Обратная сторона луны (джен)

Лима подозрительно хитро улыбнулся — и одним взмахом палочки заставил клетки растаять в воздухе, к удивлению Скабиора и сидящих в них книззлов, неожиданно оказавшихся на свободе.

Их было четыре — крупных пушистых зверя, очень злых от пребывания в заточении и очень проворных и ловких: едва освободившись, они разбежались во все стороны — казалось, попросту растворившись в воздухе.

— Ваша задача, — сообщил Скабиору Лима, — рассадить их по этим корзинкам, — он вновь взмахнул палочкой, и на месте клеток возникло четыре больших плетёных корзины. Самых обычных — без всяких крышек и даже без подушек внутри. — Ограничений никаких нет — кроме того, что животные, безусловно, должны остаться здоровы и целы. Начинайте.

— И мы надеемся, — добавила Гуссокл, — что нам не придётся всем вместе ночевать тут.

— Я тоже на это надеюсь, — задумчиво пошутил Скабиор.

Оглядевшись, он принюхался, пытаясь определить местонахождение книззлов. Один обнаружился совсем рядом… да, точно — буквально здесь, под экзаменаторским столом, покрытым длинной скатертью. Скабиор поудобнее сжал в руке палочку и, наложив на себя заглушающее, беззвучно двинулся к столу. Подойдя, он медленно приподнял край сукна и заглянул под него. Крупный, непривычно для книззла, серый в полоску зверь сидел прямо в ногах у Лимы. И Скабиор, решив, что кидать Ступефай в него будет при такой дислокации не самым лучшим решением, медленно опустился на корточки и начал неторопливо к нему приближаться, рассудив, что тот или сбежит, развязав ему руки, или замрёт, и так в эти самые руки попадётся. Правильной оказалась вторая версия: книззл смотрел на него своими огромными, почти круглыми глазами и только всё сильнее прижимал уши при его приближении, однако с места не двигался, даже позволил взять себя за шкирку — и только тогда зашипел и начал изворачиваться и вырываться, покуда Скабиор не выполз вместе с ним из-под стола и, оглушив Ступефаем, не уложил в первую корзинку. Эту битву он выиграл без потерь — пара глубоких кровавых царапин таковыми, на его взгляд, считаться никак не могла — однако ему оставалось ещё три. Залечив ранки — и не заметив, как переглянулись при этом члены комиссии — Скабиор отошёл от первого книззла подальше и принюхался снова, прислушиваясь. Книззлы — тихие звери, и просто так их не услышать, конечно… куда они побежали? Он прикрыл глаза, вспоминая. Один, вроде, метнулся куда-то к шкафам… Скабиор вдруг вспомнил кое-что и, сунув руку в карман, вынул оттуда пирожок с треской и, разломив его пополам, вытряхнул прямо на пол начинку и, отойдя к стене, замер, держа палочку наготове. Книззлы — существе не только тихие, но ещё и весьма любопытные, хоть один да должен вылезти посмотреть, что там так пахнет! А за первым подтянется и второй… а если ему повезёт, то и третий. Ещё бы комиссия не зашумела не вовремя… Скабиор глянул на сидящих за столом слегка виновато — и наложил на них заглушающее, вызвав этим беззвучное — и весьма бурное — одобрение Лимы. Улыбнувшись ему в ответ, Скабиор уловил краем глаза какое-то движение и, осторожно повернув голову, замер, превратившись в собственное изваяние.

А к рыбной начинке тем временем медленно, на полусогнутых лапах, почти прижимаясь брюхом к полу и настороженно оглядываясь, с двух сторон приближались два книззла: белый с крупными чёрными пятнами, делавшими его чем-то похожим на классическую корову, какими магглы изображают их на пакетах молока, и ярко-рыжий — оба зеленоглазые, крупные и, похоже, голодные. Вероятно, их специально не покормили накануне, чтобы они были яростнее — и совершили ошибку. Но кто мог предсказать, что у экзаменуемого в кармане окажется пирожок с рыбой? Да никто — даже сам Скабиор. Похоже, удача снова вернулась к нему — жаль, конечно, что она вообще уходила, но возвращению её он обрадовался. Эх, была бы у него с собой сеть! У него была парочка волшебных сетей на Оркнеях — как ни удивительно, кстати, вполне разрешённых к использованию и продающихся совершенно открыто. И что бы ему было не захватить одну из них с собой? Знал же, что будет какое-то практическое задание с животными! Такую сеть много для чего можно использовать… а как бы экзаменаторы удивились! И ведь правила не запрещают приносить с собой что-то такое… Но нет так нет — сокрушаться по отсутствующему глупо. Оставалось ждать — и успеть ударить двумя Ступефаями. А вот был бы у него с собой сонный порошочек… да много чего интересного могло бы ему сейчас пригодиться. Но ничего, кроме палочки, у него не было — и ах, как сейчас была бы кстати трансфигурация! Сделать бы такую вот волшебную сеточку — и…

Два брошенных друг за другом Ступефая сработали идеально: книззлы упали, отброшенные малиновыми лучами, и Скабиору осталось лишь отлевитировать их в корзинки. Однако оставался ещё один — и он, видевший, что произошло с остальными, вряд ли вылезет из своего убежища добровольно. Скабиор прекрасно понимал — но у него уже был для него другой план. Книззлы не только чрезвычайно любопытные, но и весьма увлекающиеся существа — на этом Скабиор и решил сыграть.

Скабиор достал из кармана блокнот, который всегда там носил — самый обычный маггловский блокнотик, маленький и уже довольно потрёпанный — и, выдернув из него листок, завернул в него немного оставшейся на полу рыбной начинки, затем скатал из всего этого шарик и, усевшись на пол прямо посреди комнаты, бросил его по полу. Тот покатился, слегка шурша, и замер, остановившись. Скабиор навёл на него палочку и легонько подтолкнул шарик дальше — и начал гонять его по полу, то выстреливая им далеко в угол, то подманивая к себе. Несколько минут ничего не происходило, однако расчёт оказался верен — и вскоре из-за одного из стоящих у стены шкафов показался любопытный розовый нос.

Книззл, которому он принадлежал, был настоящим красавцем: такой окрас, невероятно редкий для книззлов, называют шиншилловым, когда кажется, будто на белую шерсть распылили серебристо-серую краску, и она осталась на самых кончиках волосков. Этот книззл был ещё и пушистым, и его длинная шерсть словно переливалась от малейшего его движения — а двигался он очень осторожно, припадая к полу и обнаруживая полную готовность сбежать при любом подозрительном движении или шуме. В принципе, как только он показался, можно было его оглушать, но у Скабиора была другая идея. Ему хотелось удивить комиссию — и удивить как-нибудь по-хорошему, приятно и, может быть, даже весело. Поэтому он продолжал катать шарик, проводя его порой прямо перед носом у книззла, и потихоньку подманивая того всё ближе и ближе. А когда тот оказался совсем рядом, негромко позвал его и мягким, плавным движением достал из кармана второй пирожок — пропустив, к сожалению, удивлённо-восхищённое восклицание Лимы и улыбки Тутса, Гуссокл и Стич — разломил его и положил немного на пол недалеко от себя и спросил книззла:

— Будешь?

Тот сел, внимательно на него глядя и нервно водя хвостом из стороны в сторону.

— Иди сюда, — ласково позвал Скабиор. — Иди, не бойся. Я не хочу тебя оглушать. Давай договоримся?

Львиный хвост книззла с роскошной кисточкой задвигался быстрее, однако сам зверь не двигался с места — и Скабиор начал очень медленно приближаться к нему, продолжая говорить очень мягко и ласково и время от времени кидать в сторону красавца кусочки рыбной начинки. Один из них попал ему по носу и, отскочив, упал примерно в полуфуте между ним и замершим Скабиором. Книззл облизнулся, медленно встал и, сделав пару шагов, подобрал и съел угощение. Потом поглядел на Скабиора, как тому показалось, недоумённо и вопросительно — Скабиор, улыбнувшись, медленно положил себе на ладонь немного рыбы, радуясь, что пирожок оказался довольно большим, и протянул руку книззлу. Тот снова занервничал и, подойдя к его руке почти вплотную, продолжая недовольно бить хвостом из стороны в сторону, всё же двинулся к нему — и предостерегающе зашипел, сдвинув уши назад.

— Что ты ругаешься? — мирно спросил Скабиор, терпеливо держа руку вытянутой. — Я же сказал — я не хочу совершать никакого насилия над тобой. Я хотел бы договориться. Иди сюда. Ты же волшебный зверь — ты всё понимаешь, — продолжал уговаривать он его. — Я понимаю, тебе не нравится работать пособием. Но ведь ты же где-то живёшь — и как только всё это кончится, отправишься домой. Как минимум до следующего года — а это очень нескоро! Зато пойдёшь туда сам — а не как твои приятели, оглушённый. Такой красавец, — продолжал уговаривать его Скабиор, чувствуя, как начинает потихоньку затекать рука. — Иди сюда. Не бойся. Идём.

Книззл, наконец, решился, и, одним быстрым движением схватив с его ладони еду, отступил, пятясь назад. Скабиор, осторожно и плавно сел на пол рядом с корзинкой — и, положив на ладонь ещё немного еды, опять позвал зверя.

Какое-то время они так сидели — футах в десяти друг от друга. Скабиор продолжал уговаривать книззла, время от времени кидая ему кусочки скатанной в шарики рыбной начинки, а тот постепенно всё увереннее и ближе подходил к Скабиору, так что в какой-то момента оба поняли, что ему больше не приходится вытягивать руку. И вдруг книззл прыгнул к нему на колени и начал топтаться там, бодая его подбородок и подставляемую им руку, а потом улёгся, мурча и позволяя ему гладить себя.

— Класть… тьфу ты, — Скабиор, развернувшись к столу лицом, снял с себя и комиссии заглушающее, — класть его в корзинку? — спросил он с торжествующей улыбкой.

— Я полагаю, не нужно, — заулыбался ему в ответ Лима. — Замечательно, просто прекрасно… вы, я смотрю, умеете обращаться с животными, — сказал он, что-то отмечая в своих бумагах.

— Ну, — благодушно отозвался Скабиор, — я и сам отчасти животное… чего ж не уметь.

За столом засмеялись — Слинкхард, правда, пробубнил себе что-то под нос, и по движению губ можно было легко опознать презрительное: «Оно и видно», но Скабиор решил не придавать этому никакого значения. С этим господином ему давно уже было всё ясно, и обращать на него внимание Скабиор не считал нужным. А вот Стич его интересовала — и её улыбка его обрадовала.

— Хорошая работа — и хороший ответ, — резюмировал Лима. — Я полагаю, ваш экзамен закончен, мистер Винд. Книззла только верните, — напомнил он под очередной смех комиссии.

Скабиор картинно вздохнул и демонстративно погладил ластящегося к нему зверя.

— А я бы не возвращал такого красавца, — пошутил он, почёсывая книззла по спинке, у самого основания хвоста. Тот выгибался и потряхивал шкурой, и, в целом, выглядел очень довольным — а потом заурчал и снова начал топтаться на месте, выпуская при этом свои длинные острые когти, что хоть и заставляло Скабиора морщиться сквозь улыбку, но всё равно продолжать почёсывания.

— Ваш? — спросил он Лиму.

— Министерский, — покачал головой тот. — Личных животных на экзамен приносить запрещено — министерство арендует их на время экзамена или покупает… вообще, достаточно необычно, что он так к вам пошёл: взрослые книззлы плохо ладят с новыми для них волшебниками.

— Так я же, как мы тут уже выяснили, тоже отчасти зверь, — хмыкнул Скабиор. — Существо пятого класса опасности. Временами. Вот он своего и почуял. Верно? — спросил он у книззла, и в ответ неожиданно услышал довольно громкое: «Мя-а!»

— В принципе, — сказал вдруг Лима под нетерпеливые взгляды коллег, которым явно хотелось поскорее закончить экзамен, — если вы этого вправду хотите… вы ведь работаете в Министерстве, если не ошибаюсь?

— В Отделе защиты оборотней, — продолжив веселиться, кивнул Скабиор, жалея о том, что у него, помимо пальто, нет штанов из драконьей кожи. — А что?

— Вы можете — как работник Министерства — написать заявку через отдел и, полагаю, вы получите разрешение его выкупить до окончания официального срока аренды — по рыночной стоимости, конечно же. Если хотите — напишите мне, я посмотрю, как это делается, и заодно узнаю, откуда конкретно это животное. Обычно их арендуют или у заводчиков, или в магазинах — этот выглядит ухоженным и довольным, тем более что окрас редкий, я полагаю, что его взяли в одном из племенных питомников. Думаю, вам его продадут — заводчики никогда не предоставляют для экзамена ценных производителей, а взрослых животных у них покупают редко, так что они, полагаю, будут даже и рады. Напишите мне, — повторил он, — скажем, сегодня вечером, я к этому времени всё узнаю.

— Если консультация по приобретению экзаменуемым в собственность арендованного министерством имущества, наконец, закончена, — раздражённо проговорил Слинкхард, — то, я думаю, мы уже можем, в конце концов, закончить экзамен?

— Конечно, — весело ответил Лима. — Мистер Винд, посадите пока что книззла в корзину — и всего вам хорошего.

Сделать это оказалось не так-то просто: книззл цеплялся за одежду Скабиора с недюжинной силой, ловкостью и настырностью, и тому, в конце концов, пришлось отцеплять его когти по одному — и пока он освобождался от одних, другие вновь вонзались в его одежду.

— Я вернусь за тобой, — с едва сдерживаемым смехом и некоторым недоумением пообещал Скабиор, справившись, наконец, со зверем и гладя на прощанье его будто посеребрённую длинную белую шерсть.

И, уходя с экзамена, размышлял, зачем же он всё это устроил и что он будет делать теперь с этим книззлом, ибо заводить домашнюю зверушку никогда не входило в его планы.

Во всяком случае, до нынешнего момента.

С другой стороны… У него же теперь есть дом, есть семья — почему бы и не завести ещё домашнего зверя? Тем более что к ним из леса постоянно прибегают мыши — и теперь больше не нужно будет зачаровывать все припасы от их маленьких острых зубов.

И, в конце концов, у Гвеннит же есть домашний питомец — пусть даже это и малиновое желе. Чем он, Скабиор, хуже?