Обратная сторона луны (джен)

Субботу Скабиор провёл за учебниками практически в полном уединении, которое нарушили лишь занятия с Долишем и с мадам Уизли. И если первое прошло неплохо, хотя и, на взгляд Скабиора, скучновато, то второе вывело его из себя настолько, что по его окончании он, бросив всё, ушёл купаться в озере — и плавал там минут десять, невзирая на холодную воду. После чего, замёрзший и успокоившийся, вернулся в дом и устроился отогреваться у камина горячим кофе, в который виски плеснул от души, и лишь затем, протрезвив себя, сумел продолжить занятия, попросив Гвеннит поотрабатывать с ним некоторые заклинания. Её гордость при этом его веселила, и веселье это обучению очень способствовало: Скабиора даже не раздражали собственные промахи. Стоило ему посмотреть на серьёзное, сосредоточенное и совершенно счастливое лицо Гвеннит, его раздражение растворялось, и он повторял и повторял за ней нужное движение, пока заклинание у него не выходило.

Они уже собирались ложиться, когда в дверь постучали. Открывать пошёл Скабиор — и весьма удивился, увидев на пороге Поттера.

— У меня к вам разговор, — ещё не успев войти в дом, сказал тот. — И разговор неприятный.

— Идёмте, — кивнул Скабиор, закрывая за ним дверь и начиная подниматься наверх. Он отвёл нежданного гостя в свою комнату — и, закрыв за ним дверь, жестом предложил сесть к столу и посмотрел вопросительно.

— Вы дали мне слово, что не имеете никакого отношения к ограблению Белби, — сказал Поттер, садясь и доставая из кармана пачку колдографий. — Вы поклялись! — добавил он жёстко, глядя Скабиору прямо в глаза.

— И был честен, — кивнул Скабиор, хмурясь.

— В самом деле? — саркастично поинтересовался Поттер. — Узнаёте? — он положил на стол колдографию.

Джейд. Джейд и он сам, Скабиор. Где-то в Лютном.

Моргана и Мерлин! Он совершенно позабыл про неё! С другой стороны — мало ли, с кем он спит…

— И что? — спросил с некоторым удивлением Скабиор. — Вас заинтересовали мои любовницы? Так их половина Лютного… да, я не образец нравственности. Что с того?

— Может быть, вы и имени её не знаете? — всё с тем же холодным сарказмом поинтересовался Потер. — Просто подцепили случайно в кабаке? — он выложил на стол следующую колдографию, на которой Скабиор с Джейд стояли на ступеньках у "Белой Виверны", пребывая в весьма недвусмысленной близости. — Однако вот незадача, — продолжал он, кладя рядом с ней третью. — Снова вы! И я бы не сказал, что это место напоминает кабак.

На сей раз колдография была сделана днём возле «Борджина и Берка» — и была на ней со Скабиором уже, конечно, никакая не Джейд, а Скитер под оборотным… только не мог же он об этом сказать.

Он облизнул пересохшие губы и бросил на Поттера быстрый взгляд.

— Конечно же, — ещё холоднее и жёстче продолжил Поттер, — вы заглянули к Борджину прикупить афродизиаков, чтобы ночь прошла еще веселей и, разумеется, про почти оптовую партию пыли Игнатии вы совершенно не в курсе. Не так ли?

Что он мог ответить ему? Сказать правду? Про Риту, про их странный договор, про слежку? И про МакТавиша, из-за которого он вообще оказался во всё это втянут? И умереть. Прямо тут — едва дойдя до слов «и вот я пришел к Чайнику». В данный момент, кстати, подобная перспектива его практически не пугала — слишком мерзко сейчас было у него на душе. Да и с чего бы, собственно, МакТавишу всплывать на допросе? Как всё происходящее должно для Поттера выглядеть? Он оборотень — они оборотни, он был с Грейбеком — они пережиток, оставшийся от его вселяющей в волшебников ужас стаи. А Скитер… Что произойдёт, если он её сдаст? В её действиях нет ничего преступного: ну, пришла в образе другого человека, ну, обманула… и что? Она даже заплатила за эту Пыль. Покупать и владеть которой, кстати, не преступление — это продавать её без лицензии запрещено.

Хотя какой смысл ему её сдавать Поттеру? Она была с ним только на одном фото — на остальных-то настоящая Джейд.

К счастью, Поттер, кажется, не слишком-то и рассчитывал на ответ — потому что, подождав немного и ничего, кроме стиснутых губ и уведённого в сторону взгляда, от Скабиора не дождавшись, продолжил:

— А вот снова вы, — он положил на стол ещё одну колдографию, на которой Скабиор снова сидел рядом с Джейд, — заметьте, на том же месте — «Белая Виверна», оказывается, прямо пристанище одиноких сердец, — сказал Поттер с усмешкой.

Скабиор даже одежду на Джейд узнал: тогда они встретились там во второй раз, уже после ограбления, когда Варрик позвал его в лагерь — сказать, что волчата, оказывается, не погибли героями, а посмели выжить.

— И вы знаете, какой вопрос я себе задаю, глядя на эти колдографии? — спросил Поттер. — Правда ли, что мистер Винд, один из самых опытных и осторожных воров Лютного, который ни разу не попался ни на кражах, ни на сбыте краденого, и кого я даже формально права-то не имею называть вором, несмотря на многочисленные задержания, не знает, с кем встречается на протяжении определенного периода времени и совершенно не подозревает, кто эта дама? Может быть, он и то, что она оборотень, случайно не заметил? И всё это, конечно же, неприятное, однако непредсказуемое стечение обстоятельств? Так же, как и то, что затем мистер Винд в сиянии вспышек заявляется в аврорат после того самого ограбления в компании людей определённого сорта и просит наивного мистера Поттера за волчат? Поклявшись своим крестником, что он ни сном и не духом — но так хочет детям помочь?

Каждое слово этого недлинного монолога заставляло Скабиора всё сильнее сжиматься. Потому что, наверное, впервые в жизни он понимал аврора — и знал, что ответить ему ничего он не может. Потому что правда смертельна — в самом буквальном смысле этого слова — а полуправде тот не поверит. И потому что мордредов Поттер прав — он, Скабиор, и вправду поклялся и клятву свою преступил, пусть и частично, но он солгал, действительно поклявшись при этом крестником. И от одного этого он был сейчас омерзителен сам себе.

— Ответьте мне, мистер Винд, — сказал Поттер. — Общались ли вы всё это время со стаей Грейбека? И стоит ли мне задавать вопрос, где были вы в ночь ограбления?

Скабиор быстро и глубоко вздохнул и, бросив на Поттера затравленный взгляд, сумел только мотнуть головой. Лгать нужно осмысленно и тогда, когда в твою ложь поверят. А вопросы Поттера были, в общем-то, риторическими — и, к несчастью, они оба с ним знали это.

— Видите ли, мистер Винд, — после небольшой паузы заговорил Поттер, в глазах которого Скабиор сейчас видел разочарование и усталость, а совсем глубоко — безнадежное желание услышать, как он опровергнет эти слова и все это окажется действительно совпадением. И такое же безнадежное понимание, что эти слова не прозвучат — и даже в целом понимание позиции самого Скабиора. Потому что поверить оборотню, вору и бывшему егерю было невероятно глупо — и ведь все, все вокруг твердили ему об этом. Но нет — он, Гарри, всегда был упрям в своем доверии к людям и делал лишь то, что сам полагал правильным. И что в итоге?

— Полагаю, мне следует кое-что объяснить вам, — продолжил Поттер. — Я готов защищать детей, которые оказались преступниками в силу юности и стечения обстоятельств, я понимаю, что, будучи обращёнными и попав в стаю в детском возрасте, никем другим они попросту не могли стать, и я готов поспособствовать тому, чтобы дать им ещё один шанс. Но взрослых преступников я защищать не буду — вне зависимости от их расы, пола, вида и чего угодно ещё. В курсе ли вы, сколько магглов пропало в лесах? В Великобритании без вести пропадает по двести пятьдесят тысяч человек в год — и до двадцати тысяч из них так и не находятся. Случается всякое, и, помимо привычных магглам вещей, они набредают на троллей, хотя те давно в заповедниках, их топчут кентавры и с удовольствием жрут келпи, но скольким из них не повезло встретить этих милых лесных обитателей, а потом у барыг в Лютном обнаружились маггловские вещички? — поинтересовался он откровенно зло. — Здесь и сейчас вам придётся определиться, с кем вы — потому что слишком многое завязано теперь на вас, когда учредители утвердили вас распорядителем фонда — а факты, открывшиеся во время расследования, внезапно поставили меня перед выбором «фонд или справедливость». Скажите, — спросил он горько, — было ли хоть что-нибудь в ваших действиях и словах правдой? Есть ли вам хоть какое-то дело до этих детей, или весь этот фарс был прикрытием для вашего очередного дела? Да, мы в курсе, что пыли было куплено две партии. И не станет ли всё это очередным вашим блестящим преступлением, за которое вас, как и прежде, никто не осудит?

— Волки не бросают своих, — ответил Скабиор хрипло. — Могу принести непреложный обет, что на складе меня в ту ночь не было. Гвен и скрепит. Позвать?

Он потёр пылающий лоб — ладони тоже горели, а вот кончики пальцев были совсем ледяными, а сами пальцы ощутимо дрожали.

— Мне не нужен обет, — возразил Поттер. — Я аврор, и мне нужно, прежде всего, ловить бандитов, — он разложил на столе колдографии и рисунки — штук двадцать, если не больше. Некоторые лица были Скабиору знакомы. — И я достаточно опытен, чтобы понимать, что Белби не совсем ваш профиль. Здесь те, с кем видели эту женщину. Покажите мне тех, кого вы встречали в лагере.

— А если я откажусь? — помолчав, спросил Скабиор. — Или просто солгу?

— Я могу сопроводить вас в аврорат и допросить там — официально, — напомнил ему Поттер, и добавил устало: — Но в обоих случаях на фонде можно поставить крест — и, знаете, мистер Винд… Такой ямы оборотням ещё лет сто никто не выкопает. Вас утвердил совет попечителей, послезавтра открытие, и единственный шанс сейчас спасти фонд — это ответить на мой вопрос.