Обратная сторона луны (джен)

Следующим Гермиона вызвала Перси Уизли, представлявшего здесь Департамент магического транспорта на пару со своим верным секретарём Уизерби: долговязым веснушчатым парнем с серьёзным и простодушным лицом (по министерству ходила шутка, что Уизли взял его, едва услышав фамилию, и даже не заглянул в резюме — так сильна была его ностальгия). Говорил Перси долго, подробно объясняя суду, почему применение так называемой «Пыли Игнатии» привело к серьёзному нарушению функционирования порталов в отведенном для этого месте, что уже утром могло стать причиной трагедий: от взрывов прибывающих порталами и расщепленных грузов до человеческих жертв. И сложно сказать, насколько сильными были бы те взрывы — и сколько, соответственно, было бы жертв: зависит от того, что ожидалось к прибытию. Но в любом случае, оставлять там на полу эту пыль было в лучшем случае вопиющей безответственностью, а в худшем — ещё одним спланированным преступлением. Но главное, что можно было вынести из речи мистера Уизли — это то, что в их отделе никто подходящий портал, конечно же, не регистрировал. И лицензию на его производство, похоже, тоже не покупал. Поэтому к списку обвинений добавился ещё один пункт, и сумма вероятного штрафа, который мог грозить обвиняемым в будущем, выросла.

Наконец, пришёл черёд Поттера, сообщившего суду, что осмотр палочек (обе — с волосом единорога, у Сколь — из пихты, а у Хати — из тополя, одиннадцать и двенадцать дюймов соответственно) не выявил ничего, кроме означенного Конфринго, и предшествующих ему многочисленных заклинаний левитации и мелочей вроде слабенького Инсендио, которым разве что очаг можно разжечь, или же Акваменти.

— У меня вопрос к обвиняемым, — прервала вдруг допрос Главного Аврора Морриган Моран.

— Прошу вас, — довольно кивнул министр.

Гарри, сохраняя нейтральное выражение лица, внутренне очень напрягся — и, мельком бросив взгляд на Скабиора, увидел, что тот закусил губы. Не дай Мерлин, кто-нибудь из детишек сейчас скажет что-нибудь… честное — что они тогда будут делать? Гарри вдруг стало смешно: он, Главный Аврор, переживает, что обвиняемые искренне ответят на вопрос члена Визенгамота… определённо, с этим миром что-то не так.

— Сколь, Хати, — мягко проговорила красавица-ирландка, — скажите, почему вы решили, что содержимое ящиков, в которое вы бросали Конфринго, взрывается?

— Так взрывопотам же, — удивлённо ответил Хати, глядя на неё, как на дуру. — Понятно же. Мы же умеем читать.

— Вы знаете, кто такой взрывопотам? — улыбнулась в ответ Моран — а в зале рассмеялись. Весьма благожелательно, надо сказать, рассмеялись.

— Кто-то с рогом, — осторожно ответила Сколь, пытаясь взглядом присмирить брата.

— Кто именно? Вы представляете себе, как он выглядит? — ласково продолжала расспрашивать её Моран.

— Как единорог, наверно. Примерно, — подумав, ответила Сколь.

— Как вы полагаете, почему он так называется? — улыбнулась ей Моран.

Сколь опять сделала небольшую паузу, обдумывая ответ — но брат на сей раз опередил сестру, опять поглядев на задающую им такие странные вопросы женщину, как на полоумную:

— Потому что он взрывается, разумеется! — ответил он разом и раздражённо, и слегка снисходительно.

— Кто именно? — ничуть не смутившись, уточнила Моран.

— Взрывопотам этот! — возмутился Хати, кажется, заподозрив, что над ними попросту издеваются.

— Вы помните, что было написано на ящиках? — вмешалась вдруг Лауренция Флетвок.

— Рог взрывопотама, осторожно, взрывается, — быстро ответила Сколь, не давая брату вставить слово.

— Вы знаете, как он выглядит? Этот рог? — снова спросила Флетвок.

— Мы видели, — кивнула девушка. — Он же просыпался там немного… такой порошок белый.

В зале опять зашумели — судьи смеялись и перешёптывались, а прикованные к креслам брат с сестрой покраснели и смотрели теперь смущённо, нервно и зло. А вот судьи, напротив, повеселели и явно смягчились — и даже Огден махнул рукой и захлопнул папки, явно приняв какое-то решение, а Гринграсс перестал, наконец, хмуриться и кривить губы и выглядел теперь, скорее, озадаченным. Только Смит оказался непрошибаем: пробормотал себе под нос что-то раздражённое и сложил на груди руки. Шаффик с Турпином шептались о чём-то, первый вздыхал и кивал, а второй поглядывал на обвиняемых с явной симпатией. Не смеялся и вообще не переменился в лице только Белби, которого каждый ответ подростков вгонял во всё более глубокую тоску. Причин его состояния Гарри не понимал — но подобный взгляд ему уже доводилось видеть на допросах: так бывало, когда допрашиваемые внезапно вспоминали что-нибудь по-настоящему жуткое.

Наконец, министр, тоже взиравший на обвиняемых с явной симпатией и бросавший на Гарри сердитые взгляды, призвал всех к порядку, заседание продолжилось — и Поттер смог, наконец, зачитать официальное заключение аврората о том, что, по мнению аврората, общественной опасности дети не представляют и могут быть отправлены до суда под домашний арест и наблюдение аврората.

Это заключение вызвало в зале шум — и настолько изумило министра, что он, кажется, чуть было не попросил его повторить, а, получив копию, недоверчиво её прочитал, словно разыскивая там какой-то подвох. Уверившись, наконец, что он ничего не перепутал, министр начал голосование:

— Итак, кто за то, чтобы подследственные Сколь и Хати Мун до окончания времени следствия по делу об ограблении Маркуса Белби были отправлены под домашний арест в дом их опекуна миссис Монаштейн?

Начали подниматься руки… Лонгботтом… Моран… Оллертон… Флетвок… Харкисс… Харкисс?! Вот уж чего Гарри никак не мог ожидать. Шаффик… Шеклболт… и, наконец, сам министр. Они выиграли! Восемь голосов из четырнадцати — даже если все остальные проголосуют против, дети сегодня же будут дома.

— Кто против? — невероятно довольно проговорил министр.

Огден… ну, это было ожидаемо. Смит… Спадмор… Хортон.

Всё.

— Кто воздержался?

Ну, тут уже без сюрпризов: двое — Гринграсс и Турпин.

Отличный итог. И без Кингсли бы выиграли… но с ним было надёжней, конечно же.

— Мистер и мисс Мун, до окончания следствия вы будете отправлены под домашний арест в дом вашей тёти и опекуна миссис Монаштейн. Аврорат установит за вами наблюдение — суд вас предупреждает, что за нарушение правил вы будете немедленно арестованы и отправлены дожидаться суда в Азкабан. Вам понятно наше решение?

Гарри… и Скабиор — на своём месте — замерли.

— Да, — громко сказала Сколь.

Хати не ответил — просто кивнул, вопросительно и почему-то рассерженно… а может быть, просто взбудоражено глядя на сестру.

Цепи упали.

Скабиор переглянулся с доктором Маллетом, и они первыми спустились к подросткам. Практически сразу же к ним присоединился О’Хара, и когда они втроём встали так, чтобы со стороны всем казалось, что доктор осматривает своих подопечных, Скабиор крепко взял их под руки и требовательно прошептал, глядя им в глаза:

— Ни слова. Ни одного. Никому. Возьмёте даму в розовом под руки, смотреть строго себе под ноги — и, главное, ни одного слова никому! И лица поиспуганнее.

— Я не боюсь, — буркнул Хати.

Скабиор с такой силой стиснул его руку, что мальчишка дёрнулся — и прошипел:

— Делай, что говорят! Эбигейл эту мордредову мантию на себе неделю таскала, чтобы вас вытащить — а ты страх изобразить не можешь?!

— Мы всё сделаем, — быстро проговорила Сколь. — Хати! — добавила она требовательно.

— Ладно, — процедил тот сквозь зубы и опустил голову.

— Сейчас тётушку обнимете, — безапелляционно потребовал Скабиор — и к ним, наконец, подошла миссис Монаштейн, которая ступала очень медленно, словно совсем обессилев, опираясь на руку Ллеувеллина-Джонса.

— Родные мои! — проговорила она, протягивая руки к подросткам. Те замерли — Скабиору пришлось подтолкнуть их — и не слишком умело, но всё-таки постарались изобразить что-то, похожее на объятье. Сверкнула вспышка колдокамеры, затем вторая и третья… Скабиор, чувствуя, как нервничают от них волчата, раздражённо развернулся — и немедленно сам попал в объектив. Мордред с ним — только б сейчас от детей отстали! Он поймал взгляд Риты и требовательно покачал головой — но она, разумеется, только улыбнулась насмешливо и направилась к ним.

— Пару слов для «Пророка», — проговорила она, обращаясь к волчатам. — Мисс Мун…

— Сожалею, — заступил ей дорогу Поттер, — но как минимум до суда подследственным категорически запрещены все контакты с посторонними в целом и с прессой в частности. Они всё равно находятся под арестом, мисс Скитер — им просто смягчили условия. Но арест есть арест — никаких интервью.

— Тогда, — не смутившись ни капли, спросила Рита, — быть может, вы сами дадите нам небольшой комментарий?

— Да нечего комментировать, — пожал Гарри плечам. — Аврорат полагает, что подросткам лучше ожидать суда дома, а не в Азкабане.

— Каким, вы полагаете, будет приговор? — поинтересовалась Скитер.

— Мы ещё не завершили расследование, — вежливо улыбнулся Поттер. — Вы знаете — я не сдавал ТРИТОНЫ по прорицаниям. И могу только предполагать, однако домыслы могут следствию лишь повредить, и вам стоит дождаться официального пресс-релиза от Департамента Правопорядка. Прошу прощения — мне нужно проводить мисс и мистера Мун к ним домой. Робардс!

Им предстояло поставить на дом этой тётушки следящие чары — и надеть на «волчат» артефакты с такими же чарами. Работы предстояло немало — и сделать её следовало на высшем уровне, ибо, если они этих двух волчат потеряют, проблемы будут далеко не только у аврората и лично у него, Поттера.

Так что ошибиться им было нельзя.

А судьи тем временем поднялись со своих мест и начали расходиться — и Скабиора, провожавшего их внимательным взглядом, случайно на миг ослепил холодный голубоватый отблеск крупного камня, венчающего перстень на чьей-то явно мужской руке, быстро скрывшейся в складках сливовой мантии.