Middle (джен)

На сей раз выданный Лестрейнджем допуск позволил Гарри самому искать дела, и теперь он стоял и смотрел на полки с папками, за каждой из которых стояла чья-то беда, а то и жизнь, и чаще — не одна. Сколько их здесь было? Он поймал себя на том, что начал считать и, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, начал снимать с полок папки с нужными датами, снова ругаясь про себя на существующую систему меток, которой лучше бы и вовсе не было — потому что разобраться в ней… наверное, можно было, и когда-нибудь он даже к ней привыкнет. Вероятно. Но сейчас ему просто приходилось открывать каждую третью или даже вторую папку и радоваться тому, что вся нужная информация была на первой же странице. И что он был волшебником и мог всё это делать здесь же, у полок, и отобранные папки просто левитировать на стол, а не ходить туда.

В итоге к ночи Гарри всё-таки закончил. Перед ним на столе лежало тридцать восемь дел — и он очень надеялся, что большая их часть окажутся и впрямь несчастными случаями, как это было в половине из них заявлено. Однако выяснить это ему предстояло только завтра.

Впрочем, вторник начался для Гарри не с этого, а с вопроса Сэвиджа:

— Гарри, где твой список?

— Какой список? — Гарри, ещё даже не успевший толком войти в комнату, остановился почти на пороге. Было только восемь утра, и в отделе кроме них с Сэвиджем был только Лестрейндж, тоже, видимо, только пришедший и сейчас раскладывавший по столу бумаги.

— Близких тебе людей, которых могут взять в заложники, — с упрёком сказал Сэвидж. — Ты его ещё вчера должен был представить.

Гарри покраснел и признался:

— Я совсем забыл. Я сделаю сейчас.

Сэвидж громко и показательно вздохнул, а Лестрейндж, дождавшись, когда Гарри сядет за свой стол, убрал перегородку между их местами и сказал негромко:

— Мы с Медой договорились, что они с Тэдди поживут пока что у меня. Мой дом отлично защищён — не хуже вашего. О них не беспокойтесь. И об этом никому не нужно знать.

— Спасибо, сэр, — кивнул Гарри, думая о Джинни, о Роне с Гермионой и о всей семье Уизли. О том, что Андромеда с Тедди будут жить пока что в Лестрейндж-холле, Гарри, честно говоря, догадывался с того момента, как получил короткую записку от неё о том, что они «пока что поживут у родственников».

— Мисс Грейнджер и всю семью Уизли уже включили в список, — продолжил Лестрейндж. — Это было очевидно. Если есть кто-то ещё — пишите. И вы же понимаете, что все члены Визенгамота и члены их семей сейчас тоже под защитой?

— Тогда… я думаю, что мне некого больше вписать, — сказал Гарри, подумав. — Я думал о Невилле, но раз вы говорите, что он всё равно под защитой… мне кажется, что это всё.

— И дайте руку, — потребовал Лестрейндж. — Вам тоже полагается защита.

— Защита, сэр? — переспросил Гарри, послушно протягивая ему правую руку.

— Левую, — поправил Лестрейндж и застегнул на ней неброский серебряный браслет. — Это одноразовый портал, который перенесёт вас в тот дом в горах — а там вас встретят. Чтобы воспользоваться, нужно сжать его пальцами с двух сторон в любом месте.

— У вас тоже есть такой? — спросил Гарри, и Лестрейндж, усмехнувшись, в ответ молча приподнял левый рукав, демонстрируя браслет:

— У всех такой, даже у Тедди с Миллисент. Хотя ей воспользоваться им будет сложнее — надеюсь, не придётся. Нашли вчера что-нибудь?

— Я отобрал тридцать восемь дел, но ещё не разбирал подробнее, сэр. Займусь сейчас.

— Займитесь, — кивнул Лестрейндж.

— Сэр, — осторожно проговорил Гарри, пока тот не вернулся к своим делам. — А задержанных по делу Батчелора уже допросили?

— Мы как раз этим занимаемся, — ответил Лестрейндж. — Вы хотите поучаствовать?

— Если можно, сэр, — попросил Гарри, но в ответ услышал:

— Закончите сперва с делами Джагсона. Это важнее. Там пока что нет ничего интересного, если будет что-то, я вам покажу. Идите.

Пришлось, разумеется, идти. Впрочем, хотя Гарри и было досадно, он прекрасно понимал, что его дело действительно важнее, однако в архив он буквально плёлся, а не шёл. Но открыв первую же папку, погрузился в работу с головой и очень скоро позабыл и о своей досаде, и вообще о Батчелоре. Он листал страницы, смотрел на колдографии и видел за ними людей, живых и настоящих, от которых теперь осталась только эта папка. Наверное, вести дела о контрабанде или о мошенничествах легче, подумал Гарри, глядя на очередную колдографию вытащенной из воды мёртвой двенадцатилетней девочки. По крайней мере, там жертвы живы, и можно что-то сделать именно для них, а не для их родных. Впрочем, он это скоро узнает: его стажировка начинала подходить к концу, и после нового года он наверняка отправится в какой-нибудь из этих отделов. Но это потом — а пока он, прочтя очередное дело, снова отложил его. Не то…

В конце концов осталось только десять дел, и, уже почти выйдя из архива, Гарри вдруг сообразил, что они все сделали ошибку, и искать нужно далеко не только дела об изнасилованиях, но и о пропавших тоже. Во всяком случае, после мая девяносто восьмого, потому что надо быть полным идиотом, чтобы, будучи в положении Джагсона, не уничтожить труп.

Пришлось всё начинать сначала и теперь искать дела другого рода. Впрочем, на сей раз дело шло быстрее: возможно, дело было в охватившем Гарри охотничьем азарте, а может быть, он просто помнил, что и где стоит, но к вечеру он вновь пересмотрел все папки и нашёл ещё четыре.

А ведь это могут быть и магглы, сообразил он, складывая папки стопкой. Вполне могли! И это даже было разумно и, главное, намного проще найти маггловскую девочку такого возраста: волшебницы-то в Хогвартсе! Во всяком случае, большую часть времени. А туда Джагсону было не добраться…

Когда Гарри вернулся в отдел с четырнадцатью папками, Лестрейнджа там не было. Гарри уже обрадовался было, что тот на допросе, и собрался идти его искать, когда тот вернулся.

— Что нашли? — спросил он, садясь за свой стол и знаком приглашая Гарри присесть рядом.

Идею Гарри о маггловских девочках Лестрейндж встретил с заметным скептицизмом:

— Учитывая отношение Джагсона к магглам, по идее, для него иметь одну из них всё равно, что делать то же самое с козой. Впрочем, — усмехнулся он, — спорить с тем, что раздобыть двенадцатилетнюю волшебницу можно лишь в каникулы, я тоже не могу. Давайте попробуем, что мы потеряем? Готовьте запрос, а дальше к Робардсу, связь с магглами только через главного аврора. Какие дела предполагаете искать?

— Я думаю, что разные, — ответил Гарри. — Убитых, просто изнасилованных и пропавших.

— Завтра Визенгамот, я полагаю, даст нам разрешение на применение легилименции и Веритасерума — составьте инструкцию для менталиста, — велел Лестрейндж. — Пусть поищет. Сперва по нашим делам, а после — в целом. И посмотрит маггловских девочек.

Гарри представил, каково легилименту будет всё это смотреть и… как это сказать точнее… ощущать? — то, что чувствовал Джагсон, и его передёрнуло от отвращения. Лестрейндж это заметил и правильно интерпретировал, заметив:

— Именно поэтому работа легилимента и считается такой тяжёлой. Хотите хорошую новость напоследок?

— Очень, сэр, — после того, что Гарри за сегодня прочитал, ему очень хотелось вымыться.

— Наши куколки проснулись, — улыбнулся Лестрейндж. — Завтра утром совещание у Робардса, он расскажет всё подробней.

— Их расколдовали? — радостно воскликнул Гарри. — Всех?

— О да, — Лестрейндж улыбался широко и счастливо. — Пока их навещать нельзя, нам сообщат, когда это станет возможно. Лисандра к нам вернётся, видимо, с нового года — им всем нужно восстановиться. Но им всем вернули их нормальный облик. В честь этого события идите-ка домой, — велел он, хотя ещё даже не было восьми, и Гарри не стал спорить.

Впрочем, было ещё кое-что, что он собирался сделать ещё утром, но отвлёкся и забыл. Так что, собравшись, он подошёл к сидящему за своим столом Лестрейнджу и положил перед ним принесённый из дома лист пергамента.

— Это что? — Лестрейндж поднял голову.

— Рапорт, сэр, — ответил Гарри. — Я вчера опоздал на два часа.

— Опоздали, да, — Лестрейндж мельком глянул на пергамент. — Два дежурства вне очереди — видимо, ближайший выходной у вас будет теперь только в декабре. Как раз первого числа, если снова не проштрафитесь.

— Есть, сэр, — отчеканил Гарри, сдерживая довольную улыбку.

— А теперь идите всё-таки домой, — велел Лестрейндж, который выглядел сейчас очень довольным.

— До завтра, сэр, — ответил Гарри и действительно ушёл, однако же отправился вовсе не домой, а к Джинни, твёрдо решив убедить её перебраться на Гриммо хотя бы временно. Однако же дома её не оказалось, и Гарри решил не ждать её, а поговорить пока с её родителями.

И первой, кого он встретил, постучав в дверь Норы, была Джинни.

— А мы знали, что ты к нам придёшь! — воскликнула она, впустив его, и закричала: — Мама! Папа! Гарри тут!

Так вечер неожиданно превратился в празднование помолвки. И Гарри официально просил у Молли и Артура руку их дочери, а после, получив, согласие, хотел было позвать их всех пожить пока что на Гриммо, но до самой ночи никак не мог найти удобный миг для этого. И лишь когда они с Джинни начали прощаться, всё-таки сказал то, ради чего пришёл, и получил… отказ.

— Нет, Гарри, — серьёзно сказал Артур. — Мы всё понимаем, но мы не прятались даже от Волдеморта. И теперь не побежим тем более.

— Но мы рады, что Джинни будет под защитой, — добавила Молли. — Ей, конечно, лучше пожить с тобой. И Рону тоже, — она кивнула.

— Я надеюсь, что он согласится, — сказал Гарри.

— Я тоже очень на это надеюсь, — с нажимом сказала Молли и почти сурово посмотрела сперва на Гарри, а потом на Джинни.