Обратная сторона луны (джен)

Сова из школы принесла список всего необходимого сюда же — на остров. И, получив его, Гвеннит так явственно загрустила, что Скабиор не выдержал и спросил через пару дней:

— Что стряслось? Если я куплю молока к кофе, твой кислый вид сквасит его прежде, чем мы успеем выпить его.

— Я не хочу идти к родителям за деньгами для школы, — призналась она, опустив голову. — Я понимаю, что надо… Я обещала же, что поеду. Но это будет… Я так отвратительно вела себя с ними всё лето — и прийти к ним теперь… я пойду, конечно, — перебила она себя. — Просто это грустно и…

— А и не ходи, — пожал он плечами. — Хочешь — я тебе сам всё куплю. Вернее, дам тебе денег — а по магазинам ты сама пройдёшься, не дело нам с тобой вместе на Диагон-элле светиться.

— Ты? — переспросила она, недоверчиво на него глядя.

— Если хочешь, — он усмехнулся. — А нет — так ступай домой. В школу ты поедешь в любом случае.

— Поеду, конечно, поеду! — воскликнула Гвеннит, вскакивая и кидаясь к нему. — Ты, правда, можешь мне всё для школы купить? — переспросила она с восторгом. — Это же дорого!

— Да разве же это дорого? Покажи список — я забыл уже, что там надо. А домой сходишь и скажешь, что всё для школы купила — понятно? Не хватает ещё, чтобы они тебя начали из-за этого разыскивать.

Назавтра он вручил ей кошелёк — и удивился, когда она его отодвинула:

— Я забыла совсем — у меня же есть деньги! Свои — я не тратила их, и…

— Глупости, — фыркнул он. — Тебе пригодятся в школе — вряд ли теперь родители подкинут тебе карманных деньжат. Не дури. Отправляйся на Диагон-элле — и не стесняйся тратить. Что останется — принесёшь мне. Иди.

Он чуть было не сказал, что хочет, в конце концов, как-то отблагодарить её за то, что она для него сделала — но не успел, потому что Гвеннит кинулась к нему обниматься, а пока он терпел её радостные восклицания и, разумеется, слёзы, Скабиор сообразил, что, пожалуй, ей подобная аргументация не понравится. Потому говорить ничего не стал и, дождавшись, пока она успокоится, просто аппарировал с нею в Лютный, где велел ей со всеми покупками прийти в "Спинни Серпент" и носу потом не казать оттуда, пока он за ней не явится.

* * *

На вокзал он её проводил — но на платформу не пошёл, смешавшись с толпой провожающих, и подождав, пока она пройдёт барьер. Родителей её, пришедших хотя бы здесь увидеть свою девочку, он тоже заметил — подходить не стал, посмотрел только на них внимательно, покривился, похмыкал про себя и ушёл.

У него как раз намечалось одно несложное интересное дельце.

Его уже ждали: пара мальчишек, ещё ничего толком не умеющих, и Флетчер. Тот нервничал — как, собственно, и всегда, Скабиор уже привык к этой его манере и не обращал на неё никакого внимания, а вот мальчишки и вправду переживали. Пришлось Мундангуса приструнить: утащить в угол и нарычать, после чего тот заметно повеселел и поведал им, наконец, куда они отправляются.

Домик, который они собирались сейчас обнести, принадлежал старому бирюку Сквигглу, который как раз сегодня с утра покинул его на несколько дней, дабы поучаствовать в выставке и продемонстрировать всему миру выведенный им новый сорт зубастой герани. Дом был защищён слабо, и единственной неприятной неожиданностью могли оказаться дьявольские силки в саду — вроде бы всё было совсем просто, а заказ (а лезли они туда не просто так, а по заказу, хотя каждый и собирался присмотреть ещё что-нибудь себе лично) неплохо оплачивался. В общем-то, столько народу для подобного дельца вовсе не требовалось, но молодых нужно было на чём-то учить, и потом, если что, всегда можно будет остаться в их тени — хотя Скабиор и не представлял, на чём тут можно попасться.

Домик стоял в стороне от деревни — скрытый чарами от магглов, он представлялся тем чем-то настолько неинтересным, что к нему от дороги даже тропинки не протоптали в густой траве. На калитку были наложены следящие чары, но простенькие — обнаружить и нейтрализовать их для Скабиора было делом нескольких минут, хотя мальчишки глядели на него с восхищением — что ему льстило бесспорно, и являлось, говоря откровенно, одной из причин их присутствия здесь. Проверив газон, он осторожно ступил на него первым — нет, вроде бы здесь никаких дьявольских силков не было. Он медленно, очень внимательно оглядываясь, пошёл вперёд — парни шли за ним, почти след в след, Флетчер — последним. Так и дошли до двери — дьявольские силки им встретились, но оказались обнаружены и обезврежены прежде, чем смогли повредить грабителям.

Открыть дверь тоже оказалось несложно — тут, впрочем, Скабиор уступил место Флетчеру, отчасти потому, что не желал делать всё сам, отчасти потому, что тот был профессионалом старой закалки: пара движений палочкой — и та распахнулась.

Дом встретил их запахом пыли, земли, каких-то удобрений — и невероятным количеством колдографий обожаемых владельцем гераней, кажется, всех существующих цветов и видов — кубками и наградами с выставок и разнообразнейшей, приятной всякому вору мелочёвкой вроде золотых (или золочёных? Нужно будет проверить) садовых ножниц и серебряных подсвечников. Нужную им живую картину с той самой геранью и тремя пастушками, на которую у них, собственно, и была наводка, они отыскали в находящейся в самом конце коридора спальне — такой же пыльной и заставленной фотографиями и рассадой.

— Снимай, — кивнул Флетчеру Скабиор. Тот — как, собственно, и ожидалось — поднял руки и помахал ими:

— Благодарю покорно… Я с вами тут просто за компанию. Прошу! — он сделал практически царский жест, словно бы даря Скабиору картину. — Она вся твоя. Я возьму что по мелочи — и довольно… Я сейчас не нуждаюсь.

— А чего пошёл? — Скабиор окинул картину и стену рядом с ней быстрым профессиональным взглядом. — Раз только по мелочи?

— Я краду из любви к искусству! — пафосно заявил Флетчер. Скабиор хохотнул коротко и принялся обследовать стену.

Не зря.

Чары на картину оказались наложены хитрые — именно такие ему в первый раз встретились, но ведь и он сам был непрост. Провозился он больше часа — под мерное клацанье зубов изображённой на холсте флоры и застенчивые смешки пастушек — но картину всё-таки снял. Уменьшать со своими талантами в трансфигурации побоялся — отдал Флетчеру, который мигом сделал её совсем крохотной и сунул за пазуху. Мальчишки — идиоты, нет бы смотреть и учиться! Скабиор показал бы, почему нет — шастали в это время по дому и, набрав полные карманы всего, вид имели такой, что Скабиор даже не сунулся по их следам: наверняка ведь всё, что имело смысл, собрали.

— Уходим, — сказал он, ещё раз оглядывая спальню. — Быстро и тихо.

И вышел из спальни первым.

К счастью.

Потому что следом за ним шёл Флетчер — и едва он перенёс ногу через порог, сверху в дверной проём рухнула толстая металлическая решётка, и такая же перегородила окно.

— Хель и Моргана! — выругался Скабиор, останавливаясь, но не притрагиваясь к решётке. — Отойдите, — он принюхался — та пахла маслом и новым металлом. Недавно поставлена, что ли… и… настоящая? Похоже, это вовсе не чары, — проговорил он с досадой. — Ну что… Вешай картину на место — и поглядим, что будет. Вдруг повезёт, — предположил он, впрочем, без особой надежды.

— Надо всё на место вернуть! — занервничал один из юнцов. — Ты отнесёшь? — спросил он Скабиора, протягивая ему через решётку пару подсвечников.

— А я знаю, где это место? — хмыкнул он, отступая вглубь коридора. — Нечего лезть было: вас взяли учиться, а не по дому поодиночке шарить. Попробуем поднять эту штуку — а если нет, извините, — он ухмыльнулся прегадко.

— Ты меня бросишь? — жалобно заныл Флетчер — и получил в ответ насмешливое:

— Ты разве по Поттеру не соскучился? Вот и повидаетесь — давно, небось, не попадался ему на глаза?

— Он посадит меня! — трагично проговорил тот, утирая вполне натуральные слёзы. — Как пить дать посадит! Он обещал…

Скабиор снова хмыкнул:

— Ничего, посидишь. Давно пора. Не переживай: ему сразу же станет стыдно, и он возьмёт тебя на поруки. А вот что с этими идиотами делать — я даже не представляю. Ладно, тихо — дай погляжу, что это. Картину повесь.

Это, увы, не помогло: решётка никуда не делась и обычным чарам не поддавалась.

— Ладно, — решился Скабиор. — Аппарировать попробуй, — предложил он одному из пацанов. Тот послушался, но ничего ожидаемо не вышло. — Так, — решительно сказал Скабиор. — Предлагаю вынести стену — и бежать. Надеюсь, успеем.

— А картина? — спросил один из юнцов, заслужив от Скабиора грязное и очень выразительное ругательство.

Стену Скабиор взорвал сам — спокойно покинув дом и сделав это снаружи. Дыра вышла знатная — и Флетчер, разумно выложивший из карманов не только ценное произведение искусства, но и все мелочи, что успел сунуть туда по дороге, вылез в неё без труда, а вот мальчишки застряли — что-то не пускало их, и Скабиор, отчаянно и замысловато ругаясь, велел им немедленно вытряхнуть всё, что они взяли, торопя их, как мог — ибо взрыв, хоть и был небольшим, а незамеченным остаться не мог, да и кто его знает, какие тут ещё чары есть. Те послушались — но сперва попытались выбросить награбленное в проём, а когда это не вышло, попробовали, едва выбравшись на свободу, призвать брошенную добычу с помощью банального Акцио, однако, увидев убегающих в одиночку Флетчера и Скабиора, бросили это дело — тем более, что у них всё равно ничего не вышло — и бросились следом.

Они всё же успели — в последний момент: добежали до ограды и аппарировали практически одновременно с невесть откуда взявшимися аврорами.

И, даже не успев прийти в себя после аппарации, мальчишки познакомились с кулаком Скабиора — оба почти одновременно, после чего узнали несколько новых ругательств, повстречались еще с его ботинками и были с позором изгнаны с глаз его навсегда. Ну, или хотя бы, покуда не поумнеют…

— …что, кажется, одно и то же! — выкрикнул в бешенстве им вслед Скабиор — а потом развернулся и накинулся уже на Флетчера, с удовольствием наблюдавшего эту сцену. — Простенькое дельце, говоришь? — недобро улыбаясь, заговорил он. — Ничего такого особенного, значит?

— Да откуда ж я знал! — невероятно искренне возмутился тот, медленно начиная отступать в сторону. — Да я поклясться готов был…

— А ты не клянись, — язвительно оборвал его Скабиор. — Христиане говорят, грех это. А я по твоим наводкам больше работать не буду, — пригрозил он, понимая, впрочем, что не совсем честен. Флетчер тоже отлично знал это, но среагировал правильно: сделал несчастнейшие в мире глаза, прижал руки к груди и принялся убеждать его, что ни сном, ни духом и знать не знал, что там может быть такая ловушка, и что лично он никогда бы…

Разговор они закончили в кабаке — Флетчер предсказуемо угощал, а Скабиор так же предсказуемо позволял ему это, и расстались они, в общем, по-прежнему почти что приятелями.