Middle (джен)

С Сэвиджем они встретились у лифтов: шёл Мальсибер медленно, а Робардс и не думал торопить его. В Мунго они аппарировали вместе; когда вошли, Робардс с Сэвиджем встали по бокам Мальсибера, и Гарри, хотя и не видел этого, мог поклясться, что тому в бока упёрлись палочки. Так они дошли до лифтов и вошли в кабину лишь вчетвером — остальных Робардс просто не пустил, сурово заявив:

— Британский Аврорат. Лифт занят.

Уингер им, похоже, совсем не удивился, но в Мальсибера, образно говоря, вцепился мёртвой хваткой, категорично заявив, что прежде, чем давать ему в руки палочку, его нужно осмотреть.

— Желаете присутствовать? — спросил он у авроров, и когда те, конечно, пожелали, велел: — Тогда развязывайте его. А вы, сэр, раздевайтесь, — сказал он уже Мальсиберу, и Гарри про себя отметил, что Уингер так и не спросил его имени.

Впрочем, когда Мальсибер неловко стянул с себя свитер, Гарри позабыл об этом, чуть не ахнув в голос. Он, конечно, и так видел, что Мальсибер худ, но не представлял, что тот и вправду похож на обтянутый кожей скелет с торчащими рёбрами и впалым животом. И тонкими, неестественно тонкими для взрослого мужчины руками.

— Где-то я подобную картину уже видел, — сказал Уингер, вопросительно смотря на Робардса. — Причём совсем недавно.

— Видел, — согласился тот.

Уингер заинтересовался вдруг охватывающей шею Мальсибера тонкой цепочкой: присмотрелся, поводил рядом с нею палочкой, поморщился и спросил его:

— Вы собираетесь в этом колдовать?

— Я привык, — сказал Мальсибер, и Уингер скептически приподнял брови:

— Н-да? — он взял его правую руку, поднял, покрутил, похоже, довольно аккуратно, потому что Мальсибер даже не поморщился, и уточнил: — И в браслетах?

— Я привык, — повторил Мальсибер, и Уингер распорядился:

— Раздевайтесь полностью… не здесь, — он отвёл его за ширму, из-за которой выглядывала кушетка, и остался с ним вдвоём, жестом остановив авроров. Робардс, впрочем, ему не подчинился, и, подойдя ближе, встал так, чтобы видеть, что там происходит, а Гарри и Сэвидж остались стоять на месте. — Человек на удивление вынослив, — произнёс Уингер после долгой паузы. — Вас бы в Мунго положить… сэр. Как вы живы-то ещё, — добавил он с некоторым удивлением.

— Это вряд ли, — ответил ему Робардс. — Но у нас камеры вполне удобные.

— Будем работать с тем, что есть, — сказал Уингер. — Но сейчас я бы настоятельно советовал с него всё это снять. Прежде, чем он будет колдовать. Если вы, конечно, не хотите получить свежий труп. Вы нормально едите? — вполне логично спросил он.

— Я мало ем, — сказал Мальсибер.

— Почему?

— Еда… — он задумался. — Еда, питьё — всё это усиливало вибрацию. Не знаю, почему браслеты после этого сильнее резонировали. Приходилось выбирать.

— Усваиваете еду нормально? — голос Уингера звучал слегка отстранённо и очень спокойно.

На сей раз Мальсибер откликнулся не сразу:

— Не совсем, — сказал он наконец. — Но я не готов обсуждать это прилюдно.

— Понимаю вас, — голос Уингера прозвучал почти что дружелюбно. — Оставим пока это. Судороги?

— Да, — сказал Мальсибер сразу.

— Перепады настроения?

— Да.

— Утомляемость?

— Наверное, — Мальсибер почему-то усмехнулся. — Но я никогда выносливостью не отличался.

— Головные боли?

— Я привык, — Мальсибер снова усмехнулся. — Но иногда она проходит.

— Боли в суставах? Может быть, в костях?

— Да. И да, — Мальсибер улыбнулся. — Я вряд ли назову какую-то часть тела, которая бы не болела. Уши разве что, — он улыбнулся вновь.

— Приступы паники?

— Да, — на сей раз в голосе Мальсибера прозвучало удивление. — Это тоже поэтому?

— Одевайтесь, — велел Уингер и разрешил: — Можете пока здесь полежать, если хотите.

Ширму Уингер убрал и, оставив одевшегося уже Мальсибера лежать на кушетке, накрыл его звукоизолирующим куполом и сказал:

— Я не спрашиваю, кто он и в чём виноват — это дело ваше, не моё. Но если вы хотите, чтобы он сам расколдовывал троих пострадавших, снимайте всё это с него. Иначе у него банально сил не хватит. Ты его видел? — спросил он почему-то только Робардса, и тот тяжело вздохнул:

— Да. Видел. Хорошо, снимай, — он поглядел на Сэвиджа и добавил, глядя ему в глаза: — Всё равно это следовало сделать.

— Как я тебе ошейник без поводка сниму? — вскинул брови Уингер. — Правильно — долго, — ответил он сам себе. — Поводок есть?

— Есть в отделе, — Робардс посмотрел на Сэвиджа и попросил:

— Ты принесёшь?

— Схожу, да, — согласился тот и сразу вышел, даже не попытавшись отправить в Аврорат Гарри.

— А мы пока браслетами займёмся, — решил Уингер, снова подходя к Мальсиберу и снимая купол. — У вас правая рука рабочая? — спросил он и, услышав подтверждение, кивнул и занялся его правым запястьем. — Помоги-ка, — позвал он в какой-то момент Робардса. — Рука та же — я прямо её чувствую, — но накручено побольше. Кто-то очень вас боялся, сэр, — сказал он после очень долгой паузы уже Мальсиберу. — Но нуждался в вас… и искал баланс, — добавил он задумчиво. — Но, похоже, не нашёл… сейчас будет больно, — предупредил он. — И кроваво.

Раздался тихий щелчок, и Гарри увидел, как вокруг запястья Мальсибера словно враз содрали полоску кожи в дюйм шириной. Крови в первый момент было совсем немного, но потом полоска ей набухла, первые капли упали на пол… а потом она вдруг полилась рекой, словно вены перерезали. Уингер ругнулся, буркнув что-то вроде: «Знал же!» — и забормотал что-то, вывязывая палочкой тонкую вязь над повреждённым местом. И это помогло: кровь стала униматься и в конце концов остановилась, а затем Уингер залечил запястье до конца, и теперь на нём остался лишь ярко-розовой след молодой и тонкой кожи.

— Кулак сожмите, — велел Уингер. Мальсибер подчинился и медленно сжал пальцы. — Больно? — спросил Уингер.

— Не сильнее, чем обычно, — ответил Мальсибер, и Уингер, взяв его за руку, положил его ладонь на свою.

— Где именно болит? — осведомился он, медленно водя палочкой над белыми пальцами.

— Суставы, — отозвался тот. — И кости… но суставы больше. Остальное я давно не чувствую.

— Как вы колдовать собрались? — спросил Уингер как-то осуждающе.

— Как раньше, — откликнулся Мальсибер. — Я даже в браслетах колдовал… скверно, но что-то всё же получалось. Я привык.

— Посмотрим, — с сомнением проговорил Уингер. — Осталось снять второй — я думаю, это будет легче. Но, возможно, ещё болезненнее… думаю, вам нужно обезболивающее, — решил он, но Мальсибер возразил вдруг резко:

— Нет.

— Почему? — с любопытством поинтересовался Уингер.

— Я настолько привык к боли, — сказал Мальсибер, — что мне иногда кажется, я только ею и держусь. Если вы сейчас её уймёте, я… не знаю, — он чуть улыбнулся. — Усну и не проснусь. Давайте после.

— Что ж, не будем рисковать, — Уингер не стал настаивать, а Гарри стало очень неуютно, особенно при мысли о том, что ведь с Моуди, похоже, происходило то же самое.

Уингер с Робардсом меж тем занялись вторым браслетом, и довольно скоро кожа на левом запястье Мальсибера словно взорвалась, забрызгав кровью всё и всех вокруг. Пока Уингер останавливал кровотечение, а Робардс отчищал от крови сперва их обоих, а затем кушетку, стены и, наконец, самого Мальсибера, Гарри мучился всего одним вопросом: почему Мальсибер не кричал? Да что там не кричал — он даже не дёрнулся! Как будто ничего не ощутил. Но так ведь быть не может?

— Вас кто-то очень опасался, — повторил Уингер, закончив. — Сожмите руку в кулак. Медленно. Благодарю, — он встал. — Повязку снимешь сам? — спросил он Робардса. — Или мне?

— Да, посмотри, пожалуйста, — попросил тот.

— Можно мне воды? — вдруг попросил, садясь, Мальсибер, тяжело дыша и хватаясь рукой за грудь и горло.

— Спокойно, — Уингер быстро шагнул к нему и, наклонившись, помог есть. — Постарайтесь дышать ровно.

— Я знаю, — Мальсибер вдруг вцепился в его руку, а второй рванул цепочку у себя на шее. — Снимите это! — хрипло крикнул он.

— Сниму, — пообещал Уингер. — Как только успокоитесь.

— Снимите! — крикнул Мальсибер, снова дёрнув за цепочку с такой силой, что она буквально впилась в его шею.

— Тихо, тихо, — неожиданно мягко проговорил Уингер, взмахом палочки приглушая почему-то свет и делая знак Робардсу и Гарри отойти подальше. — Дышите ртом. Давайте — на раз-два, — предложил он и начал медленно считать: — Вдох... раз, два… Выдох... три, четыре. Вдох…

Он мерно считал, позволяя Мальсиберу держать себя за руки, и тот постепенно перестал задыхаться и через несколько минут сумел задышать ровно. И обмяк, хоть и продолжая всё ещё держать Уингера за руки, но откинувшись к стене.

— Ложитесь-ка, — велел Уингер, помогая ему лечь и наколдовав подушку. — Полежите так и подышите. — Он поднялся и, опять накрыв Мальсибера звукоизолирующим куполом, сказал Робардсу: — А вот и паника, как по заказу. Я думаю, мы спровоцировали приступ, сняв браслеты… что-то будет с ошейником.

— Хочешь сказать, что это тоже последствия вибрации? — недоверчиво спросил Робардс, и Уингер кивнул:

— Последствия. Я так понимаю, он ей тоже подвергался долго. Это очень лёгкий приступ — ну и я помог слегка, конечно, хотя тут толком не поможешь, только переждать. Как бы он у нас там с вами не закончился, — озабоченно проговорил он. — Колдовать при таком сильном истощении опасно. Он вам как, нужен живым потом? — осведомился он, и Гарри это покоробило, хотя и понимал, что это шутка.

— Очень нужен, — серьёзно сказал Робардс. — Настолько, что я окажусь в крайне сложном положении, если придётся выбирать.

— Ага, — кивнул Уингер. — Что ж, будем следить и надеяться… ага, — повторил он, когда дверь открылась, впуская Сэвиджа. — Принёс? — тот молча протянул ему цепочку. Уингер взял её и, усевшись за стол, достал из ящика большую лупу и принялся пристально изучать цепочку. Он крутил её и так и эдак, иногда касаясь палочкой, и Гарри иногда видел пробегавшие по цепочке разноцветные сполохи. Впрочем, куда больше он смотрел не на Уингера и поводок, а на лежащего на кушетке Мальсибера. Тот, кажется, настолько успокоился, что задремал, но его пальцы всё равно продолжали оттягивать цепочку. — Ясно, — сказал, наконец, Уингер. — Старая вещица, но достаточно стандартная для начала прошлого… тьфу ты — уже позапрошлого века. Это просто, — он подошёл к Мальсиберу и, даже не будя его, поднёс цепочку к той, что обвивала его шею. А когда они, соединившись, срослись, потянул за тот конец, что держал в руке, одновременно коснувшись палочкой той части цепочки, что была на шее, и очень быстро проговорив какое-то длинное заклятье.

Блеснула вспышка — и цепочка, расстегнувшись, соскользнула с шеи и повисла в руке Уингера. Мальсибер глубоко и судорожно вздохнул, схватился за свою шею и так резко сел, что Гарри испугался, что он сейчас не удержит равновесие и упадёт. Но нет — тот выдохнул:

— Вы сняли! — и словно бы заозирался, будто мог их видеть. — Спасибо! — сказал он, протянув руку для пожатья в пустоту.

— Как обещал, — хмыкнул Уингер. — Легче?

— Да, — Мальсибер улыбнулся неожиданно тепло и ярко и опять провёл рукой по шее. И повторил: — Да!

— Теперь повязка. Это просто, полагаю. Глаза закройте, — Уингер приглушил в кабинете свет ещё сильнее и, подойдя к Мальсиберу, проделал то же, что вчера Робардс над Моуди, впрочем, справившись без помощи и позволив ткани попросту упасть. — Открывайте, здесь темно, — сказал он, с явным любопытством вглядываясь в глаза Мальсибера. — Да не бойтесь, открывайте.

Тот послушался, и Гарри просто кожей ощутил напряжение, идущее от Сэвиджа и Робардса — и ему не нужно было смотреть на них, чтобы знать, что они держат в руках палочки.

Теперь голова Мальсибера была открыта целиком, и Гарри вглядывался в обтянутое тонкой кожей костлявое лицо. Худоба и тёмные круги вокруг глаз создавали впечатление провалов, и от этого лицо до дрожи напоминало череп.

— Открывайте, — повторил Уингер, и Гарри увидел, как веки Мальсибера дрогнули, и он, наконец, открыл глаза.