Middle (джен)

Остаток воскресенья Гарри неожиданно даже для самого себя провёл с Джинни — просто взял и аппарировал к ней на сборы, нахально переодевшись дома в аврорскую форму и понадеявшись, что так его пропустят на тренировку. И угадал, хотя и не был уверен в том, что дело было в форме. Возможно, его просто узнали и решили сделать послабление, но так или иначе, а Гарри смог увидеть кусочек тренировки. А затем они с Джинни весь вечер провели вдвоём, сбежав из общежития домой, на Гриммо. Гарри думал, что наконец расскажет всё, но всё вышло по-другому — и его хватило только на рассказ о Хедвиг, а потом им стало уже не до историй…

Расставаться утром было ужасно тяжело, и в Аврорат Гарри, во-первых, опоздал, а во-вторых, пришёл не в лучшем настроении. Тем более что ничего особо интересного его там не ждало: к Каплану его бы точно не пустили, Мальсибер уже сделку заключил и теперь просто ждал… чего-то — чего, кстати? А обычное дело Гарри расследовать тоже ведь никто не даст!

— Ты чего такой суровый? — как-то подозрительно благодушно спросил Гарри Праудфут.

— Не суровый, — возразил Гарри. — А сосредоточенный.

— У тебя когда было два выходных подряд? — спросил Праудфут, и Гарри пожал плечами:

— В декабре, по-моему.

— Пора бы это повторить, — заявил Праудфут, и Гарри поязвил немного:

— Жаль, что вы не мой наставник.

— Я думаю, что Роберт не будет против, — голос Праудфута звучал весьма многообещающе, и Гарри заинтересованно переспросил:

— Да?

— Тем более он всё равно занят, — Праудфут кивнул. — Но я тебе обещаю с ним поговорить.

— Спасибо, сэр, — обрадовался Гарри. Он понимал, конечно, что Сэвидж может отказать, но не думал, что тот так поступит: в конце концов, он ведь уже не один раз приходил на службу в выходной без всякого приказа. А сегодня утром понял, что устал и до ужаса соскучился по Джинни, да и по Рону с Гермионой, и вообще хоть по чему-то кроме службы.

— А пока что хочешь прокатиться в Азкабан? — неожиданно продолжил Праудфут, и Гарри после секундной заминки решил:

— Хочу! А для чего?

— Так Эйвери же, — напомнил Праудфут. — Его же надо привезти. Мы вот думаем, кто за ним поедет.

— Никто не хочет, — наябедничала Гор. — Я точно не поеду: у меня тут дело в самом разгаре.

— Про свекровь? — вспомнил Гарри.

— Да — но про другую, — она рассмеялась. — Там другое: измена под амортенцией, дуэль, убийства, к счастью, не случилось, но оба пострадали сильно. Невестка тоже, но её муж просто отшвырнул, она отделалась проломленной головой и парой переломов, а муж с любовником третий день в Мунго. Нет, я не понимаю, — она не сдержалась, — почему они не уезжают? Все эти невестки и зятья? Зачем живут с родителями? Это же не вдруг случается — всегда понятно, что те их не выносят! Вот зачем?

— Традиция? — предположил Праудфут.

— Или жадность, — добавил Долиш и пояснил: — С родителями жить бесплатно. По крайней мере, так сначала кажется.

— Но тут хоть все живы, — добавила Гор. — Это меня примиряет с действительностью. И в Азкабан я не могу лететь: а вдруг кто очнётся? Мне бы поговорить.

— Давайте я слетаю, — со вздохом предложил Долиш. — Мы с Гарри справимся, я думаю.

— Летите, — явно обрадовался Праудфут. — Сейчас Роберт на перерыв вернётся и подпишет… Гарри, ты оформишь?

— Да, — охотно согласился Гарри.

Против компании Долиша он не возражал, напротив, ему было даже интересно. Долиша он знал хуже всех в отделе, и немного пообщаться с ним наедине казалось Гарри любопытным.

Пока он оформлял бумаги, вернулся хмурый Сэвидж. Идею отправить в Азкабан за Эйвери Долиша и Гарри он воспринял довольно равнодушно и просто подписал бумаги: было видно, что ему не до того.

— Чаю? — предложила Гор, и Сэвидж буркнул что-то, что та сочла согласием и немедленно занялась завариванием чая.

— Что, совсем погано? — спросил Праудфут, и Сэвидж неохотно ответил:

— Мы сегодня обсуждали маленького Кройна. Не знаю, говорить ли матери.

— Почему? — Праудфут подошёл поближе.

— Он даже во время родов экспериментировал, — сказал Сэвидж. — Растянул их в результате на неделю. Я уже всерьёз жалею, что дементоров убрали. Может, их вернуть? Хотя бы парочку. Персонально для этого урода. Нет, серьёзно — это обсуждалось. И вот сейчас я проголосовал бы «за».

— Но она не помнит? — спросила Гор, принося ему чашку чая.

Гарри поймал себя на том, что понимает Сэвиджа. Он помнил дементоров, и всегда считал, что на свете не существует тварей хуже, и никто, что бы он ни сделал, не заслуживает встречи с ними, но сейчас понял, что засомневался. Потому что обычное заключение даже в одиночке представлялось ему слишком слабым наказанием за то, что делал Каплан.

— Она нет. А что там с ребёнком — Мерлин знает. И эта погань так деловито всё рассказывает: мол, это ведь может иметь огромное значение. Я поначалу смотрел на рожу Кронка, а сейчас даже этому радоваться не могу. Такая дрянь, — он сделал глоток.

— Может быть, его сначала в Мунго? — предложил Праудфут, и Сэвидж кивнул:

— Да, мы тоже к этому склоняемся. И непонятно, как его судить. Не представляю, что будет, если случится утечка в прессу.

— Невыразимцев растерзают, — сказал Праудфут. — Придётся охранять их… а им — на время отказаться от своих форменных мантий.

— И это тоже, — Сэвидж снова отхлебнул из чашки. — Но хуже будет подать идею ещё какому-нибудь психу.

— Давайте попробуем отвлечь прессу? — предложила Гор. — Серьёзно. Понятно, что заседания будут закрытыми что по Мальсиберу, что по Каплану — и хорошо бы кинуть в этот момент прессе что-нибудь, чтобы они не обратили на это внимания.

— Давайте поженим Гестию и Гарри? — вдруг предложил Праудфут, и Сэвидж, только сделавший было глоток, фыркнул, заплевав чаем всё ещё лежащие перед ним бумаги для поездки в Азкабан. Гор расхохоталась и зааплодировала, и Гарри тоже улыбнулся, в который рад подумав, что явно не понимает шутку. Он знал, конечно же, что Гестия Джонс не замужем, и никогда там не была, но, похоже, дело было не в этом, или, во всяком случае, не только.

— Только с санкции министра! — воскликнула Гор, вызвав этим новый взрыв хохота.

Что, серьёзно?!

Гарри донельзя хотелось задать пару уточняющих вопросов, но он не рискнул, конечно. Видимо, теперь он обречён мучиться от любопытства, хотя… может, Гермиона что-то знает? Надо будет расспросить её. Как жаль, что он вряд ли решится спросить об этом Андромеду! Но Гарри действительно не представлял, как вообще поднять с ней эту тему. Нет, точно нет.

— Этот план можно оставить на самый крайний случай, — Сэвидж даже повеселел. — Если что — пусть сам министр с мисс Уизли и объясняется. Но мысль хорошая. Есть у нас что-нибудь? — спросил он, допивая чай.

— У меня есть семейная драма, — предложила Гор. — Свекровь подпоила невестку амортенцией и подложила под любовника, привела сына — а те устроили дуэль. Теперь оба в Мунго, невестка, в общем, тоже там, ну а свекровь у нас.

— Закон парных случаев, — кивнул Сэвидж. — Но хоть живые все… вообще, конечно, на сенсацию не тянет, но если не найдём ничего больше, можно. Потяни с ними.

— Да парни всё равно пока что в Мунго, — кивнула Гор. — Пока очухаются — они там чего только друг другу не нарастили… и наоборот. Я думаю, неделя у нас есть.

— У меня пока нет ничего подходящего, — сказал Праудфут. — Я до сих пор со смородиной вожусь.

— С чем? — не удержался Гарри, и Праудфут хмыкнул:

— С чёрной смородиной. Ну… во всяком случае, её хозяйка утверждает, что это она.

— Расскажи, — попросила Гор, возвращаясь за свой стол.

— Ну, — Праудфут тоже вернулся к себе, и напряжение, повисшее в отделе с приходом Сэвиджа, явно ослабло, — одна пожилая леди решила вывести гибрид смородины. Чёрной. Ей хотелось найти способ без труда избавляться от косточек, и она скрестила её с жуками. В результате, когда ягоды созревали полностью, косточки прогрызали дырку в кожуре и расползались. А потом ещё и прорастали.

— Где? — спросил Долиш, когда Праудфут умолк.

— Везде, — вкрадчиво ответил тот. — В этом и проблема. Вообще везде, где есть органика. От почвы до людей.

— Людей? — переспросил Гарри, поёжившись.

— Ну, строго говоря, это не смертельно, — ответил Праудфут. — В Мунго из них ростки аккуратно вынули — болезненно, но даже следов не останется. Теперь главная проблема — найти все эти семена. И убедиться, что все кусты уничтожены, а леди продолжать эксперимент не станет. На сенсацию, как видите, не тянет: там единственная серьёзная проблема — нарушение статута, потому что в магглах эти семена растут не хуже, чем в волшебниках. Вот отлавливаем.

— Да, пожалуй, на сенсацию не тянет, — согласился Сэвидж. — Джон?

— У меня просто шантаж, — ответил тот. — Довольно скучный. Брошенный любовник… не интересно.

— Когда надо — никакой фантазии, — резюмировал Сэвидж. — Что ж, Лисандра, придержи пока твоих. Если ничего другого не найдём, используем. По крайней мере, там хотя бы драма, а не агрономические экзерсисы и не грязное бельё. Когда вы летите? — он, наконец, вернулся к бумагам и, очистив их одним движеньем палочки, снова просмотрел. — Я обещал взять тебя за тем ребёнком, — сказал он Гарри. — Сейчас пойдём, а после отправляйтесь. Ты с нами? — спросил он Праудфута.

— Давай сходим, — согласился тот. — А то я уже одурел от этих семечек. Одно едва во мне не проросло — нашёл, когда оно уже прогрызло кожу!

— Хорошо они Каплану не попались, — буркнул Сэвидж. — Уж он нашёл бы, в кого их засеять.

— Что там говорил Мальсибер про дементоров? — спросил вдруг Праудфут. — Может, он с ними договорится?

— И с Визенгамотом? — усмехнулся Сэвидж. — Ну а что. Добавим к сделке ещё один пункт — никто и не заметит. Ладно, — он посмотрел на часы. — Я зайду к Гавейну, если он освободился, то пойдём.

Робардс, как выяснилось, освободился, и через десять минут они вчетвером уже шли к лифтам.

Аппарировали они на какую-то индустриальную окраину большого города — какого именно, Гарри не знал, но это было и не важно. День был серым и сырым, и промозглый ветер пробирал до костей даже несмотря на тёплые плащи.

Они вчетвером прошли по улице мимо многоквартирных домов, довольно высоких и каких-то неухоженных — да и вокруг здесь было не слишком чисто. Навстречу им попалась группа, кажется, подростков, в основном, цветных, пританцовывающих под громкую музыку.

На большом пустыре возле изрисованного граффити одноэтажного строения с воплями носились дети — самые разные, от совсем маленьких, лет двух-трёх, до семи-восьмилетних. Чуть поодаль гоняли мяч мальчишки чуть постарше, но взрослых рядом не было — хотя детей отлично было видно из окон ближайших домов.

Они прошли мимо и свернули к одному из них. Вошли в подъезд, поднялись на второй этаж, и Робардс, оглядевшись, уверенно нажал кнопку звонка у изрисованной двери.