↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Временно не работает,
как войти читайте здесь!
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Изгои (джен)



...Магии они лишились все – все, кто согласился на такое. Мальсиберу, конечно, не докладывали о деталях, и он понятия не имел, как много было их, таких… лишенцев. Знал лишь, что он не один...

Автор небольшой знаток фанонных штампов, но, кажется, есть такой, когда после Битвы за Хогвартс Пожирателей наказывают лишением магии и переселением в маггловский мир. Автор решил посмотреть, что у него выйдет написать на эту тему.
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава

Глава 140

Ойгена разбудила гроза. Он проснулся от очередного особенно громкого раската грома, и сначала просто лежал, слушая казавшиеся ему почти оглушающими завывания ветра, шум ливня, разбивавшегося об окно, и тихое дыхание крепко спящего Рабастана. Ойген всегда любил грозу — по крайней мере, прежде, но сейчас она почему-то навевала на него тоску, которая становилась всё сильней с каждой минутой. Наконец, он тихонько встал, накинул халат Рабастана и, натянув носки, босиком тихо ушёл в гостиную, где скользнул за шторы и замер, прислонившись к оконному стеклу, по которому потоками стекала вода. Ему и самому хотелось плакать, как плакали небеса, от холодной пустоты внутри и давящей тоски, вдруг вернувшихся к нему с пост… нет — межазкабанских времён.

Когда-то, между побегом… нет — побегами и последним арестом — они были его частыми спутниками, и сейчас Ойген подумал, что, возможно, именно они парадоксальным образом позволили ему пережить возвращение Тёмного Лорда и не сойти тогда с ума. И не понимал, откуда и почему вдруг они вернулись — и не замечал текущих по щекам слёз.

Он вздрогнул всем телом, когда ему на плечо легла тяжёлая и тёплая рука.

— Я могу помочь? — негромко спросил Рабастан, и Ойген мотнул головой — и, только попытавшись заговорить, осознал, что плачет. И, кажется, довольно давно.

— Это всё гроза, — сказал он сиплым и севшим голосом. А затем откашлялся и предложил: — Пойдём пить чай? Ну к Бастет всё это. Тебя гром тоже разбудил? — он выбирался из-за занавесок в комнату.

— Возможно, — отозвался Рабастан. — Хотя уже почти четыре. А так темно от грозы. Идём, — он пристально оглядел Ойгена, однако же вопросов задавать не стал — к счастью, потому что у него не было ответов. Зато сказал: — Тебе нужен свой халат.

— Да. Извини, — Ойген тут же начал стягивать с себя халат, но Рабастан махнул рукой и ушёл на кухню.

Пока он ставил чайник на плиту и доставал чашки, Ойген сидел за столом, любуясь синим газовым пламенем и пытался понять, что же вызывает у него такой диссонанс. И, наконец, сказал:

— Здесь не хватает лампы. Неяркой и уютной.

— Я об этом думал, — согласился Рабастан.

— И ждал, пока я тоже додумаюсь? — засмеялся Ойген. — Слушай… а ведь я тут видел свечи, — оживлённо сказал он и, вскочив, начал открывать ящики. — Нашёл! — провозгласил он, радостно доставая две толстые белые свечи, частично уже сгоревшие, но ещё весьма высокие. А затем там же отыскал потемневший от времени подсвечник на две свечи. — Давай погасим верхний свет и посидим так, — попросил он. — Гроза требует романтики.

— Но лампу всё же купим, — Рабастан кивнул.

Ойген зажёг свечи, погасил свет — и вновь уселся за стол, глядя на чуть колышущиеся оранжевые язычки, вздрогнувшие от очередного раската грома.

— В детстве я любил грозу, — сказал он. — И в юности. Просто обожал — она меня воодушевляла, и я наполняла силой. А сейчас… мне пусто, — он протянул руку и быстро провёл пальцами над пламенем, оставившим едва ощутимый тёмный след на его коже. — Скажи, ты не ощущаешь пустоту внутри? Не знаю, как это описать точнее. Словно у меня не хватает какой-то части… говорят, что если отрезать, допустим, руку, она иногда болит. Хотя её и нет… мне кажется, я понимаю, как это.

— Я об этом не думаю, — Рабастан поставил на стол уже наполненный заварочный чайник и сел напротив Ойгена.

— Как у тебя выходит? — грустно спросил Ойген.

— С трудом, — Рабастан похлопал его по запястью. — Мне жаль. Но тебе придётся научиться самому с этим жить.

— Да я живу, — Ойген улыбнулся. И вдруг замер, затем прищурившись, спросил: — Самые красивые? Ты сказал — самые красивые, да?

— Прости? — в глазах Рабастана мелькнула тревога.

— Яблоки. Ты сказал, что выбирал самые красивые яблоки, — возбуждённо проговорил Ойген. — Зачем?

— Рисовать, конечно, — удивлённо ответил Рабастан.

— Рисовать? — переспросил Ойген, буквально впившись в него взглядом.

— Ну, знаешь — натюрморты, — губы Рабастана слегка дрогнули. — Их рисуют.

— Чем? — едва слышно выдохнул Ойген.

— Да чем угодно, — улыбка Рабастана стала чуть заметней. — Карандашами, маслом… да хоть ручкой. Вероятно, нам снова следует посетить музей, — сказал он, покачав головой. — Мы, кажется, нашли очередной пробел в твоём образовании… или ты просто прикидываешься, к чему я склоняюсь.

— Я? — Ойген изобразил оскорблённое выражение на лице, а затем без перехода взмолился: — Покажи, пожалуйста! Покажи! — Он даже руки сложил на груди, и Рабастан вздохнул:

— Что показать? Мы их съели давно. И извели в пирог.

— Карт… рисунки! Асти, ну пожалуйста!

— Там нечего смотреть, — возразил Рабастан, но Ойген повторил:

— Пожалуйста! — так горячо, что тот, качая головою, встал и ушёл — и, вернувшись с большой папкой, зажёг верхний свет. Когда он положил папку на стол и открыл её, Ойген даже встал, не в силах усидеть на месте — и его руки так дрожали, когда он перебирал акварели и карандашные рисунки, что те плясали в них, будто бы он был пьян. Цветные! Они были цветными — и, по правде сказать, больше Ойген в этот момент ничего не понял — но всё остальное не казалось ему уже важным.

— Ну, попрыгай, — усмехнулся Рабастан, но его голос прозвучал, скорей, довольно. — Я, пожалуй, заведу мольберт — раз уж правда вскрылась. Но прошу тебя, — добавил он серьёзно… даже жёстко, — не смотри ничего сам. Обещай мне.

— Хочешь — навесь замок на шкаф, — тут же предложил Ойген. — Если тебе будет так спокойней.

— Давай не будем кормить мою паранойю подобными деликатесами, — ответил Рабастан. — Ей хватит скудного пайка.

Ойген ещё поразглядывал рисунки, а потом Рабастан унёс папку, и они, уже при свете, пили чай, а потом ещё и завтракали. Гроза, меж тем, закончилась, и Рабастан засобирался на прогулку, предложив:

— Идём со мной?

— Ну нет, — Ойген поёжился. — Я лягу досыпать, сытый и счастливый. А ты иди, трудись. Тем более, гроза прошла… а если б нет, ты что, пошёл бы? — спросил он с некоторым недоверием.

— Есть ли зависимость между твоими визитами в туалет и природными явлениями? — поинтересовался Рабастан в ответ. Ойген рассмеялся и помотал головой, и Рабастан сказал нравоучительно: — Собаки в этом смысле ничем от тебя не отличаются.

Когда он ушёл, Ойген в самом деле отправился в постель — и проснулся уже ближе к полудню по-настоящему счастливым. Теперь он действительно поверил, что всё начало налаживаться — вот если бы только не Саймон…

Первое заседание было назначено на десять утра в понедельник, двадцатого мая. Накануне они все, усердно делая вид, будто ничего особенного не происходит, укладывали доставленный парой дней раньше линолеум. А уже позже, вечером, когда Энн заехала в кафе обсудить некоторые вопросы по сайту Росса, она призналась, скрывая за ворчанием тревогу:

— Мне пришлось буквально выкрутить Филу руки, как учил дед, чтобы он выступил свидетелем защиты. Но он, в общем, придёт. Мы даже почти поссорились.

— Спасибо, — Ойген сжал её руку.

— К слову, он был ветераном коммунистического подполья, — Энн не сжала свою в ответ.

— Фил? — Ойген даже моргнул.

— Дедушка Ли. И он бы, наверняка, понял, но у них там была война, а Фил считает, что в наше время всё это очень и очень глупо, вот так подставляться ради других, — покачала она головой, и Ойген с грустью услышал в этой фразе чужие нотки. Да, он знал, что так и бывает, когда люди слишком сильно привязываются к кому-то, но ему не нравилось то, что он слышал — но что он мог сделать? — Его взяли в Гугл на полную ставку, круто же, — воодушевлённо поделилась с ним Энн, добавив мечтательно: — Я бы тоже хотела работать в Гугле…

— У тебя всё впереди, — улыбнулся ей Ойген, подавив вздох. Ему не нравилось думать об этом, но он понимал, что, в отличие от него самого, для Энн и Джозефа их маленькое партнёрское предприятие — лишь начало, а не желанный итог. И ему оставалось только надеяться, что это начало продлиться достаточно долго, чтобы студия Лимбус уверено встала на ноги — и что на их место потом придут другие. Это были очень горькие мысли, и Ойген гнал их от себя всеми силами, потому что сделать с этой ситуацией он всё равно ничего не мог — только травить себе душу. В конце концов, в мире нет вообще ничего вечного — говорят, что даже солнце однажды погаснет.

К высокому красному зданию Вестминстерского магистратского суда Ойген приехал загодя, и гулял некоторое время вокруг, пытаясь унять совершенно неуместный сейчас мандраж. Это он должен сейчас успокаивать и поддерживать Саймона, а не требовать к себе чьего-то внимания — но давалось всё это Ойгену тяжело. Он не мог не вспоминать свой собственный суд… суды, хотя ситуация Саймона не имела ничего общего с его собственной.

Энн приехала с Филом — и тот, пока они все ждали Саймона, говорил, что, конечно, ему сочувствует, но до сих пор считает всё это просто блажью и уж точно она не стоит того, чтобы ставить крест на своей карьере не только в этой компании, но и вообще в данной сфере — и ради чего?

— Он ведь просто не теперь нормальной работы уже найдёт, — Фил качал головой с упрёком. — Он же неплохой программист — но ему и через тридцать лет будут вспоминать эту историю! Кто рискнёт взять его на работу после такого? Разве что только Ми-6!

— Ну, мы не разведка, но как-то рискнули, — пошутил Ойген.

Фил вежливо улыбнулся:

— Я имел в виду нормальные… крупные корпорации. Вам-то с ним повезло, да и что вам терять — какие у вас секреты? Как же всё это глупо, — он снова покачал головой.

— Вы бы на его месте такого не сделали, — сказал Ойген.

— Разумеется, нет, — Фил посмотрел на Энн и улыбнулся. — Я бы и сюда не пришёл, но… в конце концов, он поступил благородно. Но благородство такого рода осталось во временах рыцарей, — покачал он головой. — Думаете, кто-нибудь скажет ему «спасибо»?

— Не всегда и не всё делается ради этого, — возразил Ойген. Он почти не смотрел на Фила — больше на Энн, которой, кажется, было неловко от этого разговора… а может, Ойгену так казалось.

Наконец, появился Саймон — один. И сказал на невысказанный вопрос:

— Я уговорил родных сегодня остаться дома. Это только первое слушанье — они разнервничаются, а зачем? Сегодня я только узнаю, чего они от меня хотят… в смысле, требуют. В исковом заявлении всё время что-то менялось. Спасибо, что согласился меня поддержать, — очень тепло сказал он Филу, протягивая ему руку.

— Да не вопрос, — отозвался тот, отвечая на его рукопожатие. — Ты отличный спец. И это было, можно сказать, даже круто.

— Спасибо, что пришли, — обратился Саймон уже к Энн и Ойгену. — Я довольно по-дурацки себя чувствую, на самом деле. Слегка по-киношному, — он чуть-чуть улыбнулся. — Словно всё это не то чтобы не со мной, но…

— Хорошо бы всё и закончилось, как в кино, — ответил Ойген. — Ну, знаешь, где под конец адвокат выступает с яркой проникновенной речью, присяжные проникаются и выносят вердикт «невиновен», обвиняемому аплодируют, а прокуратура начинает расследование против истца.

— Это вряд ли, — покачал головой Саймон, впрочем, улыбнувшись. — Ну что, пойдёмте?

Окажись он здесь случайно, то отличил бы это здание от офисного разве что по особой атмосфере, которую источают любые государственные учреждения. Внутри это ощущение лишь усиливали обычные коридоры, в которых офисный стиль мешался с какими-то помпезным декором, обычные деревянные двери, обычные ручки на них… и Ойген вдруг понял, что ни разу спокойно не бродил по коридорам Министерства Магии. Всегда под конвоем — ну, или незаконно. Ночью. Когда они пробирались в отдел Тайн. А то, что было в тот странный год, когда они были у власти, Ойген хотел бы забыть навсегда, и память была милосердна, подвернувшись дымкой. Коридоры, лица, допросные, где ему приходилось часами работать… всё это почему-то выцвело, как негатив, и ярко он помнил разве что уродующий Атриум Министерства монумент и почему-то украшенный к рождеству бальный зал.

Впрочем, в зале суда всё уже встало на свои места, и давящее ощущение опустилось ему на плечи. Ойгену всё казалось, что он попал в какие-то не слишком тщательно сделанные декорации к фильму, но это была реальность — и обвинения тоже были вполне реальными. И особенно реальным были требования истцов: сто тысяч фунтов стерлингов за разглашение коммерческой тайны и нанесённый этим урон.

Глава опубликована: 05.11.2020
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
20 комментариев из 41395 (показать все)
Alteyaавтор
Lizwen
Бывает, да. И довольно часто такие люди лишаются потом этой жилплощади. В реальности у Мэри было много шансов именно на такой исход - в определённом смысле ей тут повезло. Если это можно так назвать.
Вообще, Мэри, мне кажется, получилась одним из самых живых наших персонажей.)
Nita Онлайн
Alteya
Она просто очень обычная, жизненная. Мне кажется, у многих есть какие-то ее черты, будем честными. Во мне точно есть.
Ролин слишком идеальная, ее далеко не так интересно обсуждать. А Мэри и бомбит, и при этом вызывает сочувствие.
Alteyaавтор
Nita
Alteya
Она просто очень обычная, жизненная. Мне кажется, у многих есть какие-то ее черты, будем честными. Во мне точно есть.
Ролин слишком идеальная, ее далеко не так интересно обсуждать. А Мэри и бомбит, и при этом вызывает сочувствие.
С красивыми женщинами вообще в этом смысле сложнее. )
Как я соскучилась по этим обсуждением, знали бы вы! Вот едва меня капельку отпустило - как я сразу же заскучала.
Nita Онлайн
Alteya
С красивыми женщинами вообще в этом смысле сложнее. )
Как я соскучилась по этим обсуждением, знали бы вы! Вот едва меня капельку отпустило - как я сразу же заскучала.
У Ролин даже не столько красота, сколько характер. В общем, я ее рядом живущую представить не могу, она из другого мира, а Мэри могу. Таких, как она на порядок больше. Может, не совсем таких же, но похожих. Поэтому мы ее и обсуждали, как мне кажется. У нее и поступков от хороших до дурных. Да и вообще ее в принципе было больше.

Я так надеюсь, что вам станет полегче и вы сможете вернуться. Мы помним и скучаем.
Alteyaавтор
Nita
Alteya
У Ролин даже не столько красота, сколько характер. В общем, я ее рядом живущую представить не могу, она из другого мира, а Мэри могу. Таких, как она на порядок больше. Может, не совсем таких же, но похожих. Поэтому мы ее и обсуждали, как мне кажется. У нее и поступков от хороших до дурных. Да и вообще ее в принципе было больше.

Я так надеюсь, что вам станет полегче и вы сможете вернуться. Мы помним и скучаем.
Я и Ролин могу, но Мэри, конечно, понятней и ближе.
Я тоже на это надеюсь. )
Lizwen Онлайн
Прекрасное, очень живое произведение. Несмотря на то, что оно заморожено, остаётся ощущение, что определённые итоги подведены, пусть о жизни героев можно читать бесконечно. Правда, бумаги, разобранные Рабастаном, намекают на то, что может вскрыться нечто важное, хотя что там может быть такого, о чём он не мог догадываться?
В любом случае, захочет ли автор продолжать историю или нет, спасибо ему за огромный труд, который он проделал, и хочется пожелать всего самого-самого лучшего!
Alteyaавтор
Lizwen
Спасибл. Мы лежим в ту сторону, но все никак...
Перечитав энный раз, грустно вздыхаю в ожидании чуда 🥺
Тоже жду что будет продолжение. Хотя мне самая интересная часть была когда ещё Зеркала не выстрелили. Просто вот прямо со своей жизнью можно параллели проводить. А в конце уже все серьезно у них.
Котовский
Котовский
Тоже жду что будет продолжение. Хотя мне самая интересная часть была когда ещё Зеркала не выстрелили. Просто вот прямо со своей жизнью можно параллели проводить. А в конце уже все серьезно у них.

Даааа и когда рабастан из депрессии вылезал.
Мне кажется, что в принципе можно было бы уже и завершить. Как-то описать конечное видение истории. Ощущение все равно, что уже история подошла к концу. Будто не хватает от силы пары глав и может быть эпилога....
Я вижу ещё не разрешенные вопросы. Научится Ойген жить с тем что сделал, работа идёт, но он пока не может с кем-то установить близкие отношения кроме Рабастана.

И ещё вопрос с ограниченностью Лондоном. Это не прямо принципиально, но вроде сильно тяготит героев и как-то психологически должно быть закрыто.

Потом ещё волшебный мир то тоже как-то существует. Истории с Циссой и вампиршей не прошли же даром.
Alteyaавтор
Да там целая история ещё... ((
Режим Хатико... режим Хатико... режим Хатико...
Alteya
Да там целая история ещё... ((
Значит, будем ждать и желать автору и соавтору сил, свободного времени и желания творить)
Нееееет, это не надо завершать парой глав, тут ещё надо столько же минимум!

Я вот думаю, не проснётся ли у них магия в итоге?
Или, может, их помилуют? Лет через нцать, когда им уже и не надо вроде?
УЖАСНО ХОЧЕТСЯ ПРОДУ!!!!
Alteyaавтор
Нам тоже хочется... мы лежим в ту сторону, правда!
Хочется в целом автору выразить признательность. Читаю ваши фанфики с огромным удовольствием. Серии перечитываю каждый год. Прошла 3й заход и добралась до этой книги.
И хочу описать свое ощущение, как высочайшее "браво".
Ваши книги хочется съесть целиком. За ночь. Просто загрузить в голову сразу всю и все чтобы как в запое насладиться максимально быстро и полностью. Сразу. Целиком.
Но и при этом растянуть удовольствие, понимая что после ваших книг читать другие - это как после ресторана идти заваривать Доширак.
Браво, я не могу описать комплиментами ваш слог и стиль, потому что ещё таких слов не изобретено, но то сравнение что я привела - подошло бы под этот комплимент.
Все и сразу. Целиком и полностью. Но при этом, растягивая и понимая уникальность.
Спасибо. Верю что ещё увижу от вас новые истории, потому что что в этой жизни ещё остаётся кроме веры.
Alteyaавтор
Lira0505
Спасибо большое. ) Это очень здорово и приятно читать. )
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх