Обратная сторона луны (джен)

Скабиор же утро понедельника мирно проспал — и был снова разбужен совой, к лапке которой был привязан конверт с министерской печатью. Поскольку последний год подобные послания вызывали у него стойкое недоверие, Скабиор отвязал его со всей осторожностью, взял его очень аккуратно и, вскрыв, вытряхнул письмо на одеяло, не касаясь его руками. Он и развернул свёрнутый пополам листок, просто подув между его краями — а, прочитав текст, уставился на него озадаченно: письмо было подписано Спраут, которая выражала надежду, что у него не случилось ничего серьёзного, и он просто опаздывает — и напоминала, что сегодня его будут ждать в отделе до конца рабочего дня.

Ждать в отделе? Святая Моргана, с какой, собственно, стати? Он разве уже принят на службу? Да даже если б и так — ему, кажется, говорили, что торчать там с девяти до пяти не обязательно… хотя какого, собственно, Мордреда?! Он подписывался совсем на другое!

Первым его желанием было написать в ответ что-нибудь возмущённое — но сова уже улетела, и ему нехотя пришлось встать, сесть за стол, а затем, стараясь всё же выбирать нейтральные выражения, излить на бумаге свое негодование, после чего одеться, спуститься вниз поискать сову… в общем, к тому моменту, когда можно было письмо отправлять, Скабиор уже передумал: очень уж по-детски подобное поведение с его стороны выглядело. Нет, он сходит, пожалуй — и поговорит с этой Спраут. Или не с нею, а с Поттером, который и втянул его во всю эту нелепую авантюру.

Сунув письмо в карман, он, ещё более раздражённый, отправился завтракать — и, пробурчав что-то мрачное Гвеннит, готовкой занялся сам и положил в яичницу столько бекона, что яйца скорее просто запеклись поверх него, чем пожарились. Сытный завтрак, вопреки обыкновению, отнюдь не улучшил его настроения — поэтому к полудню в министерство он явился чрезвычайно взбудораженным и попросту злым. И поначалу едва не вышел на этаже Поттера — но потом в последний момент вспомнил, что они договорились сохранить этот странный проект в секрете. Ладно… Поттера он всё равно увидит уже в четверг. А пока поговорит со Спраут — раз уж она так его ждёт.

Однако, войдя в отдел, в первый момент он позабыл про Спраут. Потому что там он наткнулся на маленькую худенькую женщину, какую-то совершенно бесцветную и заплаканную — и обалдел. Волчицы не бывают такими — просто не могут же быть! А она была оборотнем — и он несколько секунд просто стоял столбом на пороге и пялился на неё, сидящую у стола миссис МакФейл, которая тихо и успокаивающе с ней говорила. Скабиор был настолько ошеломлён этим зрелищем, что даже не обратил внимания на мирно спящего в своём вольере хорька.

— Помона вышла, — услышал он и узнал голос миссис Сакнденберг, на которой сегодня была мантия нежного персикового оттенка с изысканным кружевным воротничком. — Мы решили, что у вас в первый же день произошло что-то экстраординарное… пойдёмте, я вам чаю налью, — предложила она.

— Кто это? — шёпотом спросил он, покосившись на странную посетительницу.

— Одна из наших старых подопечных, — улыбнулась Грета. — Очень милая дама — и с такой трагичной судьбой…

— Она поэтому плачет? — ухватился он за понятное ему объяснение. — У неё умер кто-то?

— Она всегда плачет, — немного грустно улыбнулась Грета. — Пойдёмте пока выпьем чая, чтобы её не смущать — а потом я вам покажу ваш стол.

— Мой стол? — переспросил он — но она уже вышла, направившись в кабинет Спраут, и ему ничего не осталось, кроме как за ней последовать.

— Вы принесли чашку? — спросила она, вскипятив в чайнике воду.

— Нет, — буркнул он. Пока всё складывалось на удивление глупо: ну не с этой же старушкой ему было ругаться! А Спраут не было… а можно ведь было просто оставить у неё на столе то письмо, выпить чай — и уйти. Хотя пить чай в такой ситуации было как-то не очень красиво…

— Пожалуй, от чая я откажусь, — спохватился он. И не сдержался: — А почему вы меня ждали сегодня-то?

— Нам очень нужен ещё сотрудник, — охотно пояснила Грета, наливая ему чай в ярко-синюю чашку с изображением какого-то замка. — И мы решили… вы разве не договорились в субботу с Помоной?

— Да мы вообще это не обсуждали, — проговорил он недовольно. — Слушайте — я не знаю, что она вам сказала, но…

— …но вы не давали пока своего согласия, верно? — спросила она, садясь рядом с ним и открывая жестяную коробку с домашним шоколадным печеньем. — Это тяжёлая и неблагодарная работа, — кивнула она, приветливо придвигая коробку к нему. — Мало кто может действительно работать, а не числиться тут… не смущайтесь, — она ободряюще улыбнулась ему. — Очень важно понять вовремя, можешь ли и хочешь ты заниматься чем-либо — и найти в себе мужество отказаться. Не смущайтесь, — сказала она с мягкой улыбой. — Тут нужно быть энтузиастом, иначе ничего не получится… видимо, это просто не ваше.

— Да не боюсь я тяжёлой работы, — оскорблённо возразил он. — Но здесь я вообще не поэтому — и я… — он прикусил язык, чуть не проболтавшись о неуместных подробностях. — Я никогда не хотел быть министерским работником, и тем более, торчать тут с девяти до пяти. Я понимаю, что это должен кто-нибудь делать — но это, как вы верно сказали, не для меня.

Он умолк, досадливо покусывая изнутри нижнюю губу: сам слышал, как скверно прозвучало сказанное. Но извиняться сейчас — только ещё сильней всё испортить… да чтоб с Поттеру с этой мадам Уизли провалиться! Старушка смотрела на него по-прежнему с милой улыбкой. И вдруг он сообразил, что надо бы ему наведаться к миссис Монаштейн, потому что вся эта возня с отделом защиты оборотней — чушь, по большому счёту, а милая старушка может по-настоящему испортить всю игру, да ещё и его как-нибудь подставить перед МакТавишем. Надо только хорошенько обдумать, как правильно повести с ней беседу.

— О, вы здесь? — проговорил мистер МакФейл, заглядывая вдруг к ним. — Очень рад… пойдёте со мной?

— Я жду Спраут, — не слишком приветливо проговорил Скабиор.

— Так её не будет до конца обеденного перерыва — понедельник же, — сказал тот. — А мы недолго.

Мордред! Да что же им всем от него понадобилось?

Отказываться было почему-то совсем неловко — а главное, под приветливым и понимающим взглядом миссис Сакнденберг он с каждой секундой чувствовал себя всё большим кретином. Пожалуй… пожалуй, проще будет пойти с МакФейлом — а потом просто вернуться домой. И заглянуть в министерство… скажем, вечером. Или завтра. Или просто заново написать письмо и отправить. Моргана и Мордред, чтобы им всем провалиться, этим волшебникам-энтузиастам!

Он кивнул и поднялся:

— Да, пойдёмте.

…Они вышли из министерства и МакФейл, взяв Скабиора за предплечье, аппарировал с ним к маленькому, крытому шифером домику на опушке какого-то леса. Его огороженный высоким забором двор зарос травой и орешником, среди которого затесалось одна вишня, а на двери и на ставнях облупилась серая краска. МакФейл постучал — очень громко и очень настойчиво. Потом крикнул:

— Мистер Пеппер — это Дерек!

— Заходите! — раздался низкий надтреснутый мужской голос.

МакФейл с заметным усилием открыл дверь и, заходя первым, опять проговорил очень громко:

— Мистер Пеппер — я не один! Со мной мой коллега!

— Проходите в спальню! — прокричал тот же голос — и зашёлся сухим старческим кашлем.

Скабиор вопросительно посмотрел на МакФейла, но тот ничего объяснять не стал и просто повёл его по тёмному коридору, который кончался открытой в комнату дверью.

Первым впечатлением от комнаты для Скабиора стал запах старости, к которому примешивались ароматы сосновых веток и несвежего постельного белья на узкой деревянной кровати. На ней лежал тощий, совершенно седой старик с морщинистым узким лицом. Взгляд его, впрочем, был изучающим и внимательным, и Скабиор снова почувствовал себя очень неловко.

— Мистер Джеремайя Пеппер. Наш новый коллега мистер Кристиан Винд, — представил их, говоря громко и чётко, МакФейл. — Как вы себя чувствуете сегодня? Как ваша поясница?

— Паршиво, — сказал старик, протягивая Скабиору сухую узловатую руку с распухшими суставами. Рукопожатие вышло слабым — но потом он пригляделся, принюхался и спросил с недоверием: — Оборотень? В министерстве?

— Я говорил вам: времена изменились, — кивнул МакФейл. — Давайте я посмотрю, — сказал он, подходя к кровати и помогая мистеру Пепперу перевернуться. И пока он мял его поясницу — привычно и очень умело — Скабиор молча рассматривал то старика, то его бедную комнату. Ему никогда не доводилось видеть таких старых оборотней — как, в общем-то, и волшебников, или он просто не обращал на них внимания. Почему-то этот дряхлый старик вызывал у него оторопь и тоску — ему хотелось скорее уйти отсюда и навсегда о нём позабыть. Неужели это и его будущее? Распухшие суставы, боль в пояснице… как, почему? Он же оборотень — он же должен восстанавливаться после каждого полнолуния! Или эта способность со временем пропадает? Кажется, в какой-то момент он просто совершенно неприлично начал пялиться на этого старика, в спине которого под руками МакФейла что-то похрустывало, и тот, разумеется, не мог этого не заметить. Их взгляды скрестились — и Скабиор, не выдержав, отвёл глаза и отвернулся. Зачем он вообще потащился сюда? Его здесь вообще не должно быть!

Наконец, МакФейл закончил — и помог старику подняться. Тот очень довольно потёр поясницу, пожав руку Дереку, поблагодарил его — и снова перевёл взгляд на Скабиора.

— Ты дай-ка поговорить нам, — сказал он, — наедине.

— Конечно, — кивнул тот. — Давайте, я пока вам постель перестелю — и заберу грязное. В следующий раз принесу.

— Давай, — кивнул он. И поманил Скабиора за собой: — Идём-ка.

Они неспешно дошли до кухни, и Пеппер принялся медленно готовить чай — Скабиор увидел, что палочки у него не было.

— Потерял, — сказал тот, отвечая на очевидный невысказанный вопрос. — Давно… привык я уже. Ну а ты? Как оборотень оказался в министерстве? В моё время нас туда только под арестом и приводили…

— Так вышло, — не слишком вежливо отозвался Скабиор. Не желал он с ним разговаривать… с какой стати? Почему он должен рассказывать ему о себе?

— Злишься, — понимающе кивнул старик, медленно ставя на стол две простых белых чашки. — Я понимаю… Ты так глядел на меня, словно увидел призрака. Что, редко встречал доживших до моих лет? — спросил он с незлой насмешкой.

— Редко, — кивнул Скабиор. — Вы… я думал, мы не болеем. И восстанавливаемся после трансформаций.

— А это и не болезнь, — усмехнулся Пеппер. — Это старость. Не знаю, какова она у других… а я порой, обернувшись назад в человека, не могу разогнуться — хорошо, Дерек приходит. Помнёт там что-то — меня и отпустит…

— Мистер Пеппер, — сказал тот, входя в кухню, — я там перестелил вам и окна открыл — пусть проветрится. Мы с мистером Виндом по делу: весна, погода уже сухая — пора красить.

— Ну, спасибо, — благодарно проговорил тот. — Я вам тут чаю сейчас заварю… у меня ещё травки остались — хотя пора уже скоро новые собирать. Надеюсь, лето сухим будет…

— Красить? — переспросил, широко открывая глаза, Скабиор.

— Дверь и ставни, — кивнул МакФейл. — Это недолго — я покажу заклинание, если не знаете, мы за час с вами закончим.

— Я знаю, — неожиданно сам для себя признался Скабиор.

— Тогда даже быстрее будет, — кивнул тот. — Идёмте.

…Красить Скабиор научился ещё во время ремонта дома Долишей — и, как оказалось, ничего не забыл. Работали они быстро — и дверь и шесть ставен в трёх окнах оказались выкрашены такой же серой краской всего за час.

— Ну вот, — сказал ему во время работы МакФейл, — вы увидели, чем мы, по большей части, и занимаемся. Это несложно — но отнимает много времени и порой бывает весьма утомительно даже не физически, но душевно. Мистер Пеппер сегодня в хорошем настроении —и вы его сильно заинтересовали. Я потому и позвал вас, что, например, в прошлом году он так и не дал нам согласия на покраску — вы видели, как всё это выглядело. Кому-то трудно принимать помощь — а кто-то, напротив, попадает в зависимость от неё и перестаёт делать сам даже то, что может… Такого мы тоже стараемся не допускать. Смотрите, подходит ли вам такое. Тут никакой славы — одна маята, в общем-то. Хотя, может быть, вам будет и проще… вы свой для них — и принимать что-то из рук своего не так унизительно, а вот выставлять себя преувеличенно слабым, наверное, стыдно.

И что ему следовало ответить? Что он вообще не собирается заниматься этим? Что он выполняет роль декорации совсем для других вещей? Вернее, не декорации, разумеется, но ввязался он в это, вообще-то, ради совершенно других оборотней и что ему нет дела до таких стариков? Дела ему действительно не было, но как-то это очень уж… по-волшебничьи бы звучало. Тем тоже ведь никакого дела ни до кого, кроме таких, как они — и что, ему следовать их примеру?

Ответа у него не было — но возвращаться к Спраут и вообще в министерство он сейчас не был готов, и потому распрощался с МакФейлом на пороге домика Пеппера, сославшись на то, что у него есть ещё одно важное дело.