Изгои (джен)

Nita
Он же не робот. Он тоже так не может. Ну вот влюбился... ему этого так не хватало.
Ему вообще фатально не хватает тепла и близости же.

Но далеко не все обсуждают детство.
А некоторые его вообще не помнят. Вот прям лет до 10-12. Ни книжек, ничего...
Вы правы, всё это, конечно, очень тяжело и сложно. Но он живой человек - он не может и не будет жить вот так расчётливо.

Alteya
Да собственно пусть живет как живет. Сколько бы времени не было отпущено этим отношениям, это все равно лучше, чем ничего. Ну разбегутся, даже если это будет больно и плохо, они все равно были, эти отношения, будет что вспомнить, поностальгировать. Это же жизнь.
У них может это роман не один год продлится к обоюдному удовольствию. Никто не ж говорит, что надо всю жизнь или что он будет последним для каждого из них.

Nita
А если он любви хочет?
Сердцу не прикажешь.

Адаптация наше все))
Все же он не инопланетянин.
Разница не слишком большая.

К тому же, есть те кто охотно расстаётся со со своим культурным кодом.

Nita
Ну вот именно.
Опять же - как знать, что будет.
И кто сколько проживёт.
jjoiz
Он и хочет. )

Разница большая - но он неплохо справляется. )
По крайней мере, пока.

Alteya


– Теперь, – продолжал граф, пожав плечами, – хотите, я вам скажу, отчего совершаются все эти нелепости? Оттого, что в ваших театрах, насколько я мог судить, читая пьесы, которые там ставятся, люди то и дело залпом выпивают содержимое флакона или глотают заключенный в перстне яд и падают бездыханными; через пять минут занавес опускается, и зрители расходятся по домам. Последствия убийства остаются неизвестными: вы никогда не увидите ни полицейского комиссара, опоясанного шарфом, ни капрала с четырьмя солдатами, и поэтому неразумные люди верят, будто в жизни все так и происходит. Но выезжайте за пределы Франции, отправляйтесь в Алеппо, в Каир или хотя бы в Неаполь или Рим, и вы встретите на улице стройных людей со свежим, розовым цветом лица, про которых хромой бес, столкнись вы с ним невзначай, мог бы вам сказать: «Этот господин уже три недели как отравлен и через месяц будет хладным трупом».

– Так, значит, – сказала г-жа де Вильфор, – они нашли секрет знаменитой аква-тофана, про который мне в Перудже говорили, что он утрачен?

– Да разве в мире что-нибудь теряется? Искусства кочуют и обходят вокруг света; вещи получают другие наименования и только, а чернь не разбирается в этом, но результат всегда один и тот же: яды поражают тот или иной орган, – один действует на желудок, другой на мозг, третий на кишечник. И вот яд вызывает кашель, кашель переходит в воспаление легких или какую-либо другую болезнь, отмеченную в книге науки, что не мешает ей быть безусловно смертельной, а если бы она и не была смертельна, то неминуемо стала бы таковой благодаря лекарствам: наши немудрые врачи чаще всего посредственные химики, и борются ли их снадобья с болезнью, или помогают ей – это дело случая. И вот человека убивают по всем правилам искусства, а закон бессилен, как говорил один из моих друзей, добрейший аббат Адельмонте из Таормины, искуснейший химик в Сицилии, хорошо изучивший эти национальные явления.

– Это страшно, но чудесно, – сказала молодая женщина, застывшая в напряженном внимании. – Сознаюсь, я считала все эти истории выдумками средневековья.

– Да, несомненно, но в наши дни они еще усовершенствовались. Для чего же и существует течение времени, всякие меры поощрения, медали, ордена, Монтионовские премии, как не для того, чтобы вести общество к наивысшему совершенству? А человек достигнет совершенства лишь тогда, когда сможет, подобно божеству, создавать и уничтожать по своему желанию; уничтожать он уже научился – значит, половина пути уже пройдена.

– Таким образом, – сказала г-жа де Вильфор, упорно возвращаясь к своей цели, – яды Борджиа, Медичи, Рене, Руджьери и, вероятно, позднее барона Тренка, которыми так злоупотребляли современная драма и роман…

– Были произведениями искусства, – отвечал граф. – Неужели вы думаете, что истинный ученый просто возьмется за нужного ему человека? Ни в коем случае. Наука любит рикошеты, фокусы, фантазию, если можно так выразиться. Так, например, милейший аббат Адельмонте, о котором я вам говорил, производил в этом отношении удивительные опыты.

– В самом деле?

– Да, и я вам приведу пример. У него был прекрасный сад, полный цветов, овощей и плодов; из этих овощей он выбирал какой-нибудь самый невинный – скажем, кочан капусты. В течение трех дней он поливал этот кочан раствором мышьяка; на третий день кочан заболевал и желтел, наступало время его срезать; в глазах всех он имел вид созревший и по-прежнему вполне невинный; только аббат Адельмонте знал, что он отравлен. Тогда он приносил этот кочан домой, брал кролика – у аббата Адельмонте была целая коллекция кроликов, кошек и морских свинок, ничуть не уступавшая его коллекции овощей, цветов и плодов, – итак, аббат Адельмонте брал кролика и давал ему съесть лист капусты; кролик околевал. Какой следователь нашел бы в этом что-либо предосудительное? Какому королевскому прокурору могло бы прийти в голову возбудить дело против Маженди или Флуранса[45] по поводу умерщвленных ими кроликов, кошек и морских свинок? Ни одному. Таким образом, кролик околевает, не возбуждая внимания правосудия. Затем аббат Адельмонте велит своей кухарке выпотрошить мертвого кролика и бросает внутренности в навозную кучу. По этой навозной куче бродит курица; она клюет эти внутренности, тоже заболевает и на следующий день околевает. Пока она бьется в предсмертных судорогах, мимо пролетает ястреб (в стране аббата Адельмонте много ястребов), бросается на труп, уносит его на скалу и пожирает. Спустя три дня бедный ястреб, которому, с тех пор как он поел курицы, все время нездоровится, вдруг чувствует головокружение и прямо из-под облаков грузно падает в ваш садок; а щука, угорь и мурена, как вам известно, прожорливы, они набрасываются на ястреба. Ну так вот, представьте себе, что на следующий день к вашему столу подадут эту щуку, угря или мурену, отравленных в четвертом колене; ваш гость будет отравлен в пятом, – и дней через восемь или десять умрет от кишечных болей, от сердечных припадков, от нарыва в желудке. После вскрытия доктора скажут: «Смерть последовала от опухоли в печени или от тифа».

Дюма-пэр, *Граф Монте-Кристо*
*задумчиво* Вот бы сюжетный кроссовер с ГП...

Nalaghar Aleant_tar
Ааа, я забыла эту историю! Прекрасно!)))

Alteya
А это уже от Ойгена зависит *вспоминает анекдот про кошку, попа и валенок*

Nalaghar Aleant_tar
Что за анекдот? )

Да всё тот же.

- Батюшка, а с кошкой совокупляться - большой грех?
- Так она ж царапаться будет!
- А мы ее - в валенок.
- Да... Грех бОльшОй... Но идея бОгатая!

Nalaghar Aleant_tar
Ыыыыы! ))))

*голосом Хагрида* Идея действительно того...этого самого богатая. Только зверюшку...того....жалко стал быть нежнее с ней надо....

Анекдот-с...

Глава будет завтра. Так получилось...

Бета сама себе дурак.
Простите (

Утром, днем или вечером, вот в чем вопрос... А бета - просто человек. которому не чуждо ничто.

Вот сколько раз... ну не извиняйтесь вы! (Это я и автору, и бэте)

miledinecromant
Все мы иногда такие дураки. Держитесь.
Борейко
Днём. Или вечером - как получится.
Точно не утром.
Nalaghar Aleant_tar
Хлюп (растроганно)

Бета выкинула такой фортель что самой дико.
Как только бету починят, всё будет.

Дай Ллос, ничего серьёзного?