Обратная сторона луны (джен)

Дома Скабиор появился во вторник к обеду. Гвеннит уже была там — и, услышав аппарационный хлопок, выбежала в прихожую и застыла, вопросительно глядя на Скабиора.

— Ну, не вышло, — почти весело сказал он, разводя руки в стороны — и Гвеннит кинулась в его объятья и, обхватив его руками за талию, прижалась лицом к груди. — Я говорил же, что ни за что не сдам, — сказал он, гладя её по голове и целуя в макушку. — Ну, не судьба. Как там говорят — выше головы не прыгнешь? Или как-то так. Ну, вот я и не прыгнул, увы.

— Ты не сдал? — тихо-тихо спросила она.

— Не-а, — на удивление легкомысленно отозвался он. — Ничего. Значит, ещё год буду стажёром — а за год я должен буду всё выучить, как считаешь?

— Мне жаль, — шепнула она, и он понял, что она или уже плачет, или вот-вот разревётся. — Правда, Крис…

— Эй! — решительно проговорил он, поднимая её голову за подбородок и ласково улыбаясь. — Вот даже не думай. Нашла, из-за чего реветь! Был бы повод достойный, а так — ерунда детская. Ну не сдал — можно подумать, я на что-то надеялся. Зато дальше можно расслабиться и вообще никуда не ходить, — пошутил он, но Гвеннит шутку не поняла и по-настоящему всполошилась:

— Как не ходить?! Крис, ты что?! Крис, ну это же совсем разные вещи — и потом, одно дело сдавать летом, через год, только один экзамен…

— Два, — смеясь, перебил он её. Как это, оказывается… мило, когда за тебя так волнуются! Смешно, конечно, ужасно — но всё равно совершенно очаровательно. И неимоверно трогательно, к тому же. — Маггловедение я тоже завалил, полагаю. Хотя и не поручусь — но я весьма удивлюсь, если выяснится, что я его сдал хотя бы на «У». Да ты с ума сошла! — воскликнул он, когда в ответ на эти его слова глаза Гвеннит снова наполнились слезами. — Гвен, ты уже взрослая девочка — у тебя у самой сын растёт, ты уже вообще не ребёнок, а наоборот, мама! Да разве стоит вся эта ерунда слёз? — он опять засмеялся и, вынув платок, промокнул уголки её глаз. — Даже не думай. И, конечно, я просто шучу — пойду я, пойду на эти экзамены, раз уж ввязался — надо пройти это мордредово испытание до конца… да и самому любопытно, что из этого всё же получится. А будешь реветь — я тебя укушу, — он порывисто обнял её и прижал к себе крепко-крепко. — Обедала ты или нет — не знаю, а я голоден, так что пойдём, накорми меня. И я ничего не буду сегодня читать, а хочу на озеро с тобою и Кристи, тем более, погода прекрасная, — безапелляционно заявил он.

— Ты, правда, не расстроился? — недоверчиво спросила она, привычно беря у него платок и вытирая глаза.

— Расстроился, разумеется, — усмехнулся он. — Но это же разные вещи: когда расстраиваюсь я — это логично, потому что сам процесс был, всё-таки, весьма неприятен. Но когда это делаешь ты, потому что тебя заставляет грустить результат — это уже ерунда полная получается. Не стоит того, — он повёл её к кухне. — Всё. Оставили эту тему — скажи мне лучше, что вы с Кристи вчера тут делали. Одни, без меня.

Слово своё он сдержал — и действительно не открыл ни записей, ни учебников в этот день. В конце концов, к ЗОТИ он был готов, и весьма прилично — и даже не представлял, что же такое он должен вытянуть, чтобы завалить этот предмет.

И зря.

Скабиор убедился в этом, едва перевернув свой билет.

«Сглазы. Классификация, особенности, применение».

Почему-то, готовясь к экзамену, он почти не обратил внимания на этот раздел. Прочитать конспекты он прочитал, конечно, но, честно сказать, по диагонали — и практиковался так же, всего пару раз, и те спустя рукава. Потому что это был совершенно не его стиль — да и где особо в Защите… в бою те сглазы применишь? От девчонок в Лютном он такое, бывало, ловил — но нельзя же к этому отнестись серьёзно!

Скептически подняв брови, он сел на ставшее уже почти родным место в первом ряду и, запустив пальцы в волосы, задумался. Не то, чтобы ему совсем уж не повезло — но какого вообще Мордреда тут, на ТРИТОНах, делают какие-то сглазы? Бабское развлечение… в худшем смысле этого слова. Так… Что он вообще помнит-то? Таранталлегру разве что… Ещё… ещё бывают всякие белые, серые и ещё каких-то бледных цветов облака, которые лучше бы не вдыхать, иначе засмеёшься-заплачешь-стошнишь, или ещё что похуже… и просто рвота бывает, или словно песка в глаза сыпанули… или вот… как же это звучит-то? Когда тебя словно бы рой пчёл покусал — и выглядишь, и чувствуешь себя так же мерзко… вот, кстати, кажется, что-то такое с Поттером было, когда они его с приятелями поймали… Мерлин, как давно это было-то! И сколько с тех пор воды утекло — и как всё кардинально переменилось. Сказал бы ему кто тогда, что тот самый Поттер научит однажды его чарам Патронуса…

Впрочем, к делу. Таранталлегра. Скабиор кое-что о ней помнил — не то, что по делу, скорее, из истории магии, но, раз билет он знает, честно сказать, так себе, надо как-то выкручиваться. Вроде бы, её создание приписывают итальянскому колдуну Захарии Иннокенти, который таким нетривиальным образом планировал пробудить спящий вулкан Везувий, кажется, в семьдесят девятом году. Скабиор точно запомнил это, потому что, когда прочитал — долго думал, какая связь между бешеной пляской и извержением дремлющего вулкана, если речь не идёт о соседях сверху и невозможности наложить заглушающие. Ответа он так и не нашёл, но сам факт запомнил. И вот теперь пригодилось…

Его мучила мысль, что какой-то сглаз вроде бы придумала эта Гуссокл. Но, как он ни бился, ничего с уверенностью вспомнить не смог и решил, что не упомянуть её лучше, чем ошибиться, и писать о ней ничего не стал.

Сдав работу, он поступил, наконец, разумно, потратив обеденный перерыв на то, чтобы вернуться домой и почитать нужный раздел, где как раз и нашёл то, чего не сумел вспомнить о Гуссокл: летучемышиный сглаз. Выругавшись — потому что пару раз точно он ловил эту дрянь от обиженных девочек, и было это не столько страшно, сколько ужасно противно, потому что мелкие кожистые и шерстяные твари пищали и больно царапались. А уж воняло от них… однако какое всё это отношение имеет к защите, хотел бы он знать? Скабиор поёжился, пожимая плечами. Ну, глупость же — глупость и детские игры. Они бы ещё какого-нибудь боггарта вынесли на экзамен, подумал он — и снова передёрнул плечами. Нет уж… он был уверен, что точно знает, как выглядит сейчас его боггарт — и меньше всего хотел кому-то его демонстрировать. Вот лет бы пять… а лучше десять назад он был бы не против — и ему бы даже не было стыдно. В то время — и со времён Второй Магической — его боггарт имел вид красивого бледного черноволосого волшебника с изящной палочкой красного дерева и тёмной меткой на левом предплечье. Теперь же Скабиор был уверен — хотя проверить это ему пока, к счастью, не довелось — что его боггарт будет представлять из себя одну мёртвую девочку… хотя, какая она уже девочка — давным-давно молодая женщина. И его боггарт никого не касается. Пусть уж лучше действительно сглазы… хотя, что он демонстрировать будет на практической части, Скабиор представлял себе слабо. Ну да будет, как будет.

Учебник и соответствующие записи он взял с собой — благо это правилами дозволялось — и оставшиеся часы привычно уже сидел под портретом и читал, время от времени бормоча нужные заклинания себе под нос и терпеливо выслушивая комментарии и замечания Фортескью, который именно сегодня был на редкость активен. Однако это ему не мешало — и, в целом, на экзамен Скабиор вошёл, чувствуя себя вполне уверенно и спокойно. Конечно, смотреть в глаза тем, кто видел его недавний позор, было не слишком приятно, но он надеялся, что они, во-первых, много раз уже видели что-то подобное, а во-вторых, им вряд ли есть до него какое-то дело, а значит, после экзаменов они всё забудут.

— Итак, — начала мадам Гуссокл, едва взглянув на его билет, — прошу, мистер Винд. Как вы думаете, почему сглазы изучают именно в курсе ЗОТИ?

Лима и Тутс почему-то переглянулись, однако Скабиор не обратил на это внимания — и ответил, что, хотя сглазы, как боевая магия, уступают в эффективности боевым чарам, однако они всё же могут иногда использоваться в бою в качестве вспомогательного средства. И поскольку, с одной стороны, сглаз может оказаться весьма неожиданным для противника и дезориентировать его, рассуждал Скабиор (думая про себя, что же это должен быть за противник, которого можно дезориентировать подобным образом), а с другой — то же самое может быть применено и к тебе, следует понимать принцип его работы, чтобы суметь оказать помощь самому себе и другим. Наконец, нужно понимать, в каких ситуациях сглаз эффективен, а в каких — нет, и использовать его уместно, разумно и правильно.

Пока он это всё обосновывал, Гуссокл глядела на него всё веселее и веселее, Слинкхард кривил рот в на удивление радостной ухмылке, а Тутс под конец его речи просто прикрыл рукою глаза. А когда Скабиор закончил заявлением, что сглазы всё же нельзя полностью отнести к боевой магии, Гуссокл очень мягко сказала:

— Всё, что вы сейчас говорили, в целом, правильно. Я не со всем могу согласиться, но понимаю подобную точку зрения. Однако я так и не услышала ответа на свой вопрос: почему, всё-таки, сглазы изучают именно в курсе Защиты от тёмных искусств? А, например, не на уроках Чар, ведь, следуя вашей логике, даже тривиальную Левиосу иногда можно легко применить в качестве вспомогательного заклинания? И вообще, надо ли их изучать?

Если бы это было хоть сколько-нибудь уместно, Скабиор с чистой совестью ответил бы: «Нет, не надо» и «Я тоже хотел бы знать, почему их изучают в курсе ЗОТИ». Однако от него явно ждали какого-то другого ответа — и если бы он только знал, какого…

Спас его — совершенно неожиданно — Слинкхард, который спросил, не сдержавшись:

— Вы, молодой человек, вообще, что сдаёте? Вы помните, на какой экзамен пришли? У вас тут что, по-вашему — экзамен по боевой магии?

Скабиору показалось, что Гуссокл сейчас рассмеётся, а Стич скажет что-нибудь совершенно убийственное — однако ему самому эта реплика была очень на руку.

— Защита от тёмных искусств, — сказал он, всё ещё недоумевая, для чего же, действительно, в этом курсе проходят сглазы.

— Что ещё изучается в этом курсе? — негромко спросила Стич.

Тоже, что ли, поиздеваться решила? У Скабиора было чёткое ощущение, что они все тут точно знают ответ на вопрос Гуссокл — и он представляется им вполне очевидным. Он глубоко-глубоко вздохнул — и очень вежливо принялся перечислять, начав с мелкой домашней нечисти и вспомнив того же боггарта, и дойдя постепенно до того, что он сам знал и любил больше всего — основ боя.

— Как вы полагаете, — снова подала голос Стич, — для чего в курсе ЗОТИ изучают гриндилоу и боггартов? Разве они имеют отношение к бою?

Слинкхард возмущённо фыркнул, однако оборвать её не решился, и всем своим видом просто выражал крайнее неудовольствие от происходящего.

— Нет, конечно, — слегка улыбнулся Скабиор, понимая, что Стич не издевается — а напротив, явно решила ему опять подсказать… вот только подсказок её он не понимал.

— И что же общего у гриндилоу, боггарта, пикси и сглаза? — спросила Стич. — Не торопитесь. Подумайте.

Скабиор задумчиво потёр ладонью лицо. Что общего… да ничего у них общего нет! Одни сидят в сундуках и шкафах, другие — в воде, третьи — в шторах… а четвёртое вообще не существо. Какое тут может быть общее?!

Разве что…