Обратная сторона луны (джен)

Квинса Скабиор решил оставить на потом и отправился прямо к Нидгару. Дежурные вновь его обыскали и проверили палочку, а после один из них, отперев ему дверь, пошёл вслед за ним, не выказывая, впрочем, никакого ненужного любопытства. Они медленно шли мимо камер, и Скабиор увидел, что Нидгар успел рассказать товарищам, чем так полезен завалявшийся в карманах мусор и на что может сгодиться оторванный край тюремной робы. На сей раз он прошёл до конца и с некоторым удивлением обнаружил, что волчата здесь, оказывается, не одни. Карг ему доводилось встречать и прежде, но эта показалась ему уродливой даже для них, в сидящих же по соседству мужиках Скабиор без малейших колебаний опознал её родственников. И ей, и им, похоже, тоже в камерах было совсем не сладко, но вот им он помочь не мог — да и не особенно и хотел, если уж быть до конца честным.

Войдя, наконец, в камеру к Нидгару, Скабиор вновь наложил на дверь заглушающие чары и, встав так, чтобы скучающий в коридоре дежурный ничего не заметил, протянул волку предназначенное ему послание, которое тот читал так долго, словно это был длинный трактат, а не коротенькая, судя по размеру листка, записка. Наконец, он поднёс её к носу, обнюхал, а потом сжал её между ладонями.

— Протяни руку, — попросил Скабиор — и высыпал в ладонь Нидгару кусочки смолы, сосновые и можжевеловые веточки и иголки.

— Спасибо, — сказал тот, ссыпая всё это в карман и растирая немного смолы пальцами. Потом поднёс руку к лицу и сделал несколько глубоких и долгих вдохов.

— Ну что? — мирно спросил его Скабиор, кивая на записку, которую Нидгар бросил в кружку с водой, где она буквально на глазах начала растворяться. — Славная из меня сова?

— Неплохая, жаль угостить нечем, — кивнул Нидгар. — Что ты хотел предложить?

— Я уже говорил, кажется — признание. Тогда собственно следствия, как такового, не будет — и в самое ближайшее время состоится суд, ну и срок, на котором будет настаивать аврорат, окажется меньше.

— Сознаться недолго, — помолчав, кивнул Нидгар. — Ладно… дай мне полчаса на подумать — и зови своего Поттера. Побеседуем.

— Полчаса так полчаса, — кивнул Скабиор.

— Паршивое место, — сказал мрачно Нидгар. — Азкабан, думаю, ещё хуже. Сколько нам дадут?

— На вас много всего, — честно сказал Скабиор. — От пяти до пятнадцати, думаю. Но не поручусь. За сотрудничество обычно снижают.

— Сотрудничество, — скривился Нидгар. — Так ты это теперь называешь. Ладно… посотрудничаем. А детям тут точно не место, — добавил он неожиданно.

На обратном пути вновь проходя мимо камер, Скабиор отругал себя за то, что не додумался принести веточек и смолы на всех, и пообещал себе, что завтра непременно сделает это, благо уж чего-чего, а этого добра в лесу вокруг дома хватит на целую армию оборотней.

Вернувшись в коридор аврората, Скабиор, глубоко вздохнул и, спрятав улыбку, в которую помимо его воли складывались у него губы при одной мысли о его юном кураторе, отправился беседовать с Квинсом. Сказать откровенно, никакого стыда за то, что оставил его одного разбираться с бумагами, Скабиор не испытывал. Однако он хотел присутствовать на допросе Нидгара и знал, что имеет на это право как представитель Отдела и распорядитель свежеиспечённого фонда, но, поскольку он пока числился лишь стажёром, вместе с ним, вероятно, туда же пошёл бы и Квинс, а этого следовало избежать любыми средствами. Как вынудить куратора отпустить его туда одного, Скабиор пока не придумал, и решил понадеяться на импровизацию, в которой всегда был силён.

— Приношу свои извинения, — сказал он, входя в допросную, где за заваленным папкам и бумагами столом сидел Кевин Квинс, который при его появлении оторвался от дел и встретил Скабиора недовольным и осуждающим взглядом.

— Где вы были? — сухо поинтересовался он.

— Пытался создать условия, при которых задержанные стали бы говорить, и, возможно, даже получилось бы организовать сделку о признании вины, — сказал Скабиор, принимая как можно более виноватый вид.

— Это отлично, — кивнул, похоже, вовсе не впечатлённый его словами Квинс, — но почему вы не предупредили меня, что уйдёте?

— Я виноват, — покаянно склонил голову Скабиор — и осторожно посмотрел на него исподлобья.

И встретился с усталым и… разочарованным взглядом.

— Вы что-то хотели? — холодно спросил Квинс. — Если нет — мне нужна ваша помощь, и можете вновь возвращаться к своим делам. Я помню, что вы у нас числитесь лишь формально, и не стану больше отвлекать вас.

— Я бы тоже злился на вашем месте, — кивнул Скабиор, придвигая себе стул и садясь. — Я поступил с вами по-свински, но поймите, для меня всё это совсем непривычно. Последним, кого я мог бы назвать своим командиром, был Грейбек, но с тех пор прошло почти двадцать лет, и я совершенно отвык быть под чьим-то началом.

— Тем более, — со всем доступным и совершенно несвойственным ему сарказмом подхватил Квинс, — я ничуть не похож на Грейбека. У нас и прически разные. Я знаю, что вы смотрите на меня, как на мальчишку, которому вы по прихоти мадам Спраут вынуждены сейчас подчиняться — так вот, я не собираюсь ни в чём ограничивать вашу свободу. Вам ведь не нужно то, чему я мог бы вас научить, — добавил он с горечью.

Скабиор прикусил губу, чтобы не улыбнуться: Квинс казался настолько потешным в своей такой серьёзной обиде, что он неожиданно ему действительно посочувствовал. В конце концов, он же не виноват, что так выглядит, а поговорить с ним всерьёз Скабиор до сих пор даже и не пытался. А ведь непросто, наверное, жить с такой умилительной, но совсем немужественной внешностью…

— Вы имеете право злиться, — кротко кивнул Скабиор. — А я был неправ. Я готов извиниться любым достаточным для вас образом.

— Да при чём тут я? — досадливо поморщился Квинс. — Вы даже не понимаете, за что извиняетесь на самом деле, — сказал он, наконец, откладывая перо, которое до этого момента так и держал в руках. — Мадам Спраут ведь не просто так к вам обратилась: она надеялась, что с вашей помощью выйдет оформить всё за сегодня и успеть зарегистрировать их прежде Бюро. Если мы не успеем зарегистрировать всех сегодня, то есть за отпущенный по закону рабочий день, то завтра этим займётся Бюро регистрации, но если мы оформляем эту регистрацию как добровольную, в Бюро им поставят штамп «принудительная», и на суде это однозначно сыграет против них, понимаете?

— Нет, — честно признался Скабиор. — Какая разница-то?

— Формально — никакой, — вздохнул Квинс. — Юридически эта отметка не имеет никакого значения, но на практике члены Визенгамота всегда, видя на бумагах штамп «Принудительная регистрация», выносит приговор на порядок суровее. Это как чёрный список, понимаете… Не просто же так вас в своё время регистрировала сама мадам Уизли, а мисс и мистера Мун — мадам Спраут. Им просто нужно было сделать всё быстро и добиться, чтобы этого красного штампа не было и в помине. Но я отвлёкся, а нам бы сегодня до шести успеть отнести бумаги в Бюро — а уже пятый час, и у меня до сих пор нет ни имён, ни возраста, ни некоторых других подробностей.

— Я не знал про… Да ни про что подобное я не знал, — сказал Скабиор.

Надо же… оказывается, мадам Уизли, одной рукой, вроде бы, отправляя его за решетку, другой заботилась о том, чтобы максимально смягчить для него наказание. Сразу, что ли, решила провести под него тот закон? А он-то ещё удивлялся, что к нему так и не пришли регистраторы… Потом позабыл об этом, конечно, а дело, оказывается, было в том, что за ним стояла во весь рост её тень.

— Главный враг оборотня — это бюрократия, — вздохнул Квинс. — Там очень много деталей… я расскажу вам потом, если вам станет вдруг интересно — сейчас времени нет совсем. То, чем вы были заняты — это отлично, но всё же менее срочно, чем эта работа… я объяснил бы вам это, если бы вы удосужились сообщить мне о своих намерениях заранее. Но, раз уж вы всё-таки здесь, давайте попробуем успеть, — он начал собирать со стола какие-то листы. — Я, в целом, закончил с бумагами — не хватает имён, текущего возраста и хорошо бы указать, при каких обстоятельствах и сколько им было лет при обращении, — деловито заговорил он.

— Последнего вам никто не скажет, — возразил Скабиор, действительно чувствуя некоторую неловкость. — Пишите просто «в детстве»… я думаю, можно произвольно поставить цифры лет от шести до восьми. Послушайте, — перебил он сам себя, — я понимаю, что поступил скверно. Но…

— Да безответственно вы поступили, а не скверно, — оборвал его Квинс. — Хотя с нашей стороны тоже было ошибкой рассчитывать на вас всерьёз: мы же изначально договорились, что, пока вы не сдадите экзамены, ваша роль в нашем отделе будет чистой формальностью. Но некоторые вещи нам сейчас без вас просто не сделать. Поэтому, если вы сможете быстро узнать имена и возраст арестованных, наш отдел будет вам очень признателен.

— Я же не знал, что… да я вообще ничего не знал! — настойчиво проговорил Скабиор. — Вы сами же мне ничего не сказали!

— Мне в голову не могло прийти, что вы просто возьмёте — и уйдёте, даже ничего не сказав! — парировал Квинс. — Так не делают!

— Согласен, — сдался Скабиор. — Мне жаль. Правда. Я не привык просто… ко всей этой бюрократии. Задача добиться сделки мне показалась важнее всех этих бумажек — и я не представлял, что их столько. Но всё равно нужно было, конечно, предупредить вас.

— Нужно, — кивнул Квинс. — Ладно — давайте об этом правда потом, мы и так уже почти не успеваем. Узнайте их имена и возраст, пожалуйста, как можно скорее — и я отнесу бумаги в Бюро регистрации.

— Идёмте вместе, — предложил Скабиор. — Раз вы со всем остальным закончили.

— Идите один, — отказался Квинс. — Я у них уже был — мне они ничего не сказали. И не скажут, я думаю… одну секунду — я достану нужные бланки, — он начал собирать их по папкам.

— Вы просто слишком, — Скабиор задумался, как это сформулировать не слишком обидно, — заботливы. Им это непривычно — и раздражает. Они в принципе не ждут от волшебников ничего хорошего, вы же для них — не просто волшебник, а служащий министерства, ещё и дружественный аврорату. Думаю, большинство из них вообще не очень отличают вас от аврора — и это, может быть, даже к лучшему, потому что к отделам, занимающимся оборотнями, они относятся ещё хуже, чем к аврорату.