— Отложите это воспоминание в сторону, напишите на флаконе имя — и продолжайте, — велел Сэвидж. — Если узнаете ещё кого-нибудь — отметьте.

Гарри отчаянно не хотелось продолжать, но он понимал, что должен — не понимал только, как потом будет говорить с Чалком, да и с остальными. Но работа есть работа — если он хочет здесь остаться, нужно научиться делать и такие вещи. Так что он вылил в Омут очередное воспоминание и вновь смотрел, как тащат в министерство парня лет, наверное, двадцати пяти.

А потом воспоминания о егерстве закончились и начались другие. Про Джагсона. Про то, как они обсуждали возможность освободить некоторых его дружков. Как следили за разными людьми, остановив, в конце концов, свой выбор на семье Робардса. И как потом, уже одни, без Джагсона, планировали эту операцию. Насколько же просто им это удалось! Граннионы так легко наняли помощников… Конечно, что могло случиться? Обычный детский праздник… И ведь их не было в тех списках, что они все составляли после ареста Джагсона. И близко не было…

Закончив, Гарри выловил последнее воспоминание, вернул его обратно во флакон и прислушался к допросу, с которым Сэвидж и не подумал подождать. Выглядел допрос довольно странно: поскольку Чалк по-прежнему не помнил то, что Гарри с Сэвиджем увидели, выходило, что они сейчас знают намного больше подозреваемого. И тем не менее, кое-что они узнали: детали непосредственно захвата заложников Чалк прекрасно помнил.

— Завтра, — закончив допрос, сказал Сэвидж Чалку, — специалист вернёт вам воспоминания так, чтобы сохранить у нас их копии. Но у меня для вас есть хорошая новость: полагаю, мадам Граннион будет вполне удовлетворена вашим приговором.

— И сколько мне дадут? — как-то не слишком заинтересованно поинтересовался Чалк.

— Достаточно, — ответил Сэвидж. — Нам предстоит опознание ваших жертв, так что точного ответа я вам сейчас не дам.

— А много их? — осведомился Чалк, и Гарри подумал, что ему, похоже, в самом деле… всё равно. Ну, или, по крайней мере, перспектива провести в тюрьме следующие лет двадцать представляется ему вполне приемлемой.

— Достаточно, — заверил его Сэвидж. — Завтра всё и вспомните.

Чалк в ответ только пожал плечами, и Гарри с Сэвиджем лишь оставалось проводить его в камеру.

Затем они вернулись и забрали Омут с воспоминаниями из запертой допросной — впрочем, всё равно в Аврорате уже, кажется, никого не было. Гарри с Сэвиджем вернулись в отдел — где обнаружилась всё так же обложившаяся газетами Гор.

— Ты почему ещё здесь? — напустился на неё Сэвидж. — У нас тут не Хогвартс — телесные наказания никто не отменял! Чтобы я тебя через две минуты уже не видел!

— Дезиллюминационное подойдёт? — спросила она несколько отстранённо.

— Лисандра, я не шучу, — Сэвидж подошёл к ней, но она нетерпеливо отмахнулась:

— Погоди. Я, кажется, нашла… сейчас, дай закончить.

— Лисандра!

— Погоди!

— Вот гиппогрифиха упрямая, — пробормотал Сэвидж, и Гарри улыбнулся, услышав в этом невольный намёк на первое закрытое им по примирению сторон дела. — И ты такой же, — добавил Сэвидж. — Ты что тут сидишь? Тебя кот ждёт! И Уисп с мисс Элеонорой.

— Сэр, может быть, мне завтра выйти на дежурство? — предложил Гарри, просто представив, как умоляюще будет смотреть на него Элеонора, и как сложно ему будет отказать ей в том, чтобы остаться вместе с котом на день — а так была бы приличная причина для ухода…

— Раз тебе заняться нечем — приходи, — легко согласился Сэвидж. — Что ж я, выгоню работника с работы?

— Как меня, — заметила Гор.

— Увижу тебя завтра — оформлю отстранение, — предупредил Сэвидж. — Тебя отпустили с условием, что ты будешь отдыхать!

— Да я отдыхаю! — нетерпеливо воскликнула она. — Я даже не оформляла ничего — сижу, читаю газеты. Роберт, отцепись, а? Дай отдохнуть от отдыха!

Гарри снова улыбнулся. О да, как он понимал её! Хотя выходные у него бывали не так часто, ему всё равно порой хотелось отдохнуть от них. И это ему, живущему отдельно ото всех — а у Гор, он знал, была большая семья! Конечно, тут захочешь отдохнуть…

— А, так ты тут так отдыхаешь! — воскликнул Сэвидж. — Ну отдыхай тогда, конечно, пока мы тут… а то я не могу тебя одну оставить. Тут люди всё-таки работают, а праздным людям тут не место.

— Да я сейчас, — она нетерпеливо отложила в сторону очередную газету и взяла следующую.

— Иди домой, — велел Гарри Сэвидж. — Придёшь завтра раньше десяти — выпишу взыскание и отстраню от дела с заложниками. Это ясно?

— Да, сэр! — отчеканил Гарри и отправился домой — за мистером Старди.

Джинни встретила его так радостно и нежно — в отличии от мистера Старди, поприветствовавшего Гарри громким возмущённым воплем, — что он про себя буквально взвыл. Визенгамот не соберётся раньше вторника — а может быть, и пятницы, или вообще следующей недели, — а значит, Гарри так и ночевать у Уиспов на пару с котом. Какой идиотизм!

— Обидно, — сказала Джинни, узнав, что Гарри завтра на дежурстве. — Ну а в воскресенье?

— Вроде бы я дома, — осторожно сказал Гарри, думая, что сделал глупость. И большую. И надеясь, что Джинни об этом не узнает никогда. Какой же он дурак! — Но ночевать мне всё равно придётся у Уиспа…

— Ну тогда я завтра куда-нибудь уйду отсюда прочь, — сказала Джинни. — И до воскресенья.

— Прости! — очень искренне вздохнул Гарри.

— Да что уж, — возразила Джинни. — Ты не виноват же.

Гарри стало очень, очень стыдно, и он, быстро подхватив кота, камином отправился к Уиспу, горячо себе клянясь, что больше никогда в жизни подобной глупости не совершит. Чем и о чём он вообще думал?