Обратная сторона луны (джен)

Гарри и Гермиона нанесли визит вместе: вежливо аппарировали к дому и постучали. Их ждали: Скабиор открыл сразу и отступил, приглашая их дом, где соблазнительно и уютно пахло свежей выпечкой.

— Выпьете чаю? — спросил он, провожая их в гостиную, где уже был накрыт столик — и раскрывался секрет аромата, исходящего от блюда булочек с изюмом.

— С удовольствием, — сказала Гермиона, первой присаживаясь на диван и кладя рядом с собой небольшой портфель. — Пахнет чудесно — мне даже неловко перед миссис Долиш.

— Она к нам присоединится? — спросил Поттер, садясь рядом с Гермионой.

— Гвеннит просила передать свои извинения, но она легла сегодня пораньше, — соврал он, попросивший её ещё днём оставить их одних.

— Итак, Гермиона сказала, у вас есть важные новости, — произнес Гарри, дождавшись, пока Скабиор разольёт чай и устроится напротив них на стуле.

— Есть, — заулыбался Скабиор. — Я тоже готов, со своей стороны, сделать вложение в фонд. И не только финансовое. Варнава Кафф предлагает три тысячи в качестве взноса за право войти в совет попечителей.

— Кафф? — недоверчиво переспросил Гарри, нахмурившись. — Могу я спросить, давно вы знакомы?

— С сегодняшнего утра, — ответил Скабиор, начиная немного нервничать — ибо реакция отличалась от той, на которую он рассчитывал. — Нас представил один мой друг, которому я вполне доверяю — но сохраню его личность в тайне, если не возражаете. И он — Кафф — готов привести с собой свою важную и весьма состоятельную тёщу, Лауренцию Флетвок, — договорил он.

— Войти в совет? — переспросил Поттер, нехорошо усмехнувшись. — Хотел бы я знать, откуда он об этом узнал.

Скабиор тактично решил промолчать, однако пауза осталась практически незамеченной.

— Флетвок — тёмная лошадка, — задумчиво проговорила Гермиона и сама улыбнулась своей шутке. Гарри тоже хмыкнул — а Скабиор, понимая, что они шутят о чём-то своём, сказал нарочито небрежно:

— Мне кажется, я чего-то не знаю. Но был бы не против посмеяться вместе с вами.

— Она крупнейшая в стране заводчица крылатых коней, — пояснила Гермиона. — Я знаю про неё не так уж и много, кроме того, что она — член Визенгамота и вдова уже больше тридцати лет…

— …но женщина, отдавшая свою единственную дочь за Варнаву Каффа, — покачал головой Гарри. — Не знаю. Мне это совсем не нравится. Как он вышел на вас? — спросил он у Скабиора. — Или вы на него? Через этого вашего таинственного друга?

— Через друга, — кивнул Скабиор. — И он мог бы прикрыть нас от Аберкромби. Кафф от него не в восторге.

— Вы так хорошо успели его узнать? — спросил Поттер насмешливо — однако то, что в этот момент он взял булочку и с удовольствием от неё откусил, сделало эту насмешку менее едкой.

— Мы обсудили это, — ответил Скабиор.

— Ну, — тщательно прожевав и сделав глоток чая, сказал Поттер, — в конце концов, вы имеете такое же право, как и мы все, приглашать в фонд кого-либо. Признаюсь, меня удивил ваш выбор, но, с другой стороны, отступать уже поздно, — сказал он, снова делая глоток. — Категорически отказывать Каффу, учитывая, что он уже в курсе, в этой ситуации неразумно… вы взяли с него хоть какие-то гарантии о неразглашении? — спросил он почти безнадёжно.

— Какие-то взял, — кивнул Скабиор, выкладывая на стол кошель и расписку. Гарри взял её и, прочитав, протянул Гермионе. Потом посмотрел на Скабиора задумчиво и оценивающе и произнес:

— Признаюсь, вы удивили меня. Кафф… одна из самых неожиданных и весьма противоречивых кандидатур. А уж от вас… я бы даже меньше удивился, приведи вы Огдена или, не дай Мерлин, Малфоя, — он рассмеялся и добавил уже почти весело: — Тогда нам надо поторопиться, потому что мистер Кафф к интригам не то, что склонен — он из них состоит. Когда вы сможете устроить нам встречу?

— Хоть завтра, я полагаю, — сказал Скабиор, тщательно скрывая досаду — на самого себя. Ему ведь и в самом деле просто не пришло в голову хотя бы предупредить Каффа о конфиденциальности. Скитер он словом связал — а его…

— Отлично, — кивнул Гарри, — пусть будет завтра. Напишите мне — я думаю, завтра во второй половине дня я смогу найти время. Три тысячи, говорите? — спросил он, перечитывая расписку.

— Считайте, мы набрали нужную сумму на штраф, — сказала Гермиона. — А ведь Флетвок тоже отнюдь не бедна — вряд ли её взнос окажется меньше тысячи.

— Какая же тёща уступит своему зятю? — съязвил Поттер — и они рассмеялись. — Хотя, может, и меньше. Флетвок-Флетвок… На процессе она голосовала за то, чтобы детей отпустили под домашний арест к тётушке, хотя обычно её причисляют к умеренным консерваторам. Овдовела через три года после замужества, когда дочери едва исполнился год. Муж сломал шею, упав с одной из её лошадок. Н-да… Я бы два раза подумал, прежде чем предложить её кандидатуру в совет попечителей фонда — но, с другой стороны, иногда подобные люди бывают крайне полезны в качестве союзников.

— Так, — подытожила Гермиона, — об этом мы подумаем позже — а пока у нас на повестке дня не менее важный вопрос. Это вам, — она, улыбаясь, открыла портфель и начала доставать из него тетради, свитки и просто аккуратные стопки бумаг, складывая их на пол возле дивана. — Я вам нашла свои школьные конспекты — надеюсь, вы мне их после вернёте, — сказала она, возбуждённо сверкнув глазами. — Здесь, конечно, не всё — на шестом курсе я иногда думала совсем не об учёбе, да и на своём втором седьмом тоже — но, в целом, курсы довольно полные.

Гарри закусил губы, чтобы не рассмеяться в голос, а потом взял вторую булочку и сделал вид, что всецело сосредоточен на её поедании. Он даже немного сочувствовал сейчас мистеру Винду — потому что отлично знал этот горящий взгляд своей подруги и понимал, что даже если Винд и не захочет — а вынужден будет всё это выучить. О проблеме с экзаменами Гермиона его уже просветила, и Гарри даже собирался предложить свою помощь — но после. Ибо отказаться от разворачивающегося перед ним зрелища он был не в силах.

— Это ваши конспекты? — недоверчиво переспросил Скабиор, глядя на ровные стопки почти с испугом.

— Да, школьные, — кивнула она, продолжая вытаскивать их из портфеля. — Я и учебники принесла — пока свои, но я посмотрела — программа, за исключением маггловедения, практически не изменилась. Но с маггловедением, вы говорили, у вас проблем не было и…

— Я не так плохо знаю магглов, как кажется, — сказал он. — Я это даже прочитать не успею, — добавил он осторожно.

— Это не нужно читать — это нужно просмотреть и выучить, — возразила она, выкладывая, наконец, учебники. — Почерк у меня вполне понятный, но если что — я всё объясню. Я составила график занятий, — она протянула ему пергамент с таблицей. Гарри попытался сдержаться, но совершенно неприлично хрюкнул — и тут же закашлялся, маскируя свой смех:

— Вы хотели равенства и уважения, мистер Винд? Ну, так будет вам сейчас и то, и другое… Гермионе совершенно всё равно, кому помогать: домовику, оборотню или человеку. — Он опять засмеялся, вновь спрятав это за кашлем. Конечно же, он шутил. Но лишь отчасти…

— Почерк понятный, — согласился Скабиор, посмотрев на пергамент. То, что Поттер так веселился, внушало ему некоторую надежду на то, что написанное там — розыгрыш, потому что в противном случае… да нет, не могло быть такого. Он помнил, сколько времени у него уходило в школе на трансфигурацию — а этот план явно был рассчитан на гения. — Боюсь, вы переоценили мои способности, — покачал головой он. — Я знаю себя — и…

— План переделать недолго, — махнула она рукой. — Я думаю, для начала нам нужно проверить, что вы умеете. Так, — она протянула ему спичку, которую, видимо, тоже заранее приготовила. — Давайте начнём с простого. Сделайте из неё иголку.

— Сейчас? — обалдел Скабиор.

— Конечно, сейчас, — кивнула она. — Времени не так много — посмотрим основные моменты. Действуйте.

— А потом посмотрим, что вы помните практического из Защиты от Тёмных Искусств, — весело сказал Гарри. — У меня времени не так много — но я, безусловно, присоединюсь к когорте ваших учителей. Если вы не против, — добавил он вопросительно.

Скабиор фыркнул — и рассмеялся. Ситуация была до такой степени дикой, что… Он удивлялся когда-то, что спит в гостиной МакТавиша? А что тогда он должен чувствовать, когда Главный Аврор и Заместитель главы Департамента Магического Правопорядка всерьёз собираются готовить его к ТРИТОНам? Святая Моргана, твоё чувство юмора всегда представлялось мне изумительным, но сейчас ты превзошла саму себя. Осталось только заставить кого-нибудь из членов Визенгамота преподать ему урок этикета — и можно будет сказать, что он повидал в этой жизни всё. А, хотя нет — останется ещё сбежать из Азкабана и прятаться в мэноре у какого-нибудь аристократа из числа старых чистокровных семей.

Он взял палочку и, сосредоточившись, превратил-таки спичку в иголку, остро вспомнив, сколько в школе убил на это времени — неделю, наверное. Или две… нет, об этом точно лучше не думать и не вспоминать. Он взрослый, он далеко не самый плохой волшебник в Британии, и ему наверняка не достанется на экзамене что-то подобное.

— Отлично, — ободряюще сказала Гермиона. — Значит, принципиальных проблем с изменением материала у вас нет. Давайте попробуем с размерами, — она протянула ему свою чашку. — Можете её уменьшить вдвое?

Он усмехнулся. Ну вот, собственно, и добрались… как быстро. Уменьшить-то не проблема… Проблема — вернуть размер обратно. Ладно… Посмотрим, что вы скажете на это, мадам Уизли.

Исполнив задание, он насмешливо посмотрел на радостно улыбнувшуюся ему Гермиону и остудил её пыл:

— А вот обратно вряд ли получится.

— Проблема с увеличением или восстановлением размера? — сразу спросила она.

— Со вторым. Увеличивать я, впрочем, тоже не слишком умею — но в данном случае…

— Попробуйте, — попросила она. — Хотите, мы отвернёмся, чтобы вас не смущать?

— Да нет, — пожал он плечами и снова взялся за палочку.

На сей раз у него получилось что-то только раза с пятого — и результат был от совершенства весьма и весьма далёк: чашка подросла, конечно, но, во-первых, недостаточно, а во-вторых, по дороге слегка помялась, а ещё местами сменила цвет с нежно-голубого на жёлтый и салатовый — пятнами.

— Хмм, — проговорила Гермиона задумчиво. — Как интересно... давайте завтра с этого и начнём — только возьмём что-нибудь совсем простое. Посмотрим, что и в какой момент вы делаете не так.

— Как скажете, — кивнул он.

Ему даже обидно не было. Ну не умеет он — и никогда не умел. Что ж теперь.