Изгои (джен)

— Я боюсь, — сказала Энн.

Они сидели в гостиной квартиры Ойгена и Рабастана и ждали заказанное на половину девятого такси. Добираться именно таким образом было решено после того как они изучили карту: головной офис ДжиБиСи Лимитед находился на юге, в Бромли, и был явно ориентирован на автовладельцев — располагался рядом с отличной развязкой и припарковаться там явно было где, но увы, судя по схеме, от подземки пешком там было далековато.

— Да и не солидно это, — заметил Ойген. — Раз уж ни у кого из нас нет своей машины — пусть будет такси.

Вообще, к вопросу солидности он подошёл очень серьёзно. Критически оглядев обоих членов своей небольшой команды, Ойген даже не поленился съездить вместе с ними домой и прикинуть, в чём они будут выглядеть, на его взгляд, достойно — и до тех пор, пока он не поделился этим с Рабастаном, сам Ойген не видел в этом ничего необычного.

— Ты хочешь сказать, они позволили себе рыться в своём гардеробе? И одевать их, как кукол? — уточнил Рабастан, глядя на него со смесью удивления и чего-то, напоминающего восхищение.

— Ещё бы, — Ойген немного нервно пожал плечами. — Нам нужно произвести правильное впечатление. Это важно! И стоит денег — тех, что нам, в итоге, заплатят. Это же очевидно.

— Ты сам бы позволил кому-то…

— Конечно, — не дослушав, перебил Ойген. — Что такого?

— Не думаю, что я позволил бы кому-нибудь перебирать свою одежду, — покачал головой Рабастан.

— Ну я же не копался в белье, — возразил Ойген. — Мы просто подбирали правильный образ. И… Асти, мне нужен хороший галстук, — он рефлекторно коснулся ворота своего свитера. — Сейчас аскот будет совсем некстати, а тот, что у меня есть — ну, это же несерьёзно. И неприлично. Дорогие ботинки я сейчас не потяну — но галстук должен быть приличный. И я очень надеюсь отыскать его сегодня в чарити.

— А если не найдёшь?

— Тогда буду страдать и думать.

Однако ни страдать, ни думать ему не пришлось: галстук он нашёл, хотя и обошёл, наверное, пару десятков магазинчиков. Но в конце концов он отыскал — вернее сказать, отрыл в груде разных галстуков по три фунта — нормальный галстук, шёлковый и тёмно-серый в тонкую косую полоску. Не то чтобы Ойгену понравился рисунок, но, по крайней мере, галстук выглядел достаточно строго, и, что важно, дорого. Костюм, да и рубашка Ойгена тоже были вполне приличными — и по ним совсем нельзя было понять, что он купил их в чарити — а вот ботинки…

Это его мучило. Дома он, одевшись, долго стоял перед зеркалом (в одном из шкафов обнаружилось прекрасное большое зеркало), придирчиво разглядывая своё отражение. И чем больше смотрел — тем яснее понимал, что так идти нельзя. Ботинки попросту кричали о том, что вся эта приличная одежда — маскарад, и их владелец — нищий, пусть и с хорошим вкусом.

Нет, так не пойдёт.

Однако купить новые хорошие ботинки Ойген сейчас просто не мог. Так что, как бы это неприятно ни было, пришлось опять идти в чарити-магазин — и засунуть свою брезгливость туда же, где уже пребывали гордость, щедрость и тому подобные пока что недоступные ему вещи.

Как странно, думал Ойген, держа в руках очередную пару ботинок. Поношенная одежда его абсолютно не смущала — но вот обувь вызывала у него острейшую брезгливость. Однако же деваться было некуда: первое впечатление можно произвести только однажды, и исправить после не получится, это Ойген знал и понимал. А значит, он потерпит. В конце концов, всегда можно надеть две пары носков… которые, кстати, тоже следовало купить. Приличные и… новые. Уж это-то он в состоянии себе позволить!

И вот теперь они сидели в их уютной гостиной и ждали такси: Ойген в костюме и при галстуке, Джозеф в джинсах, голубой рубашке и тонком тёмно-синем джемпере, и Энн — вся в чёрном, от брюк до водолазки, поверх которой на чёрном же кожаном шнурке висела довольно крупная нефритовая рыба.

Этому наряду Энн сперва, конечно, сопротивлялась:

— Выглядит как будто ты заранее хоронишь весь наш проект, — сказала она, когда Ойген отобрал эти брюки с водолазкой. — У меня есть шёлковая блузка! Может быть, давай её?

— Чёрный выглядит дороже и строже, — покачал головой Ойген. — У тебя нет дорогих вещей — а блузка… она очень красивая и тебе идёт — но она не для деловых переговоров. Сразу видно, что ты нарядилась — то есть тебе хочется понравиться и обратить на себя внимание. Что хорошо на собеседовании или вечеринке — плохо на переговорах. Мы не должны позволить нашему партнёру думать, что мы стараемся произвести правильное впечатление: это говорит о неуверенности. То есть правду, — засмеялся он. — Но это не та правда, которой мы с ним поделимся. Мы все должны выглядеть как люди заинтересованные, но не хватающиеся за фантастический шанс. Поэтому вот так — и нужно ещё украшение. Акцент. Желательно восточный, — он улыбнулся. — Но не слишком. То есть золотой иероглиф, скажем, не подойдёт.

Украшение они подбирали долго, перетряхнув даже шкатулки, которые им принесла мама Энн, которой Ойген был, наконец, представлен как коллега и друг — и это знакомство вдруг заставило его вспомнить о возрасте. И о том, что Энн вполне годится ему в дочери. Он это помнил… вроде бы, но сейчас, целуя руку её показавшейся ему милой и донельзя загадочной маме, ощутил себя не то что старым, но… ужасно взрослым.

В конце концов они остановились на этой рыбе — и теперь, чем дольше Ойген на неё смотрел, тем больше убеждался, что образ вышел идеальным. Ни убавить, ни прибавить. Вот если бы её ещё постричь, подумал вдруг Ойген. Энн, конечно, а не рыбу. Или…

— Ты не будешь против, если мы твои волосы соберём в пучок — или распустим, — предложил он.

— Зачем? — Энн нахмурилась. — Мне не идут распущенные.

— Затем, что хвост простит твой образ, — объяснил Ойген. — Или пучок — или распущенные волосы. Я всё понять пытался, что не так…

— Я не ношу распущенные, — Энн поморщилась. — Неудобно. Они всюду лезут. А шпилек у меня с собой нет.

— Я болван — надо было сообразить раньше, — покаянно сказал Ойген и попросил: — Может быть, ты могла бы потерпеть? Тебе же не придётся там работать. Просто сидеть и разговаривать.

— Они же длинные, — Энн страдальчески взглянула на него. — Ужасно длинные.

— Густые и красивые, — улыбнулся Ойген. — Пожалуйста!

— Мне и так страшно, — сказала она жалобно, доставая из рюкзака расчёску.

— Как раз и отвлечёшься, — снова улыбнулся Ойген. — Они будут лезть тебе в лицо — и ты про страх забудешь.

Она вздохнула и, стянув резинку, подошла к зеркалу и начала расчёсываться — и блестящий чёрный водопад волос почти что скрыл её, от талии и до макушки.

— Я похожа на банши, — сказала Энн, закончив и разглядывая себя в зеркале.

— Так и отлично, — засмеялся Ойген. — Пусть боится. Тем более, что он шотландец.

…Такси подъехало к новенькому четырёхэтажному зданию и остановилось на бетонной парковке. Погода была сухая и ветреная, и Ойген радовался, что его начищенные ботинки останутся чистыми. Прозрачные двери распахнулись им навстречу, и Ойген увидел в отражении всю их троицу и подумал, что они похожи на героев какого-то боевика. Ну, или не боевика, а вестерна.

Их встречали: сразу за постом охраны их ждала приятная дама средних лет в неброском сером костюме.

— Мистер Росс вас уже ждёт, — вежливо улыбнулась она. Не слишком ярко и ничуть не заученно.

Они поднялись по лестнице на четвёртый этаж, и, пройдя по широкому коридору, вошли в большой и светлый кабинет с панорамными окнами, откуда открывался отличный вид на облагороженную лондонским муниципалитетом промзону.

Мистер Росс поднялся им навстречу из-за своего стола. О да — он был шотландцем. Сухопарый и ширококостный, он напоминал хищное опасное животное, впрочем, сейчас настроенное… не то что благодушно, но определённо не враждебно.

Игра началась. Ойген всегда любил карты и прекрасно блефовал — но этот блеф был, кажется, самым главным в его жизни, и, кажется… он не слишком-то ему удался.

От восхождения на четвёртый этаж Джозеф совсем запыхался, а распущенные волосы Энн лезли в лицо, и она их нервно отбрасывала. Лишь Ойген, кажется, ощущал себя, в целом, комфортно — до тех пор, пока не встретился с Россом глазами. Они были серыми и холодными, а усмешка на его лице хотя и была сдержанной, но о многом сказала Ойгену.

— Полагаю, ты Джозеф, — уточнил Росс, протягивая тому твёрдую и сухую ладонь. Он сам явно не стеснялся ни джинсов, ни вполне скромного пиджака. А вот ботинки у него были действительно дорогими и даже пижонскими. Как и часы, едва скрывавшие явно резаный шрам на смуглой руке.

Затем он пожал руку Ойгену и кивнул Энн. После короткого обмена приветствиями они расселись за широким прямоугольным столом со скруглёнными углами, оказавшись все втроём напротив Росса — и Ойген ощутил, как повлажнели у него ладони.

Да, атмосфера была куда более деловой и серьёзной: это был не синьор Бассо, с которым можно было пошутить и поболтать о том, о сём, и между делом обо всём договориться. Эдвард, Нэд Росс пустую болтовню явно недолюбливал — и в этом было много плюсов: им не пришлось ходить вокруг да около, и разговор сразу же пошёл о деле. Росс действительно знал, чего хотел, и умел ставить понятные конкретные задачи — однако этот плюс легко мог обернуться минусом в том случае, думал Ойген, если они не сумеют сделать именно то, чего от них ждут.

У Росса был рычащий шотландский акцент, поэтому речь его касалась немного отрывистой и слегка агрессивной, от чего Джозеф совсем стушевался. Впрочем, Росса это ничуть не смутило. И они продолжили с Ойгеном переговоры, скорее, вдвоём — сперва прощупывая друг друга, и Ойген мог бы поклясться, что всё, о чём он говорил, Росс разумно делил хорошо если на два. Впрочем, когда речь заходила о вопросах технического характера, Ойген переадресовывал их Джозефу и Энн, и в какой-то момент с радостью отметил, что Росс обсуждает с ними уже не «делаем или не делаем мы проект», а «что именно нам предстоит сделать и как».

А уж когда речь дошла до обмена данными, Росс, не чинясь, вызвал пару ребят из своего технических отдела, и Ойген понял, что контракт, можно сказать, у них в кармане.

Он многого хотел, Эдвард Росс. И личный кабинет, и регистрацию, и систему лояльности клиентов, и накопительную систему… Джозеф сосредоточенно кивал и уточнял детали, и Росс говорил о том, что ещё понадобится и подбор деталей по моделям автомобилей, но пока что их система не готова к этому — а Ойген, пока они всё это обсуждали, неспешно пил маленькими глотками чай, который как-то почти незаметно появился перед ним.

В отличии от предыдущих клиентов Ойгена, иллюзий Эдвард Росс не имел. И, не стесняясь, говорил им отрытым текстом:

— Внутренний интерфейс системы должен быть рассчитан на дур. И на лентяев.

А затем уже с определенной долей заботы спокойно им пояснял, что у девочек-продавцов в салоне слишком большой поток входящих заказов, а технического образования нет, как и у многих спецов в сервисной зоне, и большое количество мелких сомнительных вкладок и кнопок ни к чему, кроме убытков, не приведёт. Даже со складской программой порою бывают накладки, несмотря на то что персонал прошёл обучение.

Ойген старался сдержать улыбку, слушая, какую панику могут вызвать три одинаковых накладных, когда товар уже куда-то уехал. Да, Джозефу следовало бы всё же научиться удерживать лицо и не позволять клиенту заметить собственное тоскливое недоумение по поводу того, что кто-то может раз за разом ошибаться в таких простых вещах, что казались ему очевидными.

А Ойген это понимал. И точно знал, что сможет ему объяснить, где именно возникают сложности. Хотя… хотя, пожалуй, надо бы поговорить с этими «дурами» лично. Мало ли, что там и как.

Переговоры заняли без малого три часа. Они исчеркали целую пачку бумаги и сошлись на том, что весьма приличная сумма — около трёх тысяч фунтов — в которую обойдётся всё, что Росс успел изложить, будет выплачиваться частями. Сперва Ойген с Джозефом и Энн подготовят всю необходимую документацию, а также разработают и протестирую способ обмена данными со складской системой — и Ойген постарался откровенно не улыбаться, наблюдая за тем, как оживился в этот момент, попав в собственную стихию, Джозеф — и получат законные двести фунтов. Параллельно они за восемьдесят фунтов в месяц возьмутся за поддержку существующего сайта, и исправят забарахлившую форму обратной связи. А ещё утрясут все технические моменты с банком.

— Технари должны договариваться с технарями, — вновь усмехнулся Росс, откидываясь на спинку кресла. И Ойген кивнул.

Вторую часть суммы они должны были получить после того, как согласуют и подпишут дизайн, а также финальное техническое задание — и вот тогда начиналось главное: собственно работа над сайтом. И аккурат после Пасхи Росс уже хотел увидеть «первое приближение». Он не ждёт готового сайта — но нужно, чтобы система могла работать с остатками и принимать тестовые заказы. И это будет их первая крупная выплата. В этот момент Джозеф вновь поднял вопрос о готовности к подобным вещам складской системы, и технари Росса слегка поскучнели — но тот на них даже не посмотрел.

— Эту проблему я решу, — категорично сказал он, и Ойген не сомневался — именно так и будет. Росс был человеком, который действительно умел проблемы решать — возможно, иногда радикально, но успешно — всегда.

К первому июню предполагалось уже запустить интернет-магазин — и получить за это целую тысячу. А дальше — если всё будет работать нормально, то речь уже пойдёт о поддержании деятельности сайта и рекламе. Конечно, за отдельную оплату… и вот тут Ойген понял, насколько он был прав, настояв на том, чтобы прийти всем вместе. Энн была великолепна, когда речь зашла о баннерной и контекстной рекламе, и, конечно, работе поисковиков, которым были посвящена пара её учебных проектов. Она наконец перестала теребить волосы — и её совсем не смутило, когда Росс по-волчьи ощерился:

— Хочу, чтобы каждый, кто наберёт в поисковой строке «Запчасти», видел нас — и я готов за это платить.

А на прощанье Росс ещё раз довольно, но немного насмешливо их оглядел и дал им совет — бесплатный:

— Ребят, я бы на вашем месте зарегистрировал хоть какую-нибудь контору. Так всем будет проще, особенно вам.