Обратная сторона луны (джен)

Утро этого четверга в аврорате потом вспоминали ещё очень долго.

Часов до десяти всё было, как обычно — насколько можно считать обычной ситуацию с ограблением члена Визенгамота, конечно. За прошедшие с момента ограбления шесть дней никто в аврорате не сидел без дела — и в ожидании судьбоносной пятницы, когда, наконец, будет назначен министерский опекун, который разрешит применение спецсредств к задержанным, работали с тем, что имели на руках уже сейчас. А имели они не так уж и мало: тот же Вейси, хотя и ворчал, начиная с утра понедельника, о постигшей его неудаче, однако успел задержать накануне, в среду, подозрительно высокого качества партию контрабандных зелий — пусть совсем небольшую, зато из тех, что быстро варить, да хранить долго. Источник поставки пока оставался невыясненным, однако торговцы, сбывавшие их из-под полы, были известны — и являлись, бесспорно, вполне совершеннолетними. А значит, их-то допросить можно было, как говорится, здесь и сейчас — что он и сделал с нескрываемым удовольствием. И пока служители правопорядка рыли носами землю, в возбуждении ожидая завтрашний день, в аврорат вошла крайне странная делегация.

Впереди шествовала старушка. Классическая (или, как сказали бы магглы, хрестоматийная) такая старушка: маленькая, сухонькая, в выцветшей и слегка потёртой, но аккуратнейшим образом починенной и отглаженной мантии цвета пыльной розы, с бледно-сиреневыми, тщательно уложенными волосами и в шляпке. Про шляпку знатоки с уверенностью могли бы сказать, что она вышла из рук того же мастера, что и незабываемые головные уборы Августы Лонгботтом, однако в более светлый и, вероятно, намного более ранний период его жизни. Она была отделана большими кремовыми розами, среди которых пряталось миниатюрное птичье гнёздышко с птенчиками, тихо махавшими крылышками и мило попискивающими. Старушку с двух сторон заботливо вели под руки два джентльмена — чем-то очень похожие друг на друга, хотя сложно сказать, как могут быть похожи крупный рыжий ирландец в тёмно-зелёной мантии и высокий худощавый валлиец с выбритой до блеска головой, наряженный в строгий тёмно-синий костюм. Однако же сходство, определённо, было — то ли в том, как бережно, словно фарфоровую, они поддерживали старушку, то ли в суровом и скорбном выражении лиц.

— Мэм? — озадаченно обратился к старушке дежурный аврор. — Мы можем вам чем-то помочь?

— Я очень на это надеюсь, — промокая глаза вышитым и надушенным носовым платком, проговорила она. — Мои несчастные племянники…

Её голос чуть дрогнул и она замолчала — а вышедшая из-за её спины Помона Спраут (Любимая внучка знаменитой бабушки, столько лет стоявшей во главе Хаффлпаффа, унаследовавшая от неё не только имя, но и характер, а так же умение управляться с опасной флорой и фауной. Она уже несколько лет заведовала Отделом защиты оборотней), из-за плеча которой полыхнула вдруг вспышка колдокамеры, требовательно произнесла:

— Мы хотим видеть мистера Поттера. И поверьте мне — в его интересах встретиться с нами как можно быстрее.

Стоящий рядом с ней мистер Квинс — или, как его прозвали ещё в момент первого его появления в роли защитника миссис Долиш с подачи меткого на клички Причарда, «мистер Одуванчик» — грозно сверкнул глазами и жестом верного оруженосца явил свету какие-то папки, которые Спраут тут же вырвала у него из рук и потрясла ими перед носом совершенно деморализованного дежурного, буквально онемевшего от происходящего.

И было, отчего. Потому что в холле аврората собралась небольшая толпа, подтянувшаяся вместе с необычными посетителями, в которой хотя и ошеломлённый, но остающийся вполне профессиональным взгляд аврора опознал, прежде всего, Риту Скитер, которая необычно скромно стояла за спинами спутников странной старушки с парой своих ассистенток, хищно держащих в руках блокноты, а её бессменный фотограф Бозо снимал и снимал всё вокруг. Ну и конечно не мог он не опознать скромно держащегося почти позади всех мистера Винда, ставшего знаменитым после того процесса, послужившего отправной точкой в деле реформирования системы наказаний, и которого знала в аврорате, пожалуй, уже любая собака.

— Пожалуйста, подождите, — быстро проговорил дежурный — и почти бегом кинулся по коридору в поисках подкрепления.

— Не волнуйтесь, — решительно проговорила Спраут, обращаясь к старушке. — Мы сейчас во всем разберемся и всё решим. Всё будет хорошо, я вам обещаю.

— Дай-то Мерлин! — проговорила та и повторила: — Дай Мерлин!

Через пару минут дежурный вернулся — и не один. Но не с ожидаемым всеми Главным Аврором, а — увы! — с его заместителем, за которым, впрочем, следовали руководители двух ведущих отделов аврората: Вейси и Кут.

— Мадам Спраут, — с любезной, но холодной улыбкой проговорил Робардс. — Чем могу? Прошу простить, но Главного нет на месте — так что, пока я за него.

— Отлично, — кивнула ничуть не смущённая Спраут. — К нам поступила жалоба, что двое наших несовершеннолетних подопечных находятся у вас уже почти неделю — а вы до сих пор не только не подали документы, но даже не изволили нам ничего сообщить! — сказала она возмущённо.

Робардс очень удивлённо и даже немного растерянно вскинул брови:

— Ваших подопечных, мадам?

— Мои дорогие племянники! — разрыдалась старушка, обессиленно опираясь на руки поддерживающих её джентльменов, один из которых очень почтительно подал ей белейший платок. Старушка с благодарностью покивала, утёрла глаза — и умоляюще поглядела на Робардса. — Они совсем ещё дети! — сказала она с отчаянием. — Сироты…

— Это миссис Монаштейн, — представила её Спраут. — Она одна воспитывает племянников, осиротевших после смерти её четвероюродной сестры… Несколько недель назад ребята пропали — а теперь вот, похоже, нашлись, — она достала из папки свежий номер «Пророка» с передовицей про случившееся неделю назад ограбление, при котором были задержаны двое неизвестных. — Миссис Монаштейн, конечно, не может пока сказать с уверенностью, что это они — но если она их увидит… в общем, ситуацию нужно срочно решать.

— Миссис Монаштейн? — сказал Робардс, приветливо ей улыбнувшись. Старушка тут же расплакалась — и, вытирая слёзы чуть подрагивающей, покрытой старческими пятнами рукой, другой стиснула его запястье. — Я Гавейн Робардс, заместитель Главного Аврора. Мы непременно…

— Я слышала так много хорошего о вас, мистер Робардс! — очень искренне проговорила она. — Ещё в послевоенные годы… Вы уж простите, что отрываю вас от важных дел с такой мелочью… но это ведь для вас мелочь, а для меня — вся моя жизнь в этих детках…

— Прошу вас, — мягко проговорил Робардс. — Пойдёмте ко мне, миссис Монаштейн, и поговорим… господа, — он попытался взять старушку под руку, но этот маневр ему не удался: ту крепко держали её спутники. — С кем имею честь? — любезно поинтересовался он — и сопровождающие одинаковыми отточенными движениями вручили ему визитные карточки, на одной из которых, принадлежавшей бритому, значилось «М. Ллеувеллин-Джонс. Страхование здоровья и жизни от несчастных случаев и темных проклятий», а на второй — «Брайан О'Хара. Помощь волшебниками в трудных и запутанных ситуациях».

— Мы просто друзья семьи, — вежливо проговорил рыжий. — Миссис Монаштейн уже очень немолода и волнуется — мы не хотели бы оставлять её в одиночестве.

— Нет-нет! — умоляюще проговорила старушка. — Мистер Робардс, они — моя опора… позвольте им пойти с нами!

— А Даррен О’Хара из Кенмарских Коршунов… — уточнил Робардс, пытаясь для себя определить, с кем все же имеет дело.

— Дядя, — кивнул ирландец.

— Мистер Робардс, — снова вмешалась Спраут, полностью опровергая своим поведением мифы про тихих и мирных хаффлпаффцев. — Я требую объяснений, — она протянула ему «Пророк» и какой-то пергамент, на котором были выведены полные возмущения строки и не было вовсе никакой подписи.

С вежливой и любезной улыбкой Робардс проигнорировал газету и, внимательно изучив записку, в которой некий «честный волшебник, не имеющий сил молчать» сообщал, что задержанные во время указанного в означенном номере «Пророка» ограблении «двое неизвестных» — прекрасно известные Управлению оборотни-подростки, которых уже несколько недель разыскивает безутешная тётушка. Прочитав этот шедевр анонимного творчества, Гавейн с некоторым удивлением поглядел на Спраут и поинтересовался:

— С каких это пор, мадам, чиновники министерства могут доверять подобным непроверенным данным? Мало ли, кто что пишет.

— Скажите мне, глядя в глаза, что это ложь, — сощурившись, проговорила Спраут, — и что этот скандал — на пустом месте! Скажите же, мистер Робардс, что задержанных давно опознали, и что они наверняка не оборотни и, тем более, не подростки!

Стоящий позади всей этой колоритной процессии Скабиор вдруг ощутил на себе чей-то очень внимательный взгляд — и, обернувшись, увидел совсем рядом с собой Гарри Поттера, который глядел на всё происходящее с крайне заинтересованным видом. Заметив, что Скабиор на него смотрит, он негромко поздоровался и заметил:

— И почему я не удивлен, что вы не смогли оказаться в стороне ото всей этой истории…

— Сам не знаю, куда теперь от своей репутации деться, — усмехнулся Скабиор, отвечая ему лёгким поклоном.

— Кажется, сейчас мой выход, — Главный Аврор подмигнул ему и произнёс громко, однако уверенно и спокойно: — Что здесь такое, дамы и господа? Старший Аврор Робардс? — толпа, развернувшись, начала перед ним расступаться, и он, с лёгкостью выйдя вперёд, подошёл к своему заместителю, выслушал его пояснения и распорядился решительно:

— Миссис Монаштейн, джентльмены — прошу ко мне в кабинет… мадам Спраут, мистер Квинс — вы, разумеется, тоже. И вы, — добавил он неожиданно, — мистер Винд. Мисс Скитер — вынужден попросить вас подождать здесь, — слегка развёл он руками, пропустил приглашённых вперёд, отрезая их от толпы, и пошёл следом за ними вместе с Робардсом, оставив Кута и Вейси на растерзание прессе.

— Вперёд, — шепнула Скитер своим ассистенткам, подталкивая их к Вейси. В конце концов, кто всё это устроил — тот пусть и отдувается. Раз Поттер ожидаемо оказался пока недоступен. — Ату его, девочки.

И пока две удивительно схожие, хотя и столь разные, молодые женщины — стройная индианка по фамилии Патил и маленькая китаянка по фамилии По — мучили главу Отдела по борьбе с контрабандой, задавая точные и весьма неприятные вопросы, в кабинете Главного аврора беседа была куда более мирной.