Изгои (джен)

О том, где Энн предстоит спать, Ойген решил сообщить ей сам — не перекладывать же такой деликатный вопрос на плечи Рабастана. Так что Ойген оставил ей сообщение в аське и попросил заглянуть после учёбы к нему в кафе — и, когда она пришла, увёл её в комнату отдыха персонала и первым делом спросил заботливо:

— Энн, ты как?

— Не знаю — честно призналась она, пожимая плечами, а затем уже вполне бодро продолжила: — Я, кажется, вспомнила, что там был за рецепт лапши — закончу с работой, заскочу в магазин, а потом к вам. Тебе принести, как будет готова, сюда?

— Доставка домашней еды прямо на рабочее место! — восхитился Ойген. — Она так пахнет, что Уолша завалят жалобами, и меня уволят, — покачал он головой. — Я поем, когда буду дома. Послушай, мы тут с Асти подумали… Нам кажется, тебе удобнее бы было спать в кровати.

— А вы? — изумлённо спросила Энн, и немного смутилась.

— Ну… вот в этом-то и дело, — он кивнул. До сих пор, ровно до этого самого момента, Ойген не видел в том, как они жили, ничего особенного — однако стоило ему просто начать формулировать всё это вслух, как он обнаружил, что звучит всё это несколько… экзотично. И, пожалуй что, выглядит. Но эти мысли он постарался отогнать от себя и вернулся к сути вопроса: — Асти предлагает сделать так: он займёт диван, а мы с тобой… разделим спальню. Как мы с ним сейчас.

Энн фыркнула и, с каким-то странным выражением оглядев его с ног до головы, расхохоталась. До слёз.

— Вот тогда-то ни у кого больше вопросов, чей ребёнок, уже не останется, — проговорила она, утирая глаза. — Причём, взгляни, насколько всё выходит логично: я — твоя невеста… и вот результат, — она снова засмеялась.

— Вот что значит слишком долго откладывать дату свадьбы, — шутливо отозвался Ойген, хотя эти лёгкость и весёлость дались ему всё же с трудом.

— Мне кажется, это неправильно — выселять Асти с его законного места, — сказала, успокаиваясь, Энн. — Я замечательно посплю на диване.

— Асти встаёт в четыре или в пять утра, — ответил ей Ойген. — Я даже точно не знаю, во сколько. И садится за компьютер до того, как идёт гулять с собаками. Если ты там будешь спать — ему будет неловко. Но… если тебя смущают спальня и я — мы ещё и ширму тогда заведём, — добавил он, и Энн хихикнула:

— И поставим её на кровать. Да? Между нами!

— О… какая глубокая мысль! — восхитился Ойген, и Энн снова засмеялась. — Соглашайся, — попросил он. — Жаль, у нас меча нет… но, за неимением меча можем положить что-нибудь из столовых приборов, доставшихся нам вместе с квартирой. Там в ящике много разного… например, нож для колки льда. Или вот у нас ещё есть лопатка для торта.

— И заточим её поострее, — продолжала веселиться Энн. — Для достоверности. На самом деле, меня, в основном, смущает то, что Асти придётся спать непонятно где из-за меня.

— Он сам и предложил, — заверил её Ойген.

— Давайте сделаем так, как удобно вам, — сдалась Энн. — А я пойду лапшу готовить — и, нет, всё-таки я её тебе принесу! Поешь тут, а буду веером отгонять запах, — решила она — и, чмокнув его в щёку, решительно выпорхнула из кафе.

Своё обещание она и правда исполнила, принеся ему ещё горячий ужин. И это было так невероятно трогательно и так по-семейному…

Возвращаться этой ночью домой Ойгену было немного странно. Войдя в тёмную квартиру, он невольно уткнулся взглядом в непривычно закрытую дверь гостиной, за которой должен был спать Рабастан. Приняв душ, Ойген тихонько зашёл в спальню, радуясь тому, что у него есть халат и пижама — и остановился, глядя на крепко спящую в их с Рабастаном кровати Энн. Она лежала лицом к окну (за котором в саду мокли под дождём накрытые плёнкой стол со стульями) на его половине, завернувшись в одеяло и разбросав ноги, и одна её ступня в светлом носке высунулась наружу. Он поправил одеяло, укрывая её, и постоял немного, глядя на Энн и ловя себя на странной смеси умиления и желания её защитить. Сейчас, во сне, Энн казалась совсем юной, почти ребёнком, и мысль о том, что она сама через полгода уже станет матерью, в этот момент казалась почти кощунством.

Стараясь двигаться как можно тише, Ойген осторожно присел на тот край кровати, где обычно спал Рабастан и скользнул под одеяло, пытаясь издавать как можно меньше звуков. Он, конечно же, понимал, что даже если Энн и проснётся, ничего страшного не произойдёт, но почему-то всё равно ужасно боялся её разбудить. Какое-то время он лежал, прислушиваясь к чужому, новому для него дыханию, и думал, что всё происходящее со стороны должно выглядеть очень странно. Одно дело — ночевать вчера спонтанно на полу, одетыми и завернувшись в пледы, и совсем другое — ложиться в постель с молодой и симпатичной женщиной. Конечно, он воспринимал Энн уже как члена семьи, но объективно-то они роднёй всё же не были. И он очень надеялся, что ей самой с утра не будет неловко, и никогда-никогда ему по этому поводу не придётся объясняться с её отцом.

Всю ночь ему снилось что-то неясное. Там мелькали странные куски кода, музей, лапша и договор на хостинг, который он заверял у гоблинов, а ещё Энн, которой они ставили драйверы на новенькую метлу. И совершенно неожиданный для него Родольфус, который пытался ему объяснить, что Энн должна выйти не за него, а за его приёмного старшего брата, иначе они не смогут в конце года получить налоговый вычет. Ойген как раз хотел предложить этот вариант Энн, и в этот момент проснулся.

Он повернул голову, и увидел, что вторая половина кровати пуста, и к тому же аккуратно, насколько это возможно, застелена.

Да, Энн он застать не успел — зато Рабастан встретил его сообщением:

— Нам нужно купить одеяло.

— Какое и зачем? — спросил Ойген, зевая. К его удивлению, он прекрасно выспался, не смотря на весь тот сумбур, который видел во сне. Он вообще достаточно крепко спал, хотя, засыпая, боялся, что будет постоянно просыпаться всю ночь.

— Любое. Но лучше, я думаю, тёплое, — Рабастан задумчиво взлохматил волосы и пояснил: — У нас всего два одеяла. Вчера вечером я забрал два пледа из офиса и спал под ними — но я предпочёл бы всё-таки нормальное одеяло. Лишние подушки у нас есть — а одеяла нет. И нам нужен новый комплект белья… был один полосатый в Икее.

— Давай купим, — согласился Ойген. — Кстати, как там наша ширма?

— Я сегодня еду за ней, — довольно сообщил Рабастан. — Вечером после прогулки. Назад, наверное, придётся брать такси, — добавил он недовольно.

— Со мной одни расходы, да? — вздохнул Ойген, и Рабастан безжалостно кивнул.

Ширму Ойген увидел только ночью, вернувшись с работы — когда, войдя в спальню, едва не налетел на неё. Энн, на сей раз, не спала: лежала в кровати со своим ноутбуком и что-то напряжённо и быстро печатала. На ней была тёмно-бордовая пижама с чёрными и белыми скотч-терьерами, и Ойген вспомнил соседей сверху. Всех трёх.

— Привет, — негромко сказал он, протискиваясь между весьма высокой ширмой и кроватью.

— По-моему, она слишком большая, — сказала Энн, отрываясь от своей работы. — Ширма.

— Определённо, — согласился Ойген. — Может, я её сложу, пока кто-то об неё не убился?

— Мне кажется, Асти немного не рассчитал размер, — Энн кивнула — а Ойген усмехнулся. Как же. Он был почти убеждён, что Рабастану просто очень хотелось владеть этой ширмой — и он ухватился за шанс.

— Ну, все мы ошибаемся, — примирительно заметил Ойген, складывая ширму и пытаясь не прищемить себе пальцы её деревянной рамой.

— Я думаю, мы вполне обойдёмся без неё, — сказала Энн. — У меня халат есть — и всегда можно переодеться в ванной.

— Мне тоже так кажется, — согласился он, ставя сложенную ширму к стене и ложась. Что ж, видимо ему придётся пока спать с непривычной для себя стороны.

— Я сегодня всем, кому могла, сказала, что ищу комнату, — Энн выключила ноутбук и поставила его на столик у кровати. — Надеюсь, на днях что-нибудь найдётся. К сожалению, у моих сокурсниц нет свободных комнат…

— Да найдём, — легкомысленно отмахнулся Ойген. — Давай, я завтра в сети посмотрю? И по газетам. Мы же с Асти тоже жильё себе искали — у нас опыт, — произнёс он важно.

— Давай, — с благодарностью кивнула она.

— Какой у тебя примерно бюджет? — спросил Ойген, и Энн ответила, помедлив:

— Боюсь, не слишком большой. У меня есть пара халтурок, кроме Лимбуса — но, в целом, больше трёхсот я пока не потяну.

— Попробуем что-нибудь найти, — оптимистично пообещал Ойген.

Однако же реальность оказалась отнюдь не такой радостной, и к выходным Ойген вынужден был признать, что задача куда сложней, чем поначалу ему представлялась. Нет, комнаты за триста фунтов в месяц вполне себе сдавались — но Ойген уже по одним адресам вычёркивал их из списка, не говоря уже про фотографии и описания. Правда, кое-что он всё же, скрепя сердце, отобрал — просто потому, что невозможно же было забраковать всё — но, к его облегчению, Энн эти варианты, как и его, не устроили.

В целом, выходило, что бюджет нужно было увеличивать хотя бы фунтов на сто — и тогда реально было отыскать что-то… не приличное, но терпимое. А лучше бы на сто пятьдесят. Вот только у Энн этих денег не было…

Так что жильё пока не находилось — зато в ванной нашлось место для зубной щётки Энн, а на сушителе теперь висело не два, а три полотенца. И на кухне порой оставалась забытая Энн кружка — и Ойген, увидев её в очередной раз, подумал, что она ведь у них уже давно «числилась» именно кружкой Энн…

Совместная жизнь началась вполне мирно — хотя, конечно, Ойген не раз ловил себя на том, что оглядывает лишний раз комнату или ванную на предмет случайно забытых или коварно торчащих из бельевой корзины трусов и отбившегося от стаи носка. Хотя они с Рабастаном, в общем-то, были достаточно аккуратны, но порой могли где-то что-то забыть — но то, что было вполне допустимо между ними, становилось неловким в присутствии Энн. И вообще, шкаф для хранения вещей подходит куда больше, нежели диван или спинка стула, на которой так много всего иногда могло поместиться.

За этот короткий срок, Ойген поймал себя на неожиданном наблюдении, что они с Рабастаном теперь стараются одеваться дома немного формальней: по крайней мере, без футболки никто из них не ходил, да и погода не слишком располагала, и нужно было бы прибавить тепла.

Несколько раз Ойген ловил себя на мысли, как жаль, что им некуда поставить ещё одну кровать. Но свободного места у них действительно не было — да что кровать, у них вон даже ширме места не нашлось…

Его и вправду не нашлось — и уже через день Ойген обнаружил её в фотостудии, скромно стоящей в углу, словно в оппозиции оборудованию, которое снова расставил Толлет. А в субботу Ойгена ждал сюрприз.

От этого дня он ничего хорошего, честно признаться, не ждал, и проснулся утром не в лучшем настроении. Сегодня было двадцать первое сентября — и, как Ойген думал ещё три недели назад, они должны бы были встречать Саймона. Однако участие в драке в первый месяц его заключения не прошло даром. Всех подробностей Ойген не знал, но начальник тюрьмы принял решение продлить срок его заключения⁽¹⁾ — так что торжественная встреча сдвинулась на три недели, и Ойгену оставалось лишь вздыхать. Ещё и погода была ужасно мерзкой: с ночи сеял мелкий дождь, от которого невозможно было защититься толком никаким зонтом. Воздух же был до того насыщен влагой, что она пропитывала всё буквально за минуты, так что, пока Ойген шёл от дома до офиса, его вещи отвратительно отсырели.

Он появился пораньше, собираясь сделать несколько важных звонков, и, поднявшись наверх, застал в фотостудии Рабастана, сидящим перед уже почти расписанной ширмой. Сейчас он заканчивал последнюю, третью створку — а на двух других уже порхали птицы.

— Так вот зачем она тебе понадобилась, — тихо ухмыльнулся Ойген.

— Ну, нам она всё равно не пригодилась, да и как-то поздновато в вашем случае беречь честь, — Рабастан дёрнул плечом, и Ойген знал, как тот не любит показывать незаконченную работу. — А я давно хотел попробовать что-то такое.

— Как здорово, — Ойген подошёл поближе, разглядывая птиц и понимая, что способен опознать не всех. — Мне даже жалко, что она у нас не помещается…

— Пусть стоит здесь пока, — Рабастан оторвался от работы, и, поворачиваясь к нему, как мог закрыл последнюю створку своей спиной. — Возможно, мы когда-то переедем туда, где места больше.

— Ну, такое вполне может быть, — согласился Ойген. — А здесь она зачем?

— Это же фотостудия, — пожал плечами Рабастан. — Мало ли, кого придётся тут снимать… вдруг нужно будет переодеться. Кстати, — он оглядел Ойгена так, словно собирался превратить его в свою модель. — У меня для тебя кое-что есть, — он вытер руки о ветошь, а затем дотянулся до своего рюкзака и извлёк оттуда небольшой свёрток в элегантной чёрной бумаге.

— По какому поводу? — изумился Ойген. — Даже до Хэллоуина ещё далеко…

— До твоего выхода в свет осталось каких-то три дня, — с откровенной иронией заметил Рабастан. — Я взял на себя смелость отдать твой костюм и рубашку в химчистку — мы всё равно так не отгладим. Не хочу краснеть за своего брата перед дамой.

— О, — Ойген растерялся. И даже немного смутился. — На самом деле, я хочу вас познакомить, — сказал он, и Рабастан приподнял брови:

— У вас всё так серьёзно?

— Ну… вот видишь, — поддержал Ойген его тон, — мы уже в оперу идём. Это серьёзный шаг.

— Вы собираетесь с ней съезжаться, и у нас дома будет гарем? — спросил вдруг Рабастан несколько резковато — и Ойген удивлённо покачал головой:

— Нет! Конечно, нет, — и увидел, как расслабилось ставшее было напряжённым лицо Рабастана. — Я просто… может, я просто хочу похвастаться? — спросил он, и Рабастан съязвил в ответ:

— Есть, чем?

— Ну, после того как я… глубже познакомился с тантра-йогой, даже не знаю, — засмеялся Ойген. — Но, как ты понимаешь, я тебя не неволю, — сказал он уже серьёзно. — Мне было бы приятно вас представить друг другу — но я даже не обещал Ролин ничего подобного.

— Ролин, — повторил Рабастан, словно пробуя это имя на вкус. А потом кивнул на свёрток, что Ойген так и держал в руках, и сказал: — Да нет — мне интересно. В самом деле, — добавил он уже намного мягче, и Ойген в ответ лишь демонстративно зашуршал разрываемой обёрточной бумагой.

Внутри обнаружилась тёмно-голубая коробка с высоким флаконом такого же стекла в ней. Туалетная вода пахла грозой и свежестью, и этот запах был очень похож на тот, с которым Ойген как-то уже ходил, нахально воспользовавшись пробником в магазине.

— Спасибо, — сказал он очень растроганно. — Асти, я… признаться, собирался просто зайти в тот магазин и…

— Ну, раз у тебя теперь официально есть дама, — голос Рабастана звучал чуть насмешливо, но всё равно тепло, — не будешь же ты бегать в парфюмерный отдел каждый раз. Тебя, в конце концов, запомнят, и перестанут пускать.

— В самый ответственный момент? — уточнил Ойген — и они рассмеялись.

1) Если исправление осужденного не достигнуто, то начальник тюрьмы может продлить срок отбытия осужденным наказания в пределах того срока, который тому ранее был сокращён. Вот, например, еженедельно в британских тюрьмах 5% всех осужденных проходят тест на наркотики. Те, у кого обнаруживают признаки употребления, подвергаются взысканию. Приём наркотиков может стать и основанием для продления срока заключения на 42 дня.

Вернуться к тексту