Изгои (джен)

Скажи кто-то Ойгену, что двадцать квадратных футов — это очень и очень много, он бы его засмеял, заявив, что даже камеры в Азкабане были больше. Раза в два. Но уже во вторник к полудню смеяться ему не хотелось совсем: взрыхлить эти несчастные двадцать футов оказалось задачей не то чтобы непосильной, но… Даже отдохнув два дня от уборки, Ойген всё ещё не был готов к трудовым подвигам, по крайней мере, физическим — телефон же у него всю первую половину дня надолго не замолкал.

— Хочешь — подстриги пока остролист, — предложил Рабастан, которому Ойген всё утро жаловался на несправедливость мира, в последнее время то и дело вынуждающего его работать преимущественно руками.

— Нет уж, — возражал Ойген. — Это нужно сделать красиво и ровно — у тебя глазомер точней и отлично же получается.

— А ещё он колется, да? — усмехнулся Рабастан, и Ойген, рассмеявшись, согласился:

— Да! Позволь мне избежать хоть царапин? Ну хотя бы их?

— Тогда осторожнее у корней, — посоветовал Рабастан. — Не рыхли там слишком глубоко и сильно.

— Может быть, ты сам там? — спросил Ойген, немедленно остановившись. — Если я сгублю шиповник, нас с тобой выселят.

Рабастан в ответ лишь фыркнул:

— Лучше бы я вообще всё это сделал сам. Иди и лучше посвяти себя работе интеллектуальной, — он махнул рукой в сторону бликующих на солнце стеклянных дверей.

— Да нет, ну так же нельзя, — слабо и не слишком-то уверенно запротестовал Ойген.

— Я тебя позову, когда придёт пора засевать это поле зубами дракона, — пообещал Рабастан. — Иди-иди.

Ойген немного помедлил — и ушёл в дом: работы у студии сейчас хватало.

А вот возможности поработать с комфортом — нет. Клиенты начинали звонить часов с десяти, вот только компьютер у них был всего один — и работал за ним, в основном, Рабастан. Которого Ойген крайне неохотно отрывал от дизайна, чтобы банально проверить почту и открыть какой-нибудь документ. Был бы у них второй… и Ойген даже начал приглядываться к ноутбукам, но затем вздохнул и временно закрыл этот вопрос. Таких денег у них просто не было — и Ойген мог лишь надеялся, что, может быть, к осени… Но пока список «пугающие расходы» прочно возглавлял Рабастан и его недолеченный зуб, с которым они и так уже затянули.

Так что Ойген вынужден был приходить в кафе за пару часов до смены и искать свободное место в зале, надеясь, что посетителей будет сегодня немного, и ему не придётся платить за интернет даже по сниженной для сотрудников ставке, что вызывало явное неудовольствием некоторых его сменщиков. Как и то, что ему постоянно кто-то звонил, или же он уходил в комнату отдыха и надолго оставался там с телефоном кафе.

Клиенты требовали к себе внимания, Ойген договаривался о тысяче мелочей, и за неделю успел перезаключить большинство соглашений. Прозрачная бухгалтерия, ясный набор услуг и официальный статус партнёра многих, честно говоря, подкупали — и всё же некоторых они потеряли. Впрочем, Джозеф с облегчением махнул на них рукой и сказал, что некоторым дорога только на кладбище, и без них будет легче. К тому же, реклама неожиданно принесла плоды, и, используй Ойген совиную почту, он бы разорился на крекерах, но пока что он радовался тому, что звонки были входящими, и начинал подумывать, не сменить ли ему тариф. Впрочем, из всех «нам нужно подумать», они действительно смогли подобрать троих, как Ойген их называл, сирот.

Первой из них была дама, державшая маленькое ателье — сайт ей сделал год назад неизвестный герой, и у неё заканчивались в этом месяце и доменное имя и хостинг, но она понятия не имела, как их продлить, её пугало слово «майнтейнер»⁽¹⁾ , уж не говоря о том, чтобы самой обновить сайт и хотя бы исправить грамматические ошибки, которые до поры, до времени просто никому не бросались в глаза.

У второй сиротки, оживлённой ровесницы Ойгена, был потенциально очень интересный сайт экологически безопасных товаров для дома — от шампуней и мыла до жидкостей для мытья посуды и стирального порошка. Ойген впервые узнал о том, насколько магглов волнует проблемы окружающей их среды, с которой, оказывается, всё было не так уж гладко. Нет, он, конечно, смотрел по Дискавери и Нейшн Джеографиг и о нефтяных пятнах, и о вырубке амазонских лесов, но, кажется, впервые задумался о том, чем моет посуду — впрочем, эта мысль задержалась в голове у него ровно до той минуты, когда он открыл сайт, который, по ощущениям Ойгена, уже начал зарастать той самой полезной плесенью, лишайниками и мхом, и ему действительно было интересно с ним поработать.

Третьим был джентльмен, и его сайт, похоже, был сделан в пьяном угаре троллем — началось с того, что у компании сменились офис и телефон, но стоило сыну клиента, неглупому человеку, закалённому бухгалтерией, попробовать их поменять, то всё начало плыть и разваливаться, что уж говорить о том, чтобы добавить новости. Однако тролль, видно, маясь похмельем, вернулся к себе в пещеру в Грампианских горах, где абонент был, увы, недоступен. Всем троим Ойген организовал перенос на облюбованную им хостинг-площадку, заработав для студии целых пять процентов корпоративной скидки. По вечерам же, заступая на смену, он возился уже с той работой, которую оставляли ему Джозеф и Энн.

Их счёт уже приятно пополнили фунты, часть из которых, увы, должна была уйти на оплату услуг и аренду, но что-то они даже смогли уже отложить. Скажем, на вывоз мусора. Ещё одни выходные они потратили на то, чтобы разгрести коридор, и заодно прилегающие к нему комнаты, которые бросались бы всем в глаза по пути. Мешки, мешки и снова мешки громоздились у выхода, и Ойген уже не первый раз грешил на какие-то чары, увеличивающие количество мусора в этих самых мешках. Уолш оценил их порыв и дал им добро, а заодно номер телефона своей подрядной организации, и даже сам поприсутствовал, провожая почти целиком загруженный грузовик грустным взглядом.

В воскресенье с утра Ойген, всё ещё охваченный трудовым порывом, решил поковырять найденным шпателем их окно, почитав накануне форум о том, как снимать старую краску, но не слишком в этом занятии преуспел. Где-то краска сколупывалась легко, в других же местах буквально окаменела, и Ойген невольно вспомнил об отложениях мелового периода. Признаться, динозавры их с Рабастаном заворожили, и они спорили об их родстве с драконами и морскими змеями не раз и не два. Впрочем, из древностей Ойген обнаружил разве что останки мух между рамами… и выяснил, до чего непросто взять и выкрасить старенькое окно. До покраски после всех его усилий было ещё очень далеко, и, уходя, Ойген думал о том, что нужно будет обязательно раздобыть стремянку, и попробовать это окно просто открыть, надеясь, что стёкла просто не вывалятся.

Впрочем, он уже представлял, как они отмоют дочиста комнату — от пола до потолка, а потом раскатают линолеум. За которым им придётся ехать, скорее всего, втроём, так как Джозеф наверняка будет занят, и вообще он не склонен замечать такие приземлённые вещи, как пол. Для него главное, чтобы он оказался ровным. Ну и чистым, добавил про себя Ойген, отряхивая рукав. Столы и стулья ждали своего часа в соседней комнате, и их тоже следовало отмыть, а ещё разыскать где-то шкаф. Но в целом и без него обстановка будет уже вполне рабочей.

На часах было всего одиннадцать, и Ойген, наслаждаясь хорошей погодой, неспешно пошёл домой, планируя зайти в магазин по дороге и купить что-то к чаю. И, конечно, сразу заметил в проходе меж полками кудрявую голову. Он посмотрел на девчонку в упор, и она тут же скрылась где-то за фруктами. Что ж, если она сейчас здесь, то Рабастан наверняка ещё дома — он всё чаще начал уходить днём пораньше, и Ойген его понимал.

Пока Рабастан оставался над схваткой, сам Ойген неожиданно для себя начал позиционную войну с их соседкой. Увы, его арсенал был ограничен лишь строгими взглядами, но он подключил всё своё актёрское мастерство и в деталях вспомнил то кислое выражение, которое принимала физиономия Северуса, когда дело касалось учеников. Что ж, кажется, это средство неплохо работало — девчонку словно ветром сдувало. Впрочем, Ойген вёл и осторожную разведку по всем фронтам.

Её фамилию Ойген посмотрел на почтовом ящике и дверном звонке — узнать, который из них принадлежал нужной семье, оказалось совсем несложно: насколько он понял, их квартира была двухъярусной. По окнам и выпавшей из нумерации цифры он быстро сориентировался, к тому же, его догадку подтвердил «сосед-с-молотком». Когда речь шла о ближних и дальних соседях, мистер Перри был просто незаменим.

— Роузмонд, — довольно заявил Ойген за поздним завтраком Рабастану.

— В каком смысле? — поднял на него глаза тот.

— Твою тайную воздыхательницу зовут мисс Роузмонд. Имени я не знаю, так что буду звать её пока Розамундой, — лицо Рабастана приняло удивлённое выражение, и Ойген не удержался от того, чтобы его подразнить: — Давно уж влюблён я в девчонку Розамунду... — пропел он на знакомый им обоим весёлый мотив, и они рассмеялись и поглядели друг на друга.

И Рабастан вдруг подхватил уже по-немецки:

— leh bin schön seit Tagen verliebt in Rosarnunde… Ойген, ты же не шутишь?

— Не шучу. А ты помнишь эту песенку по-немецки? Долохов её в своё время напевал минимум на четырёх языках. На немецком я разве что припев помню… как там было… Rosamunde, krenke me dein herz und stöhn «ja-ja»…

Рабастан фыркнул в чашку, а затем поправил его укоризненно:

— Rosamunde, schenk mir dein Herz und sag «ja», не знаю, у кого ты там слышал другой вариант.

— Не говори мне, что знаешь и немецкий! — с шутливым испугом воскликнул Ойген.

— Я знаю песню, — улыбнулся Рабастан. — И даже сыграл бы, будь здесь гитара… Каркаров ей меня научил когда-то — ты знал, что он неплохо играет… играл? Полька на гитаре — это не так-то просто, — Рабастан посмотрел куда-то в пространство. — Хотя он говорил, что сама песня была изначально чешская и там не было ни слова о Розамунде. Так, значит, она действительно Роузмонд?

— Увы, — Ойген вздохнул. — Такая вот аллегория.

— К счастью, я не женат, — мрачно проговорил Рабастан.

— Не женат. Согласно нашим соседям сверху, ты замужем, впрочем, это в их случае примерно одно и тоже, — вернул-таки ему старую шпильку Ойген. — Как ты думаешь, выйдет из меня королева Алиенора?

— Надеюсь, что нет, — Рабастан почему-то шутку не подхватил, а, напротив, нахмурился и помрачнел ещё больше. И отрывисто произнёс, требовательно глядя Ойгену в глаза: — Я надеюсь, что ты ничего подобного не предпримешь.

— Мерлин с тобой, — посерьёзнел Ойген. — Что ты, нет, конечно же. Но я хочу, чтобы ты знал, — добавил он проникновенно: — Если что — я спрячу тебя в саду.

Рабастан снова фыркнул и, наконец-то, улыбнулся:

— Ойген, по-моему, в этом спектакле роли как-то слегка перепутались. Тебе не кажется? Это ведь я должен бы — следуя твоей же аналогии — её прятать в нашем скромном саду?

— Времена другие, — возразил Ойген. — Всё меняется. Как там? Пусть она с насмешкой бросит «нет», не убьёт меня её ответ… Слушай, — спросил неожиданно он, отсмеявшись. — А ведь тебе, наверное, нужна гитара?

— Мне было приятно взять её в руки, — кивнул Рабастан. — Там, на вечеринке. Но гитара — совершенно точно не предмет первой необходимости. Потом когда-нибудь. В любом случае, — он покосился на окно, — сейчас этой… прекрасной Розамунде только меня с гитарой и не хватало.

— Ну тут мы уже ничего не сможем сделать, — Ойген тоже машинально посмотрел на закрытое плотным тюлем окно.

— Да что здесь поделаешь, — пожал плечами Рабастан. — Ну, всегда можно переехать…

— Куда? — возмутился Ойген. — Вот так взять и съехать из-за неё? Лорд, Асти, твоя невестка, дементоры, воющий, в конце концов по ночам, на всю тюрьму Блэк. Неужели ты думаешь, что мы дрогнем перед пятнадцатилетней девочкой? Ха!

— Что-то подобное я уже где-то слышал, — с усмешкой заметил ему Рабастан. — И ни один из них не сможет здесь жить спокойно…

1) В данном случае подразумевается служба технической поддержки, которая указывается в настройках домена. Майнтейнером может выступать как служба-регистратор, выдавшая домен, так и сам владелец или сторонняя компания, которой владелец делегировал управление доменом. Именно за это Ойген берет с людей трудовой фунт.

Вернуться к тексту