Изгои (джен)

Разбудил Ойгена какой-то шум — и, открыв глаза, в сером утреннем свете он увидел стоящую в дверях Амину. Она нерешительно замерла с ведром, и на её смуглом лице смешались удивление и смущение. Ойген приложил палец к губам, и она, кивнув, поспешила в соседнюю комнату. Ойген осторожно, чтобы не разбудить Энн, поднялся и босым вышел вслед.

— Там мыть сегодня не надо, — слегка извиняясь, произнёс он.

Она покивала, не глядя ему в глаза и не задавая вопросов, и Ойген, уже возвращаясь в тёплые пледы, подосадовал, что всё вышло так неловко. Это потому, что у них нет дверей! И так и не будет, покуда Уолш не выиграет свой вечный суд.

За окном клубился туман, в комнате царил сероватый сумрак, и Ойген хотел было уснуть опять, но у него не вышло: мешал тихий вроде бы, но всё же шум за стенкой, где Амина мыла пол, да и плечо, на котором лежала голова Энн, затекло. Он очень осторожно высвободился и потянулся — и погрузился в мысли. Определённо, жить здесь было невозможно — и неправильно. Да и не нужно — в конце концов, у них ведь с Рабастаном был диван! Свободный и… в целом, нормальный диван — Ойген валялся на нём иногда. И он уж куда лучше здешнего — на нём, по крайней, мере, можно вытянуться. Но, конечно, это нужно прежде обсудить с Рабастаном… хотя, впрочем, вряд ли тот будет против того, чтобы приютить Энн, покуда она не найдёт жильё.

Он всё же задремал — и, засыпая, вспомнил, что нужно будет договориться с Аминой ещё и о том, чтобы убирать в фотостудии. Хотя бы раз в пару дней.

Впрочем, спал он совсем недолго, и проснулся от того, что Энн с ним рядом не было. Он посмотрел на экран сотового — была уже половина девятого. Да, пора вставать…

«Доброе утро! Очаруй их всех», — написал он Ролин.

«Ты сейчас должен спать!» — немедленно прилетело в ответ, его пальцы привычно быстро забегали, набирая новое сообщение:

«Это приказ?»

«Ещё хотя бы час! А лучше два. Иначе я никуда не соберусь», — тут же высветилось на экране, и Ойген завозился в пледах, устраиваясь удобней:

«В чём ты будешь?»

«М-м-м. Даже не знаю… Джинсы или джинсы?»

«Определённо джинсы!»

«Спасибо! Ты очень помог! Добрых тебе снов.»

«Напишешь мне, как всё пройдёт?»

«О да!»

Он улыбнулся и, отложив телефон, потянулся. Затем встал и, потянувшись снова, позвал:

— Э-энн!

— С добрым утром! — откликнулась она из соседней комнаты, и через минуту появилась сама. Она выглядела вполне обычной — даже не бледной — и даже почти что бодрой. — Я хотела тебя разбудить, пока никто не пришёл, но мне было жалко. Ты так сладко спал…

— Идём к нам? — позвал Ойген. — Мыться и завтракать?

— Идём, — она тут же согласилась, и Ойген еле удержался от того, чтобы не позвать её остаться пожить у них прямо сейчас. Но нет — так не делается, всё же он сначала должен спросить согласия Рабастана.

Они собрали подушки и пледы, Ойген взял сумку — Энн потянулась было к ней, но он шутливо оскалился и зарычал, и она, к его радости, наконец-то засмеялась как прежде. А потом обняла его за шею и поцеловала в небритую щёку. Когда они шли уже по коридору, она спросила:

— Я сильно испортила твою ночь?

— Извини, — вздохнул он. — У тебя не получилось. Ты ведь коварно хотела, да?

— Хотела, — тоже вздохнула Энн и тут же пообещала: — Я наверняка придумаю что-то ещё...

— Когда? — спросил он деловито. — Я внесу в подаренный тобой ежедневник.

— М-м-м, — протянула Энн. — Я думаю, в конце апреля. Или, может, в первые дни мая… я пока что не решила.

— Договорились, — Ойген распахнул дверь на улицу, пропуская Энн вперёд. — Я освобожу себе там парочку ночей.

— Ты знаешь, — призналась она, — сейчас мне уже кажется, что всё не так ужасно. Попробую поискать комнату — поспрашиваю у подружек. Многие снимают вскладчину — учебный год только начался, может, кто-то ищет соседку. Я думаю, до родов всем будет всё равно, а после… — она вздохнула.

— К тому времени мы что-нибудь придумаем, — пообещал ей Ойген.

Он понимал, что к рождению ребёнка Энн нужна будет отдельная квартира, но не представлял, как она будет жить одна. Верней, вдвоём. Без магии, без эльфов… даже без слуг там жить, работать и постоянно заботиться о младенце. Он вообще очень мало знал о грудных детях — нет, он видел их, конечно, ему даже доводилось держать их на руках, и Ойген помнил, что жутко боялся уронить шевелящийся в руках свёрток. Или что-нибудь повредить этим загадочным существам, не способным объяснить, что именно они от него хотят и почему вдруг начитают плакать. Они казались ему такими хрупкими и крохотными… а ещё они так странно пахли! И хватались за всё, что вкладывали в их ладошку — палец, например. Ойген помнил, как в Пьемонте — ему самому было тогда, наверно, лет пятнадцать — кто-то то ли из кузин, то ли из тётушек велел ему вложить свой палец в крохотную, словно бы игрушечную ручку, и помнил, с какой неожиданной силой сжались вокруг него маленькие пальцы. Это было очень и очень странно…

Но теперь ему определённо придётся научиться обращаться с маленькими детьми. Безо всякой магии… но магглы же как-то справляются. Бастет, да он когда-то УзМС сдал!

Эта мысль вселила в Ойгена необходимую ему сейчас уверенность, и, пока Энн плескалась в душе, он занялся завтраком. Когда тот был почти готов, щёлкнул дверной замок, и через несколько секунд в кухню, будто влекомый запахом, вошёл Рабастан, но и начал с вопроса:

— Ты кого-то убил или просто ограбил?

— Почему? — Ойген так изумился, что промахнулся мимо лежащей на столе лопатки, за которой как раз тянулся. — Ты так решил? — добавил он, всё же беря её в руки.

— Там в коридоре стоит внушительных размеров сумка, — ответил Рабастан. — Я подумал — могло же такое быть, и успеем ли мы поесть до авроров?

— Ну… могло, — подумав, согласился с ним Ойген. — Но, на самом деле, это сумка Энн. А она сама сейчас в ванной. Асти, — он отложил лопатку и шагнул ему навстречу, — она из дома ушла… и я не знаю, могу ли я тебе озвучить причину — но… ты не будешь против, если она поживёт у нас, пока найдёт квартиру? Или комнату. Неделю, может быть…

— Да, почему бы нет, — ответил Рабастан, задумавшись всего на пару секунд. — Конечно. Ты уже её пригласил?

— Пока что только завтракать сегодня, — возразил Ойген. — И ещё в душ. Я же должен был сперва узнать, что об этом думаешь ты.

— Да, — Рабастан чуть улыбнулся. — Да, конечно же, пусть живёт, — он подошёл к раковине и, включив воду, принялся мыть руки. — Я завтракал, — добавил он ответ на невысказанный вопрос. — Но с удовольствием присоединюсь к вам… или просто выпью чая, если там не хватит.

Ойген разбил в миску ещё пару яиц — и, пока омлет готовился, Энн вышла, и они уселись есть.

— Мы тут подумали, — сказал Ойген за чаем. — Может быть, тебе удобнее будет пожить у нас? Пока ты не найдёшь жильё.

— Конечно, студия куда романтичнее, — заметил Рабастан. — Зато здесь душ.

— У вас? — переспросила она растерянно.

— И интернет здесь есть, — добавил Ойген. — Не хуже, чем в офисе!

— Я, — тихо спросила она, — я точно вам не помешаю?

— Ну, — ответил Рабастан, — тебе лучше знать. Если тебе захочется…

Он выразительно кивнул, и они рассмеялись.

— Я буду тихой, словно мышь, — Энн улыбнулась. — И такой же домовитой и хозяйственной. Могу готовить еду, например, и…

— Разберёмся, — решил Ойген. — Хотя я вот, например, до сих пор вспоминаю ту твою лапшу…

— О да! — подхватил и Рабастан.

— Лапшу? — переспросила Энн недоумённо. — Какую?

— Ты приносила, когда мы только сюда переехали, — ответил Ойген. — Ты не помнишь? Она была просто божественна.

— Не помню, — она помотала головой. — Я знаю десятки… даже, может, сотни рецептов лапши. С чем хоть она была?

— С курицей, — Ойген показательно облизнулся.

— Ну, — Энн озадаченно почесала затылок, — конечно, это несколько сужает круг поисков… но лучше бы она была с чем-нибудь поэкзотичнее…

— С кузнечиками? — невинно уточнил Рабастан, и Энн серьёзно задумалась.

— Э-э, — протянул Ойген, глядя, как Рабастан начинает беззвучно смеяться. — Ты знаешь… я несколько консерватор. Пускай будет курица? Ну, или мясо, там… грибы, креветки… что-то… без привкуса жареного хитина... и этих… лапок и усиков…

— Я тебя расстрою, — продолжал смеяться Рабастан. — У креветок или вот крабов, тоже имеется панцирь, и…

— Ну хорошо, — сдался Ойген. — Оставим хитин в стороне. Но пусть это что-нибудь можно будет купить в Теско!

— Ты удивишься, — Энн засмеялась в рукав, а затем Рабастан приставил руки к своей голове, изображая кузнечика, и смеяться начали уже все.

Энн явно не хотелось уходить, так же, как и Ойгену не хотелось сейчас отпускать её, но ей нужно было на лекции, и она, простившись с ними, всё же ушла. И Ойген, выйдя её провожать, спросил:

— Скажи, могу я поделиться с Асти… тем, что ты вчера мне доверила?

— Ты ему не сказал? — она, похоже, приятно удивилась. — Я думала, он уже знает, раз согласен…

— Нет, что ты, — возразил Ойген. — Я просто сказал ему, что ты ушла из дома, и тебе нужно где-нибудь какое-то время пожить, пока ты не найдёшь жильё.

— Да нет, некрасиво получится, если ему не сказать, — она вздохнула, надела рюкзак — и ушла. А Ойген вернулся в гостиную, присел на подлокотник дивана и сказал:

— Асти… Энн беременна.

— Ты не скажешь мне, что она беременна от тебя? — Рабастан мгновенно оторвался от компьютера и остро глянул на Ойгена.

— Нет, конечно, — удивлённо покачал тот головой. — Это же Энн… с чего ты взял вообще?

— Ну, у тебя кто-то же появился, — пожал плечами Рабастан, явно успокоившись. — И тут такие новости про нашу Энн. Вполне логично.

— Нет уж, — хмыкнул Ойген. — Против такой логики я решительно возражаю. Я даже… Асти, она мне годится в дочери! Ну хорошо, в племянницы. — поправился он, поймав полный скепсиса взгляд.

— Ну, ей не тринадцать, и не пятнадцать даже, — Рабастан снова пожал плечами — и всё же улыбнулся демонстративному возмущению на лице Ойгена. — Значит, она тут поживёт с неделю, — сказал он, оглядываясь. — Ойген, а где она будет спать?

— Ну, я думал… — начал было Ойген — и умолк.

Потому что ситуация выходила и смешная, и, в целом, дурацкая. Получалось, что или беременная женщина будет ютиться на диване — а они вдвоём удобно спать в кровати, и не важно как это выглядит со стороны, или… или ей придётся спать в той же кровати вместе с кем-то из них, потому что ещё одного спального места у них не было, да и поставить его было бы некуда.

— Да? — Рабастан с любопытством склонил голову на бок, и Ойген рассмеялся:

— Я думал, она поспит на диване — он куда удобнее, чем в офисе.

— Ойген, а почему ты решил, что он удобный? — с некоторым сомнением поинтересовался Рабастан.

— Ну, я на нём регулярно валяюсь, — Ойген наклонил голову. — И Джозеф же ночевал...

— Значит, у нас несколько разный взгляд на удобство, или ты просто не пробовал на нём долго спать, — несколько скептически заметил Рабастан — и Ойген задумался о том, насколько их диван и вправду подойдёт беременной Энн.

— Ну… вообще, ты прав, — признался Ойген. — Выходит как-то некрасиво… мы на кровати — а Энн…

— На диване буду спать я, — разрешил проблему Рабастан. — Так всем будет удобнее: я рано встаю, и обычно утром до прогулки сижу за компом — и мне будет неловко мешать нашей гостье. А так вы с ней прекрасно разместитесь в спальне… хотя, возможно, вам понадобится ширма, — добавил он, и его в глаз сверкнул огонёк азарта.

— Ширма? — невинно переспросил Ойген.

— Ну, вам же надо будет переодеваться, — кивнул Рабастан и небрежно добавил: — Мне, кажется, на днях… вчера буквально попадалась одна весьма изящная на еВау… я, пожалуй, посмотрю. Буквально где-то в Лондоне…

— Ты прав, — согласился, пряча улыбку, Ойген. — Ширма пригодилась бы. Спасибо, — тепло добавил он. — Мне хочется помочь ей. Поддержать… я понимаю, она справится и так — но…

— О да, — ответил Рабастан, и на мгновенье в его глазах промелькнула тень… а может быть, он просто так моргнул. — Конечно, тебе хочется. Попробую добыть на…м ширму, — сказал он — и вновь повернулся к компьютеру.

Ойген, не удержавшись, заглянул на экран — и увидел, что Рабастан мгновенно нашёл нужную страницу. Ширма на ней, к облегчению Ойгена, не была антикварной, зато была функциональна, проста и чем-то даже вполне элегантна, обтянута однотонной светлой тканью, и даже не слишком старая, а ещё, глядя на Рабастана, Ойген мог бы поклялся, что тот видит сейчас не предмет обстановки, а холст… чистый холст, на котором можно попробовать свои силы... Наверное он просто чего-то не знает, подумал в тот момент Ойген и решил посмотреть, что именно будет дальше.

Со всем, что эта осень им ещё принесёт.