Обратная сторона луны (джен)

Кондитерская, в которую с подачи МакТавиша отправился Скабиор, оказалась и вправду чудесной, и нашёл он её легко: здесь, в Глазго, все, кажется, её знали. Хозяйка — приветливая аппетитных форм дама лет… сложно сказать — около сорока, вероятно — очень свежая и приятная, с полными чувственными губами и большими голубыми глазами… а ведь он её где-то видел, сообразил вдруг Скабиор. Совершенно точно видел — он узнал её запах, и глаза эти голубые узнал, и сходящиеся мыском над центром лба волосы… но нет, вспомнить не вышло — она с улыбкой заговорила с ним, и следующие четверть часа они выбирали пирожные, благо в это время дня в кафе народу было немного, и молоденькая индуска-помощница вполне справлялась с садящимися за столики посетителями. В конце концов, он набрал большую коробку самых разных пирожных — всех по два, чтобы пробовать вместе, и, расплатившись (покупка, между прочим, обошлась ему, как хороший обед), вернулся домой, размышляя, где и когда он встречал эту Рину. Имя ему точно ничего не говорило, но вот лицо, и особенно запах…

А потом вспомнил. И её, и чёрные глаза человека, давным-давно уже мёртвого, но до сих пор остававшегося для него одним из самых страшных людей, которых он встречал в своей жизни — того, кто легко, просто со злости, вселил в его голову дементоров. И, хотя они пробыли там недолго, Скабиор до сих пор иногда просыпался от их мёртвого шёпота, непонятно с чего порой возникавшего в его утренних снах.

И разозлился он тогда как раз из-за этой женщины — в то время ещё совсем молодой и принадлежавшей ему — на которую Скабиор так глупо и неосторожно в тот раз покусился.

Воспоминание оказалось неприятным и вызвало в нём что-то вроде стыда — за то, как он тогда отнёсся к этой… Рине. Она наверняка была тогда шлюхой — и он легко мог догадаться об этом, а ведь «девочек» он никогда не обижал. И так накинуться на неё, до смерти напугав… Он поморщился. Конечно, ему самому тогда было скверно, он бесился, бывая в этом проклятом Малфой-мэноре и ловя на себе равнодушные и презрительные взгляды его обитателей и их друзей из так называемого «ближнего круга», и он знать не знал, что девчонка принадлежит одному из них — но всё же это был не лучший поступок.

«А девчонка-то выбралась», — сообразил он вдруг, улыбнувшись. Выбралась из борделя, да как! Мечта многих… да почти всех девочек — отойдя от дел, иметь какое-нибудь приятное, приносящее доход занятие. Ещё мечтают, конечно же, о замужестве — но это недолго — и о том, чтобы жить на скопленное за годы работы — а вот это совсем нереально. Но и дело своё заводят немногие — да что там немногие, единицы. Этой вот повезло, значит… Скабиор опять улыбнулся — и решил, что покупать что-нибудь в этой кондитерской ежемесячно, принося, таким образом, несправедливо обиженной им когда-то девушке регулярный доход будет достаточной компенсацией с его стороны.

— У нас праздник? — голос Гвеннит, незаметно для него вошедшей в кухню, где он сейчас сидел, вывел его из задумчивости.

— У нас всегда праздник, — отозвался он, придвигая ей коробку. — Сваришь мне кофе? — попросил он. — Я вряд ли вернусь до рассвета.

* * *

Сова принесла ему обещанное МакТавишем воспоминание ещё во время обеда — и он тут же написал Скитер ещё одно письмо, с очень вежливой просьбой, если это возможно, принести с собой Омут памяти. А вечером он вновь встретился с ней — снова в неволшебной гостинице, теперь, правда, другой, довольно большой и шумной. Впрочем, поднятый воротник пальто и редкостное нелюбопытство портье, упрямо глядящего куда-то в сторону, мимо двери, позволили ему миновать холл тихо и незаметно — и, поднявшись на самый верх, войти в номер.

— Спасибо и приношу извинения, — сказал он с порога, ставя на пол набитую сумку. Рита, курившая и писавшая что-то за столом, на котором стоял знакомый сосуд, отложила карандаш и, смерив Скабиора внимательным взглядом, кивнула.

— Я ожидала чего-то такого, — сказала она. — И даже худшего. Ты неплохо держался.

— Неимоверно польщён такой похвалой, — усмехнулся он, подходя к ней и присаживаясь совсем рядом на край стола. — Предлагаю сегодня попытаться поймать нашего неуловимого невидимку, — сказал он, морщась от сигаретного дыма и выпуская из палочки сильную струю воздуха, чтобы его отогнать. Она усмехнулась, но говорить ничего не стала — просто лёгким движением своей палочки направила дым в окно и спросила:

— Есть план?

— Есть, — кивнул он, ставя на стол два флакона. — Это оборотное — и сегодня ты будешь мной, а я пойду за тобой и попробую эту тварь поймать.

— Ты не рухнешь с каблуков с непривычки? — пошутила она. — А так план хороший.

— Я же не в твоём виде пойду, — рассмеялся он. — Просто в другом. А вот ты будешь мной — и тот, кто за мною следит, я надеюсь, в это поверит. Но сперва мне нужно кое-что посмотреть, — сказал он, доставая из кармана полученный от МакТавиша фиал тёмного стекла.

— С одним условием, — улыбнулась она. — Я тоже хочу это увидеть.

— Не выйдет, — качнул он головой. — Извини — но я связан контрактом. И если это твоё условие — мне придётся поискать Омут в каком-нибудь другом месте. Я ещё жить хочу, — ухмыльнулся он.

— Ну, хорошо, — кивнула она. — Твоя смерть пока представляется мне преждевременной… Наслаждайся просмотром.

— И ты вынешь его потом и вернёшь сюда? — на всякий случай уточнил он.

Она рассмеялась.

— Какой ты умный. Да, — она прикурила от окурка новую сигарету и погасила его в пепельнице. — Смотри.

Он опустил лицо в Омут памяти.

…Ночь. Или вечер — в общем, темно, неприятно и очень сыро. Человек, которому, вероятно, принадлежит воспоминание и чьего лица не видно под низко опущенным капюшоном, быстро идёт к огромной постройке, напоминающей гигантский сарай — железному и без окон. Сеет мелкая морось — то ли туман, то ли дождь… Но тепло — лето или, скорее, ранняя осень. Мужчина входит в сарай… или что это — ангар? Доки — Мордред их знает, как всё это зовётся у магглов. Внутри его ждут…

Вошедший начинает с Гоменум Ревелио — а потом накладывает несколько заклинаний, среди которых Скабиор узнаёт заглушающие. Остальные молчат, ожидая…

Пока они разговаривают, Скабиор оглядывается. Никого, только чёрная кошка выскакивает вдруг из одного из углов и бежит наискось — и вдруг замирает, стоит, глядя в пустоту, а потом вдруг подпрыгивает, изгибает спину и с шипением убегает куда-то смешными скачками. Внутри холодно — кажется, куда холоднее, чем снаружи, и свет слабый и тусклый, да и тот время от времени начинает неприятно мигать, пару раз, кажется, пытаясь совсем потухнуть. Наконец, все расходятся…

Ничего. Не было там никого больше — теперь он сам это видел. Да что же это такое?!

Он вынырнул с крайне раздосадованным выражением лица — увидев которое, Рита не сдержала усмешку и комментарий:

— Помогло?

— Не слишком, — буркнул он. — Не заметно?

— Я бы сказала, что даже слишком, — ответила она, доставая воспоминание и помещая его в тёмный флакон. — Ну что? Куда мы идём?

— В доки, — отозвался он, пряча флакон в сумку. — Маггловские. Ты же не против прогулки на свежем воздухе?

— Доки? — с любопытством спросила Рита. — О нет, конечно же, я не против.

…Выпив зелье, они посмотрели друг на друга — и покачали головами. Скабиор разделся, отдавая ей свои вещи, и надел принесённую с собой потёртую мантию, потрёпанные помятые брюки и свитер со спущенными в нескольких местах петлями. Выглядел он сейчас как худенький маленький человечек с плохо выбритым скошенным подбородком и жиденькими мышиного цвета волосами. Рита, раздевшись, подошла к зеркалу и с любопытством себя оглядела — Скабиор буркнул что-то вроде:

— Поторопись — ещё наглядишься, — и, когда она оделась, протянул ей жестяную баночку сурьмы: — Умеешь?

— Да уж как-нибудь справлюсь, — вскинула она бровь.

На сей раз погода была получше, чем в том воспоминании — по крайней мере, не моросил дождь — зато было очень холодно и дул сильный ветер. Они шли на некотором расстоянии друг от друга — достаточно далеко, чтобы можно было подумать, что они никак друг с другом не связаны, но достаточно близко, чтобы Скабиор мог бы заметить следящего. Однако никого не было: только холод, разбегающиеся бродячие псы да отвратительно мигающие фонари, от которых рябило в глазах. Но самое скверное — слежку Скабиор в какой-то момент снова почувствовал, однако, сколько ни высматривал хоть кого-то, так никого и не углядел, разве что тех самых дворняг, никто из которых даже и близко к нему не подошёл. Чуяли, что ли…

Единственной пользой от прогулки было то, что Скабиор прошёл буквально по следу того, чьи воспоминания видел — путь этот неплохо просматривался со стольких точек, что он даже не попытался найти место, наиболее для этого приспособленное — зачем? Всё равно никаких следов там за прошедшие полгода уже не осталось. Сам ангар оказался закрыт, но они с лёгкостью открыли его — Скабиор обошёл его по периметру, едва ли не обнюхав его, однако ничего полезного так и не обнаружил.

Прошатавшись там почти два часа — благо, вторая порция оборотного у них с собою была — в гостиницу они вернулись замёрзшими, голодными и разочарованными — а Скабиор, к тому же, ещё и довольно злым. Даже не дождавшись окончания действия зелья, он мрачновато спросил:

— Могу я душем воспользоваться? — И, получив разрешение, ушёл в ванную и застрял там минут на сорок. Вернувшись же, обнаружил, что Скитер спокойно работает за столом — и снова курит. Молча одевшись, он сел на край кровати и сказал уже почти спокойно:

— Не понимаю. Не было там никого.

— Не было, — согласилась она, оборачиваясь. — Лично мне прогулка понравилась… Хотя эти собаки и мигающий свет сделали её слегка инфернальной, — слегка насмешливо проговорила она. — И, помолчав и внимательно на него поглядев, спросила: — Почему ты так злишься? Не было никаких гарантий, что мы сразу кого-то найдём.

— Там был кто-то! — яростно мотнул головой он. — Я чувствовал слежку! Чувствовал — но не видел! И это не чары следящие — они так не ощущаются… я не понимаю! — он с размаху ударил о кровать ладонью и встал под Ритиным изучающим взглядом. — И ты знаешь, — сказал он ядовито, — ты в моем облике смотрелась так… Я даже не знаю, как это описать. Ты так виляла бёдрами, что увидь это кто-то — решил бы, что в меня вселился какой-нибудь странный демон или что меня кто-то взял под Империо. Ты, вообще, видела когда-нибудь, как ходят мужчины?

— Там не было никого, — пожала она плечами. — И подобным вещам нужно учиться или хотя бы тренироваться. Обещаю, если ты возьмёшь меня с собой в Лютный в таком обличье, я…

— Да никогда! — он расхохотался. — Рита, ты… ладно. Я совсем не в настроении сегодня и наговорю тебе гадостей — а ты в ответ напишешь что-нибудь… в своём духе. Нет уж. Я лучше просто уйду, — сказал он, решительно собирая сумку. — Хочешь мне возразить?

— У меня полно работы, — сказала она. — Так что, если у тебя нет ни планов, ни настроения…

— Мне пора убираться, — сказал он, резко вставая. Она не ответила, глядя на него с полуулыбкой, а когда он, коротко простившись, ушёл, качнула головой, закурила новую сигарету — и вернулась к своим заметкам.