Спал Скабиор недолго — минут через двадцать он застонал, а потом дёрнулся и с коротким вскриком резко сел и открыл глаза, часто и тяжело дыша. Шёпот — мерзкий, отвратительный шёпот, которого, как он уже знал, не бывает — постепенно затихал у него в ушах, и он, унимая нервную дрожь, хрипло заговорил:
— Зря вы мне дали заснуть.
— Простите, — сказал МакДугал, подходя к нему с небольшой ступкой в руках, в которой растирал что-то, слабо пахнущее то ли солодкой, то ли анисом.
— Хотели увидеть всё сами? — спросил Скабиор, морщась от этого запаха.
— И это тоже, — кивнул МакДугал. — Вы говорили, что ели только сегодня утром — давайте я, для начала, вас накормлю чем-нибудь, — предложил МакДугал, — а потом напою зельями и уложу спать — прямо здесь. Мне всё равно сегодня работать до утра — заодно и понаблюдаю за вами, если вдруг что.
— Давайте, — согласился Скабиор. Он не понимал, жалеет его МакДугал, или просто исполняет, как следует, собственные профессиональные обязанности — и от этой неопределённости принимать помощь ему сейчас было легче. — А у вас нет чего-нибудь, кроме чая? — вдруг попросил он. — Я за сегодня выпил, наверное, литра три… пока гулял днём и думал. Можно даже простой воды.
— Воду найдём, — кивнул МакДугал, расчищая свой стол и вызывая больничного эльфа. — Узнаем сейчас, что там осталось сегодня, — сказал он, отправляя эльфа на кухню.
На Скабиора вдруг волной нахлынули воспоминания — о том времени, когда он отрабатывал здесь долгие часы присуждённых ему общественных работ, тогда ещё совершенно свободный от всего, и даже вполне готовый в то время отпустить от себя Гвеннит… или, во всяком случае, ещё далеко не так сильно к ней привязавшийся. Интересно, почему так? Нужно какое-то время прожить вместе с человеком, чтобы до такой степени его полюбить? Но если б всё было так просто, она бы не выставила его из дома с такой удивительной лёгкостью — или, по крайней мере, дала бы потом возможность ему объясниться… как она вообще вот так просто смогла вычеркнуть его из своей жизни? Просто закрыть за ним дверь — и даже не вспомнить? Его девочка, которая даже никогда, ни разу не спорила с ним — за один только его проступок взяла и…
Хотя, ну какой там проступок.
Зачем он врёт сам себе? Предательство — это было предательство, в чистом, можно сказать, незамутнённом, дистиллированном виде, на фоне которого та мелочь, за которую он сам однажды был готов выставить Гвеннит из своей жизни, смотрелась просто смешно. А ведь он бы тогда её выгнал — и не вернул, если бы она не пришла сама. Страдал бы — но ни за что не простил.
Кретин.
Да нет — не кретин. Обыкновенный самовлюблённый дурак, неготовый увидеть кого-то, кроме себя. А ведь он тогда был раза в два старше, чем Гвеннит теперь — если не больше. И в сто раз опытнее. Так чего же он ждёт от неё?
МакДугал тем временем поставил перед ним тарелку с отбивной и картошкой, и Скабиор, вздрогнув, поднял на него взгляд и спросил:
— Хотите, расскажу, что случилось?
— А вы хотите мне об этом рассказывать? — вопросом на вопрос ответил ему МакДугал. А когда Скабиор кивнул, МакДугал, вновь садясь рядом с ним на кушетку, сказал: — Тогда я постараюсь быть непредвзятым слушателем.
Скабиор заговорил — медленно и почти что спокойно, но очень скоро начал сбиваться и горячиться, и в итоге рассказ вышел хотя и подробным, но путанным — впрочем, не до такой степени, чтобы МакДугал не понял, о чём идет речь.
— И что, какой вы здесь видите выход? — не замечая текущих по щекам слёз, спросил Скабиор. — Предлагаете отказаться от них и отправить на границу с Белизом? А может, мне подвести их под Азкабан? Знаете, может быть, я так бы и поступил, и плевать, был бы и подлецом — но всё станет только хуже, понимаете вы? И что, что тут можно исправить?
— Как насчёт того, чтобы ещё раз попытаться поговорить? — почему-то очень горько спросил МакДугал.
— О чём?! — почти выкрикнул Скабиор. — И какой смысл тут разговаривать — Гвен же права сто раз! Я…
— Ну, нельзя же быть таким эгоистом! — оборвал его МакДугал с внезапной досадой.
— Это я эгоист?! — задохнулся от возмущения Скабиор. — Да был бы я эгоистом, я бы наплевал на этих троих, и у меня… у всех нас всё было бы просто отлично!
— Вы в самом деле так полагаете? — внимательно глядя на него, спросил МакДугал. — Почему вы считаете, что плохо сейчас только вам? Вы задумывались, каково сейчас вашей дочери? Не говоря уже о её муже?
— Задумывался? Да я каждый день живу с этим! — от неожиданности вспылил Скабиор. — Я прекрасно понимаю, каково ей! Мордредова Моргана, да если б я не понимал этого — я хотя бы мог разозлиться! Но я понимаю — и даже этого не могу! Я понимаю прекрасно, что предал и её, и его, и…
— Вы себя слышите? — раздражённым жестом оборвал его тираду МакДугал. — Сколько раз за последние четверть часа вы произнесли слово «Я»? Даже на прямой вопрос о том, что происходит сейчас с вашими близкими, вы продолжаете говорить о себе.
— Да потому что вы, — попытался подобрать слова Скабиор, но говорить обо всём этом ему было слишком больно, и он опять вернулся к тому, что сильнее всего его сейчас мучило: — Да потому что всё это случилось из-за меня! Я мог предать либо её — либо их… и я… и что, что мне было, по-вашему, делать?
— Мне кажется, — переждав очередной всплеск его ярости и растерянности, сказал МакДугал, — что вы всё время смотрите в одну точку. А проблема в другом. Вы полагаете, — пояснил он, — что единственная ваша вина в том, что вы помогли этим детям — но думали ли вы хоть раз о том, что ведь вы, по сути, просто поставили свою дочь об этом в известность? Допускали ли вы, что, расскажи вы обо всём с самого начала, ещё с того мига, как вообще возникла эта сложная ситуация, ей было бы легче понять и принять ваше решение? Но ведь вы, — продолжал он, — не сделали этого потому, что думали о том, насколько тяжёлым для вас будет тот разговор, верно? А теперь чувствуете вину — но вините себя в том, что сделали то, что сделать были обязаны и просто навязываете ей свои чувства, даже не пытаясь узнать её мнение. И тогда, и сейчас вы думаете прежде всего о себе и о том, как же вам невыносимо трудно.
— Я не понимаю, — помотал головой Скабиор. — Я же и говорил вам о том, что знаю, что Гвен сейчас чувствует, и понимаю поэтому, что…
— А раз понимаете — пойдите и поговорите с ней, — вновь перебил его МакДугал.
— Да как я могу теперь с ней говорить! — взорвался Скабиор. — Вы сами хоть понимаете, как это — потерять всю семью из-за… да я даже сказать не могу, почему — из-за ответственности, на которую тебе теперь сто раз наплевать! — он резко подался вперёд и придвинулся вместе со стулом к МакДугалу. — Вы так просто об этом сейчас говорите, и советы у вас все такие правильные до тошноты — но что вы вообще можете знать о подобном? Вы сами-то вообще теряли кого-нибудь?!
— Сестру, — внезапно ответил МакДугал. — Она погибла в битве за Хогвартс. И я прекрасно знаю о том, как это — поступать так, как велит клятва целителя, невзирая на то, что при этом чувствую я и те, кто мне дорог, и когда от исполнения своего долга потом воротит от собственного отражения в зеркале.
Скабиор, снова вздрогнув, будто его ударили, замер, холодея от внезапной мысли о том, что будет, если вдруг сейчас выяснится, что это он убил эту девочку. А он ведь мог — хотя, конечно, большую часть битвы он громил гостиную и спальни своего бывшего факультета, но ему ведь встречались какие-то люди по дороге туда, и он отбивался от них… вроде бы не Авадой, ну так убить можно и простым Ступефаем. Вероятно, этот внезапный страх отразился в его глазах, потому что МакДугал заговорил вновь:
— Я знаю имя убийцы, — и добавил неожиданно мягко: — И это не вы. Он давно уже умер — в Азкабане… но эта смерть уже ничего не смогла изменить, — он очень печально и коротко усмехнулся.
— Она была старше вас? — спросил Скабиор просто для того, чтобы что-то спросить и разрушить повисшую в кабинете мертвую тишину.
— Младше, — качнул головой тот. — На целых пять лет, — он помолчал и продолжил: — Я тогда уже здесь работал — и мы смогли прибыть в школу лишь утром, уже после того, как битва закончилась, сколько же было раненых… рук не хватало… даже поискать толком не мог… и только днём её тело смогли найти… а потом я узнал, что сам пару часов назад сохранил жизнь её же убийце, — он замолчал, глядя куда-то в пустоту, а потом перевёл взгляд на Скабиора и добавил безжалостно: — Так что, я хорошо знаю, как это — чувствовать, что предал своих. Пусть по-другому поступить и не мог, — он запнулся, а потом подчеркнул, — долг. Понимаете, мы не выбираем, кого лечить. Мораг, — он провёл пальцами по внезапно вспотевшему лбу, — была уже взрослой и такой упрямой… осталась защищать школу… как и многие семикурсники. Она на Райвенкло училась… и погибла, а я… его спас. И не знал, как смотреть в глаза матери… как ей сказать… А потом состоялся суд, и об этом написали в «Пророке»… И я… как же я пил тогда, — он покачал головой и поглядел окаменевшему на своём стуле Скабиору в глаза. — Я почти не помню то лето — я только пил и работал, работал и пил… именно тогда я и сменил специализацию. Патологоанатому не нужно задумываться, чью жизнь он спасает. Двадцать три года и железное, как мне казалось, здоровье — и четыре, считайте, выпавших из жизни месяца. Но это, — он взял в руки пустую чашку Скабиора, — ничему, на самом деле, не помогло. Вернее, помогло несколько… во всяком случае, я никого не убил из мести и с ума не сошёл. Уже плюс, — добавил он, возвращая чашку обратно. — И если бы я мог сделать хоть что-то, чтобы Мораг была до сих пор жива, если бы знал, как всё исправить... я сделал бы всё, что угодно. Наплевав на свою репутацию, гордость, положение и всё остальное. Но, увы! — он поймал взгляд Скабиора, — смерть исправить нельзя. Просто представьте, — добавил он очень тихо, — что ваша дочь умерла. Возможно, тогда вам будет проще начать разговор.
— Простите, — после долгой паузы проговорил Скабиор. Сейчас он, наконец, вспомнил и колдографию на стене в гостиной дома МакДугала, и его слова о погибшей в битве сестре, сказанные, ещё когда Скабиор был у него в гостях. Ему стало стыдно за то, что он умудрился совершенно об этом забыть, и он, сглотнув, с трудом выдавил из себя: — Я… — он помотал головой, не в силах найти сейчас нужные, или хотя бы просто уместные слова, и МакДугал ответил мягко:
— Да и вы, пожалуй, тоже меня простите. Не стоило… Это ваша жизнь — а я, вообще-то, не моралист. Так уж вышло, что ваша семья стала мне не совсем чужой — и всё это… сказать по правде, когда я слышу подобные разговоры, я всегда вспоминаю Мораг и то, как просто не смог рассказать нашим родителям о том, что…
— Я не знаю, как с ней говорить, — тихо признался Скабиор. — Не знаю, что можно сказать. Не представляю.
— Скажите, как есть, — ответил МакДугал. — Всё, что вы рассказали мне. Или напишите письмо, — добавил он уже почти что спокойно. — Первый шаг порой сделать трудно, — добавил он мягко. — Иногда — просто невыносимо.
— Мне страшно, — с тихим отчаянием признал Скабиор. — Я не знаю, как смотреть ей в глаза. Им обоим. Не знаю, — повторил он.
— Время терпит, — ответил ему МакДугал. — Ваше состояние сейчас оставляет желать лучшего — надеюсь, лечение вам поможет, и вы найдёте решение. В любом случае, полагаю, делать это следует не сейчас — будет довольно мелодраматично, если во время беседы у вас снова случится выброс, — улыбнулся он пока что одними глазами. — Хотя это, конечно, добавит шансов на понимание.
— Нет уж, — тоже попытался улыбнуться Скабиор. Выговорившись, наконец, он чувствовал усталость, лёгкость и пустоту — и это было, бесспорно, в сотню раз лучше, чем та мутная тяжесть, с которой он жил с последней луны, однако и сил у него сейчас совсем ни на что не было. — Не надо таких мелодрам. Вы сможете привести меня в порядок? — попросил он.
— Дайте несколько дней, — кивнул МакДугал. — И, для начала, поешьте, — кивнул он на остывший уже ужин, подогревая их порции заклинанием. — Затем отправляйтесь спать — а я займусь вашими анализами, а к утру определюсь со схемой лечения.
— Давайте потом, — попросил Скабиор, выразительно посмотрев на еду, от одного вида которой его сейчас замутило. — Клянусь, завтра утром съем всё, что вы скажете. Но сейчас не могу, — он слегка отодвинул от себя тарелку.
— Бульон выпьете? — кивнув, спросил у него МакДугал. — Иначе, боюсь, вам просто станет нехорошо от любых зелий.
— Выпью, — вздохнул Скабиор, которому сейчас было попросту стыдно спорить.
Отправленный вновь на кухню, на этот раз за бульоном, эльф вернулся с толстостенной керамической чашкой ароматной золотистой жидкости, которую Скабиор выпил залпом, а потом прошёл вслед за целителем и улёгся поверх одеяла на узкую койку, служившую МакДугалу во время его нередких ночёвок на работе, укрывшись выданным ему жёстким, колючим и удивительно тёплым пледом. Но уснуть не смог — и когда МакДугал вернулся, сел навстречу ему и спросил:
— Это мне?
— Вам, — МакДугал протянул ему зелье. — Оно горьковатое, но умеренно мерзкое, — он улыбнулся. — Я выпишу вам остальное и напишу, как что принимать.
— Не важно, — Скабиор выпил залпом и, отдав стакан, устало прикрыл глаза. И тут же спросил, снова их открывая: — Можете ещё кое-что посоветовать? Не мне, — добавил он быстро. — Одному моему знакомому.
— Что его беспокоит? — спросил МакДугал, и в самой глубине его глаз мелькнула улыбка.
— Ему… Ему тоже снятся кошмары, в которых, как этот самый… знакомый знает, происходит то, что на самом деле просто не может происходить. И они настолько реалистичные... Можно ли ему как-то помочь понять во сне, что всё это просто сон? — Скабиор искоса взглянул на МакДугала, их взгляды скрестились, и какое-то время они пристально глядели друг другу в глаза, а потом вдруг расхохотались, и этот смех у Скабиора был первым настоящим, лёгким и искренним за последние три недели.
— Вашему знакомому? — уточнил МакДугал, и они опять рассмеялись.
— Ему, — кивнул Скабиор.
— Это не совсем по моему профилю и назвать меня специалистом в подобных вещах нельзя, — признался МакДугал. — Я могу проконсультироваться с коллегами, которые разбираются в этом значительно лучше — и передам их рекомендации вам, а вы уже расскажите своему знакомому. А сегодня, — он протянул ему небольшой флакон, — я полагаю, можно разово воспользоваться вот этим зельем.
— Сон без сновидений? — вздохнул Скабиор.
— Он самый, — кивнул МакДугал. — Вам необходимо как следует выспаться — уверяю вас, один раз это вполне безопасно.
— Знаю, — Скабиор взял флакон и опустошил его одним глотком, ощутив на языке сладковатое нежное послевкусие. — Его специально делают таким приятным на вкус? — не удержался он от вопроса.
— На самом деле, у него нет своего вкуса, — ответил ему МакДугал. — Каждый чувствует что-то своё. Доброй ночи, мистер Винд.
— Кристиан, — улыбнувшись, поправил его Скабиор.
— Кристиан, — почему-то вздохнул МакДугал. И повторил, гася свет, — доброй ночи.
![]() |
|
Да-да.))
1 |
![]() |
|
Ta_nusia
Я знала, что мой телефон меня подслушивает, но он ещё и подглядывает! Ой, а мне можно эту рекламу?))) сурьма полезная же.))Подсматривает, что я читаю! А так как читаю я сейчас "Обратную сторону луны"... В общем, на каждой странице, где упоминается одна из значимых деталей облика Скабиора, вылезает реклама сурьмы. Марки Су-0, Су-1 и 2. С фоточкой (не Скабиора, сурьмы). А вы ещё спрашиваете, почему комодики. 1 |
![]() |
|
![]() |
|
Ta_nusia
Нет!))))) |
![]() |
|
🤭🤭🤭
|
![]() |
|
miledinecromant
Ta_nusia ЖДУН АКТИВИРОВАНВам ответит Бета, как главный по крипоте и кровь-кишочкам. Да, для это в планах (неизвестно какой дальности) и живёт под кодовым названием "Он волком бы выгрыз бюрократизм" )))) 3 |
![]() |
|
Мой любимый кусок лета и вообще жизни — тот, где я наслаждаюсь Вашим творчеством. И он наконец настал <3
2 |
![]() |
|
Elegant
Мой любимый кусок лета и вообще жизни — тот, где я наслаждаюсь Вашим творчеством. И он наконец настал <3 Спасибо! ))2 |
![]() |
fialka_luna Онлайн
|
Я все-же взялась за «Луну» и не могу оторваться. Прочла примерно 70% и жалею, что читаю уже в готовом виде, не в «онлайн» режиме, когда ждёшь новую главу и невероятные обсуждения в комментариях.
Какие живые герои, я внутри вашей Вселенной и мне очень сложно возвращаться в реальность. 3 |
![]() |
|
fialka_luna
Я все-же взялась за «Луну» и не могу оторваться. Прочла примерно 70% и жалею, что читаю уже в готовом виде, не в «онлайн» режиме, когда ждёшь новую главу и невероятные обсуждения в комментариях. Спасибо вам! ) Это так приятно. ) Какие живые герои, я внутри вашей Вселенной и мне очень сложно возвращаться в реальность. Я думаю, немножко можно и не возвращаться. Считайте это маленьким отпуском от реальности .) 4 |
![]() |
fialka_luna Онлайн
|
Спасибо! Это было незабываемое путешествие.
Скабиор, Стая Фенрира, Гвен, оборотень-пожарный, оборотень-кузнец,британские и ирландские волчата- настолько все они разные, каждый по-своему интересен и объединяет всех Луна. Два вопроса остались «Скелет из сундука» Бэлби Грейбек отец Кристиана? Дневник Фенрира, вот что больше интересует. А Хадрат, чувствую, ещё даст прикурить... 1 |
![]() |
|
fialka_luna
Спасибо! Это было незабываемое путешествие. Спасибо, что прочитали. ) Скабиор, Стая Фенрира, Гвен, оборотень-пожарный, оборотень-кузнец,британские и ирландские волчата- настолько все они разные, каждый по-своему интересен и объединяет всех Луна. Два вопроса остались «Скелет из сундука» Бэлби Грейбек отец Кристиана? 1. Однажды, может быть, у нас дойдут до него руки. 2. Нет, конечно, нет. ) 3 |
![]() |
|
2 |
![]() |
|
Inconcsient
Красиво. На Маяковского похоже 2 |
![]() |
|
Dreaming Owl
Inconcsient Спасибо!))Красиво. На Маяковского похоже Показалось, что именно этот ритм подойдёт лучше всего) 2 |
![]() |
|
Inconcsient
Навеяло) Ого! ух ты! Спасибо! Как здорово!его сердце пришито к дому его семьи будь ты из аврората либо со взглядом змеи погоди, не тяни пока нити уходят в плоть волк бежит скулит хоть, но жив... рядом... научился отслеживать взглядом дистанцию повороты не важно кто ты с миром - живи нет? - утони в крови скорей всего он уже чует твой запах четырехлапо вывернется из кожи волк тебя уничтожит 3 |
![]() |
|
Alteya
Inconcsient Вам спасибо за прекрасную вселенную, в которую хочется погружаться снова и снова.)Ого! ух ты! Спасибо! Как здорово! 1 |
![]() |
|
Inconcsient
Alteya Погружайтесь! ))Вам спасибо за прекрасную вселенную, в которую хочется погружаться снова и снова.) 2 |