Обратная сторона луны (джен)

Когда субботний вечер вступил в свои права и дом на Гриммо окутали сумерки, в гостиной было непривычно тихо, ибо там сидели лишь трое взрослых: хозяин дома и двое его самых близких друзей. Хозяйки же и детей в дома не было: Джинни уехала освещать открытие квиддичного сезона, а Альбус и Лили вместе с Розой и Хьюго радостно разносили Нору под громкие окрики бабушки.

Они ужинали — и перешучивались о том, какое же счастье, что их обожаемые наследники радуют сейчас своих бабушку с дедом и громят именно их дом, а не этот особняк, который едва не стал музеем и, конечно же, многое повидал на своём веку… Но как всё-таки замечательно бывает иногда просто посидеть в тишине.

— Слабаки, — сказал им в какой-то момент Рон, подкладывая себе ещё мяса. — Слабаки и капитулянты. Дезертировали с передовой и в своём министерстве, считай, что живёте — детей лишь по выходным и видите. А я, можно сказать…

— Вот, кстати, да, — сказала Гермиона, — мы тут с Роном как раз обсуждали фонд…

Гарри при этих её словах рассмеялся, Рон застонал, а сама Гермиона привычным движением извлекла из сумочки несколько здоровенных папок и водрузила их на стол, сдвинув свой бокал и тарелки с закусками. Невесть откуда появившийся Кричер, увидев подобное вопиющее нарушение этикета, тоскливо и безнадёжно пробурчал себе что-то под нос и драматично дёрнул себя за левое ухо.

Гермиона всё говорила и говорила — а Гарри слушал её, кивал и всё больше мрачнел. Потому что говорила она правильные и понятные вещи — и звучали они неутешительно, ибо речь снова зашла об извечной и самой тоскливой на свете проблеме — о деньгах.

— Я всю ночь и полдня размышляла, пока возилась с черновой документацией, — говорила она, — и пришла к выводу, что для того, чтобы фонду вообще начать своё существование, ему необходим достаточный материальный базис, так называемое финансовое ядро. Причём, — вздохнула она, — ядро это должно быть довольно большим.

— Насколько большим? — уточнил Гарри.

— Не менее десяти тысяч, — слегка виновато проговорила она. — Мы уже говорили о том, что фонду придётся взять на себя выплату штрафа в размере тех самых пяти-шести тысяч — и при этом не остаться совсем обескровленным. О быстром их возврате говорить смысла нет — как и о полном возврате. Так же нас ждут представительские расходы и затраты на нынешних подопечных Спраут — не говоря уже о том, что нужен резерв. И вот я думала, где можно их раздобыть — и вижу только два варианта. Первый — взять кредит…

— …и я бы сразу же посоветовал вам забыть о частных лицах, — вмешался Рон. — Мы столкнулись с этой проблемой, когда думали расширять бизнес — так вот, даже гораздо меньшую сумму реально предоставить могут лишь гоблины. А вот здесь как раз…

— …проблема, — подхватила Гермиона, — потому что, если они по какой-то загадочной прихоти и согласятся, то сделают они это на совершено драконовских для нас условиях и, боюсь, что в самом буквальном смысле этого слова…

— Я полагал, что Кингсли давным-давно уже урегулировал эту историю с ограблением, — уточнил Гарри. — Я не припомню, чтобы с гоблинами у нас возникали трения вне политической сферы.

— А то, — произнес со смешком Рон. — Конечно, урегулировал… и они будут тебе улыбаться своей клыкастой улыбочкой, пока в твоем сейфе достаточно золота, но, когда дело коснётся займа… У гоблинов о-очень, — подчёркнуто протянул он, — долгая память, и если верить Биллу, то эта история с украинским железнобрюхом до сих пор заставляет скрипеть их зубами и зеленеть, переходя из оттенка молоденькой весенней травки к сочной июльской зелени. Мы с вами, между прочим, — добавил он назидательно, — даже в саги вошли, и наши внуки и правнуки уже постареют, а о коварных похитителях чужих драконов будут все ещё говорить и демонстративно плевать им вслед.

— В общем, гоблины отпадают, тем более, учитывая дело мистера Винда, которое сгинуло где-то в бюрократической преисподней, — резюмировала Гермиона, позволив себе ироническую улыбку. — Также можно было бы попробовать взять внешний займ, у каких-нибудь международных организаций — но, так как фонд у нас министерский, провернуть этот трюк без санкции самого министра нам не удастся… а он подобную санкцию не даст. Тем более нам. Никогда.

— Не даст, — подтвердил Гарри, ероша свои волосы. — И я бы даже сказал, что нам крупно повезёт, если он просто завернет документы — потому что с таким же успехом мы могли бы заявить, что нам не хватает финансирования для государственного переворота.

— И вся ваша секретность, — засмеялся Рон, беря печенье — хозяйственный Кричер за всеми этими разговорами, всё так же тихо ворча, успел собрать обеденные тарелки и накрыл стол уже к чаю, — тут же полетит к дракклам уже на стадии приготовления. Вы же, вроде как, как раз от министра и прячетесь?

Гарри заулыбался — практически против воли, и даже Гермиона не смогла удержать улыбку — но, тут же посерьёзнев, продолжила:

— Значит, остаётся второй вариант. Нужны уважаемые и достаточно состоятельные люди, готовые вложиться в благотворительность и это финансовое ядро обеспечить. Но просто так, в никуда, подобные суммы никогда не дают — а если дают, то хотят получить гарантию, что эти деньги будут направлены именно на те цели, о которых заявлено, а не пойдут, скажем, на чьи-нибудь новые мётлы и драгоценности. То есть, — остановила она его вопрос, — в данном случае мы упираемся в некий совет попечителей фонда, в который войдут безусловно заслуживающие доверия люди — который нам нужно сформировать. Ну и если мы правильно подберём кандидатуры — то они помогут нам, заодно, решить и другие проблемы.

Она выдохнула — и замолчала.

— Знаешь, что с тобой плохо? — спросил, помолчав, Гарри.

— Нет, — улыбнулась она. — Но, видимо, сейчас узнаю.

— Ты всегда права. И иногда я просто ненавижу тебя за это, — сказал он, тоже беря печенье, но не отправляя его в рот, а очень внимательно рассматривая. — Попечительский совет… давай подумаем об этом потом?

— Какие вы оба трогательные, — насмешливо сказал Рон, — и правильные — мне порой страшно сидеть за одним столом с вами, а тебя, жена, я временами иногда вообще боюсь. Я бы, как простой обыватель, к примеру, этому вашему мистеру Винду ни кната не дал — и даже не как простой обыватель, а как лично я, Рон Биллиус Уизли. Ну, не будь у меня, конечно, такой мудрой жены и такого неугомонного друга, — добавил он очень довольно. — Вы оба в очередной раз забыли, что волшебники в общей массе своей, по большей части, похожи скорей на меня, а вовсе даже и не на вас, ребята, — сообщил он им, откусывая половинку печенья, и с удовольствием прожевал её. Потом продолжил: — И для них благотворительность должна быть, прежде всего, солидной. Даже если они жертвуют всего пару кнатов, они должны быть уверены, что совершают Доброе и Полезное дело — с большой буквы, — он воздел руку с оставшейся половинкой, подчеркивая свои слова. — Вы этого Винда-то видели? Кто ему денег даст? А вот, — продолжал он, распаляясь, — если бы мы говорили об организации, у истоков которой стоят столпы общества — даже если из этих столпов уже сыплется пыль — это уже имело бы смысл. Тот же госпиталь святого Мунго — ну вот кто им монетку в фонтан пожалеет кинуть? Да рука сама тянется — а то, что злые языки поговаривают о каких-то особенных чарах, на фонтан наложенных, так это ложь и наветы, я проверял! — завершил он свою тираду, выдохнул, отправил, наконец, одинокую половинку печенья в рот и отхлебнул ароматного чая.

— Мунго — это идея, — сказала Гермиона с азартом. — Если бы у нас получилось с ними договориться — мы бы сразу выиграли по нескольким пунктам. Оборотни — это ведь не только наша, но и их вечная головная боль. У них, например, до сих пор не решена проблема с перерасходом на аконитовое — я узнавала для азкабанской программы — потому что половина пациентов у них присутствует лишь на бумаге, а за зельем они не являются. У нас в Азкабане оборотни без него умирают — а им приходится его выливать, потому что даже через аптеки они излишки реализовывать, естественно, не успевают — а до следующего полнолуния оно, увы, не хранится. Я полагаю, что с Мунго у фонда могло бы быть по-настоящему взаимовыгодное сотрудничество — и, может быть, они бы тоже согласились жертвовать сколько-то ежегодно. Хотя бы галеонов пятьсот — ну разве это сумма для них? А для нас это было бы очень важно.

— Мунго? — переспросил, сощурившись, Гарри. — Я тоже обдумал этот вариант со всех сторон, у аврората в силу профессиональных особенностей с ними особые отношения. Я неплохо знаю Резерфорда Поука — довелось с ним общаться, когда он был их пресс-секретарём. Но это было давно… однако, боюсь, мы с ним были не настолько близки, чтобы я заявился к нему к нему с подобными предложениями, — пошутил он. — Вот МакДугала знаю — но вряд ли он сможет нам тут помочь, хотя я не сомневаюсь, что он наверняка тоже поддержит нашу идею: ты же помнишь, он тогда вызвался волонтёром и готов проносить в Азкабан аконитовое по первому зову. В общем, выходов на Поука у меня нет и…

— Вам нужен Грейвз, — сказал Рон, кажется, вознамерившийся уничтожить все запасы поттеровского печенья. — Леонард Грейвз — второй этаж, ранения от живых существ. Там еще отец в девяносто пятом лежал, и Билл там же восстанавливался после, — он изобразил рукой характерный жест, обозначая когти. — И Чарли потом лежал там же — когда его драконы подрали лет пять назад, помните? Да там все драконологи из валлийского заповедника, я бы сказал, пасутся на постоянной основе. И оборотни как раз именно по его части. Леонард — очень разумный и благородный человек, и я уверен, что он вас поддержит — и вот он уже может вывести вас и на Поука.

— Нет, я решительно не понимаю, как это получается! — не выдержал, смеясь, Гарри. — Вот вроде бы Главный Аврор и герой Британии — я, а всех важных людей почему-то всегда знаешь ты, — сказал он Рону. — Как тебе удается, признайся, а?

— А ты почаще на улицу из своего кабинета выходи, — посоветовал ему Рон. — И увидишь, что за стенами министерства, оказывается, кипит жизнь.