Обратная сторона луны (джен)

В четверг после обеда с допросами было покончено, и ближе к вечеру, закончив с бумагами, Леопольд Вейси вернулся в избушку, где Муркрофты устроили лабораторию. Ещё при первом обыске его смутило количество найденного: слишком много там было готовой продукции — и слишком мало записей. Не могли эти трое столько варить, даже если бы каждый из них имел мастерство в зельеварении и был гордостью своей гильдии! И на память всё это помнить не могли тоже — а тут даже завалящей тетрадки с рецептами не нашли. Но, если Вейси ещё мог допустить подобное в отношении карги, то её сыновья нужным для этого интеллектом явно обременены не были и могли разве что подать-принести, да сварить что-то несложное: вот, например, виски у них, судя по тем образцам, что отыскались на кухне, получался отменный, значит, и что-либо, не требующее особой квалификации, тоже вполне бы вышло. Но сварить что-нибудь даже уровня Эйфорийного эликсира они не смогли бы и под Империо. В зельях Вейси разбирался неплохо: во-первых, профессия всё же обязывала, а во-вторых, учителя были хороши и дотошны. Так что зельеваром он себя, разумеется, не считал, но сварить по книге то же оборотное или стандартное заживляющее смог бы — но за многое бы даже браться не стал, как за тот же Феликс Фелицис. Именно потому, что хорошо представлял себе все сложности изготовления и опасность ошибок.

Так что оценить размах производства и качество того, что попадало в итоге на рынок, он мог вполне профессионально — потому и задумался. О том, например, как они вообще втроём умудрились сварить в таких количествах столь широкий ассортимент? Они бы просто не справились — а значит, должны были бы быть другие, и его группа накрыла бы здесь больше троих тружеников подпольного зельеварения. Ибо деться им было некуда, сбежать они не могли… а значит, скорее всего, здесь больше никого не было.

Да и лаборатория на подобный объём явно рассчитана не была. Он хорошо помнил, что конкретно они здесь нашли и в каких количествах, а перед этим своим походом не поленился и со списком конфискованного свериться. Тех же не самых дешевых медных котлов, самых распространённых и ходовых, второго и третьего номера, обнаружили всего пять — и ведь полно зелий, которые варятся долго, одно оборотное месяц готовится, а это значит сразу минус один котёл. И ведь оно вовсе не самое долгоиграющее! Нет, здесь явно изначально работали всего трое, но тогда…

Тогда получается, что зелий здесь нашли больше, чем реально могла сварить на месте эта троица — и простая логика подсказывала, что в таком случае их должны были производить где-то ещё. И если допустить подобное, выходило, что эта маленькая лесная избушка была не только лабораторией, но и ещё чем-то вроде перевалочной базы.

И если я прав, думал Вейси, и это действительно так, то карга может стать тем звеном, через которое можно будет выйти и на остальных участников этого весьма доходного дела, которые, с большой долей вероятности, окажутся её, так сказать, сородичами. В том, что это будут сородичи, Вейси ни секунды не сомневался: слухи о том, что карги являются одними из самых крупных поставщиков незаконного рынка зелий, ходили давно, да и сам он не раз получал косвенные подтверждения этому — а вот прямых свидетельств в руки аврорам так ни разу и не попало. Идти к Поттеру нужно, конечно, с чем-то весомым, а не с голословными заявлениями и подозрениями — скандал же будет, если Вейси потом не найдёт подтверждений, и дело снова внезапно станет донельзя политическим, как это совсем недавно получилось с сиротками-оборотнями. Нет, делать подобное заявление бездоказательно, конечно, нельзя, и следует поискать то, что они пропустили во время первого обыска…А что они, собственно, могли пропустить? Вейси долго перебирал в уме найденное, раздумывая о том, что, если избушка была не только лабораторией, но и перевалочной базой, значит, должны были быть какие-то записи, однако бумаг при обыске вообще нашли совсем немного, а всё почему? Всё потому, что тогда приоритет отдавали совершенно другим вещам. Он же первый и позволил себе сосредоточиться лишь на очевидном… болван.

Ладно, поругать себя он ещё успеет, сейчас куда актуальней вопрос, куда все эти записи делись? Было бы здорово найти, например, записи о приходе-расходе, ведь если сюда прибывали партии зелий, вряд ли старушка Беделия держала их все в голове, должна же она была как-то вести учёт — могло же что-то остаться!

То, что вдова Муркрофт так легко согласилась на легилименцию, не могло не навести на мысль, что она заранее была готова к подобному развитию событий — и Вейси знал, как минимум, один способ надёжно себя обезопасить при этом: вынуть из головы лишние воспоминания. Однако времени у неё перед штурмом было немного — и куда-то же она их должна была деть…

Нейтрализовав следящие чары, которые, по большей части, сам же здесь и поставил, Вейси вошёл в избушку, восстанавливая их тут же вслед за собой. И задумался. Потом встал на том месте, где каргу настиг его Петрификус, и медленно оглядел комнату, раздумывая, где она была до того, как оказалась на полу без движения, и какое место авроры точно не проверяли. Ход операции он прекрасно помнил — и, постояв и подумав, Вейси решительно направился к камину, где долго изучал пепел, в котором отыскались кусочки обгоревшего пергамента, бывшие, видимо, той самой книгой учёта, которую он надеялся отыскать. Там же обнаружились и мелкие осколки стекла — по некоторым фрагментам Вейси сделал вывод о том, что это были, вероятно, флаконы, в которых он, как ни искал — не нашёл никаких следов зелий. Вейси с досадой вернул их обратно — знал он одну субстанцию, которая не оставляла никаких следов и как раз не просто поместилась бы, но в принципе часто хранилась в подобных сосудах.

Воспоминания. Скорее всего, Беделия просто уничтожила их, когда стало понятно, что сбежать не получится. Смелый поступок, который при других обстоятельствах мог бы вызвать у него уважение — но сейчас лишь раздосадовал. Однако в камине нашлось и ещё кое-что, и эта находка слегка подняла Вейси настроение.

Осколки сквозного зеркала. Мелкие, закопчённые — но, тем не менее, их вполне можно было собрать и склеить. И, возможно, им повезёт увидеть в них чьё-нибудь отражение…

Оставив осколки на месте, Вейси задумался.

Что и где он бы прятал, будь он старой каргой с двумя, скажем прямо, не слишком умными сыновьями, склонными к пьянству? Которым ничего серьёзного доверить нельзя? Явно не в маленьком доме, где эти самые сыновья знают каждый угол и который, случись что, обыскивать будут, разве что по брёвнышку не разбирая. И не в огороде — потому что его тоже обыщут. Значит…

Он встал и, выйдя из дома, остановился на пороге и задумчиво огляделся. Где-то тут закопан ответ — и Леопольд должен его отыскать.

Он медленно пошёл по дорожке, ведущей от дома к огороду — и свернул на едва заметную тропку, почти теряющуюся в высокой траве, которой порос двор. Вейси шёл очень неспешно, тщательно изучая всё вокруг буквально после каждого своего шага, однако тропинка, в итоге, вывела его просто в лес и там потерялась. Леопольд вернулся и пошёл по следующей тропке, а потом ещё по одной… Наконец, ему повезло, на обочине очередной едва видимой тропинки чары сработали, и сгустившаяся сиреневая дымка говорила о том, что землю здесь не так давно копали.

В тайнике обнаружился ящик, грубо, но крепко сбитый из неровных необработанных досок, открыв который, Вейси присвистнул: сверху, замотанный в грязноватую тряпку, лежал полотняный мешок с галеонами. Много — на вид тысячи две, не меньше. Аккуратно отложив его в сторону, Леопольд увидел под ним ещё пару свёртков — и колдофото, очевидно, семейное, на котором он узнал миссис Муркрофт и обоих её сыновей, выглядевших на нём почти подростками, и, наконец, мистера Муркрофта, опознать которого ему помогло фамильное сходство. Вернув колдографию на место, он развернул свёртки и принялся изучать содержимое.

Очень быстро выяснилось, что в одном из них спрятан портал в виде старой столовой ложки, а в другом — лежит внушительный по своей силе амулет с чарами отвлечения внимания. Вейси улыбнулся очень довольно: если портал окажется незаконным — в чём он ни секунды не сомневался — это добавит ещё одно обвинение к списку.

Аккуратно убрав всё на место, чтобы потом, вызвав наряд, запротоколировать изъятие, как положено, Вейси продолжил поиски — и в дупле одного из росших по краю леса дубов, к которому его вывела очередная едва заметная тропка, обнаружил завёрнутую в несколько слоёв промасленной бумаги и тряпок старую волшебную палочку, вещь разрешённую — если, конечно, на ней не найдётся чего-нибудь интересного. Проверять он не стал — Приори Инкантатем должны проводить специалисты, хватит с него и того неудачного Конфундуса Мунам. Так что Вейси пока что убрал палочку обратно в дупло и продолжил поиски, отметив себе отчитать сотрудников за небрежность.

Ладно, один тайник пропустить — но целых два? Ладно, палочка — от этой находки толку немного — но портал они запросто могли упустить! Куда он ведёт, интересно…

Размышляя так, Вейси продолжил исследование. Долгое время ему ничего больше не попадалось — и к середине ночи, когда он уже почти что закончил, поисковое заклинание указало на пустоту под одним из кустов густо росшего здесь орешника.

Разрыв тщательно замаскированное хранилище и достав оттуда довольно большой деревянный, грубо сколоченный ящик, Вейси очень аккуратно и ловко вскрыл его… и замер.

Это зелье он узнал бы в любой таре.

Феликс Фелицис.

Десять жидких унций.

Так много, что даже увеличь он его потребление втрое, ему бы хватило минимум на полгода.

И качество очень приличное…

Задрожавшими вдруг руками Леопольд вернул крышку ящика на место и прижал её своими ладонями. Не настолько же он опустился, чтобы пойти на такое! Он не должен даже размышлять о подобном: это улика, серьёзная и весомая, нужно просто поскорее вызвать дежурных, всё описать и пойти, наконец, домой — и потом, у него же и своего ещё довольно много осталось, для чего ему лишнее? Он вот-вот получит своё назначение и начнёт постепенно уменьшать дозу — он же с самого начала решил именно так, верно? Ему это просто не нужно…

Или всё-таки нужно? Даже на вид это зелье выглядело куда более качественным, нежели то, что лежало сейчас у него дома. Значит, будет меньше побочных эффектов, меньше ночной рвоты и головной боли, которые так измучили его в последнее время. В конце концов, разве тут мало улик? Зельем больше — зельем меньше… что это меняет? Парни так и так из Азкабана не выйдут, им вообще всё равно, а каргу всё равно выпустят — их Общество работает отлично, наверняка года через четыре выйдет по амнистии, если не раньше. И даже если и обнаружит пропажу — что она сделает? Пожалуется? Это же идеальная ситуация: даже если старуха вспомнит про схрон, она никогда никому ничего не скажет. Но в целом это ничего не добавит — с количеством всего изъятого, ей светит максимум. Зато возникнут вопросы о происхождении ингредиентов, потому что у Белби же взяли самое ходовое, а не самое редкое, и вовсе не то, что нужно для того же Феликса… процесс затянется, и всё равно они ничего не найдут. Так кому он сделает хуже, забрав находку себе?

Но ведь он аврор. И то, о чём он думает — преступление. Прямое нарушение его должностных обязанностей. Поймай он кого-нибудь на подобном, что бы он сделал? И Мерлин с этим кем-то — как он сам-то будет после такого смотреть на себя в зеркало? Пусть даже его никто и никогда не вычислит — сам-то он про себя будет знать правду. И жить с этим. Всегда.

Леопольд потёр лицо взмокшими холодными ладонями и стиснул руки. Ему неимоверно захотелось взять один из флаконов и сделать глоток — маленький глоток, совсем крохотный! Просто чтобы понять, что как ему поступить. Никто же и не заметит! Совсем чуть-чуть…

Он быстро откинул крышку ящика и, взяв один из флаконов, открыл его — и, выругавшись, снова закрыл и, сунув обратно, с грохотом захлопнул крышку. Мерлин, во что же он превращается? Что, теперь уже один вид зелья отключает у него остатки порядочности, силу воли и мозг? Вейси невероятно на себя разозлился и, встав, быстро заходил взад-вперёд. Думай, Лео, думай, наверняка есть какой-то простой и приемлемый со всех сторон выход. Надо только немного сосредоточиться и…

И всё придумается. Остановившись, Вейси тихо и радостно рассмеялся. Всё действительно совсем просто — и нужно было просто остановиться и не решать сгоряча. Немного времени и небольшое усилие — и вот оно, как ему казалось сейчас, правильное и простое решение, лежавшее, на самом-то деле, на поверхности. Сейчас он опишет свою находку и сдаст, как положено — а потом, после суда, когда сам же и будет отправлять зелье на утилизацию, просто подменит его. Никто же не будет разбирать, что там во флаконах — ещё в академии им объясняли механизм утилизации, и Вейси точно знал, что никто там зелья не пробует: их просто уничтожают, сверившись с описью, и убедившись, что содержимое примерно то, чем ему и положено быть — быстро, надёжно и без остатка. Надо только придумать, чем и в какой пропорции его разбавить.

Он тщательно, дважды пересчитал количество флаконов в ящике, закрыл крышку, вернул всё на место — и, вызвав наряд, которому велел оцепить полянку, в приподнятом настроении принялся, наконец-то, за протокол, устроившись прямо за старым столом Муркрофтов. Он чувствовал себя замечательно: вечер и ночь явно удались. Он нашёл три тайника, придумал, как и о себе позаботиться, и не нарушить… ну, почти не нарушить инструкцию — давно ему так не везло. Мурлыча себе под нос очередной старый шлягер «Вещих сестричек», он дописал протокол, завершив обыск, забрал содержимое тайников с собой и аппарировал, наконец, к Министерству.

Он прогулялся по опустевшим коридорам, и в своем кабинете, спрятав изъятое в сейф и убрав туда же протокол, задумался. Утром он отправит своих сотрудников для повторного обыска, а сейчас ему хотелось вознаградить себя чем-то особенным — и, немного поколебавшись, он направился всё же в бордель.

— Мой дорогой! — с дежурной радостью поприветствовала его Мадам. — Как вы удачно… Идэсса как раз свободна, хотите к ней? Или, может быть, желаете взять её с собой? До утра?

— С собой, — немедленно решил он. Ночевать в борделе он не любил — от этого тянуло какой-то загульной юностью, да и болеть лучше всё-таки дома. Не то, чтобы ему было неловко… хотя зачем он лжёт сам себе? Было. Но это никого, кроме него, не касалось.

Идэсса встретила его молчаливой улыбкой — и так же молча собралась и пошла с ним, а уже у него дома обняла и начала целовать, легко и мягко, и с видимым удовольствием позволила ему опрокинуть себя на спину и рассмеялась тихонько, когда он начал шутливо её щекотать. Они возились в кровати, словно подростки, и Леопольд сам не заметил, как эта возня приобрела эротический оттенок, а потом и перешла собственно в секс — лёгкий, быстрый и почти такой же горячий, как в его юности.

— Ты чудесная, — ласково проговорил он, когда всё закончилось, лёжа на ней и водя пальцами по её влажным от пота щекам. Она улыбнулась — молча — и, повернув голову, поймала губами его пальцы. — Хорошо с тобой, — тоже заулыбался он, соскальзывая с неё и, устроившись на боку, разворачивая её лицом к себе. — Завтра рано вставать — я хочу поспать оставшиеся часы. С тобой.

Она кивнула — и он, рассмеявшись, попросил:

— Скажи мне хоть что-нибудь. Мне нравится, что ты так немногословна, но я всё-таки хочу услышать твой голос.

— Что? — спросила она своим мурлыкающим и нежным голосом.

— Что-нибудь, — он задумался, — честное. Но приятное, — добавил он тут же весело.

— Мне с тобой хорошо, — немного подумав, произнесла она, ласково касаясь его щеки своей мягкой и тёплой ладонью.

— Я тебе верю, — ответил он, сам не зная, говорит ли он правду. Потом закрыл глаза и попросил: — Повернись спиной.

Она повернулась — и он, обняв её, почти мгновенно уснул.

По этим причинам в пятницу Вейси пребывал в превосходнейшем настроении — и известие о допросе Мунов в понедельник, полученное им от Поттера после обеда, его только улучшило.