Обратная сторона луны (джен)

Спать Поттер лёг перед рассветом прямо у себя в кабинете на диване и проснулся рано — просто от того, что заснул, как был, даже ничем не укрывшись, и замёрз. Полежал немного с закрытыми глазами, потом наложил на себя согревающие чары, полежал немного ещё — и вдруг вспомнил о том, что забыл сделать ещё в пятницу, и проснулся уже окончательно.

Потому что забыл он отдать мистеру Винду приглашения на бал по случаю победы для него и для его дочери. И ведь собирался сделать это ещё в четверг! Но оставил их в кабинете, а в пятницу даже принёс их с собой на то заседание — и отвлёкся, и… В общем, следовало сделать это теперь — и надеяться, что у него получится ситуацию как-то выправить — потому что отступать уже поздно, и нужно просто работать с тем, что есть.

Он помассировал переносицу и потёр глаза — в них словно песка насыпали — а затем нащупал рядом с собой очки, и когда нацепил их на нос, мир обрел четкие, однако показавшиеся Гарри безрадостными очертания.

Итак, Винд поставил под удар дело, которое они все вместе с таким трудом создавали, и либо умышленно это сделал, либо по глупости — но, в любом случае, скорее всего, защищая своих. И хотя Винд вчера всё же сдал членов стаи — которых Кут уже взял в разработку — но, как выясняется, всё это время мистер Винд... Кристиан Говард Винд, которого даже про себя Поттер уже не мог назвать Скабиором, если и не сотрудничал с ними, то, скорее всего, щедро делился информацией. Нет, это не мог быть точный расчёт — слишком уж много случайных событий и факторов — скорей, неудачная импровизация… Однако в его возрасте и при его ремесле такие просчеты просто недопустимы, и в мире Винда за то, что ему пришлось сделать вчера — убивают обычно. И что следует предпринять, если красотку всё же возьмут, а она на допросе вдруг решит пооткровенничать — и первым назовёт «мистера Скабиора»? И что он, Главный Аврор, будет делать, если окажется — а так, скорее всего, и будет — перед ситуацией «слово мистера Винда против слова задержанных»? И что он как раз и попал в ситуацию, в которой так не хотел оказаться, и ему всё-таки снова придётся выбирать меньшее из двух зол.

Гарри понимал, разумеется, что мистер Винд либо не осознаёт, что стоит на кону, либо намеренно устроил всё это, однако магический выброс, изумивший и напугавший его в первый момент, говорил в пользу того, что Винд, скорее, запутался и заврался, но Мерлин свидетель, что и кому он уже успел рассказать! А слова убивают порой, даже если в руках нет палочки — это Гарри уяснил ещё в юности, и как было поверить в то, что человек куда старше и, в некоторых вопросах, даже и опытнее его, не понимал это?

Гарри, обругав себя, встал. Как же со всей этой историей он умудрился забыть о хозяйке дома?! Он с трудом представлял, что она должна была почувствовать и подумать, увидев Винда в таком состоянии, и Гарри испытал сейчас приступ мучительного стыда перед ней. И не успел ли мистер Винд натворить глупостей, он был вчера явно не в лучшем состоянии. А ведь Винд может выкинуть что угодно: уйти к озеру, до которого пять минут хода, и утопиться. Или отказаться лечиться, уйти в запой, пропасть на неделю в борделе — наконец, отправиться к стае каяться, да и остаться там — и попасться потом вместе с ними. Нужно было сразу отправить к нему МакДугала: магический выброс в таком возрасте — штука серьёзная и потенциально опасная. Кто его вообще знает, в каком он сейчас состоянии и поправится ли до завтра…

Умывшись, побрившись и сменив рубашку — у него всегда хранилась здесь пара свежих на смену — Гарри сунул в карман приглашения и аппарировал к дому Долишей, так и не посмотрев на часы.

А стоило бы, потому что на них стрелки показывали лишь половину восьмого — и в доме, конечно, все ещё спали. Постучав, Гарри подождал, потом настойчиво постучал ещё раз — а потом задумался, оставить ли приглашения на крыльце или же заглянуть позже. Пока он раздумывал, дверь открылась, и на пороге появилась сонная и очень недобро глядящая Гвеннит.

— Доброе утро, — поздоровался Поттер. Она молча кивнула и вопросительно вскинула брови, сложив на груди руки. — Я забыл отдать вам это ещё в четверг, — он протянул приглашения, и Гвеннит, перешагнув порог и по-прежнему загораживая собой проход, молча забрала их. — Миссис Долиш, — продолжил он как можно мягче, — простите меня за вчерашнее. Простите, если напугал вас.

— Меня? — дёрнула плечом она. — Мне вы не сделали ничего.

— Я понимаю, что вы на меня злитесь, — с грустью проговорил Гарри. — У вас есть право на это.

— Да, есть, — очень холодно и отчуждённо сказала он и спросила: — Ещё что-нибудь, мистер Поттер?

— Я понимаю, что вам неприятно видеть меня, но спрошу всё же: как мистер Винд?

Она очень пристально на него посмотрела — и стояла так долго в полном молчании, что Гарри показалось в какой-то момент, что она принюхивается к нему. Он терпеливо ждал, очень стараясь хотя бы казаться спокойным — и она, наконец, сказала, уже совсем другим, тихим и усталым голосом:

— Что вы сделали с ним вчера?

— Я задал ему вопрос, — честно ответил Гарри. — Неприятный вопрос. Но без этого, к несчастью, было нельзя.

— Он вам ответил? — спросила она, так всё и не сводя с него очень внимательного взгляда.

— Да, — сказал Поттер.

— Вы заставили его сделать что-то очень, — она задумалась, подбирая слова, — неправильное. Для него. И я… боюсь, — тихо призналась она.

— Боитесь? — он шагнул к ней. — Чего? Он… мистер Винд кажется вам опасным?

— Я боюсь за него, — покачала она головой. — Он… я только однажды видела его вот таким. Но я не понимаю, с вами же не могло быть такого.

— Когда? — помолчав, всё же спросил он, так и не сумев разобрать, хочет она рассказать ему об этом, или нет.

— Давно, — ответила Гвеннит, садясь на верхнюю ступеньку крыльца и жестом предложив ему сесть с ней рядом. На ней был тёплый кремово-белый халат, но Поттер всё равно наложил на неё согревающие чары и сел рядом, деликатно опустившись на ступеньку в нескольких дюймах от молодой женщины. — Я тогда… я только на работу устроилась и была глупой, трусливой и маленькой… мне так нравилась моя новая жизнь: совсем обычная, совсем как у всех…

Она стиснула руки и, поёжившись, будто замёрзла, неожиданно сурово посмотрела на Гарри.

— Однажды мы с девочками гуляли по Диагон-элле и встретили Криса. Он со мной поздоровался, а я, — её голос дрогнул. — А мне вдруг стало ужасно неловко и стыдно. Он был такой… такой… — Она сделала неопределённый жест левой рукой. — Он был он — и мне стало стыдно, — повторила она. — И я отвернулась, и сделала вид, что не знаю его, и девочки начали меня защищать и стыдить его, а он отвернулся и просто ушёл… и я понимала, что уходит он насовсем, но трусила, трусила — и ничего в тот момент не сделала! Я его предала тогда, — горько сказала Гвеннит. — Вам не понять… даже Арвид меня не до конца понял. Вы волшебник и вы герой… но это было предательство. Правда.

Она замолчала, теребя в пальцах кончик своего пояса, и Гарри проговорил негромко:

— Я понимаю. И понимаю, что вы не поверите — но я понимаю. Да. Иногда подобные вещи могут оказаться предательством.

Она медленно повернула голову и опять очень внимательно на него посмотрела — и кивнула.

— Вы действительно понимаете, — сказала она. — Тогда поймёте и остальное… Я нашла Криса только на следующий день — у него дома. И он… он меня выгнал. И это было… справедливо и страшно, — она потёрла лоб, который пересекал длинный узкий шрам от пущенного Скабиором заклятья — впрочем, об этом её собеседник не знал. — И я… я ушла — и вернулась. И он… и вот тогда он тоже так плакал, — очень тихо закончила Гвеннит. — Один, на земле. Как этой ночью.

Она замолчала, снова глядя прямо перед собой. Молчал и Поттер, осознавая и обдумывая услышанное, и не зная, сказать ли ей что-нибудь, и если сказать — то что. Имеет он право рассказывать ей? Да и действительно ли знает, что рассказывать?

— Кто-то предал кого-то, да? — спросила вдруг Гвеннит. — Не вы… Среди тех, кого могли бы предать вы, нет никого, кого Крис ценил бы. Верно?

— Я не могу обсуждать это, — ответил он. — Простите меня, миссис Долиш. Но не могу.

— Я понимаю, — кивнула она — и, вдруг обернувшись к нему, схватила его за руки и быстро и горячо попросила: — Пожалуйста, поговорите с ним, мистер Поттер! Скажите… что-нибудь — я не знаю, что именно, но скажите! Потому что я очень боюсь, что случится что-то очень плохое…

— Я поговорю, — кивнул он, сжимая её горячие пальцы. — Только я совсем не уверен, что не сделаю ещё хуже.

— Не сделаете, — горько возразила она. — Не получится уже хуже. Идёмте! — она порывисто встала, не выпуская его рук, и потянула его за собой. Он послушно поднялся, и она буквально втащила его в дом и, попросив подождать в гостиной, убежала наверх.

В спальню.

— Крис! — Гвеннит села рядом с ним на пол и очень осторожно тронула его за плечо. — Крис, проснись, пожалуйста!

Он пошевелился — и застонал, ещё не проснувшись толком, но уже ощутив боль от ожогов. Скабиор открыл глаза и с некоторым трудом и стоном поднял руку, попытался было привычно потереть лицо, но Гвеннит успела в последний момент перехватить его руку.

— Не надо, Крис, — попросила она. — Там ожоги… будет больно. Не надо.

— Ожоги? — с лёгким недоумением переспросил он — и вспомнил. Скривился, но теперь уже не от боли, задержал её руку в своей, поглядел ей в лицо внимательно и спросил:

— Что случилось?

— Крис, — дрожа от волнения и нервного возбуждения, проговорила она, — спустись вниз, пожалуйста!

— Что… кто там? — поправился он, садясь и снова не удерживаясь от стона.

— Спустись! — умоляюще прошептала она. — Ну, пожалуйста…

— Гвен, — встревожился он, — что стряслось-то? Кто у нас там внизу?

Но она молчала, и только глядела на него с такой мольбой, что он сдался — и, поднявшись и сжав в руке палочку, пошёл вниз.