Изгои (джен)

Снять жильё оказалось не так-то просто: половина квартир была сдана ещё перед Рождеством, и информация на сайте просто не успела обновиться, что-то просто должно было освободиться сразу после нового года, по нескольким номерам дозвониться не удалось, да и, к тому же, у многих агентов показы были уже запланированы и, чтобы посмотреть понравившийся вариант, ждать пришлось бы до завтра. Из квартирных владельцев, сдававших жильё напрямую, троих просто не оказалось в Лондоне, и вернуться они планировали только вечером, ещё один бормотал что-то про то, что «сегодня же выходной и всё закрыто, давайте завтра» — в общем, готовы были показывать квартиры только двое, как Ойген решил для себя, самых голодных агента. Один из них предложил встретиться буквально уже через час: видимо, жил рядом и встретил Рождество без особенного веселья, и хотел заработать свой трудовой фунт.

— Наша задача начинает представляться мне всё более выполнимой, — сказал повеселевший Ойген, когда они завтракали перед встречей холодной индейкой, хлебом и печеньем. — Я предложил бы хоть что-то снять недели на две, а потом уже искать какой-то постоянный вариант. Потеряем, конечно же, на комиссии, но выбора у нас особого всё равно нет.

— Сегодня двадцать шестое, — напомнил Рабастан. — Впереди — почти неделя праздников и выходных. Где мы возьмём деньги за оставшуюся неделю? Конечно, пятого я получу пособие — но нужно будет на что-то жить, и часть этих денег уйдёт на три моих лекарства — они почти закончились. Останется примерно половина.

— И плюс моя зарплата, — напомнил Ойген. — Я попрошу Уолша заплатить не за одну неделю, а за месяц. Или хотя бы за половину. Нам хватит — хотя всё зависит от комиссии, конечно. Ты сомневаешься?

— Давай посмотрим, что нам предложат, — ускользнул от прямого ответа Рабастан. — И сколько это будет стоить. И решим.

Первая, если так можно выразиться, квартира, которую им показал агент — невысокий пухлый мужчина лет, наверно, тридцати — Ойгена не столько удивила, сколько озадачила. «Небольшая, но уютная функциональная студия» оказалась на деле комнатой едва ли ста сорока квадратных футов⁽¹⁾ и обстановка её могла поставить в тупик и куда более закалённых съёмщиков. Вдоль идущей напротив двери стены, выкрашенной неяркой розовой краской, стояли две узкие койки. Стена у окна была покрыта коричневатым кафелем с розовыми прожилками, и на этом меланхоличном фоне футах от силы десяти⁽²⁾ умещались маленькая, на две конфорки, плита, столик с шкафчиком под ним, холодильник… и неожиданный унитаз, втиснутый между слега обшарпанной стенкою холодильника и противоположной стеной, на которой сиротливо торчал держатель для туалетной бумаги. Вот только ни шторок, ни чего-либо ещё, что могло бы обеспечить хотя бы иллюзию какой-то приватности, не наблюдалось. У другой стены располагался неожиданно громоздкий шкаф и крохотная душевая с полупрозрачными пластиковыми стенками, но они, увы, уже не дождались положенного внимания.

— Отличный вариант, — убеждённо говорил агент. — Да, тесновато — но всего пятьсот фунтов за месяц! И какой отличный вид! — он отодвинул коричневую занавеску и продемонстрировал им тихую улицу и стоящий напротив дом. — — И магазины рядом, и до подземки пара шагов. И чисто! Обратите внимание на свежий ремонт!

— А стулья? — спросил Ойген больше чтобы что-нибудь спросить.

— Стульев нет, — агент ни капли не смутился. — Однако же владелец не будет возражать, если вы их купите.

— А что насчёт подушек и одеял?

— Нет, — агент покачал головой. — Как и посуды. Но сейчас всё это можно очень дёшево и легко купить — да даже даром взять! Есть сайты в интернете — или вот Армия Спасения. Они дают отличные добротные вещи!

— Ну, жить здесь, в принципе, можно, — осторожно проговорил Ойген. — Но нас смущает этот идиллический унитаз, — добавил он, поймав странный взгляд Рабастана.

— А что? Отличный унитаз, — агент пожал плечами. — Заметьте, новый! А то, бывает, сдают, а бачок постоянно течёт.

— Но нас всё же двое, — Ойген удержал улыбку. — Это может быть несколько неловко.

— Вот будь бы вы молодой парой… в смысле, самой обычной, муж-жена — тогда конечно, — понимающе кивнул агент. — Но нам-то, мужикам, чего стесняться?

— Мы братья, — зачем-то сказал Ойген. Ему было смешно, но он старательно удерживал на лице серьёзное выражение.

— Ну так тем более! Чего вы там не видели? Хороший освежитель — и никаких проблем!

— Мы подумаем, — вежливо ответил ему Ойген. — Вы говорили, что готовы показать нам сегодня ещё пару квартир.

— А то! — охотно согласился агент. — Но этот вариант — лучший. Увидите. Пойдёмте — тут недалеко.

Как ни странно, это оказалось правдой: кроме этой «уютной функциональной студии» на третьем этаже, они посмотрели комнату в квартире с тремя спальнями, в которой жило ещё четверо студентов, тоже по двое в комнате — и Ойген буквально шарахнулся от хорошо ему знакомого запаха насквозь прокуренного помещения. Ну нет. Больше этой дряни в его жизни никогда не будет! Следующей была квартира, тоже гордо названная студией, в мансарде, где, во-первых, было очень холодно — «но отопление здесь есть, не думайте! Отличное — но оплачивать его придётся отдельно» — а, во-вторых, вся немудрённая мебель была ужасно старой и не слишком чистой. Да и плиты здесь не было — но, впрочем, как раз это не было большой проблемой: плитку можно и купить. Стоила это квартира, правда, немного дороже первой — пятьсот пятьдесят фунтов, но сдавалась минимум на месяц. Последней они посмотрели ещё одну комнату — совсем крохотную, на первом этаже кирпичного дома, где не было ничего, кроме трёх кроватей, маленького комода и большого кресла, такого старого, что на него страшно было не то что сесть, даже встать рядом. И хотя просили за неё всего триста пятьдесят фунтов, Ойгену с Рабастаном вполне хватило десятиминутного общения с хозяйкой, заявившей, что они должны быть дома не позднее девяти часов — потому что ровно в девять она запирает дверь, и открывает её утром в восемь, ведь «приличные люди по ночам не бродят — а мне нужны приличные жильцы!»

— Нам надо посоветоваться и подумать, — сказал Ойген, прощаясь с агентом. — Мы вам позвоним ближе к четырём часам.

Когда агент ушёл, Ойген с Рабастаном переглянулись.

— Я даже не знаю, — сказал Ойген. — Может, третья? Первая во многом лучше, но унитаз…

— Зато там чисто, — возразил Рабастан. — Мы с тобой пол жизни провели в Азкабане — тебя в самом деле смущают отсутствие шторки?

— Скорей, меня смущает то, что от унитаза до плиты дюймов двенадцать, — улыбнулся Ойген. — И немногим больше до стола. Хотя… пожалуй, отсутствие шторки меня беспокоит, да. У нас хотя бы были решётки и скверная видимость по углам. Посмотрим ещё? Вдруг нам повезёт?

Вторым из голодных и готовых работать агентов оказалась темноволосая дама средних лет, первом делом продемонстрировавшая им комнату, вызвавшую у Ойгена и Рабастана стойкую ассоциацию с Лютным — так же, как и проживающий в соседней комнате мужчина. В этой комнате было темновато и неряшливо, и обшитые золотой тесьмою цветастые покрывала на двух не слишком-то надёжного вида кроватях выглядели почти пугающе абсурдно. Зато и просили за комнату всего триста двадцать фунтов — правда, коммунальные услуги оплачивались отдельно.

Следующим, что они посмотрели, была мансарда: длинное и очень узкое помещение — казалось, что, встав в центре, Ойген мог коснуться кончиками пальцев противоположных стен. Здесь тоже было очень холодно, а главное — отсутствовал душ и уж, конечно, ванна.

— Душ есть на этаже, — сказала агент. — Старый доходный дом… тогда так строили. На самом деле, это не так неудобно, как кажется: у вас будет свой ключ и часы, когда им можно пользоваться.

Но если отсутствие душа в квартире, в целом, можно было пережить, то сырость, буквально пропитавшая эту комнату, была намного хуже. К тому же, здесь было действительно темно — хотя день был пускай и не совсем ясный, но, по крайней мере, не дождливый и не хмурый. Да и стоила квартира те же пятьсот фунтов, что та, с унитазом за холодильником — но там было, по крайней мере, сухо, чисто и тепло, да и душ имелся. Хотя унитаз в углу между плитой и холодильником Ойгена по-прежнему смущал.

Наконец, они направились смотреть последнюю квартиру. Время приближалось к трём часам, и, похоже, пора была делать выбор, а ни Ойген, ни, кажется, Рабастан к нему готовы не были.

— Здесь очень мило, — сказала агент, открывая дверь на втором этаже четырёхэтажного дома, выкрашенного снаружи в жёлтый цвет. — Конечно, если вы не против двухэтажной кровати. Но вы знаете — вот дети у меня, к примеру, её очень любят.

Ещё одна «студия» — а на деле, если Ойген верно понял, такая же переделанная в отдельную квартиру комната, как и предыдущие — была совсем маленькой: наверное, около ста тридцати квадратных футов (12 кв. м.). Открывающаяся дверь образовывала что-то вроде ниши, в которой аккурат и помещалась в длину двухэтажная кровать. Другая ниша шла вдоль той стены, в которой была дверь, и была отделена от комнаты стеклянной перегородкой, за которой размещались душ и туалет. Напротив же кровати было окно, под которым располагались кухонные ящики и раковина. Плиту замещала электрическая плитка. Больше в комнате не было ничего — кроме телевизора, на кронштейне прикреплённого к стене напротив того, что Ойген про себя окрестил «ванной нишей». Впрочем, комната выглядела чистой, линолеум казался почти новым, а стены были выкрашены в ненавязчивый кремово-жёлтый цвет.

— Четыреста пятьдесят в месяц, коммуналка отдельно, — сказала агент. — Дороговато, понимаю — зато и чисто, и дом приличный. И район удобный — подземка совсем рядом.

— Здесь нет холодильника, — сказал Ойген.

— Нет, — согласилась с ним агент. — Зато смотрите, какой вид, — она раздвинула жалюзи. Вид и вправду был отличный: окно выходило на какие-то невысокие строения и кусок газона с пустыми сейчас клумбами. — Сейчас зима: сыр или масло вполне можно оставлять на подоконнике. Придётся покупать всё и готовить маленькими порциями, — она улыбнулась, — но вы ведь не вечно жить здесь станете. Должна предупредить: эта квартира сдаётся минимум на месяц.

Рабастан и Ойген переглянулись, и он скосил глаза на унитаз, который снова находился совсем рядом с тем, что здесь изображало кухню. Буквально в паре футов. Правда, здесь, в отличие от той, другой квартиры, была стеклянная перегородка — к сожалению, прозрачная, но ведь была же.

— Сколько составляет ваше вознаграждение? — спросил Ойген. — Если мы, к примеру, остановимся на этом варианте?

— Треть от аренды за первый месяц, — ответила она. — Сто пятьдесят фунтов.

Они опять переглянулись. Им хватало — впритык, да, но хватало. И даже оставалось, пусть и совсем немного. Впрочем… Когда-то Ойген умудрялся растянуть пятьдесят фунтов на еду почти на месяц. На двоих. Он не хотел бы повторять тот опыт, да и теперь, когда Рабастан нормально ел, так не получится — но этого ведь не потребуется. В начале января они оба получат деньги: Рабастан — своё пособие, а Ойген — зарплату.

— Вам не обязательно решать сейчас, — доброжелательно сказала агент. — Вы можете мне позвонить — но я должна предупредить, что это очень выгодное предложение, и квартира уйдёт быстро.

— Один момент, — попросил Ойген, отводя Рабастана к окну. Агент же деликатно присела на нижнюю кровать и уткнулась в свой телефон — может быть, совсем чуть-чуть демонстративно. — Что думаешь? — спросил он, вытаскивая свою Нокию и глядя на часы. Без четверти три.

— По-моему, это хороший вариант, — негромко проговорил Рабастан. — Можно будет купить кусок какой-нибудь простой ткани и закрыть им эту стеклянную перегородку — мне кажется, это не должно быть сложно. Всё будет, конечно, слышно, но, по крайней мере, не видно. И, полагаю, мы сможем прожить без холодильника.

— Мне тоже кажется, что это лучший вариант, — согласился Ойген. — Но месяц — много… или… — Рабастан пожал плечами и чуть ощутимо качнул головой. — Арендуем?

— Да, давай, — Рабастан кивнул.

— Скажите, — спросил Ойген у агента, — интернет сюда можно провести?

— Я полагаю, что хозяин возражать не будет, — ответила она. — Могу узнать.

— Пожалуйста, — вежливо попросил Ойген. — Нам это важно — для работы.

Пока она звонила хозяину квартиры, они с Рабастаном оглядывались.

— Здесь нет шкафов, — сказал Ойген. — Но месяц можно потерпеть, мне кажется…

— Вполне. Там, — Рабастан кивнул на кровати, — можно было бы сделать занавеску. Если хозяин разрешить — то прямо под потолком, так, чтобы закрыть обе кровати… а лучше две отдельные. Чтобы не мешать друг другу светом.

— А если нет — закроем нижнюю, — согласился Ойген. — И решим, кому из нас это нужнее… мне кажется, тут не так плохо.

— Ты знаешь, — признался Рабастан, — я ещё там, где мы жили вначале, когда мне было совсем тошно, вспоминал камеру. И становилось легче. До какого-то момента. Но мне здесь даже нравится. Забавно.

— Владелец не против интернета, — сказала агент. — Но это за ваш счёт.

— Да, разумеется, — ответил Ойген — и подумал, что нужно позвонить в компанию и узнать, обслуживают ли они этот район. Может быть, удастся просто перезаключить контракт по новому адресу. Хорошо, что он забрал из дома Мэри свой роутер. Да, ему всё равно придётся заплатить — но всё-таки намного меньше. — Тогда мы согласны подписать договор, — сказал он. — На месяц.

1) 13 кв. м

Вернуться к тексту

2) около 3 м

Вернуться к тексту