Обратная сторона луны (джен)

Долиш с Данабар провели в квартире Рейнарда Шоу часа четыре, разве что не разобрав мебель на составляющие, однако ничего компрометирующего, кроме второй части коллекции дамского белья и потрёпанной уже карты, где были подробно размечены бары и улицы с указаниями дат, не нашли. Зато обнаружили настенный календарь с подробным описанием фаз луны, две напоминалки о необходимости начинать принимать аконитовое, большое количество маггловских книг на самые разные темы, стопку номеров «Пророка» и севший айфон, с которым, впрочем, они всё равно не знали, что делать.

Вернувшись в отдел, Джон подтвердил стажёрам свой приказ никуда не уходить, к задержанному и близко не приближаться — а потом потребовал представить ему к четырём часам дня подробный список нарушенных ими в последние сутки правил.

После чего отправился к Поттеру — отчитаться.

Тот выслушал, покивал, прочитал краткий, но ёмкий рапорт об обыске квартиры и о стирании памяти соседки (как выяснилось, она видела, как вчера в квартиру мистера Шоу вошли сперва двое, а затем — ещё трое, и так до сих пор оттуда и не выходили. И даже с собачкой Рей ни вечером, ни с утра гулять не ходил. Она уже думала сообщать в полицию, вдруг случилось чего?) — и сказал:

— Отличная работа, Джон, спасибо. Ну что — полагаю, пора и мне познакомиться с мистером Шоу. Скажите, чтоб его в третью допросную привели — я сейчас приду, захвачу только вещдоки.

— Да вы знакомы, я думаю, — сказал Долиш. — Он всего на семь лет старше вас — и гриффиндорец. Должны были встречаться.

— А может быть, — задумчиво протянул Гарри. — Хотя семь лет… ладно, увижу — может, и вспомню. Давайте его сюда. И не хотел бы я сейчас оказаться на месте ваших провинившихся подопечных, — подмигнул он Долишу.

Так что день, который мог бы стать днём триумфа стажёров, стал днём их величайшего позора и поражения, напоминания о которых им предстояло слышать ещё не один месяц и даже год.

А вот Рейнарду Шоу в связи с этими событиями повезло ещё раз — о чём он даже не подозревал, представ перед суровым Поттером. Поттер, едва увидел его, вспомнил рослого парня, который ушел из факультетской квиддичной команды перед ТРИТОНами, но оставался одним из самых яростных и преданных болельщиков Гриффиндора.

— Мистер Шоу, — очень официально проговорил Гарри, внимательно разглядывая сидящего напротив него мужчину в толстом тёмно-синем свитере с ясными голубыми глазами на открытом загорелом лице, которое не портили даже несколько шрамов, явно оставшихся от ожогов. — Я — Главный Аврор Гарри Джеймс Поттер, и это пока предварительная беседа, без протокола, если не возражаете. Прежде, чем решать, какие именно обвинения вам предъявить, мне бы хотелось знать, понимаете ли вы, что подобное злостное и систематическое нарушение Статута — это уже Азкабан?

— Какое нарушение Статута? — совершенно растерялся Рейнард.

В принципе, ему можно было вменить в вину, конечно, колдовство в маггловском мире — но ведь оно не было запрещено само по себе! Нельзя было делать этого на глазах у магглов — и, в особенности, попадаться, однако он всегда колдовал на пожарах крайне аккуратно и, по большей части, когда был один, или когда всё вокруг было затянуто дымом… никто из его товарищей или, тем более, начальства, никогда не замечал в его действиях ничего необычного! Как же они узнали?

— Ежемесячное, — жёстко пояснил Поттер. — Мы знаем, чем вы занимались во время каждого своего обращения, и…

Они собираются отправить его в Азкабан за его коллекцию?! Ничего более дикого Рейнард себе и представить не мог — и рассмеялся, невзирая на ситуацию. Азкабан за пару десятков женских трусов и лифчиков — да у магглов бы это разве что на условный срок потянуло, да и то, скорее всего, обошлось бы штрафом. Они совсем ополоумели тут? Застряли в каком-то семнадцатом веке… в лучшем случае восемнадцатом. Может, они его ещё и кастрируют?

— Я сказал что-то смешное? — удивлённо спросил Поттер, переждав этот неожиданный взрыв совершенно неуместного, на его взгляд, веселья.

— Простите, — искренне извинился Рейнард. — Просто… это так дико — Азкабан за женские трусики.

— Предъявлять вам подобные обвинение — задача моих маггловских коллег. Я полагаю, это вас ждёт несколько позже — заявления о пропаже вещей у них имеются, можете ознакомиться.

Он протянул ему маггловские распечатки с перечнем заявлений о пропавшем, порой весьма недешёвом белье, а потом положил на стол пакет с теми самыми винтажными панталонами, за которыми Рейнард так долго охотился, и сумел получить в последнее полнолуние.

— Там есть сумма оценочного ущерба, — сказал Поттер. — Для вашего удобства — в фунтах и в галеонах.

Сумма оказалась весьма приличной — Рейнард даже не ожидал. Не то, чтобы у него не было таких денег на счёте — были, но…

— Но вы же не думаете, — продолжал Поттер, — что вы здесь из-за этого, мистер Шоу?

— Нет? — изумился он. — Из-за чего же тогда?

— Вы же не станете отрицать, что каждое свое обращение, — хмурясь, продолжил Поттер, — приняв аконитовое и полностью отдавая себе отчет в своих действиях, покидаете дом и пугаете магглов в своем волчьем обличии. Вы осознаете, до какой степени это опасно и безответственно?

— Почему? — с абсолютно искренним удивлением спросил Рейнард. — Я отлично себя контролирую — что в этом опасного? А многие после этого с алкоголизмом завязывают — или, по крайней мере, прекращают в подобном виде шататься по улицам и завязывать драки, а то и приставать в таком непотребном виде к женщинам! — горячо проговорил он.

Поттер некоторое время молча смотрел на него, изучая и раздумывая над услышанным.

— То есть, — медленно уточнил он, — правильно ли я понял, что вы утверждаете, что таким весьма оригинальным образом боретесь с алкоголизмом среди жителей Бристоля? При обыске вашей квартиры мы нашли карты, на которых отмечены маршруты за последние несколько лет, совпадающие со свидетельствами очевидцев, из чего можно предположить, что это продуманная и планомерная работа. Я правильно понял вас?

За свою службу в аврорате Поттеру довелось сталкиваться с самыми разными мотивами преступлений — большинство из них были весьма прозаичны, однако встречались и те, от которых кровь стыла в жилах, и те, над которыми очень трудно было не посмеяться, но подобное ему довелось слышать впервые.

— Ну, — слегка смутился Рейнард, — в общем, да. Правильно.

— Понятно, — кивнул Поттер. — Применяли ли вы какие-либо иные способы магического воздействия для борьбы с этой проблемой — чары, зелья, возможно, что-то ещё?

— Нет, конечно, — с некоторым удивлением сказал Рейнард.

— Почему? — невозмутимо поинтересовался Поттер.

— Потому что Статут, — вздохнул Шоу. — Нельзя же. Я помню правила.

— Это хорошо, — кивнул Поттер. — Иными словами, вы хотите сказать, что делаете это не из хулиганских побуждений, не из желания порезвиться и показать…

— Нет! — возмущённо оборвал его Рейнард. — Какое хулиганство?! Да у нас на улицах с тех пор, как я занялся этим, стало спокойнее — а кривая алкоголизма поползла вниз! Люди возвращаются в общество, начинают нормальную жизнь — это, по-вашему, хулиганство?!

— То есть вы считаете себя чуть ли не благодетелем? — заинтересованно спросил Поттер, опустив подбородок на сплетённые пальцы своих рук. — Эдаким Робин Гудом?

— Ну, не то, чтобы Робин Гудом, — слегка смутился Шоу, — но согласитесь, людям от этого только лучше!

— Даже если признать, что вы говорите правду, — начал Поттер — и снова Рейнард его перебил:

— Если?! Я говорю правду! Хотите — можете меня веритасерумом напоить, — сказал он оскорблённо. — Я не бандит и не хулиган, мистер Поттер — я…

— …Бэтмен, — не удержался от короткой усмешки Поттер, разом припомнив и многочисленные комиксы своего кузена, и развешанные по Лондону плакаты, посвящённые недавней громкой премьере — и, заодно вспомнив то, о чём он собирался спросить с самого начала, сказал: — Кстати о двойной жизни. Желаете вызвать представителя Отдела защиты оборотней?

— Зачем? — недоумённо откликнулся Шоу. — Что, у вас тут теперь такие законы?

— Это не закон, — качнул головой Поттер, — это возможность. Вы — оборотень, и вы имеете право требовать, чтобы соблюдение ваших прав контролировал Отдел защиты оборотней.

— Я волшебник, — немного обиженно проговорил Рейнард. — Оборотень — это, так сказать, дополнительная опция… бонус, если хотите, — он слегка улыбнулся. — А вообще я волшебник — вы, возможно, не помните, но мы вместе с вами учились, — напомнил он укоризненно.

— Я помню, — кивнул Поттер с прохладцей.

— Слушайте, — Рейнард вздохнул с досадой. — Я не знаю, почему волшебники так странно относятся к оборотням — мне, правда, этого не понять, наверное, воспитание не то, — пошутил он, — потому что лично я за все двадцать лет своего оборотничества так и не заметил особой разницы между мной прежним и нынешним. Я как был волшебником — так и остался, и колдовать хуже не стал, и на людей, заметьте, тоже не кидаюсь. Тут есть, конечно, свои минусы, — разумно добавил он, — сутки после обращения отвратительны, и следующий немногим лучше, ты привязан к аконитовому, да и за полнолуниями следить надо — но зато сколько плюсов! И не болеешь, и заживает на тебе всё, как на собаке, — он хмыкнул, — и слух, зрение, обоняние… все чувства острее — чем плохо? Я, по-моему, больше приобрёл, чем потерял — а вы все просто не знаете, о чём говорите.

— То есть вы от помощи Отдела защиты отказываетесь? — уточнил Поттер, делая пометку в своих бумагах. Нельзя сказать, чтобы он знал многих оборотней — но, если Ремус Люпин всегда стыдился своей «мохнатой проблемы», а мистер Винд противопоставлял себя и своих собратьев порочным и лживым волшебникам, то мистер Шоу мог бы ликантропию рекламировать, причём, вероятно, вполне успешно.

— Я уже сказал — я волшебник. И не понимаю, почему волшебники считают оборотней чуть ли не отдельным видом, — сказал Рейнард немного воинственно.

В ответ Поттер задумчиво на него посмотрел. Пожалуй, это был тот достаточно редкий случай, когда он и сам для себя не смог бы точно определить своё отношение к человеку, сидящему напротив него.

Негодование и какое-то усталое раздражение, с которыми он шёл на допрос, умерли в самом зародыше, стоило мистеру Шоу открыть рот, задавленные сперва любопытством, а после и каким-то извращённым восхищением. Оглядываясь на свою жизнь, Гарри мог вспомнить лишь одного человека, вызывавшего у него подобную гамму эмоций: так же искренне когда-то он был впечатлён непоколебимой верой в себя Гилдероя Локхарта, прекрасно при этом осознавая уже тогда, с кем имел дело. С тех пор никому и никогда подобных чувств в нём вызвать не удавалось — пока он не встретил Рейнарда Шоу.

— Сложный вопрос, — Поттер улыбнулся коротко и формально и, заглянув в свои записи, поинтересовался: — Вы сказали, почти двадцать лет… Вас обратили в январе девяносто восьмого… в Германии — это верно? — спросил он, помечая что-то в бумагах.

— Ну да, — легко кивнул Рейнард.

— Вернулись вы… в июле девяносто восьмого, и сразу же встали на учёт в Бюро регистрации. Верно? — он снова сделал пометку.

— Да, — опять кивнул Рейнард.

— Вы прямо перед войной уехали? — спросил Поттер, коротко взглянув на него.

— Да, — в третий раз повторил Шоу.

— Очень разумное решение, — кивнул Поттер и, отложив перо в сторону, внимательно и спокойно на него посмотрел. — Судя по вашему аттестату, вы сдали ТРИТОН по ЗОТИ на «Превосходно» — а значит, вы достаточно много знаете про оборотней. И вы не можете не понимать, что одной царапины от ваших зубов достаточно, чтобы маггл — нет, не обратился, как это произошло бы с волшебником, а вполне прозаично умер. И даже это не нужно — довольно уже имеющейся у него открытой раны, банальной царапины. Это не считая тех случаев, когда у очередного вашего объекта избавления от вредных привычек отказало бы сердце — алкоголизм более, чем способствует. И если даже и нет — вы понимаете, что это дело исключительно случая, времени и везения? — он сделал небольшую паузу, позволяя Рейнарду обдумать услышанное, и продолжил, — не говоря уже о том, что могло бы случиться, если бы зелье было испорчено — о каком количестве жертв писали бы в прессе? И о том, что будет, если вас однажды вот так поймают — вы уверены, что сможете доказать, что охотились, так сказать, не всерьёз и в воспитательных целях? На фоне всего этого систематическое нарушение Статута вам, вероятно, покажется мелочью — но я должен вас огорчить, это вовсе не так, и последствия этого могли быть катастрофическими. Вы понимаете, как и чем вы рисковали всё время?

Шоу молчал, пристыженно опустив голову и разглядывая свои руки. Дав ему время как следует прочувствовать и осознать сказанное, Поттер продолжил:

— Вы же работаете в пожарной охране, мистер Шоу. И, вероятно, людей спасаете — вы же должны осознавать подобные вещи. Ведь у тех же магглов очень сурово карается неосторожное обращение с огнём — и что бы вы сами сказали тому человеку, который бы уверял, что у него всё под контролем, разводя костер у себя в квартире с газопроводом? Вы ведь наверняка видели немало пожаров, случившихся и из-за меньшей неосторожности — что вы думали о виновниках, пока их тушили?

Рейнард молчал, плотно стиснув губы и впившись пальцами в свои колени. Так и не дождавшись от него какого-нибудь ответа, Поттер спросил немного устало, но очень спокойно:

— Скажите мне, почему и зачем вы делали это? Только не надо рассказывать мне о борьбе с пьянством и наставлении магглов на путь истинный, — предупредил он. — Вы даже не попытались найти какие-либо иные пути решения проблемы с помощью волшебства — и, я предположу, так же и без него не пытались что-нибудь сделать?

— Ну, тогда мне нечего вам сказать, — пожал Рейнард плечами. — Терпеть не могу алкашей — нет, я понимаю, каждый может выпить и перебрать, но поверьте, человека, который просто выпил больше обычного, что-нибудь отмечая, очень просто отличить от хронического пьянчуги, фактически потерявшего человеческий облик. Люди — совершеннейшие существа, и превращать их в пародию на самих себя отвратительно! — договорил он с горячностью. — Хотите поспорить с тем, что я делаю этот мир лучше? — запальчиво спросил он. — А представляете, каково их родным? У большинства же есть матери — а у некоторых даже и жёны с детьми — вы подумайте, как это, когда…

— Когда сын или муж умирают неожиданно от инфаркта? — оборвал его Поттер. — Вы действительно задумываетесь, каково их родным? Когда перепуганный человек вымещает свои страх, злость и неуверенность на домашних — о да, вы заставляете протрезветь их от страха и не задумываетесь о том, что человек сделает дальше: побьёт жену и детей, чтобы только вновь ощутить себя сильным, или возьмёт ружьё и застрелит их и себя, чтобы не достаться той твари, что гнала его пару кварталов? Ведь вы не возьмёте на себя труд проводить его домой и не проконтролируете результат своего героизма. Скажите мне, мистер Шоу, — почти с любопытством спросил Поттер, — много ли семей вы навестили потом, чтобы понять, помогли вы им или сделали ещё хуже? Если вас, конечно же, действительно интересовал результат, а не только процесс.

Он замолчал, вопросительно на него глядя, и на сей раз не говорил ничего, покуда не услышал, наконец-то, ответа.

— Мне жаль, — наконец очень тихо и искренне проговорил Рейнард. — Вы меня арестуете? Меня ждёт теперь Азкабан, да? — спросил он скорее с печалью, чем с испугом.

— Вы сказали, что считаете себя, прежде всего, волшебником, — после небольшой паузы сказал Поттер. — Но при этом почему-то уверены, что наши законы можно игнорировать. Скажите мне — как вы думаете, чего вы заслуживаете? И есть ли хотя бы одна причина, по которой я не должен вам предъявить обвинения и передать материалы в Департамент магического правопорядка, а данные о краденом — в маггловскую полицию. Что делает вас, мистер Шоу, настолько особенным, что вы считаете себя выше закона? А если таких причин нет — скажите мне, чего, на ваш взгляд, вы заслуживаете? Я дам вам время подумать, — сказал он, собирая со стола свои бумаги и вставая, — до официального допроса — как я уже говорил вам, это была просто предварительная беседа. Официальный допрос мы проведём завтра. И еще раз напомню, что вы всё же имеете право вызвать представителя Отдела по защите оборотней.

С этими словами Поттер коротко кивнул, попрощавшись, и покинул допросную.