Middle (джен)

За следующую неделю Гарри узнал про Александра Батчелора на удивление немного. Тот дом в деревне, где Батчелор сейчас жил, он унаследовал в восемьдесят пятом — всего-то через три года после выпуска. Никто в точности не знал, откуда он появился в той деревне, но соседи сходились на том, что мистер Батчелор был полукомпаньоном- полусиделкой при предыдущем владельце дома, за что и получил его в наследство, тем более что других наследников у старика и не было. Смерть мистера Джексона не вызвала никаких подозрений ни у соседей, ни у врачей, ни у полиции, и мистер Батчелор был принят местным сообществом без колебаний. Тем более что жил он очень тихо, налоги платил вовремя, лужайку перед домом содержал в порядке идеальном, а что был замкнут, что ж, люди ведь все разные, не так ли?

Впрочем, мистер Батчелор всегда был вежлив, щедр на необходимые — или не слишком — пожертвования, и потому считался положительным и даже приятным соседом. Гостей у него никто и никогда не видел — впрочем, местных он порою приглашал выпить чаю или чего-нибудь ещё в гостиной, так что в доме тоже всё было вполне в порядке: дом как дом, простой, опрятный, а отсутствие шумных вечеринок соседи ставили мистеру Батчелору исключительно в заслугу. Правда вот машины у него не было, но он утверждал, что не считает нужным тратиться на вещь, которую прекрасно заменяет прогулка или же поездка на общественном транспорте, и что предпочитает проводить время в дороге с пользой, например, для чтения или работы над бумагами. А ещё, думал Гарри, слушая все эти сплетни, отсутствие машины затрудняет понимание того, дома ли жилец. Да и зачем нужна волшебнику машина? Аппарировать ведь можно и домой — да, это не слишком принято, но не запрещено ведь. Значит, можно.

Больше ничего никто про мистера Батчелора не знал. Сокурсники его о нём рассказывали как о человеке тихом, замкнутом, воспитанном и дружелюбным. Ну… как все. Обычном. Да, Шарлотта Фоули ему, конечно, нравилась, и он даже пытался за ней ухаживать — но кто, скажем честно, не пытался, ха-ха-ха? Она-то глазки многим строила, но чтоб сказать с уверенностью, что с кем-нибудь была — такого не было. Кто знает… хвастались-то многие, но не похоже. Сказать-то что угодно можно. Некоторые её ухажёры даже как-то сдруживались… да, вот, кстати, Скоткинс, вроде, с Батчелором всё в шахматы играли. Кажется, оба были шахматистами…

Отыскать маггловскую семью Батчелора у Гарри самостоятельно не вышло, но помог официальный запрос в маггловскую же полицию. Впрочем, дало это не слишком много: выяснилось, что Александр с ними не общался. Родители его были давным-давно разведены, и оба завели другие семьи — возможно, места Александру в них не было? Тем более что все его сводные братья и сёстры были магглами.

Со Скоткинсом было намного проще хотя бы потому, что он был из семьи волшебников. Впрочем, он в своём семействе считался чем-то вроде паршивой овцы: после Хогвартса не пошёл ни в спорт — как дед, отец и дядя, а также старший брат, — ни в министерство — как другой дядя и дед, тётка и двоюродные брат с сестрой. Чем он занимался, наверняка сказать не мог никто: работал в магазине на Диагон-элле, потом ещё в одном, потом куда-то перебрался… вроде занялся бутлегерством… а потом попался, и сейчас отбывал свой азкабановский срок, который, кстати, скоро должен был закончиться.

Пока Гарри изучал биографии подозреваемых, Лестрейндж работал с семьями потерпевших, и с одной из них ему вдруг повезло: близкая подруга покончившей с собой убийцы рассказала, что незадолго до трагедии та влюбилась. «Она просто как с ума сошла, — говорила она Лестрейнджу. — Я даже заподозрила неладное — её как будто опоили… а потом случилось это, и мне стало уже не до чего…» Сама она того возлюбленного не видела, но по описанию он весьма походил на Скоткинса.

— Ну, Поттер, — сказал Лестрейндж в пятницу вечером, когда все уже собирались уходить. — Ваша версия событий.

— Думаю, реальными объектами убийств были не сами влюблённые женщины, а кто-то из убитых ими, — ответил Гарри. — А амортенция была нужна, чтобы вынудить убить, а потом с собой покончить, например, в случае разрыва.

— Согласен, — кивнул Лестрейндж. — А зачем?

— Месть? — предположил Гарри. — Ну, или выгода. Возможно, — осторожно сказал он, — это были убийства по найму?

Лестрейндж чуть сощурился и поглядел на Гарри так, словно тот был на экзамене и только что ответил на вопрос с большим подвохом.

— Я тоже так считаю, — проговорил Лестрейндж одобрительно и очень довольно. — Красивая идея. И довольно сложная. Нам с вами очень повезло, что Скоткинс так попался — это даёт нам время. Но продолжим, — улыбнулся он. — Вам есть, что добавить?

— Нет, сэр, — Гарри самому казалось, что он что-то упустил. Но то, что Лестрейндж был с ним согласен в главном, его обрадовало.

— Давайте распределим роли, — предложил Лестрейндж. — Батчелор и Скоткинс. Кто есть кто?

— Если Скоткинс — исполнитель, — сказал Гарри, — видимо, Батчелор — организатор. Кто-то должен находить клиентов.

— Та-а-ак, — протянул Лестрейндж, кивая. — И-и-и?

— Я не знаю, сэр, — Гарри чуть улыбнулся. — Что «и»?

— Хочется немного поинтриговать — но вечер пятницы, и я не стану, — сказал Лестрейндж. — Как мы с вами вообще на эти дела вышли, помните?

— Через дело Лилака, сэр, — Гарри задумался. — Вообще-то мы ищем того, кто его подставил.

— И мне кажется, нашли, — сказал Лестрейндж. — Поскольку Батчелор этим человеком быть не может, это Скоткинс. Вы согласны?

— Но зачем, сэр? — спросил Гарри, кивнув, и Лестрейндж поддержал его:

— Вопрос отличный. Что их связывает?

— Ничего! — почти воскликнул Гарри. — По крайней мере, я ничего не нашёл. Разве что они учились на одном курсе. Но, возможно, у них после был конфликт?

— Возможно, — кивнул Лестрейндж. — Но что, если всё наоборот? — спросил он, глядя на Гарри с любопытством. — Если Лилак — просто средство? Способ избавиться от ставшего почему-либо ненужным компаньона? Представьте, что Скоткинс решил, наконец, работать сам, и не делить ни с кем вознаграждение — а тут такой удачный случай в виде этого закона? Которым он очень грамотно воспользовался. Потому мы с вами и наблюдаем такую аномальную частоту убийств. И Лилака он выбрал весьма грамотно: он очень колоритен, и кто бы заподозрил что? Никто. Не должен был, — Лестрейндж улыбнулся. — Но эта колоритность Скоткинса и подвела: Лилак из тех людей, кто очень скверно врёт. Будь он виноват, он, полагаю, признался бы, и либо каялся: поверил, мол, дурак — и был бы искренен, — либо кричал, что время было такое. Но я поставил бы на первый вариант. Что скажете?

— Да, сэр, — ответил Гарри.

— Что «да»? — спросил Лестрейндж. — Покритикуйте меня.

— Но я согласен с вами, — нетерпеливо сказал Гарри.

— Тогда примем это в качестве рабочей гипотезы, — предложил Лестрейндж, — и я думаю, пора нам выяснить, чем мистер Батчелор занят целыми днями. Но следить за ним пока что буду я один — вы неопытны, и мы слишком много потеряем, если вас заметят. Надо бы вам, кстати, начинать тренироваться, так сказать, вживую, — заметил он. — Закончим это дело, я подумаю, как это устроить. Обычно этот навык стажёры оттачивают в отделе по борьбе с мошенничеством или с контрабандой, но раз вы пока что остаётесь с нами… м-м… можно вас сдавать в аренду им, к примеру, — предложил Лестрейндж с серьёзным видом.

— Можно, сэр, — не менее серьёзно сказал Гарри. — А за сколько и чего?

— Какие счёты между коллегами, — сказал Лестрейндж. — Вам всё равно у них стажироваться. Но это позже. Я надеюсь, у нас наступит всё-таки затишье. Хоть ненадолго.

— Вряд ли, сэр, — покачал головой Гарри.

— Почему? — Лестрейндж вроде бы не улыбнулся, но углах его глаз собрались морщинки.

— Не могу сказать, что мне везёт в таких делах, — предельно серьёзно сказал Гарри.

Лестрейндж тихо фыркнул и спросил:

— Вы расписание слушаний в Визенгамоте видели? Ваши дела когда?

— Одно завтра, — Гарри видел, разумеется. И помнил наизусть. — Второе послезавтра, и остальные в пятницу.

— Не забудьте форму, — напомнил Лестрейндж. — Мы переодеваемся обычно, чтобы не сидеть в ней целый день, но на заседания принято приходить в форме. И мы с вами вплотную подошли к поиску заказчиков — вот вам список наследников погибших, — Лестрейндж положил перед Гарри пергамент. — Наверняка не все они виновны, и, думаю, это не единственные выгодоприобретатели, но надо же с чего-то начинать. Узнайте про них всё, что сможете, и осторожнее, — предупредил он. — Этим людям нечего терять, срок их заключения не изменится, если они убьют ещё кого-нибудь. Порой я думаю, что это упущение: одинаково наказывать за одно убийство и за десять. А с другой стороны, где провести границу, продолжаю думать я, и каждый раз прихожу к мысли, что всё правильно. Теперь вы тоже будете об этом думать, — то ли пошутил он, то ли нет. — Будьте очень осторожны, — повторил он. — Мне бы не хотелось хоронить вас.

— Сэр? — Гарри прежде никогда не слышал ничего подобного ни от него, ни от кого-то из коллег.

— Заказное убийство, Поттер, разительно отличается от того, которое человек совершает сам, — действительно серьёзно проговорил Лестрейндж. — Не умыслом, а тем, что человек заведомо идёт на то, чтобы всегда теперь зависеть от убийцы. Он может до конца не понимать, что сделал, но очень скоро осознает, что теперь спокойной жизни у него не будет никогда — или, по крайней мере, до тех пор, покуда исполнитель жив. Потому, как правило, имён друг друга заказчик с исполнителем не знают… но это даже хуже, если подумать. Просто представьте, что где-то по этой земле ходит человек, который может уничтожить вашу жизнь. Причём как раз тогда, когда вы получили то, чего так вожделели, что решились даже на убийство. И вы живёте так годами. Представьте это — и будьте очень аккуратны. Терять им в случае ареста нечего.

— Я буду, сэр, — пообещал Гарри.

— Я вам обещал освободить пятницу, — сменил тему Лестрейндж, — но раз у вас там рассмотрение дел в Визенгамоте, заменим её на вторник.

— Сэр? — переспросил Гарри недоумевающе.

— Мини-отпуск в конце лета — то, что нужно каждому, — пояснил Лестрейндж. — Отдохните. Ценю ваш энтузиазм, но нужно соблюдать баланс. Работы много, и силы вам понадобятся. Считайте это запоздавшим подарком на ваш день рождения.

— Да я как-то про него почти забыл, — улыбнулся Гарри.

И это была правда: он действительно совсем забыл про день рождения, и напомнила ему об этом сперва Гермиона, а потом и Джинни, Рон и друзья, приславшие ему поздравления и подарки. Но поскольку всё это ждало Гарри дома, а вернулся он тогда довольно поздно, праздник получился хотя и приятным, но очень коротким.

— Завтра вы дежурите, — напомнил Лестрейндж. — Покопайтесь в архиве, может, что найдёте интересное. О партнёрах, о переходе права собственности на патенты… что угодно. Может быть, наследники продали свою долю в деле, или артефакт… ищите.

— Артефакт? — переспросил Гарри — и тут вспомнил про их разговор с Джинни про сейф. — Сэр, я хотел поговорить с вами, — сказал он, пользуясь моментом. — Не о работе.

— Говорите, — в голосе Лестрейнджа прозвучало любопытство.

— Это нужно было сделать раньше, сэр, — признал Гарри. — Сразу же при встрече. Но я тогда… — он замялся, и Лестрейндж подбодрил его:

— Не сделали. Давайте же теперь.

— Я хотел спросить вас о вашем сейфе, сэр. Мы ведь тогда в него залезли, — Гарри чувствовал себя неловко, большей частью потому, что звучало всё это исключительно по-идиотски. — И устроили погром. И… взяли кое-что — чужую вещь, но ведь она хранилась в вашем сейфе и…

Говоря всё это, Гарри ощущал жар на лице, понимая, что краснеет, и в конце концов под пристальным взглядом Лестрейнджа смешался и умолк.

— И что? — спросил Лестрейндж после некоторой паузы весьма насмешливо.

— Ну… я знаю, что вы могли бы предъявить нам иск, — сказал Гарри, ужасно жалея, что вообще завёл этот разговор.

— Я мог бы, — подтвердил Лестрейндж иронично, и его глаза откровенно смеялись. И, похоже, он не собирался Гарри помогать выпутываться из того дурацкого положения, в которое тот сам себя поставил.

— Но не стали, — констатировал Гарри очевидное.

— Нет, как видите, — Лестрейндж всё-таки заулыбался, не сдержавшись.

Они немного помолчали — и вдруг рассмеялись, глядя друг на друга.

— Я всё равно должен извиниться, — сказал Гарри. — И готов вам заплатить положенную компенсацию.

— За что? — поинтересовался Лестрейндж, склонив голову направо.

— За бардак, — твёрдо сказал Гарри. — Там сработало заклятье умножения. Я представляю, какой там был бардак.

— Хотите там прибраться? — осведомился Лестрейндж.

— Я могу, сэр, — уверенно ответил Гарри. — Хоть сейчас.

— Забудьте, — мягко оборвал эту игру Лестрейндж. — Вам ещё предстоит однажды разбираться с гоблинами — думайте лучше об этом. У меня к вам нет претензий, передайте это также мисс Грейнджер и мистеру Уизли.

— Банк пока молчит, — сказал Гарри.

— Держать дракона без лицензии — а гоблины не могут получить подобную лицензию — конечно, тоже преступление, — заметил Лестрейндж. — И огромный штраф. Министерство им об этом не напоминает… может быть, их это сдерживает. Но я думаю, однажды они вам счёт предъявят. У них долгая память, и они не забывают о похищенном у них имуществе. А ждать они умеют очень хорошо. Но пока что с вас взять нечего, я бы на их месте тоже ждал.

— Сэр? — Гарри нахмурился.

— Вы сейчас никто. Фигура из прошлого, — это прозвучало очень неожиданно. — Да, у вас в сейфе есть золото, но за то, что вы с вашими друзьями сделали, одних денег недостаточно. Вы обокрали их, унизили и оскорбили, и однажды они попытаются взыскать с вас плату.

— Я не думал так об этом, сэр, — тихо проговорил Гарри.

— Теперь станете, — ответил Лестрейндж. — А ещё я слышал, что вы обманули их — пообещали нечто… некую вещь — и не отдали. Если это правда... — он поднял руку, останавливая Гарри. — Я не задавал вопроса, Поттер, я лишь вас хочу предупредить. Так вот, если это правда, то у вас проблема, и большая. Хотя я и слышал, что всё тот же гоблин вам… обязан. Однако это дело лишь запутывает, но проблему не решает: жизнь жизнью, а обман обманом. Если вы спасли кого-то, это вовсе не значит, что этот кто-то спишет вам долги. Это не неблагодарность — лишь иной подход. Впрочем, полагаю, время у вас есть. И если вы позволите дать вам совет… — он замолчал, вопросительно глядя на Гарри.

— Прошу вас, сэр, — ответил тот. — Я буду вам признателен.

— Не приходите к ним с этим разговором сами, если у вас не будет ясного решения, — сказал Лестрейндж. — Вы проиграете, даже не начав его. Только если у вас будут козыри, и лучше несколько. А ещё лучше найти хорошего переговорщика.

— Спасибо, сэр, — серьёзно сказал Гарри.

— Всё вышесказанное в равной мере касается и ваших друзей, — добавил Лестрейндж. — Расскажите это им.

— Да, сэр. Я расскажу, — ответил Гарри с благодарностью. Ему было невероятно любопытно, откуда Лестрейндж узнал про гоблина и меч — неужто гоблины пытались подать на него заявление в Аврорат? Ведь вряд ли? Про дракона знала, кажется, вся Британия, но меч?

— Идёмте по домам, — Лестрейндж принялся убирать со стола бумаги. Гарри, вернувшись к своему столу, занялся тем же самым. Закончили они почти одновременно и вышли из министерства тоже вместе, и, прощаясь уже на улице, Лестрейндж повторил:

— Будьте осторожны с этим расследованием, — и аппарировал.