Изгои (джен)

Давно запланированная встреча с Ричи Уилсоном, директором хостинговой компании, у которой Лимбус арендовал свой пока единственный сервер, оказалась более чем удачной, подарив Ойгену, помимо решения текущих проблем, более выгодные условия по расширению и пару интересных наводок. Ричи достаточно грамотно обрисовал ему ситуацию, сложившуюся на рынке, и в который раз Ойген молча досадовал, что угодил прямо в яму, возникшую после краха доткомов, пытаясь избавиться от неприятного ощущения, что он со своей затеей чудовищно опоздал.

Будь бы сейчас не две тысячи третий, а, к примеру, девяносто девятый, когда акции многих ай-ти компаний стремительно шли на подъём, или даже девяносто восьмой! Но в то время, думал Ойген с кривой усмешкой, он был занят совсем другим. Да, в марте девяносто восьмого они… или, правильнее сказать, Тёмный Лорд ещё был у власти, и Ойгену тогда казалось, что так останется навсегда. А в мае всё вдруг закончилось…

Он помнил, как взорвалась рука слепящей, обжигающей болью, когда Лорда не стало; помнил затопившие растерянность и пустоту, на смену которым пришло отчаянное, какое-то обречённое облегчение. Помнил, как лежал на вытоптанной лужайке перед руинами крепостной стены: неловко, на боку, и вдыхал запахи влажной земли, травы и гари, приходя в себя, и думал, что, наверно, надо бы уходить. Потому что потом уже будет поздно. Думал так — и продолжал лежать и смотреть, как на востоке светлеет небо, окрашиваясь в удивительно нежный цвет.

Ойген потёр лицо пальцами, прогоняя ненужное воспоминание и возвращая себя в реальность. Он всегда считал, что есть вещи, сожалеть о которых просто бессмысленно, но вот именно сейчас удержаться от глодавшей его изнутри досады было сложно. Сдвинуть бы всё происходящее года так на четыре — даже на три! Хотя нет, поправил он тут же себя, тот самый пузырь доткомов лопнул как раз в марте двухтысячного — они не успели бы. И тогда у них вообще бы не было никаких шансов — сейчас рынок хоть немного успокоился… но всё-таки как жаль, что они не пропустили эту золотую лихорадку нынешнего века.

А может, и не жаль, покачал головой Ойген. Нет, в самом деле: окажись они тогда, что называется, на самом гребне волны, они могли бы пойти на дно с остальными. Эйфория бы быстро рассеялась, деньги ушли бы — и всё. Второй раз в таких случаях не поднимаются. Да и потом… Он вспомнил недавно прочитанную историю Стефана Патернота и его слова, брошенные в ночном клубе журналистам: «У меня есть девушка. У меня есть деньги. Теперь я готов жить отвратительной, фривольной жизнью». Меньше, чем через два года у него не было уже ничего… Лёгкие, шальные деньги развращают — это Ойген сейчас понимал. А уж то, что делают такие деньги с непривычными к ним людьми, знал всегда — и много раз видел. И отнюдь не был уверен, что сам распорядился бы ими достаточно мудро. Нет, конечно, он бы не спустил их в ночных клубах или в казино — но…

Но как же это несбывшееся было всё же досадно.

Ойген был готов сам над собой посмеяться, но что поделать — такие мысли порой возникали, и он мог только в очередной раз спорить с самим собой. С другой стороны, продолжал свои размышления он, у них всё равно всё ещё были бы шансы. Потому что Зеркала могли приносить прибыль в качестве рекламной площадки — а это вполне понятная, почти классическая бизнес-модель. Хотя если даже тот же Амазон потерял процентов девяносто своей стоимости… то найти человека, готового что-то вложить, будет, скорее всего, непросто.

В конце концов, Ойген просто решил считать, что им, на самом деле, повезло. Сейчас, конечно, не девяносто девятый — но ведь и не двухтысячный. Прошло уже три года, и рынок, вероятно, потихоньку оживает… и как раз то, как именно он оживает, ему нужно выяснить.

И хорошо бы раздобыть какие-нибудь выходы на тех, кто готов вкладываться в рискованные проекты: частных инвесторов, ассоциации бизнес-ангелов… И хорошо бы, чтобы связи, которые он искал, были чуть менее формальными, чем просто адреса и телефон офисов, где вежливый секретарь попросит попозже перезвонить. И первые из ступеней на этой лестнице Ойген сложил из визиток, которые так удачно собрал — если он что и умел действительно хорошо, так это общаться.

Потянулась череда телефонных бесед и встреч, и некоторые из них были не только полезными, но даже и весьма приятными: так, простой деловой ланч с Оливией Стэнтон, пышногрудой и весёлой шатенкой по программному обеспечению для умных систем безопасности, обернулся её предложением посидеть вечером в баре — и парой интересных контактов. В баре они действительно посидели, а потом, пользуясь приятным тёплым вечером, гуляли по вечернему Лондону — и это было легко и мило. А когда Ойген вернулся домой слегка подшофе, Рабастан, оглядев его скептически-насмешливо, уточнил:

— Разминаешься перед святым Патриком?

— Так это когда будет, — возразил Ойген.

— Дней через десять, — отозвался Рабастан, посмеиваясь.

— Как… что? — Ойген в первый момент даже растерялся. — А ведь ты прав — уже март… ох. Я как-то…

— Потерялся? — осведомился Рабастан. — Весна уже. Тепло. Можно пить чай в саду.

— Сад, — кивнул Ойген виновато. — Я… забыл. Там надо же прибрать и…

— …и пить чай, — кивнул Рабастан. — Я всё разобрал там и проверил: наша мебель замечательно перезимовала. А шиповник вот-вот расцветёт. Асти хороший эльф.

— Бастет, я всё пропустил, — вздохнул Ойген. — Извини, мне стыдно.

— Забудь, — отмахнулся Рабастан, и Ойген подумал, что совсем забросил все домашние дела, и это не очень с его стороны красиво. Он пообещал себе непременно исправиться… позже. Завтра. Ну, или на днях. Как только освободится…

Но через несколько дней получил уже приглашение на бизнес-завтрак, куда он успел зарегистрироваться буквально в последний момент — а потом столкнулся с неожиданной, но уже отчасти привычной проблемой: идти туда ему было просто не в чем.

На приличный костюм денег у них сейчас не было — даже трёхсот фунтов, не говоря о чём-то большем, они себе сейчас позволить потратить таким образом просто не могли. Да и взять их было неоткуда — разве что из заработной платы сотрудников… потому что даже в те деньги, отложенные на налоги, Ойген влез ещё при подготовке к выставке. Конечно, до этих выплат было ещё много месяцев, но… Нет, определённо, тратить их остатки на костюм сейчас было безумием.

Но и идти в своих потрёпанных уже джинсах и совсем не новой рубашке было решительно невозможно. Ойген хорошо знал, насколько важно первое впечатление — а его, кто бы что ни говорил, гарантирует внешний вид — и понимал, что эту проблему нужно как-то решить, причём, желательно, не потратив при этом их месячного бюджета.

Сделать это можно было в чарити — но теперь Ойген искал там не костюм, а джинсы и рубашку. Дорогую и хорошо на нём сидящую — он даже задумался о том, чтобы обратиться в ателье и подогнать её. Но, к счастью, обошлось: после многочасовых поисков ему повезло наткнуться на такую, что села превосходно. И даже в чарити она обошлась ему почти в тридцатку… но оно стоило того, решил он, разглядывая себя в зеркале. И думая, что ему очень повезло — и что когда-нибудь… возможно, даже скоро, он сможет, наконец, позволить себе не думать о подобных вещах. Ну а пока что…

— У тебя свидание? — осведомился Рабастан, когда Ойген утром стоял перед зеркалом, собираясь на встречу.

— Смотря как трактовать это понятие, — ответил он задумчиво. А потом развернулся и, широко улыбнувшись Рабастану, сказал: — У меня бизнес-завтрак. Мой первый бизнес-завтрак. Ты понимаешь?

— О, — серьёзно отозвался Рабастан. — Очаруй их.

— Я и собираюсь, — Ойген взъерошил свои волосы, а затем немедленно пригладил. — Как думаешь, получится?

— Конечно, — безо всякого сомнения ответил Рабастан.

Бизнес-завтрак оказался совсем не таким, каким Ойген его себе представлял. Это был, по сути, большой семинар, посвященный развитию бизнеса и инвест-климату Соединённого Королевства — и это оказалось не только полезно, но и вправду ему интересно. Когда речь зашла о грамотных бизнес-планах, Ойген мог разве что снова вздыхать. Такового плана у него никогда и не было. Ни бизнес, ни… вообще. И, кажется, он в долгосрочном планировании никогда и не был хорош. В самом деле, он всегда плыл, в каком-то смысле, можно сказать, по течению — и вот разве что только теперь, став магглом, начал сам нести за что-то ответственность. Теперь пора бы научиться еще и планировать — хотя бы бизнес, если уж с жизнью не удалось. Тем более перспективы его действительно захватили.

Воодушевлённый этим новым для него намерениями, он, сведя несколько полезных знакомств, отправился на смену в кафе и почти всю её провёл в попытках — откровенно говоря, пока не очень-то успешных — подумать о том, чего же он действительно хочет, и составить этот самый так нужный по словам спикеров бизнес-план. К полуночи он запутался, устал, так же устало проверил, что в окнах темно, и запер дверь офиса, и, уже неспешно идя домой по освещённой фонарями пустынной улице, думал о том, что в последние дни он немного упустил ту часть своей деятельности, что была связана с Лимбусом. И покуда не случилось какой-нибудь катастрофы, завал следовало бы разгрести.

Спать не хотелось, и Ойген, всё ещё слишком взбудораженный, уселся с ноутом на кухне и, заварив чай, принялся сочинять очередной ответ нервному клиенту, написавшему его за последние пару дней дюжину совершенно невнятных писем. Раздавшийся в третьем часу ночи телефонный звонок заставил его нервно дёрнуться, а высветившееся на дисплее короткое «Уолш», пустило нервный холодок вдоль его позвоночника. Что могло случиться? Авария в офисе? Короткое замыкание? Внезапный пожар? Или что-то в кафе? Ойген поменялся с кем-то сменой — и забыл?

— Мур, — голос Уолша звучал настораживающе бодро. — У тебя в офисе опасного бандита взяли.

— Что? — слегка севшим голосом переспросил Ойген. — Какого бандита?

Он и вправду испугался — хотя и не смог бы объяснить, чего. Что там было красть — компьютеры? Ну, так взяли же — а значит, всё в порядке. Или нет?

— Опасного! — пророкотал Уолш в трубку. — Представляешь: пробрался в офис — и давай работать!

— Что? — снова переспросил Ойген — и услышал смех. И уже рассмеялся сам, с облегчением качая головой. — У нас кто-то сейчас работает? Я, вроде, уходя, закрыл, и было пусто…

— Вот-вот, — поддакнул Уолш. — Закрыл. Замуровал практически мальчонку. Мур, как ни стыдно!

Мальчонку? Он запер там ребёнка? Хотя…

— Там остался Дэвид? — изумлённо сообразил Ойген. — Я был уверен… я ещё не лёг — сейчас приду, — пообещал он и пробормотал с досадой: — Что же он мне не позвонил…

— Тебе он предпочёл наряд охраны, — сказал Уолш. — Они как раз там — иди и разбирайся, — он отключился, попрощавшись, а Ойген отправился назад, одновременно и посмеиваясь, и испытывая сильную неловкость. Как он умудрился так? Ведь проверял же, закрывая — было же темно везде! Как глупо и неловко вышло…

Извинившись перед приехавшим нарядом из частной охранной фирмы, Ойген угостил их кофе, проводил их и, оставшись с забившимся в свой угол Дэвидом, сказал:

— Признаю: я идиот, и тебя просто не увидел. Прости. А ты почему не позвонил мне, когда понял, что ты заперт?

— Ну, — Дэвид немного покраснел и, стянув с носа очки, начал протирать их краем своей рубашки, — ночь же уже… было бы неудобно. Я подумал, что я просто тихо выйду — а дверь оказалась заперта… я искал ключи, но… — он покачал головой, и Ойген отметил себе, что нужно будет, в самом деле, заказать ещё один комплект и хранить здесь. На такой вот глупый случай.

— У тебя же есть мой номер? — спросил Ойген больше для проформы. Дэвид вновь надел очки, кивнул и повторил:

— Мистер Мур, я не хотел вас будить. На самом деле, я уже решил, что лучше еще поработаю — а тут вдруг они.

— Здесь сигнализация, — Ойген кивнул. — И спать тут неудобно — мы не рассчитали, когда выбирали этот диван. Со временем, наверное, мы это исправим, но пока, если такое вновь случится вдруг, звони мне, хорошо? Я здесь живу, совсем недалеко. А ты как до дома думал добираться? — спросил он, вспомнив, что, кажется, Дэвид жил не так уж близко.

— Да тут ночной автобус ходит, — сказал тот. — Почти до дома. Есть один как раз в два двадцать — я думал на него успеть, но теперь уже до следующего.

— У нас в гостиной есть диван, — немедленно ответил Ойген. — Говорят, вполне удобный.

— Нет-нет-нет! — Дэвид поглядел на него почти с испугом, и, не сиди он, Ойген бы поклялся, что тот попятился. — Нет, что вы — да я подожду, или лучше тут… нет, правда!

— Вообще, мы не кусаемся обычно, — улыбнулся Ойген. — Ни я, ни даже мой брат. Клянусь.

— Это неудобно, — помотал головой Дэвид. — Я вас не хочу стеснять.

— Ну как скажешь, — дальше уговаривать его было бы неловко — и потом, Ойген видел, насколько тот смущён. Так что он просто вызвал Дэвиду такси — и уже с этим не позволил ему спорить, заявив: — Это же я тебя тут запер — позволь мне хотя бы так вину загладить.

— Да я сам тихо сидел — и вы не услышали, — смущённо улыбнулся Дэвид.

— В следующий раз я буду громко кричать, спрашивая, есть ли кто тут, — засмеялся Ойген.

Домой он шел в прекрасном настроении, посмеиваясь над этой нелепой историей, но, когда он уже подходил к подъезду, краем глаза уловил какое-то движение, от которого по его спине пробежали мурашки. Он остановился, оглядываясь — но улица была пуста, и даже в окнах вокруг не было нигде света. Хотя где-то его не было никогда… Ойген мотнул головой и, махнув рукой, отпер дверь подъезда. Мало ли, что может показаться. Ему просто нужно как следует выспаться. Да.