Изгои (джен)

Техподдержка была у Ойгена в телефоне на быстром наборе — и да, первое что он услышал, была, как всегда, «Леди в красном». Оставайтесь на линии, наш специалист обязательно вам ответит. Пока он ждал под неспешный напевный мотив, Марк, не отрываясь от монитора, объяснял, что именно сейчас происходит с сайтом: злоумышленник делает огромное количество запросов. Такое большое, что сайт с этим, конечно же, не справляется, и в данный момент Марк перезагрузил зависшую базу данных, но это вряд ли поможет.

— А что поможет? — нервно спросил Ойген, слушая в трубке уже пятый повтор.

— Сейчас ты до кого-нибудь дозвонишься — и начнём, — пообещал Марк. — Ничего… такое рано или поздно происходит, когда ты становишься достаточно популярным, или просто кто-то хочет развлечься или что-нибудь испытать.

Наконец, вместо Криса де Бурга в трубке прозвучал сонный голос:

— Техническая поддержка. Меня зовут Томас. Чем я могу помочь? — и Ойген назвал номер договора, а затем попытался донести до Томаса что же у них случилось — но в конце концов передал трубку Марку, и секунды через три перестал понимать то, о чём тот вообще говорил. Этот диалект технического языка был ему пока недоступен, и он понимал только общий смысл фраз, из которых складывалась апокалиптическая картина. Главное, что он сумел понять — это что нужно закрыть доступ к сайту с контентных подсетей ай-пи адресов. У Ойгена складывалось ощущение, словно на них налетела целая стая пикси, и они пытались отмахиваться от них голыми руками вместо того, чтобы накрыть их всех разом.

Пока Марк ругался, Ойген заметил в ящике письмо об отказе сайта Бассо и молча показал его Марку. Тот так же молча прочитал — и поделился этой новостью со своим собеседником.

Поскольку Марк продолжал разговор с техподдержкой, он сунул Ойгену в руку свой сотовый, и тот, достав ежедневник, нашёл нужный номер и позвонил сперва Бассо, объясняя ему ситуацию и рассказывая о том, что они сейчас предпринимали, а затем, примерно в тех же словах, исключая экспрессивные итальянские восклицания, обрисовал ситуацию Россу… и тут в ящик упало третье письмо — на ту же тему.

И Ойген почувствовал, что начинает уже дымиться. Попадись ему сейчас тот или те мерзавцы, которые решили за их счёт развлечься, доживать бы Ойгену свои дни в Азкабане — но они были где-то по ту сторону интернета, если верить ай-пи адресам, в Китае и Индии. Или просто делали вид. Насколько понимал Ойген, при желании они могли сидеть даже в соседнем здании, а то и в кафе. Он почти пропустил момент, когда по коридору прозвучал торопливый бег, и в офис влетел взмыленный Джозеф. Схватив стул, он приземлился рядом с Марком, открыл свой ноутбук — и Ойген увидел, что он загружает консоль и заглядывает в экран Марку. Марк показал на трубку и скептически покачал головой. И тут телефон начал разрываться у Джозефа.

Джозеф, поглядев на Ойгена, очень выразительно ткнул пальцем в правый нижний угол экрана, указывая на часы, но тот только отмахнулся: Слизеринская сантехника пала под натиском их врагов, клиент сокрушался в трубке, и Ойгену сейчас было совсем не до времени.

А зря — потому что когда ситуацию удалось, наконец, взять хоть под какое-то подобие контроля, и Ойген получил свой телефон назад, он обнаружил, что уже почти половина шестого.

Он опаздывал на свою смену на полтора часа.

Пока Ойген спускался в кафе, ему на телефон буквально сыпались смс от тех, кто не смог ему дозвониться. Просматривая их на ходу, он думал, что, во-первых, пора уже подключать удержание вызова, а во-вторых, им нужен в офисе свой городской телефон. Ойген даже не все номера сумел опознать — но большинство сообщений были от клиентов.

Колокольчик над его головой тоскливо звякнул, и Ойген, войдя в кафе с покаянным видом, отправился к стойке, но едва он открыл рот, чтобы извиниться и объясниться с Кеем, тот молча поднялся ему навстречу и, уступая место, собрался просто уйти.

— Простите! — произнёс Ойген со всей отпущенной ему искренностью. Ему было ужасно неловко и даже стыдно, и очень хотелось хотя бы по-человечески объясниться — и, конечно же, сказать, что всё это время он непременно отработает. — Я виноват — мне нужно было, прежде всего, позвонить вам. У нас…

— Ты одна большая проблема, Мур, — перебил его Кей, глядя неприязненно и тяжело. — Не моя — Уолша. Он тебя нанял, разбирайся с ним.

Кей развернулся — и ушёл, оставив Ойгена расстроенным, растерянным и ещё больше погруженным в проблемы, чем прежде.

Впрочем, просто сидеть и грустить времени у него не было: до решения свалившегося на них кризиса было ещё далеко, и у Ойгена на извинения, объяснения и переговоры ушёл почти что весь вечер. Так что под конец смены он так сильно выдохся, что, дойдя до дома, хотел только спать — однако в спальне горел ночник, и Рабастан вышел навстречу.

— Уолш тебя искал, — сказал он. — Спрашивал, ничего ли у нас не случилось дома. Мы мило с ним побеседовали. Я тебе написал — но ты, наверно, не увидел.

— Прости, — вздохнул Ойген. — Я видел. Но не перезвонил.

— Я решил, у вас что-то случилось, — кивнул Рабастан. — Ты как?

— Устал, — признался Ойген. — Даже чая не хочу. У нас была DDOS атака. Самая настоящая! Ты знаешь, что это?

— Слышал что-то краем уха… ты расскажешь?

— Сперва утоплюсь в нашей ванной, — тяжело вздохнул Ойген — а потом расскажу.

И поплёлся принимать в душ.

Тёплая вода усыпила его ещё больше, так что с Рабастаном они проговорили от силы минут десять, и Ойген, вкратце пересказав ему о то, что они сегодня пережили сперва вдвоём с Марком, а потом и с Джозефом, буквально вырубился, кажется, едва ли не на полуслове.

А утром, в девять, Ойгена разбудил звонок Уолша.

— В десять жду тебя в кафе, — сказал тот, одной этой короткой фразой полностью сгоняя весь сон. — Я думаю, тебе следует объясниться.

Значит, Кей нажаловался, понял Ойген, садясь на кровати. Впрочем, он вполне признавал это право за Кеем: в самом деле, с какой стати ему было просто так сидеть там лишних полтора часа? Тем более, за человека, откровенно ему неприятного. Чем он перед Кеем провинился, Ойген не представлял, но видел, как глядел тот на него, и истолковать выражение этого взгляда мог только одним образом.

В кафе Ойген пришёл без десяти десять — и всё равно застал Уолша уже в кабинете.

— Тебе не кажется, — резко спросил тот, едва за Ойгеном закрылась дверь, — что ты немного зарвался?

Он смотрел… нет, не сердито — тяжело и весьма раздражённо, и Ойген ощутил себя нашкодившим мальчишкой — причём даже не перед своим деканом, а перед строгой МакГонагал, которая собиралась доставить его в кабинет директора и связаться с родителями.

— Мистер Уолш, мне действительно очень жаль, — Ойген опустил голову, стоя перед его столом — потому что сесть ему Уолш не предложил. — Я объясню — у нас…

— Полтора часа, Ойген, полтора часа за тебя сидел смену другой человек! — Уолш хлопнул ладонью по столу. — Ты не мог оторваться от компьютера?

— Не мог, — покаянно сказал Ойген. — На наши сайты случилась серьёзная DDOS атака. Я понимаю, что кафе это никак не касается, и Кея тоже не касается, но я… Я виноват, я знаю — и у него есть полное право на меня жаловаться.

— У него есть право послать тебя к чертям, — отрезал Уолш, на которого ни слова, ни вид Ойгена, кажется, не произвели никакого впечатления. — Видит бог, у него как ни у кого, — но он позвонил мне после того, как ты полчаса провисел на своём телефоне. И сидел, и ждал тебя! Или, может, ты прикажешь ему дохромать к вам на второй этаж и проверить, там ли ты? — нет, в голосе Уолша не было и тени язвительности. Только раздражение и злость. И Ойген, понимая их справедливость, ощущал себя от этого ужасающе неуютно. — Конечно, он позвонил мне, когда ты не соизволил ни явиться, ни даже позвонить — а я, представь себе, тоже не смог до тебя дозвониться! Даже твоему брату звонил. Может быть, мне нужно было приехать тебя подменить? — Уолш так распалился, что уже почти кричал, вскочив в какой-то момент на ноги.

— Вы правы, нет, — Ойген с трудом подавил желание провести по лицу ладонью. Он понимал возмущение Уолша, он прекрасно понимал недовольство Кея — он только не понимал, что же ему-то сейчас делать со всем этим. Извиняться можно, разумеется, до бесконечности — но сути дела это не изменит.

— Человек из-за тебя не попал на приём в больницу! — буквально выплюнул Уолш, и эти слова прозвучали чуть ли не пощёчиной. — В общем, ты уж меня извини, но в твоём трудовом договоре прописан штраф, — припечатал Уолш. — И полтора часа ты Гаррету теперь должен.

— Я готов всю смену отработать за него. Всю, целиком, — быстро сказал Ойген — и, кажется, Уолша это слегка остудило.

— Я, конечно, тоже распустил тебя, — добавил он, хмурясь. — Думаешь, я не знаю, что это далеко не первое твоё опоздание? В журнале дежурств всё отмечено — и, знаешь, Мур, отныне всё. Я буду штрафовать за каждую минуту. Нужно задержаться — договаривайся. Официально. Хватит вольницы — всё это слишком далеко зашло.

— Конечно, — сказал Ойген, чувствуя, однако, как сквозь чувство раскаяния и вины начинает пробиваться раздражение. Да, он опоздал, да, вышло скверно и ужасно некрасиво — но он же не проспал, напившись! Это почти форс-мажор! Он заслужил, конечно, штраф, и выволочку, но…

Впрочем, ничего подобного ни на его лице, ни в тоне не отразилось — он прошёл правоходную школу и эмоции умел скрывать как никто, и Уолш просто махнул рукой:

— Всё. Иди — и следующий штраф будет куда серьёзней. Почитай контракт, если забыл. А если ещё раз просто пропадёшь вот так, без всякого предупреждения — вообще уволю. Атака, не атака — позвонить недолго. Неужели было так сложно прислать кого-нибудь из своих ребят?

— Я всё понял. Этого не повторится, — кротко сказал Ойген, и Уолш повторил:

— Иди.

Выйдя из кабинета, Ойген кивнул сочувственно взглянувшей на него из-за стойки Эвелин и побрёл по направлению к дому: гулять, да и вообще активно двигаться ни сил, ни настроения у него не было. Уолш был прав, конечно, и разговор с ним вышел до крайности неприятным — но куда сильней расстраивало Ойгена другое. Кей из-за него не попал к врачу — а Ойген знал, как долго приходится порой ждать приёма. Он бы с радостью заплатил ему за платный визит — вот только он подозревал, что Кей не возьмёт у него ни пенни.

Однако Ойген всё же решил попытаться — и, дождавшись следующего их с Кеем пересменка, начал сперва с извинений, но Кей ответил, что он спешит, и не видит в подобных разговорах нужды. И ушёл — а в следующий раз на месте Кея Ойген обнаружил Эмили, а в следующее дежурство — незнакомого парня из другого кафе.

Он даже не смог договориться с Кеем о тех самых полутора часах, которые задолжал! Ну не звонить же ему было — хотя номер телефона Кея Ойген мог посмотреть в графике их дежурств, но тот им с Ойгеном всё-таки не делился и, учитывая обстоятельства, звонить, пожалуй, было бы нарушением негласного этикета. Да, это было неправильно, невежливо. И просто могло выглядеть откровенно по-хамски. Но ведь не домой же к нему идти! Ойген бы заглянул в кафе и в другое время — но Кей, похоже, избегал его, и он был в своём праве.

Если бы ещё Ойген знал, за что Кей на него так взъелся! Хотя… почему он, собственно, решил, что это исключительно между ними? Может, Кей вообще со всеми такой мрачный и неприятный тип?

— Джозеф, — спросил Ойген, когда они с ним вдвоём сидели в офисе, мирно и спокойно работая. — Скажи, ты хорошо знаешь Кея?

— Ну… так, — тот поднял голову. — Немного. Почему ты спрашиваешь?

— Ну, есть у меня определённый повод, — аккуратно ответил Ойген, — Он всегда такой… категоричный и, я бы сказал, суровый?

— Кто? — удивлённо переспросил Джозеф.

— Кей.

— Гаррет мировой мужик — возразил Джозеф с откровенным изумлением. — Он, конечно, бывает не в духе, но обычно весной и осенью. Ты с ним поругался тогда?

— Да не то чтобы, — нет, это точно невозможно было так назвать. Они с Кеем не ругались…Трудно ругаться с тем, кто тебя игнорирует. В том-то и была суть проблемы.

— Наверное, у него перерыв в лекарствах, — предположил Джозеф, не дослушав. — Я тут уже четыре года работаю, а он ещё больше. Ты же слышал, он после контузии. Но проблем с ним не было никогда… Да, он, конечно, за дисциплину, но всегда готов всем помочь. А уж как он растяжения бинтует, — добавил он почти мечтательно. — Я как-то руку потянул с этим железом...

— Ну на меня он… — Ойген сделал паузу, — не то чтобы бросается, но, я бы сказал, рычит. Недобро так. Как перед броском.

— Может быть, действительно ему опять нездоровится… Он и в прошлом году на три недели в госпиталь загремел, когда из Нью-Йорка вернулся… — подумав, сказал Джозеф. — Прости, не знаю подробностей. Может, вы с ним просто начали неудачно? Ну знаешь, бывает люди друг другу просто не нравятся.

— Может, — задумчиво ответил Ойген.

И хотя ответа он так и не получил, расспрашивать Джозефа дальше ему было не слишком удобно. Да честно признаться, на знатока человеческих душ Джозеф не слишком тянул.