Обратная сторона луны (джен)

Скабиор вернулся со свидания с Ритой лишь утром — и немедленно завалился спать, а потом всю вторую половину дня потратил на сочинение аккуратных ответов на те самые странные письма — постоянно возвращаясь к мыслям о штрафе, что придётся платить волчатам. Собственно, его вообще больше не должен был волновать этот вопрос: в конце концов, вся эта история ведь была для него просто средством освободиться от МакТавиша. И раз теперь тот уже вполне успешно договаривается обо всём с волчатами напрямую, у него за спиной — даже о том, что касается непосредственно его, Скабиора: ящик-то передали без него, даже написать ему об этом не удосужились — значит, он свободен ото всех обязательств перед любой из сторон. Ну, конечно, исключая контракт о неразглашении — но это уже на всю жизнь и не считается. Раз они прекрасно обходятся без него — значит, он, наконец, свободен.

И плевать на них всех: и на этих мордредовых волчат, и на стаю, и вообще обо всей этой истории давно пора позабыть.

Но сказать оказалось проще, чем сделать. Всё-таки он ведь имел право знать! Это его ведь обозвали экспертом по практической ликантропии — и ему теперь приходят эти странные письма, на которые именно ему приходится отвечать, потому что проигнорировать их было бы как-то невежливо и неудобно… да что он тут делает вид — попросту свинством. В конце концов, ему не трудно дать простой и разумный совет — до которого додумался бы и ребёнок: разговаривать с детьми надо — и не просто болтать, а слушать ответы. А то будет, как с Гвеннит — когда все, как выяснилось, хотели как лучше, а вместо этого всё больше и больше обижали друг друга. Вот что-то подобное он и писал — конечно же, подбирая вежливые формулировки и стараясь объяснить, что, прежде всего, никакие они не дети, а вполне уже взрослые люди… только дурные очень. Но взрослые. Под конец он уже сам запутался, закончил, как смог, запечатал конверты… и, подумав, отправил их из почтового отделения в Татсхилле, пожалев маленькую совушку Гвеннит, которой, в противном случае, пришлось бы летать по всей Англии, разнося полдюжины писем. Лучше уж он заплатит несколько сиклей — и выкинет это из головы.

А совушку пошлёт Гельдерику. Надо им всё-таки встретиться. Он, как-никак, свидетель и гарант контракта — имеет право знать новости. Интересно, много ли они из своей добычи уже потратили — если много, то скверно… но ничего — раздобудут.

Вот с этими мыслями он и отправился на встречу с вожаками, на которую его пригласили к вечеру.

И был удивлён, увидев в палатке только троих.

— С чем пришёл? — с порога поинтересовался Гельдерик.

— С разговором, — пожал Скабиор плечами, оглядывая их и недоумевая, почему здесь нет Эбигейл. — Если я скажу, что видел волчат. Вам интересно?

— Не слишком, — ответила Хадрат. Остальные почему-то просто молчали — молчали и смотрели тяжело и достаточно мрачно. А вот Хадрат говорила свободно — и чуть ли не с удовольствием. — Ещё что-нибудь?

— Извини? — недоверчиво переспросил он. Что-то происходило… что — он не понимал пока, но оно ему очень не нравилось и вызывало желание взять в руки палочку. На всякий случай.

— Сейчас они в относительной безопасности, но их судьба теперь не касается стаи, — с заметным удовольствием повторила Хадрат. — Мы всё равно больше не можем помочь им.

— В смысле? — непонимающе спросил Скабиор, лихорадочно соображая, что же могло случиться такого, чего он не знает. Волчата сбежали? Вот так, практически накануне полной луны? Да что творится-то?

— В прямом, — неохотно пояснил Гельдерик. — Мы знаем про штраф. И не можем его заплатить. В этом нет никакого смысла: выйдет, что всё это было зря. Вся операция. И мы опять останемся ни с чем — да ещё и без ящика, и связанные с МакТавишем. Стая не готова на это.

— Мы проголосовали, — с удовольствием сообщила Хадрат. — Всей стаей. Если тебе интересно.

— Мне… интересно, — медленно кивнул он. — Тогда какой смысл был в этих переговорах с МакТавишем?

— Их не допросят, — пояснил Гельдерик. — И они не выдадут наших секретов. И никого из нас.

— А то, что они сядут в Азкабан, вас не интересует уже? — спросил Скабиор, сам удивляясь силе медленно закипающей в нём ярости.

— МакТавиш обещал, что они выйдут оттуда, — раздражённо напомнил ему Гельдерик. — Жаль, что так вышло — но мы должны выбирать.

— И что, — старательно удерживая на лице выражение лишь умеренного любопытства, поинтересовался Скабиор, — Эбигейл и Варрик тоже согласны?

— Эбигейл ушла, — впервые подал голос Нидгар.

— Что значит «ушла»? — почувствовав холодок внутри, спросил Скабиор.

— Просто ушла, — сказал тот. — Из стаи.

— Ушла? — повторил Скабиор. — Почему?

— Потому что мы ей все разонравились, — хмыкнула Хадрат. — А она разонравилась нам. И стая решила, что не хочет больше идти за ней — а просто так она оставаться не захотела.

— Да? — спросил Скабиор у Гельдерика.

— Примерно так всё и было, — кивнул тот. — Это же она продавила эту идею с переговорами — а в результате мы почти ничего и не получили. Стая почувствовала себя обманутой и обвинила в этом её — и я не могу их судить.

— Ясно, — Скабиор, так и не успевший присесть, кивнул. — Что же… напомню, что в договоре сказано, что ответственность за его исполнение несут вожаки стаи — то есть те люди, которые её возглавляют. Как я понимаю, Эбигейл больше не с вами — а значит, от договора свободна. Она ушла одна?

— С ней отправилась ещё кучка неудачников, — презрительно ответила Хадрат. — Детишки, подростки… нам сейчас всё равно не до них. Стая должна быть сильной — и так может быть, только если все её члены сильны. Нам не нужны слабые.

— Ясно, — повторил Скабиор. — Ну, тогда говорить нам с вами пока не о чем. Увидимся, — сказал он — и аппарировал, опасаясь, что в противном случае просто устроит здесь побоище — и, вероятней всего, ляжет, в конце концов, сам, но на этих троих его Авад хватит.

Хотя это был не выход, конечно.

Но святая Моргана, как же ему хотелось увидеть их мертвыми и поплевать на их трупы! Всех троих — и прежде всего эту дрянь, самодовольно и отвратительно улыбавшуюся ему прямо в глаза. «Нам не нужны слабые»… Моргана, я ругал твоих дочерей? Да любая из них — валькирия и ангел одновременно рядом с этим отродьем! Тварь, да она даже зова крови не слышит, тупая злобная дура, готовая, вслед за худшими из волшебников, ради власти предать, продать, разорвать своих… такие вот нынче вожаки у стаи?! И эти двое, которые позволяют ей сделать самую грязную работу вместо себя и только барыши к рукам прибирают — это вот вожаки? Он облизнул пересохшие шершавые губы и опустил веки. Убить их нетрудно… да вот стоят ли они этого? Того, чтобы ему умирать здесь — или жить под страхом ареста, потому что остальные тут же доложат МакТавишу, с которым все они теперь так сдружились, и он опять попадёт к нему на крючок. Стая, выбравшая таких вожаков и прогнавшая ту, что билась за их жизни когда-то, только их и заслуживает — а он просто должен уйти и забыть про них.

Он и ушёл, аппарировав на Оркнеи: не домой же было являться в таком состоянии, а в Лютном появляться с подобным настроением было просто опасно — слишком велик был шанс найти хорошую драку и ввязаться в неё, не рассчитав сил. А они не стоят того… да они вообще ни драккла не стоят! Он даже не знал, что его больше бесило: то, во что превратилась стая, или то, что они, как выяснилось, использовали его не чтобы спасти своих — это он вполне понимал — а для того, чтобы защитить наворованное. Нет, он сам был вором, конечно, но уж если работал с кем-то, никогда не бросал напарников. А эти… Стая?! Они не стая — они банда, обыкновенная банда, зачем-то прикрывающаяся красивыми лозунгами… его лозунгами. Да Грейбек бы их всех сожрал — в самом что ни на есть буквальном смысле этого слова! Твари…

Успокоился он старым испытанным способом: искупавшись в очень холодном апрельском море. Вода даже летом оставалась здесь очень холодной и совершенно непригодной для нормального купания — зато в подобных случаях, когда нужно было быстро прийти в себя и остыть, бывала незаменима. Так что, окунувшись, он выбрался на берег, дрожа от холода и укусов ледяного, пронизывающего насквозь ветра, но зато с прояснившейся головой.

Хель с ними. Хель и Мордред. А вот Эбигейл надо найти… надо отправить ей сову. Сегодня. Он очень надеялся, что Варрик ушёл с ней — хотя помощи от призрака не было в практических делах никакой, но хотя бы охранять лагерь ночью он сможет: призраки ведь не спят, вроде бы. А это уже вполне ощутимая помощь — особенно, когда мало народу. Дети… с ней ушли дети — им же, наверное, нужна какая-то помощь, да та же еда банальная: кого они там могут поймать… сколько их, интересно?

Наспех одевшись, он аппарировал в дом — где первым делом поднялся к себе и написал Эбигейл письмо, прося о встрече и выражая готовность идти за Варриком по лесу хоть от самого дома. И лишь затем спустился на кухню — где Гвеннит, как раз готовившая еду на завтра, посмотрела на него встревоженно и вопросительно, но спрашивать ничего не стала.

— Скажи, — спросил он, наливая себе чай, — у тебя есть сейф в Гринготтсе?

— Есть, конечно, — кивнула она. — Там немного… галеонов шестьсот, я полагаю. Бери, если тебе нужно — я завтра…

— Нет, — перебил её он. — Я не возьму оттуда ни кната — но мне будет спокойнее знать, что, если что, у вас с Кристи есть деньги.

— Если ЧТО? — спросила она с нажимом — и он, улыбнувшись, успокаивающе мотнул головой:

— Не в том смысле. Я просто прикидываю, сколько я могу тратить… выходит, что всё, что у меня есть. Верно?

— Конечно, — с облегчением улыбнулась она. — Ты и мои можешь взять — и возвращать их не надо, я сейчас мало трачу, а…

— Твои — это ваши с Кристи, — перебил он. — Ну и мои… Если всё станет совсем плохо, и тебе придётся меня кормить. А до тех пор я не прикоснусь к ним. Но это здорово, что у тебя есть что-то… это не такие и маленькие деньги, если тратить их аккуратно. А ты умеешь, — он улыбнулся ей.

— У тебя что-то случилось? — всё же спросила она.

— Да нет… вернее, да — но у меня, скорее, хорошее, — невесело отозвался он, обнимая её со спины и целуя в макушку. — Или, ещё точнее, кое у кого случилось плохое — но для меня это, скорей, хорошо.

— Но тебя это совсем не радует, да? — понимающе спросила она.

— Да, — кивнул он. — Но меня никто особо не спрашивает.

Ответа от Эбигейл он не получил — но утром, за завтраком, почувствовал очень знакомый холод. Утро было очень тёплым и солнечным — и, поскольку Гвеннит с Кристи ушли гулять, не став Скабиора будить, он просто позвал:

— Выходи. Дома нет никого.

Тот появился — и символически опустился на табурет рядом с ним.

— Я узнал вчера, что произошло в стае, — сказал Скабиор. — Скажи мне, ты с ними? Ты ушёл с Эбигейл?

— Да, — кивнул призрак — и пояснил: — Она сказала правильные слова, когда уходила — и я смог выбрать, кого считать стаей. Это не та стая, к которой я когда-то принадлежал. От той осталась всего дюжина волков — и я пошёл с ними. Хотя я всё равно не могу оставить других, — добавил он с горечью. — Ты хотел видеть их?

— Да, — кивнул на сей раз Скабиор.

— Для чего?

— Я хочу им помочь, — ответил он искренне. — Чем смогу — хотя это и будет немного. Я слышал, с ней ушли подростки и дети — я хотя бы колдовать умею. Хоть как-то, — добавил он самокритично.

— Я провожу тебя, — сказал Варрик. — Они сейчас неподалёку от старого лагеря — аппарируй так близко, как можешь. Или ты помнишь то место?

— Н-нет, — подумав, Скабиор всё-таки отказался. — Не настолько хорошо, чтобы аппарировать. А вот полянку ту я запомнил неплохо… это далеко?

— Пару часов пешком, я полагаю… по дороге бы было быстрее, но там густой лес.

— Пара часов прогулки по весеннему лесу — что может быть лучше? — весело сказал Скабиор. — Я доем сейчас, соберусь — и, скажем, через час буду там. Подойдёт?

— Мне всё равно, — ответил Варрик. — Через час я буду ждать тебя там.