Изгои (джен)

Рукопожатие Марка было одновременно и нервным, и настолько тёплым, что Ойген неожиданно для себя смутился — и, на его счастье, в этот момент наконец-то закипел чайник, дав ему возможность сделать паузу и слегка прийти в себя. Пока он заваривал чай, Марк молчал, глядя куда-то в стену, а когда Ойген поставил перед ним чашку и, будто проснувшись, сказал:

— Спасибо тебе. Тебе действительно удобно?

— Мне лестно, — Ойген улыбнулся в ответ тепло и искренне. — И я слегка смущён. Ну, или не слегка. И мне приятно.

Марк тоже улыбнулся ему и взялся за чашку.

Они молча пили чай, и Ойген украдкой разглядывал Марка, и что-то в его виде смущало. Нет, не то чтобы он не выглядел радостным — его губы то и дело трогала тихая, едва заметная улыбка, полная тихого счастья — скорее, Марка то ли что-то то ли мучило, то ли смущало, то ли тревожило изнутри. В конце концов Ойген не выдержал и заговорил о предстоящей свадьбе — Марк отвлёкся, и они погрузились в обсуждения тех сотен мелочей, из которых и состоит любое празднество. И это им всем ещё повезло, думал Ойген, во-первых, потому что не предполагалось никакой религиозной церемонии, а во-вторых, потому что место уже было выбрано. И всё же свадьба — это ведь не просто вечеринка… даже английская. Он с ужасом представил, что ему пришлось бы организовывать настоящую итальянскую свадьбу — и тут же отогнал от себя это пугающее видение. Нет-нет, по крайней мере, в этом ему точно повезло.

— А ещё, — почти в последний момент вспомнил Ойген, — мне нужен список подарков. Виш-лист. Вы же будете его составлять?

Теперь, когда он научился считать деньги, подобная традиция вовсе не казалась ему мещанством — напротив, он понимал и признавал её полезность. Хотя когда-то… когда он и помыслить не мог о том, чтобы купить себе готовый костюм, который по определению не может сесть хорошо ни на одного приличного человека… в то время он не понимал подобной мелочности и посмеивался. Теперь Ойген повзрослел и поумнел — и лишь головой качал, вспоминая свою беспечную юность.

— Энн пообещала написать, — Марк улыбнулся. — Она тебе пришлёт — я скажу ей, что ты согласился.

— Энн? — Ойген тоже улыбнулся.

— Ну да, — Марк опять смутился.

— А кстати, — не удержался Ойген от любопытства, — где вы жить-то будете? Ты говорил, что у тебя нельзя животных держать … а у Энн, наверное, места маловато для троих? С котом?

— Ох, — взгляд Марка вдруг стал таким несчастным, что Ойген почти испугался. — Как хорошо, что ты спросил, — он посерьёзнел и поглядел на Ойгена. — Я… можно с тобой посоветоваться?

— Конечно, — как можно мягче ответил Ойген.

— Ты понимаешь, — Марк глубоко и медленно вздохнул, — я всё думаю, как Энн сказать, — он сделал паузу, собираясь с духом, и Ойгену ужасно захотелось приободрить его.

— Я думаю, что бы ни было, она поймёт, — сказал он мягко. — В конце концов, она свою квартирку любит, а ребёнку в первые месяцы не нужно много места.

— Да нет, — Марк помотал головой. — Нет, всё как раз наоборот…. Ты понимаешь, — ему явно было ужасно неловко, — я ведь вполне могу купить нам дом. Ну, или квартиру. Как Энн захочет. Я… не то чтобы богат, нет, — он даже помотал головой, — но… у меня есть деньги. Довольно… много. Достаточно, чтобы купить хороший дом. Не в самом центре, но…

— Зачем вам дом в центре? — засмеялся Ойген, скрывая удивление. Нет, он помнил, что Марк совсем не беден, но никак не думал, что настолько. Помнил, что у Марка была хорошая страховка и квартира, в которой он жил, своя... и пусть не новая, но машина... и даже какие-то сбережения... — В центре шумно и не погуляешь. Послушай, но ведь это здорово! Энн, я думаю, обрадуется.

— Думаешь? — с надеждой спросил Марк. — Я не хочу, чтобы ей было неловко. Ну, понимаешь, вроде бы как я… — он замялся и покачал головой.

— …богач и покупаешь её? — рассмеялся Ойген. Марк покраснел, и Ойген помотал головой: — Мне кажется, ваш случай под это не подходит. Ну, никак.

— Не то что покупаю, нет, — возразил Марк. — Но просто… понимаешь, я не хочу, чтобы она чувствовала себя неловко.

Ойген помнил, когда в первый раз узнал, что Марк более состоятелен, чем казалось — когда они брали кредит. Значит, и Энн, наверное, может это помнить…

— Не думаю, что это будет таким большим сюрпризом, как ты думаешь, — сказал он. — Помнишь, когда мы кредит брали — ты нам тогда очень помог. Я думаю, Энн тоже помнит — и понимает, что ты… не совсем уж нищий.

— Ты думаешь? — Марк потёр лицо руками. — Я всё время думаю об этом в последнее время. И так и не придумал, как сказать ей. Ты же помнишь как её задела вся эта история с её родителями и дедушкой…

— Просто поговори с Энн, — ответил Ойген. — Прямо, как со мной. Мне кажется, с Энн это всегда лучшая тактика. И я уверен, что она нормально всё воспримет, даже если и поначалу смутится.

— Я надеюсь, — тихо проговорил Марк. И вдруг вполголоса добавил: — Я же понимаю, как странно это выглядит. Но я… я прежде просто не решался трогать эти деньги.

— Почему? — помолчав, негромко спросил Ойген, полагая, что угадал ответ. — Это… память о твоих родных?

— Да нет… нет, — Марк покачал головой. — Но просто это… — он сделал неопределённый жест и немного виновато улыбнулся. — Я продал наш дом… и еще… страховка. У меня нет… не было больше никого. И я уже почти привык, что я один — и вдруг семья… так странно, — его неяркая улыбка стала тёплой и счастливой.

Проводив Марка, Ойген, наконец, позавтракал, а потом отправился в офис — раз уж всё равно проснулся. Тем более, что работы у него хватало. И, войдя в кабинет, улыбнулся, увидев с порога глядящий прямо на него прикреплённый к стене баннер Зеркал. Повесить его сюда предложила Энн, и Ойген полагал эту идею гениальной: видеть его каждый день было здорово, и очень поднимало настроение.

В кабинете сегодня было людно — здесь были все, кроме разве что Джозефа, чьё место занимал Лукас, который снова со скуки у них гостил и помогал Саймону настраивать что-то на сервере. Хэрриет и Дэвид тоже были очень заняты, и Ойген, пожав всем руки и со всеми поздоровавшись, с удовольствием поддался всеобщей рабочей атмосфере и схватил телефон. Нужно было свести баланс и позвонить парочке должников, счета которым ушли еще в середине прошлой недели.

Вбивая новые цифры в столбец расходов — и, косясь то на баннер, то на Саймона у Лукаса за плечом, приходил к пониманию, что, похоже, теперь в качестве хобби, пусть даже не только лично его, Зеркала больше существовать просто уже не могут: слишком много времени занимала теперь их поддержка.

Эта мысль приходила ему в голову уже не в первый раз, но сейчас он, вместо того, чтобы просто погрузиться в приятные мечты, открыл расчёты Энн по рекламе. И с непонимающим восхищением вздохнул: когда она успела свести все данные? Между выставкой, подготовкой к свадьбе, беременностью и работой в Лимбусе! Да, и ещё учёбой. Но она успела, и даже написала приблизительный прогнозы того, сколько они смогут заработать.

Ойген сидел, смотрел на её выкладки — и ясно понимал, что для того, чтобы их проект смог окупиться, в него нужно вкладываться прямо сейчас. Потому что количество новых пользователей увеличивалось с каждым днём, и разработка даже несложного нового функционала стала куда сложнее: даже небольшие погрешности сразу же бросались всем в глаза, и было бы здорово развернуть тестовую версию на отдельной виртуальной машине, собственно, как Джозеф и хотел. Да и сами Зеркала было бы хорошо вынести отдельно от других проектов, потому что их посещаемость уже почти что перекрыла их суммарно. Все…

А ещё было бы здорово отделить их от сайта Росса: мало ли, что может пойти не так… Ойген ещё помнил ту ДДос атаку.. .

А ещё… он улыбнулся сам себе: стоит лишь задуматься, как нужды и проблемы буквально множатся! — ещё бы, в идеале, стоило положить всё это на разные диски, как настойчиво советовал им Лукас… а ещё они ведь обсуждали необходимость сервера для бекапов…

Представлять всё это было так захватывающе — но чем больше Ойген обо всём об этом думал, тем сильнее слышал свист там, где должен был бы раздаваться звон. Их кошелёк был уже пуст — и где взять столько денег? И, кстати, сколько именно? Ойген даже приблизительно не представлял — но понимал, что «столько» — это много.

«Ты сегодня занят?» — смс от Ролин выдернула его из раздумий.

«Нет, а ты?» — мгновенно написал он. Они обсуждали накануне, что у Ролин во вторник утренний эфир — и свободный день и вечер, и, возможно… если ничего у них обоих не изменится…

«Я хочу сбежать, наконец, на ланч, — написала Ролин. — И тебя…»

«Ты украла мою реплику, — ответил он. — Когда и где?»

«Ах, так ты назвал меня воровкой? — прилетел ответ. — Ну, берегись!»

«Мне очень страшно!» — отозвался он, жалея, что нет подходящего моменту смайлика.

И тут же получил смс с адресом незнакомого ему ресторанчика неподалёку и временем «два пополудни». Через час… что ж — у него есть время отыскать это загадочное место. Он примерно представлял, где он находится, но всё же… Впрочем, он любил незнакомые места — тем более, что Ойген был уверен, что не останется разочарован: Ролин обладала удивительным знанием не слишком фешенебельных, но по-настоящему хороших мест. Тем более, что времени на эксперименты у них сегодня было вдоволь.

Место оказалось крохотным и совершенно невзрачным на вид ресторанчиком мексиканской кухни с полутёмным залом на полдюжины столов, где негромко играла латиноамериканская музыка. Ойген с Ролин пришли одновременно, буквально столкнувшись в дверях.

— Берегись, — сказала Ролин, целуя Ойгена. — Я сегодня закажу сама — и посмотрим, что ты скажешь!

— Я возьму воды, — смиренно пообещал он. — Много очень холодной воды.

— Думаешь, тебя это спасёт? — фыркнула Ролин — и заулыбалась вышедшему к ним навстречу высокому плотному мужчине в широком фартуке, явно неплохо с ней знакомому.

Впрочем, когда они уютно устроились за столиком у окна, закуска в виде тако с креветками и капустным салатом показалась Ойгену не страшной — так же, как и вполне безопасная на вид Маргарита… по крайней мере, до первого глотка. Ойген в первый момент не понял, почему Ролин с таким любопытством наблюдает за тем, как он подносит бокал к губам — но едва сглотнул, почувствовал, что…

— Признаюсь, от Маргариты я не ждал подобного подвоха, — сказал он, немного преувеличенно приоткрывая рот и делая им вдох. — Что там?

— То же, что обычно, — невинно пожала Ролин плечами. — Текила, сок лайма, ликёр... но, пожалуй, здесь её подают с особым ингредиентом...

— Боюсь спросить, с каким, — он округлил глаза. И подумал, что ему, пожалуй, нравится.

— Немного халапеньо… или много, — Ролин лукаво улыбнулась и поднесла к губам свой бокал. — М-м-м… в такой холодный день…

— Ты мстительна, — Ойген тоже сделал глоток. — И ты прекрасна, как менада.

Почему-то у него на языке крутились эринии, и Ойген едва их не помянул, в последний момент прикусив язык — Маргарита, что ли, на него так подействовала?

— Но ты, к счастью, не Орфей, и мне нравится твоя голова там, где ей и положено, — она улыбнулась. — Ты полагаешь, Дионис с менадами бы оценил? — осведомилась она. Он кивнул, и Ролин заметила: — Что ж, посмотрим, что ты скажешь об основном блюде.

— Я должен предупредить, — сказал Ойген осторожно, — что это, пожалуй, практически предел достаточной для меня остроты.

Но Ролин в ответ лишь рассмеялась — так что курицу под незнакомым ему соусом моле и с жёлто-золотистым рисом он разглядывал так настороженно, что снова вызвал смех своей прекрасной дамы.

— Не бойся, — проворковала Ролин, и её глаза блеснули. — Я вовсе не хочу твоей трагической гибели… просто попробуй.

— Мне не нравится выражение твоего лица, — сказал он с подозрением. — Совсем не нравится.

— Попробуй, — повторила она — и он сокрушённо подчинился.

Вкус был… странным. Не у курицы — у соуса. Ойген отчётливо ощущал в нём, конечно, чили, ещё, кажется, анис и… шоколад? И, кажется, корицу? Но кто ест мясо с шоколадом?

Ролин рассмеялась, и Ойгену пришлось приложить заметное усилие, чтобы сохранить на своём лице шутливое недоверчиво-растерянное выражение — настолько она была сейчас прекрасна. И, честно говоря, ему сейчас было совсем не до курицы, пусть даже в шоколаде с перцем — ему хотелось целовать Ролин и… Но вместо этого он сказал:

— Это то, что я подумал?

— Откуда же мне знать, — ответила она. — А что ты думаешь?

— Что это… — он сделал паузу. — Шоколад?

— Ну да, — Ролин пожала плечами, которые невероятным образом даже под свободным свитером не теряли своих совершенных очертаний. — Ты ведь его любишь?

— Но… курица? — он вскинул брови — и, не удержавшись, рассмеялся.

— Ну что, я отвлекла тебя от мрачных мыслей? — спросила Ролин и, потянувшись через стол, сжала его пальцы.

— А у меня были мрачные мысли? — спросил он, ловя и задерживая её руку в своей.

— Ты был очень задумчив, — кивнула Ролин и добавила: — Ты можешь не рассказывать.

— Да нет, — он покачал головой и, наклонившись, перевернул её ладонь и прижался губами к подушечкам пальцев. — Нет никаких секретов — но, — он покаянно вздохнул, — мне стыдно. Сейчас, здесь, рядом с тобой меня всё равно гнетут весьма мирские и отвратительно приземлённые вещи. Наверное, это век такой.

— Сегодня я тебя прощу, — пообещала Ролин. — К тому же, этот вопрос актуален во все времена. Расскажи.

— Я просто всё пытаюсь осмыслить результаты выставки и понять, что нам делать дальше… и где взять на это денег, — признался Ойген.

Ролин слушала его очень внимательно, не только не отняв руки — напротив, сжимая его пальцы и чуть поглаживая их своими. А потом сказала:

— Но ведь ты всё уже решил.

— Я… стратегически решил, — кивнул он. — Но стратегия — это несложно. А вот тактика…

— Ну, смотри, — сказала Ролин, беря его руку в свои, и он почувствовал, насколько у неё тёплые ладони. — У тебя уже есть расчёты по рекламе — ты знаешь, сколько вы могли бы получить. Ты видишь потенциал, ты веришь в свой проект — тебе просто нужны правильные люди. В конце концов, я ведь свою авторскую программу тоже не в подарок на рождество получила, — она чуть улыбнулась, однако взгляд остался серьёзным. — Если ты веришь в свой проект — тебе остаётся лишь заставить поверить в него всех остальных.