Изгои (джен)

Хотя встреча в понедельник была назначена на половину одиннадцатого утра, Ойген был в офисе уже в десять — и застал всех остальных не просто на месте, но в самый разгар спешных приготовлений. Энн последний раз протирала влажною тряпкой пол, который сох почти на глазах, Джозеф стирал несуществующую, на взгляд Ойгена, пыль с подоконника, а Марк заранее открывал нужные сайты, чтобы не искать их потом.

— Мне надо было прийти раньше, — повинился Ойген, пожав всем руки и обняв Энн.

— Тебе надо было хорошо выспаться, ты же наше главное секретное оружие, — шутливо возразила ему Энн. — Как говорил мой дедушка: Кай Шан Шу Хуа. Украсим сухое дерево шёлковыми цветами⁽¹⁾. Шучу, у нас же не всё так плохо, как тогда с Россом. Но всё равно мы у тебя за спиной договорились прийти в девять, а тебе решили дать поспать. Садись вон туда, — она указала на диван, — и ничего не делай.

Ойген послушно опустился на диван, но просто так сидеть не смог, и минут через десять поднялся:

— Я лучше спущусь и подожду их внизу.

— Думаешь, они нас не найдут? — спросил Джозеф скептически потерев подбородок.

— Вряд ли они начнут искать нас со двора. Будет неловко, если они войдут в кафе и спросят меня, — немного нервно улыбнулся Ойген. — И услышат, что моя смена начинается только в четыре.

Впрочем, времени было ещё с запасом, так что сперва Ойген вернулся с ароматным горячим кофе, потом убрал пару досок, стоявших в одном из пустующих помещений и грозящих попасть на глаза любому, кто шёл бы по коридору. Затем зашёл вымыть руки и заодно убедиться, что туалет их не подведёт — кто знает, насколько затянется встреча, и только потом вышел опять на улицу — благо, сегодня там было сухо.

Гулять ему пришлось, в целом, недолго, а может, время пролетело само собой, пока он переписывался с Ролин. Те, кого он ждал, появились почти что одновременно, хотя и подошли с разных сторон, и людей, менее похожих, сложно было представить.

Линда Стоун появилась со стороны подземки, но Ойген готов был поспорить, что она там просто припарковалась. Пожалуй, он мог бы сказать, что она была воплощением современной деловой женщины: светлые волосы, стильно постриженные под каре и явно уложенные с утра, тёмно-серый костюм и классические лодочки на каблуках, в которых она шла стремительным лёгким шагом. Даже её лёгкая полнота скорее смотрелась избытком бурлящей в мисс Стоун энергии.

— Мистер Мур! — подойдя к нему, воскликнула Линда Стоун, и первой решительно протянула руку. Её рукопожатие было крепким и весьма уверенным, настолько, что Ойгену даже показалось, что она соревнуется с ним — кто сожмёт крепче. Даме он, конечно же, уступил — и она улыбнулась солнечно и довольно, чем-то напомнив ему энергичного корги, который, несмотря на дружелюбный вид, может весьма ощутимо вцепиться куда-нибудь, если что.

А вот мистера Робертса из «Флагман-студио» Ойген, признаться честно, сперва просто не опознал. Вернее, сперва он решил, что странный тип с эспаньолкой и с банданой на голове, удерживающей целый ворох африканских косичек, решил с утра посидеть в интернете, и спасло ситуацию лишь просветлившееся лицо Линды Стоун.

Странный тип помахал им обоим рукой, и Ойген в ответ тоже приветственно поднял руку. Дитя двух культур, он всегда тонко чувствовал, с кем и какое приветствие будет уместно — когда требуются искренние объятья, когда деловое рукопожатие, а когда достаточно лишь помахать в ответ.

— Линда, привет, не опоздал? — произнёс тип с певучим валлийским акцентом. — Представишь нас?

— Гениальный дизайнер Бартоломью Робертс, — отрекомендовала Линда его, — А это мистер Мур, директор студии «Лимбус».

— Доброго утра, мистер Мур, — Робертс поднял тёмные очки на голову и, слегка отступив назад, внимательно на Ойгена посмотрел, словно хотел увидеть его целиком. Ойген же в ответ рассматривал этого типа: в своей цвета оливок рубашке с широкими рукавами и кожаном темно-бордовом жилете он уместней выглядел бы на театральных подмостках в роли отчаянного пирата, особенно если выдать ему абордажную саблю и шляпу с пером, или на Диагон-элле, если вложить в руки палочку. Впрочем, ботинки и джинсы были на нём вполне маггловские, и это помогло Ойгену пережить первый шок.

— Как удобно, что вы нас тут встретили! — сверкнула профессиональной улыбкой Линда, — Приятно, когда тебя так ждут.

— Тогда прошу, — любезно улыбнулся Ойген в ответ, жестом приглашая следовать за собой, — И прошу извить, у нас там ремонт.

Они поднялись по лестнице, и пока Линда щебетала об успешном сотрудничестве, «гениальный дизайнер», не стесняясь, вертел головой.

В переговорной их, конечно же, уже ждали — и пока гости знакомились и оглядывались, Марк тихо вышел, чтобы не толкаться со всеми в комнате и нужный момент принести по желанию кофе и чай.

— Бартоломью Робертс? — переспросил Джозеф. — И вы собираетесь взять нас на абордаж? — и они, переглянувшись с дизайнером, вдруг рассмеялись.

— Ну, в каком-то смысле мы с моим предком занимаемся в целом одним и тем же, — он усмехнулся.

— Предком? — с любопытством спросила Энн.

— Ну Чёрный же Барт! — глаза Джозефа блеснули. — Пират, создатель кодекса пиратов! Это он назвал пиратский флаг «Весёлым Роджером»!

— Точно! — воскликнула Энн. — Золотой век пиратства! Он правда… ох, вы тоже топите корабли? — она немного смутилось, но Робертс лишь засмеялся:

— Рисую стильные логотипы. Черный Барт отошёл от привычного всем черепа и костей и изобразил себе отличнейшего пирата с саблей, стоящего на двух головах, чем выразил своё отношение к губернаторам Мартиники и Барбадоса. На мой взгляд, слегка перегружено, но эффектно. Сам я предпочитаю стильный минимализм, — он кивнул на нарисованную Рабастаном картину, с интересом разглядывая её.

— Да, мне бы тоже хотелось чего-то такого… Сочного и живого. Так что давайте к делу, время не ждёт, — Линда Стоун устроилась на диване, и переговоры о промо-сайте экологичного небетона «Тэми» начались.

Говорить она умела и любила — и Ойген, поначалу решивший было дать Линде высказаться до конца, через четверть часа начал осознавать, что они не закончат так никогда. В целом, ничего принципиально нового она не сказала — и он, поймав удобный момент, принялся задавать вопросы, начав с обсуждения желаемых и реальных сроков, через две чашки чая перешёл, наконец, к пожеланиям по дизайну.

Демонстрацию технических возможностей, того, что браузеры могли и умели, Ойген начал с сайта ирландских пирогов на заказ, к которому, несмотря на его простоту, до сих пор испытывал нежные чувства. Затем они посмотрели пару куда более сильных работ Энн, подключив её к обсуждению, потом Ойген похвалился сайтами Бассо и Росса, и только тогда смог вывести разговор на конкретные вопросы по техническому заданию.

В конце концов, они сошлись на вполне очевидном решении, что сначала Робертс сделает прототип, на основе которого студия «Лимбус» напишет техническое задание — в котором, в общем-то, не было особенной нужды, разве что необходимость мисс Стоун отчитаться перед своим руководством.

— Я думаю, было бы хорошо дать руководству нашей компании выбрать, скажем, из трёх вариантов, — уверенно предложила она — и Ойген, глядя, как Робертс перебирал разноцветные плетёные и кожаные браслеты на своих запястьях, ловил себя на будоражащем ощущении, что точно знает, о чём тот думал сейчас. И очень старался не выдать своё понимание сочувствующей улыбкой.

— Как скажешь, Линда, как скажешь, — мирно ответил Робертс. — Три так три. Я заложу это в стоимость.

— За это я люблю работать с тобой, — просияла мисс Стоун. — Ты никогда не споришь!

Робертс изобразил улыбку, и Ойген подавил свою собственную. Да, пожалуй, Робертс был ему симпатичен — в том числе и своим подходом к ведению дел. Он действительно практически с ней не спорил, просто уточнял объёмы работ и спокойно называл цену, весьма приличную, надо сказать, но это его ничуть не смущало.

В нём вообще не ощущалось той неуверенности, какая доставляла дискомфорт Ойгену, когда они брались за что-то действительно сложное. И Ойген сделал достаточно очевидный вывод, что, в отличие от их скромной студии, для Робертса нецемент не был действительно «крупной рыбой», а просто ещё одним рядовым клиентом. И, что самое главное, уже хорошо знакомым — и, когда Линду начинало откровенно заносить в какие-то фантастические широты, Робертс явно пропускал половину её слов мимо ушей, вычленяя для себя только важное, но внимательно слушал замечания от программистов.

Ойген ловил это его меланхолическое спокойствие, и с каждой минутой уверялся, что работать вместе им, может быть, будет и сложно, но, в целом, вполне комфортно.

Ойген всем сердцем желал, чтобы их сотрудничество состоялось: спустя два часа он уже хорошо видел, что Робертс не только прекрасно переносил чириканье Линды, демонстрируя ценнейшей мастерство снимать с её воздушных замков по три этажа за раз, не размазав по стене взбитых сливок, но неплохо знал и вкусы её начальство, что было куда ценней. И наверняка бы мог уговорить их на многое — а вот как те будут общаться с новыми, ещё не успевшими зарекомендовать себя перед ними людьми, да ещё и договариваться при этом между собой, было непонятно. Ойген хорошо знал, как это бывает, когда решение принимает больше одной головы…

Они согласовали основные моменты, и Робертс вполне с пониманием и даже деловым одобрением отнёсся к идее консультаций по техническим моментам с теми, кому его замысел предстоит потом воплощать, явно не желая заниматься бесполезной работой — а в том, что он в состоянии нарисовать то, чего они просто не смогут сделать, Ойген ни на миг не сомневался.

И вот они, наконец, добрались до детального обсуждения финансовой стороны. Ойген уже успел прикинуть, что не смотря на внешнюю сложность дизайна, на сайте будет едва ли десяток страниц и, подумав, озвучил:

— Наша работа вам обойдётся фунтов в шестьсот, — всё же они были не бездомными энтузиастами, а целой студией — и потом, когда всё это ещё будет… судя по манере работы мисс Стоун, ему следовало заложить в эту сумму ещё и инфляцию. Конечно, можно было бы назвать и сумму побольше — но Ойген рассчитывал, что они возьмут и основной сайт на поддержку, и не видел смысла слишком задирать ценник.

— Отлично, — кивнула Линда.

— Вы ведь понимаете, что это — весьма условная на данный момент цена, — добавил он. — Точную цифру я вам смогу назвать, только будет принят один из трёх вариантов дизайна, и всё будет зависеть от его сложности. Вы ведь хотите лучшее, — он улыбнулся — и подумал про себя, что за то время, пока они утвердят все макеты, судя по всему, вполне возможно не то что скакнёт инфляция случиться — даже валюта может вполне поменяться. А гоблины устроят очередное восстание и захватят Букингемский дворец.

Потом, если понадобится, они отдельно смогут выставить и второй счёт — уже за обслуживание и рекламу. Он по глазам Энн видел, что у неё в голове уже есть примерный план рекламной компании и площадок, где стоит разместить баннеры… конечно же, те баннеры, которые они нарисуют… потом… в чём им, определённо, тоже не помешает помощь дизайнера.

Закончили они в десять минут второго — и когда начали уже прощаться, Робертс невзначай задержался, обсуждая что-то с Энн в коридоре, вместо того чтобы уйти вместе с Линдой.

Ойген спустился вместе с ней на улицу и, пожимая руку под напутственное:

— Я надеюсь, мы с вами сработаемся! — попрощался и, едва закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной и потёр лицо руками. Он не то чтобы устал — но даже для него Линды Стоун определённо было чересчур много, как бывает, когда веселящая вода начинает идти через нос. Какое счастье, что у них теперь есть дизайнер: Рабастана к ней подпускать категорически было нельзя! Да и вообще кого-нибудь чувствительнее табуретки.

Кстати о нём — когда Ойген вернулся, Робертс уже вполне открыто спросил, можно ли ему немного здесь осмотреться.

— Старое здание, — объяснил он, помогая себе руками. — Пока мы сюда шли, я всё смотрел на потолки — они здесь чудесные… можно мне прогуляться немного?

Они подошли уже к центральному холлу и Робертс стояли сейчас, задрав головы.

— …в Лондоне не так уж много открытых для посещения зданий, где можно так хорошо рассмотреть такую кладку, — говорил он. — Сейчас закрывают все навесным потолком — а у вас здесь…

— …вечный ремонт, — сказал Ойген, подходя к ним. — Старые окна, крошащийся потихоньку кирпич. Я даже представить себе не могу, как сделать так, чтобы, проходя мимо, кто-нибудь не вспомнил о том, что на голове стоило бы иметь каску.

— Ну, можно было частично решить проблему, расставив цветовые акценты, — Робертс огляделся и поправился: — Ну, по крайней мере, отвлечь всех от этого зрелища, не изводя штукатурку на стены. Рамы из баллончика выкрасить, а стены тем же граффити расписать. Это же Лондон — умельцев найдётся много. И какие могли бы выйти здесь потом фотосессии!

— С этим сложно, — заметил Ойген. — Промахнуться так легко — нужно точно знать, с кем ты имеешь дело.

— У вас, как мне показалось, художник есть, — Робертс кивнул в сторону переговорной.

— Есть, — Ойген невольно улыбнулся. — Но, мистер Робертс, я не уверен, что он возьмётся.

— Давай на ты, хорошо? — тот откинул косички с плеча. — Бартоломью, для друзей просто Толлет… только, ради всего святого, не Барти, у меня на это сокращение стойкая аллергия, как на пенициллин и курятину, — добавил он с немного нервным смешком.

— Тогда и я, пожалуй, откажусь от «мистера Мура», — они рассмеялись, кивнув друг другу, и двинулись дальше, разглядывая потолок и стены и болтая о старой архитектуре.

А потом вернулись в переговорную пить чай и есть заказанную на всех пиццу. Толлет оказался вегетарианцем — и Ойген заметил, как напрягся Джозеф при этом известии — так что они выбрали маринару и две уже привычных остальным пеперони. Пока Ойген делал заказ, Джозеф буквально сверлил взглядом Толлета, и тот, заметив это, подмигнул ему и сказал:

— Кроме прочего, Черный Барт знаменит тем, что никого никогда не принуждал к пиратству. У меня ещё более прогрессивные взгляды: я вовсе никого и ни к чему не принуждаю вне работы. Ну, разве что только водопроводчика, который никак не починит бойлер. Вот его я бы даже заставил по доске прогуляться…

Джозеф вспыхнул, и Ойген, сглаживая неловкость, спросил, резко меняя тему:

— Скажи, а я верно понял, что ты ещё и снимаешь?

— В юности, признаюсь, я раздумывал, не стать ли мне фотографом, — ответил Толлет. — Но довольно быстро выяснил для себя, что дизайном заработать у меня выйдет куда быстрее, а жильё само себе не найдёт, и счета сами себя не оплатят. Хотя было время, я, конечно же, подрабатывал — на вечеринках, на свадьбах и на детских праздниках, — он засмеялся.

— Но веб-дизайн тебе приглянулся больше? — тоже засмеялся Ойген.

— Куда… — Ойген заметил, что он пытается подобрать правильные слова, — уютней сидеть где-нибудь у себя в тишине, не… отвлекаясь на посторонние вещи, — Толлет просто махнул рукой. — По крайней мере, не уронишь технику в пунш.

— О, есть такое свойство у вечеринок, — подхватил Ойген. — Сам не ронял, но видел, пожалуй, во всех вариантах. И если уж говорить о работе, за компом сидеть намного уютней!

— Фотографу приходится сейчас сидеть вряд ли меньше, — Толлет рассмеялся в ответ, — Нужно не только снять, но подкорректировать оказавшуюся на плёнке реальность. Самая настоящая магия взять — и выпустить красоту, — с какой-то затаённо грустью произнёс он, и в этот момент курьер привёз горячую пиццу.

1) Энн имеет ввиду стратагему «Украсить сухие деревья искусственными цветами» — скрыть собственную слабость, недостатки, просчёты или некомпетентность посредством приукрашивания реальности. Изобразить мнимое цветение с помощью визуального муляжа или риторики.

Вернуться к тексту