Обратная сторона луны (джен)

Выходные у Скабиора начались рановато: к полудню его и Эбигейл ждала миссис Монаштейн. В лагере нервничали — он чувствовал это, пока шёл по нему, сопровождаемый настороженными взглядами — и лишь сама Эбигейл была, как обычно, спокойна и собрана.

— Показывать аврорату этот дом будет, конечно, неправильно, — начала разговор пожилая дама, устроив Эбигейл в кресле в гостиной и усадив Скабиора в другое, стоящее углу, кресло к господам Ллеувеллин-Джонсу и О’Харе, которые, похоже, уже провели в этой части комнаты какое-то время. Они коротко, кивком, поздоровались — и уткнулись каждый в свои бумаги. Однако их сосредоточенность на делах никак не могла обмануть Скабиора, который чувствовал их интерес к происходящему и порой ловил их острые внимательные взгляды. Сам он поступил значительно проще: откинулся на спинку и смежил веки, оставив себе возможность практически незаметно наблюдать за происходящим из-под ресниц. — Нужно что-нибудь что-то более простое — и обязательно с убежищем для оборотней… но это всё непременно будет, — говорила тем временем миссис Монаштейн. — Расскажите мне про Сколь и Хати — я надеюсь, Тарквин сумеет вытащить их из клеток хотя бы до суда, я бы тогда научила их, как правильно вести себя там…

Разговаривали они долго — и где-то с середины их разговора Скабиор с «джентльменами», как он их про себя обозвал, прекратили изображать вежливое равнодушие и начали откровенно друг друга изучать и рассматривать. И, кажется, под конец остались вполне довольны увиденным — настолько, что, когда в воскресенье Скабиор привёл в этот дом тех самых волчат, деливших палатку со Сколь и Хати и хорошо знавших их, миссис Монаштейн проводила его в соседнюю комнату, где совершенно для него неожиданно обнаружились господа Ллеувеллин-Джонс и О’Хара, игравшие в покер — и с этого дня Скабиор приятно проводил томительные часы ожидания за покером. Играли по маленькой, ограничив ставку десятью кнатами — потому что игра велась не ради того, чтобы сорвать приличный куш, а просто, чтобы скоротать время. И всегда полагавший себя отличным игроком Скабиор с изумлением понял, что противники его — настоящие профи, играть с которыми честно оказалось очень непросто, хотя и весьма интересно и увлекательно. Сколько раз у него тянулась рука передёрнуть, он сосчитать бы не взялся, но он так ни разу и не позволил себе ничего подобного, ибо мухлевать с малознакомыми людьми, с которыми ты сейчас работаешь над одним делом, попросту невежливо и крайне небезопасно.

И, поскольку игра была в данном случае действительно просто игрой, они ещё и беседовали. О разном — от сортов и способов выдержки огневиски до магического страхования здоровья и жизни. Скабиор, который вообще о таком понятии, как «страховка», слышал разве что краем уха, ничуть не стесняясь своего невежества, начал расспрашивать — и получил понятную и подробную консультацию о том, что это такое, для чего нужно, откуда взялось и почему вообще работает.

— Проще говоря, — закончил своё объяснение Ллеувеллин-Джонс, — человек регулярно платит страховщикам небольшую сумму, и в случае неприятностей компания покрывает ему убытки или нанесённый вред. И, — он усмехнулся, — стоит отметить, что гоблины также имеют свой интерес в этом бизнесе — да, без волшебников им никак не обойтись, ибо кто будет оценивать риски, или же наоборот, страховые расследования вести, да и сама система держится прежде всего на доверии к репутации старых семей. Так что наши зелёные и зубастые друзья просто имеют долю в этих компаниях и выступают, как правило, финансовыми гарантами.

— Так что сейчас все они рвут на голове волосы, ползая по складу мистера Белби и сверяя циферки, — весело добавил О’Хара.

— То есть Белби… он застрахован, — сообразил вдруг Скабиор удивлённо.

— Разумеется, — кивнул Ллеувеллин-Джонс.

— То есть, он и не пострадал, в сущности! — воскликнул Скабиор с возмущением.

— Ну почему же не пострадал, — укоризненно возразил Ллеувеллин-Джонс. — Страховка покрывает только прямые убытки — и, вероятно, часть упущенной выгоды, однако всего лишь часть. А налаженные связи всё равно пострадают: зельеварам денежное возмещение с его стороны без надобности, им ингредиенты нужны, а поставщикам на других континентах — звонкое золото. Но, в целом, вы правы, конечно: ущерб будет не так велик, как кажется.

— Больше всего возмущены будут гоблины! — заметил, отхлёбывая изумительный апельсиновый лимонад, которым угощала их хозяйка дома, О'Хара.

— И их можно понять, — кивнул Ллеувеллин-Джонс. — Им придется эту сумму извлечь из текущего оборота банка.

Скабиор, кивнув, промолчал, раздумывая о том, сколько людей и тварей заинтересованы в том, чтобы воришек поймать.

— В общем, — проговорил он задумчиво, — выходит, и люди, и нелюди заинтересованы в том, чтоб и похищенное найти, и виновников посадить.

— Ну, — улыбнулся краешком губ Ллеувеллин-Джонс, — если учесть, что некоторые считают страховщиков, скорее, разумной расой, нежели людьми, а иные и вовсе тварями — то бесспорно. Открываемся, господа.

В таких вот беседах и проходили часы. Постепенно выяснилось, что Ллеувеллин-Джонс, оказывается, состоит в весьма отдалённом, но всё же родстве с Гестией Джонс — правда, разные ветви семьи не общаются с середины века этак восемнадцатого, не поделив между собой что-то в колониях — а О'Харе разом и повезло, и не повезло быть племянником знаменитого когда-то капитана сборной Ирландии по квиддичу Даррена О’Хары, того самого, что изобрёл атакующую позицию «Ястребиная голова». Впрочем, сам Брайан, как ни странно, к самой игре был вполне равнодушен и видел в квиддиче прежде всего, хотя и грязный, но бизнес, в котором выживают те, кто достаточно осторожен и не наглеет, как недоброй памяти Людо Бэгмен, сильно пошатнувший доверие к букмекерам и многим серьёзным людям доставивший неприятности.

Разговорившись как-то о возможных исходах грядущего процесса над Сколь и Хати, они согласились с тем, что кратко сформулировал тот же Ллеувеллин-Джонс:

— Я полагаю наиболее вероятным, что их приговорят к заключению в Азкабане, к тому же штраф... Тысяч так в пятьдесят, если не больше.

— Сколько? — недоверчиво переспросил Скабиор. — Откуда так… почему?

— Ну как, — пожал тот плечами. — По нашим данным, примерный ущерб Белби оценён тысяч в сорок… плюс штраф в пользу министерства, плюс возмещение моральных и душевных страданий… пятьдесят — это ещё очень оптимистично и учитывая, что они всё-таки ещё дети.

— Вопрос в том, наложат ли штраф на детишек или же на опекуна, и насколько будет велик штраф в пользу самого министерства, — заметил О’Хара.

— Какая разница-то? — возразил Скабиор.

— Ну, — невозмутимо пояснил Ллеувеллин-Джонс, — есть, всё же разница. С частными лицами можно все же переговоры вести, о той же рассрочке, к примеру, а вот с министерством…

— Слепому коню что кивай, что подмигивай, — скептически проговорил О’Хара. — Откуда такие деньги? Мы же не магглы — ни благотворительных компаний по сбору средств, ни фондов каких, ни филантропов, готовых расстаться с подобной суммою у нас просто нет, да и никогда не было, не считая того казуса с нынешним заместителем главы ДМП в начале её карьеры, — вздохнул он. И, отвечая на вопросительный взгляд Скабиора, пояснил: — магглы порой собирают огромные суммы для спасения чего-нибудь или кого-нибудь через их средства массовой информации. А ещё у них есть благотворительные фонды, которые чем только не занимаются — в том числе и помощью таким вот несчастным, у которых нет своих средств, а за неуплату грозит тюрьма. Ну и филантропы, конечно: богатые люди, которым нравится спасать заблудших и несчастных овец. Однако, увы, у нас благотворительность очень адресное явление — и весьма консервативное, — он развёл руками и побарабанил подушечками пальцев по краю своих карт.

— Мы не магглы, — усмехнулся Ллеувеллин-Джонс, — у нас всё жёстче и проще… хотя, вот закон об общественных работах — я убеждён — уходит корнями именно к ним. Но тут работами дело не обойдётся, конечно.

…Впрочем, кроме этих визитов с волчатами к миссис Монаштейн и партий в покер с весьма познавательными беседами, дел у Скабиора в это время хватало. И понедельник, последовавший за напряженным уик-эндом, у него выдался просто аховым.

Начался он, естественно, с визита к миссис Монаштейн вместе с очередной парой «волчат» — при беседе с которыми в этот раз, к несчастью, пришлось присутствовать, ибо отвечать на вопросы они поначалу практически отказывались. Пришлось — по просьбе хозяйки дома — вмешаться, и в его присутствии их языки всё-таки развязались.

Проводив их в лагерь, Скабиор первым делом написал Скитер, прося о встрече, а обедать отправился в грязный крохотный кабачок, название которого уже века полтора совершенно не читалась на его вывеске из-за покрывающего её птичьего помёта, ибо щель над ней облюбовали себе под гнёзда вездесущие воробьи. Внутри, впрочем, было не менее грязно, всегда очень дымно, и кормили там не то что не вкусно — скорее, очень однообразно: в меню была всего пара закусок и единственное горячее блюдо под сакраментальным названием «рагу», которое могло оказаться каким угодно — но всегда бывало, если не вкусным, то наверняка очень горячим. Сегодня Скабиору повезло: в рагу явно попали остатки чего-то мясного, а роль большей части положенных овощей взяла на себя банальнейшая картошка. Он глотал еду, обжигаясь и на всякий случай даже не разжёвывая, стряхивая с себя приторный голос и цепкий взгляд Мусидоры — и с наслаждением переругиваясь с каким-то пьянчугой, неловко задевшим его скамейку. Это был его мир — пусть опасный и грязный, но понятный и знакомый. Свой. И именно здесь он чувствовал себя дома.

Здесь же его и отыскала сова от Риты — с отчётливо брезгливым выражением на… что у сов — морды? — скинув ему на колени письмо, она возмущённо что-то проклекотала и вылетела, даже не присев. Скабиор хмыкнул, развернул письмо — и через секунду уже сидел на полу в крохотной комнатке, где едва помещались кровать и письменный стол, за которым и сидела Скитер.

— Ну? — спросила она, глядя на него с откровенно снисходительной улыбкой. — Дай угадаю: ты по поводу того ограбления.

— Какая проницательность! — насмешливо проговорил он, пересаживаясь на кровать. — Как только догадалась-то. Чудо!

— Пошутили, и будет, — сказала она. — Я сейчас очень занята — пришлось даже портал тебе сделать… ну, говори, — закончила она нетерпеливо.

— Не поверишь, — весело проговорил он. — Хочу нанять тебя.

— Нанять? — удивлённо вскинула она брови. — А платить будешь чем — натурой?

— Я бы не против — да ты не возьмёшь, — возразил он. — Так что нет — галеонами. Я банален.

— Ну, попробуй, — кивнула она — а он увидел, как подрагивают от сдерживаемого смеха её губы.

— Собственно, дело связано с ограблением — тут ты права. Помнишь, как мы с тобой лежали в тех романтичных зарослях, а авроры вывели двух волчат? Так вот — с ними всё не так просто. Мне нужна статья о том, как несчастные маленькие оборотни, запуганные и одураченные, томятся в застенках сурового аврората, который даже родню их не ищет. А они, между тем, несовершеннолетние, зарегистрированные и вообще очень добропорядочные — их просто с пути сбили и запугали, и общественность должна знать о творящемся произволе, напоминающим самые мрачные времена Крауча-старшего.

Рита слушала его очень внимательно — настолько, что он под конец смутился и закончил совсем не так пафосно, как начинал — а потом вдруг расхохоталась, как девчонка, звонко и до слёз и приподнимая очки, чтобы промокнуть глаза, сказала:

— Ты опоздал. И расслабься — расскажи лучше, ты как участвуешь в этой истории?

— Я не понял, — проговорил он осторожно.

— У меня редакционное задание, — пояснила она. — По удивительно близкой тематике. А я-то гадала, почему именно с них… ну да не важно. Волчата, значит. Маленькие, — она вновь рассмеялась — а он неожиданно ощутил досаду за то, что кто-то мало того, что опередил его, так ещё и обладает, как и он, не столько правом диктовать что-то Рите, сколько правом вольно распоряжаться её интересом и временем. Ну, или не диктовать, а заказывать — один драккл.

— Ты занята, значит? — спросил он слегка раздражённо.

— Занята, — кивнула она. — Но… пожалуй, полчаса для тебя найду, — проговорила она, снимая очки и, положив их на стол, пересаживаясь к нему на колени. — Я соскучилась, — шепнула она — а когда он отказывал женщинам в таких ситуациях?

* * *

Оглядываясь сейчас назад, Рита могла бы сказать, что понедельник, обычно задающий тон всей неделе, по-настоящему начался не с крепкого кофе и очередной с наслаждением выкуренной сигареты, а с неожиданного вызова к главному редактору Юэну Аберкромби, невысокому худощавому человеку, имевшему обычно слегка удивлённый вид из-за словно бы слегка выпученных глаз и рано прорезавших его лоб морщин.

— Над чем работаешь в данный момент? — спросил он, едва она вошла к нему в кабинет.

— Над ограблением Белби, — с некоторым удивлением сказала она. — Ты сам же…

— Забудь, — нетерпеливо проговорил он. — То есть, не забудь — отложи. Мы начинаем новый цикл статей — займись.

— О чём? — хищно спросила она. В конце концов, в первый раз, что ли, работать над двумя материалами? У неё и по пять бывало…

— О министерстве. Они сами нам добро дали, — недобро усмехнулся Аберкромби. — Цикл будет называться «Министерство у вас в гостях». Начнёшь с Департамента магических популяций.

— Почему с него-то? — не сдержала удивления Рита. — Что, у нас опять бристольский оборотень расшалился?

— Тебе какая разница? — раздражённо — он всегда раздражался, когда окружающие не разделяли очередную захватившую его с головой идею. — Решили так с их пресс-службой — они, кстати, ждут тебя сегодня к полудню, получишь официальную бумагу и приступай к работе. Ассистенток, фотографа — оформляй всех. Написать нужно хорошо — ну, ты это умеешь. В Департаменте тебя уже тоже ждут.

— Ладно, — с неприкрытым удивлением проговорила Рита. — Вообще, это интересно и…

— Первую статью жду от тебя не позже субботнего вечера, и фотографу своему напомни — чтобы мы успели всё это достойно сверстать, и в понедельник утром каждый мог прочитать её за утренним кофе, и всем было, что обсудить на работе после пустых выходных. Ну, всё, иди, иди, — махнул он ей — она и пошла. Надо же… какие дела интересные. Что же у них такое случилось?

Впрочем, гадать Рита не слишком любила — так что, вызвав к себе Патил и По (удивительно, но как признавали многие, Патил была похожа на По больше, чем на собственную сестру-близнеца, хотя, как могут быть похожи две столь этнически разные девушки, сказать бы никто не взялся — возможно, дело тут было в их хищном взгляде и готовности запустить свои коготки в жертву) и захватив Бозо, Скитер отправилась с ними в министерство.

Где была принята на удивление благостным сотрудником пресс-службы, в пять минут выдавшим все бумаги и даже предложившим провести небольшую обзорную экскурсию. Скитер согласилась, конечно — и они часа полтора бродили по министерству, не увидев, разумеется, ничего нового, зато засветившись во всех отделах (правда, почему-то за исключением аврората) в компании представителя министерской пресс-службы. Экскурсия закончилась как раз в Департаменте Магических популяций — где их, как выяснилось, уже ждали.

И где конец её рабочего дня ознаменовался незабываемым знакомством с мистером Квинсом — и только блестящее умение владеть собой позволило её улыбке остаться нейтрально-любезной при попытке представить встречу своего нового знакомого со Скабиором.

Мистер Квинс выглядел взбудораженным и озадаченным — и Скитер не знала, что дело было вовсе не в них, явившихся в отдел так неожиданно, а в полученном практически накануне их появления анонимном письме, в котором сообщалось о задержании силами аврората в минувший четверг двух несовершеннолетних оборотней, о которых у отдела до сих пор не было никакой информации.