Обратная сторона луны (джен)

Остался последний экзамен, — сказал в пятницу вечером Скабиор, с непонятным ему самому удовольствием наблюдая, как Лето ловит в саду какую-то мошкару. — И я больше не собираюсь давать им повода над собой поглумиться, — он с хищной улыбкой невербально призвал к себе одну из тетрадей с конспектами мадам Уизли и демонстративно её открыл. — У меня впереди больше четырёх суток — и я намерен использовать это время с пользой. Ты можешь помочь мне? — спросил он сидящую рядом Гвеннит.

— Конечно, — улыбнулась она. — Скажи только, чем.

— Постарайся не отвлекать меня, — улыбнулся он в ответ. — Совсем. Хочу попробовать сделать то, что называют, кажется, мозговым штурмом… или полным погружением, или что-то подобное в этом духе — в общем, хочу всё оставшееся на подготовку время думать только о зельях. Это последний экзамен — и последний, по-видимому, раз, когда они все меня видят. И даже если я вытяну неудачный билет, я хочу, чтобы они запомнили меня не весёлым дебилом, каким я был на ЗОТИ и Трансфигурации, а поняли, что оборотни тоже кое-что могут.

— Ты хочешь их удивить? — понимающе спросила она.

— Причём по-хорошему, — кивнул Скабиор. — Так-то я их уже наудивлял, полагаю, на год вперёд, — хмыкнул он. — Ну что, дашь мне на четыре дня выпасть из реальности?

— Конечно, — сказала Гвеннит, прижимаясь щекой к его плечу.

Именно так Скабиор и сделал, на ближайшие четверо суток он и вправду с головой зарылся в учебники и конспекты, прерываясь лишь на еду, которую Гвеннит тихонько сама ему приносила, и на сон, порой прямо с записями в руках. Он пропустил и финал чемпионата по квиддичу, прошедший в субботу (до квиддича ему, впрочем, и так не было никакого дела с тех пор, как он оставил свою воровскую карьеру), и очередную неприятность в Ирландии, практически потерявшуюся в криминальной хронике на фоне победы их, и даже не заметил печали Гвеннит из-за этой статьи. Всё, всё прошло мимо него — зато к вечеру вторника в голове у Скабиора сотни заученных рецептов вдруг выстроились в систему, и он, наконец-то, увидел те закономерности, которые знал в теории, но практического смысла по-настоящему не видел никогда. Ночью ему снились бурлящие котлы, десятки каких-то трав и чьих-то сушёных конечностей, формулы, последовательности и внимательные тёмно-серые глаза Стич, выражение которых он так и не смог разгадать.

Проснулся он в превосходнейшем настроении — и, позавтракав вместе с Гвеннит, предупредил, что, скорее всего, или вообще не вернётся домой, или вернётся поздно, потому что отправится или праздновать — или страдать. В первом случае — в «Спинни», во втором — на Оркнеи… а затем… пожалуй, всё равно в «Спинни», но тут уж как сложится. А может быть, и просто вернётся домой… но обещать ничего не берётся.

Взяв крайний билет, он даже не стал сразу читать вопрос, а сначала прошёл к ставшему уже почти его личным месту, сел, глубоко-глубоко вздохнул — и только потом его наконец перевернул.

«Ментальные зелья. Классификация и сферы применения зелий, не относящихся к категории приворотных».

Ну… в общем-то, могло быть и хуже. Эту тему он помнил неплохо — и варить умел довольно много чего, вот тот же Умиротворяющий бальзам, с которого начались их с МакДугалом практические занятия — тогда как раз беспокойная старушка из министерства в морге характер показывала. Не факт, конечно, что на практике ему попадётся именно это, но, в целом, билетом Скабиор был доволен.

Описав, что такое ментальные зелья, чем они характеризуются и почему, он перешёл к их классификации. Начал он с групп, общих для всех видов зелий, в очередной раз с признательностью вспомнив конспекты мадам Уизли, разделив их по времени действия и времени приготовления, по уровню сложности и компонентной основе, по классу, по опасности и по многим другим критериям, закончил классификацией на основе законности их изготовления, реализации и хранения в соответствии с типом лицензии зельевара — и здесь ему пришлось вовремя схватить себя за руку, чтобы не написать о том, о чём законопослушным волшебникам знать не стоит.

В каждой группе Скабиор указывал несколько самых известных и распространённых зелий, ей соответствующих, и под конец этой работы поймал себя на том, что понимает, почему хороших зельеваров так мало.

Если бы не черновик, на который он заранее выписал все ментальные зелья, что ему удалось вспомнить, работа шла бы гораздо медленнее. Наконец, закончив с общей классификацией, он взялся за классификацию уже непосредственно ментальных зелий, которая была на порядок запутаннее. Покончив и с ней, Скабиор, наконец, переключился на сферы их практического применения, начав с группы зелий, меняющих восприятие действительности. От вполне легальных, чаще всего применяемых во время переговоров разной степени честности — к ним он отнёс Дурманящую настойку, Морочащую закваску и Елейную смазку Григория — Скабиор перешёл к той части зелий для личного применения, чаще упоминаемых под общим названием «Весёлых», о которых он знал более чем достаточно.

Затем он разобрал группу зелий, воздействующих на эмоции — сюда, в качестве характернейших представителей, он отнёс Эйфорийный эликсир или Эликсир радости, и его антипод — Микстуру Зловредности, а также другую часть «Весёлых зелий». Подумав, он всё же добавил сюда «Подави стыд» и «Сумеречные Лунные Лучи» от «Умников Уизли» (зелья, которые, с одной стороны, были все же разновидностью любовных, но, с другой, к приворотным их отнести было нельзя, так как объекта приложения страсти они не имели, а действовали на человека в целом, раскрепощая его и снимая все внутренние запреты), указав, что сфера их применения весьма широка, но наиболее оправдано их применение в лечебных целях. И здесь ему очень помогли воспоминания не только о сухих страницах учебников, но и то, что он слышал от медиковедьм в Мунго.

Затем Скабиор перешёл к зельям успокоительным, начав с Умиротворяющего бальзама и целого ряда микстур на основе выделений ипаточника и закончив «Сном без сновидений». Кратко описывая процесс приготовления зелий из этой группы, он с благодарностью вспоминал уроки МакДугала — и дал себе слово в первое же полнолуние, когда Гвеннит сможет пить, наконец, аконитовое, отдать себя в распоряжение целителя. Хотя нет… всё же не первое. Но второе — всенепременно. Пусть изучает — в конце концов, Скабиор обещал, ну, ему ведь и вправду не жалко.

Особняком он выделил Зелье Мопсуса, или Мопсово зелье, дающее способности к провидению, а также возможность управлять предметами усилием мысли; и так как о той сфере применения, которая первой пришла ему в голову, в работе явно писать не стоило, Скабиор задумался ненадолго, а затем решительно указал, что это зелье до сих пор считается экспериментальным, и сфера его применения пока до конца не ясна.

Закончил он зельями, влияющими на память и способы коммуникации, так как на практике рассматривать их стоило в связке, ибо эффекты могли при удачном подборе некоторыми образом нивелироваться, пусть и частично. В качестве первой пары он указал Веритасерум и Зелье забывчивости, так как сложно рассказать то, о чем ты забыл. О Веритасеруме он знал, пожалуй, теперь действительно всё, хотя надеялся, что на практике эти знания ему применять никогда не придется.

Закончив за несколько минут до окончания письменной части экзамена, он перечитал текст, поправил там кое-что — и, выйдя из зала, отправился, не теряя времени, домой, на всякий случай ещё раз всё проверить.

Выяснив, что написал он всё верно, Скабиор, захватив с собой нужный конспект, наспех перекусил вчерашним рагу, даже не потрудившись его разогреть. Лето, учуяв запах, немедленно явился и потребовал свою долю, однако вместо еды получил лишь пояснение, что в рагу, кроме мяса, имеется лук, а поскольку книззлам его есть нельзя, то и угощения ему сегодня не светит. Впрочем, совсем уж без ничего тот не остался: внимательно выслушав Скабиора, Лето схватил со стола кусок хлеба и с ним в зубах под изумлённым взглядом своего владельца гордо удалился из кухни.

— Ты же хищник? — недоумённо спросил его вслед Скабиор, но так и не был удостоен ответом.

Вернувшись в министерство, Скабиор устроился под портретом Фортескью и вновь углубился в конспекты. Он просто обязан был всё сварить хорошо — так, чтобы получить не меньше «Выше ожидаемого»! Хотя, говоря откровенно, надеялся и почти что мечтал он о «Превосходно». Ну, должно же у него быть хотя бы одно «Превосходно» за что-то, имеющее практическую часть! Ему и так пересдавать два экзамена в том году — но так проваливаться будет хотя бы не стыдно.

К концу ожидания Скабиор мог уже сварить большую часть этих хелевых зелий с закрытыми глазами — и, заскучав, начал рассматривать выходящих из зала. Судя по их лицам, им повезло меньше — ну, или у экзаменаторов было скверное настроение, и они зверствовали сегодня больше обычного. Какая-то девушка, едва закрыв за собой дверь, разрыдалась, сев на корточки у стены, и Скабиор, подойдя к ней, участливо протянул ей платок, успев в последнюю секунду подумать, что в последние годы подобное джентльменство для него, как правило, заканчивается какими-нибудь глобальными катаклизмами. Однако же на сей раз всё обошлось: девушка даже слова ему не сказала, только кивнула благодарно и, выплакавшись, встала и тихо и грустно побрела прочь.

В этот момент Скабиора, наконец, вызвали. Он поднялся, отряхнулся и, подмигнув портрету, отправился на свой последний в этом году экзамен.

В зале напротив экзаменационного стола на сей раз стояли ещё два: один с огромным количеством всяких флаконов и баночек, а второй — с котлом. Скабиора впечатляющее количество ингредиентов, впрочем, ничуть не смутило, и он, вежливо поприветствовав выглядящую утомлённой комиссию, взял билет и, увидев вопрос: «Морочащая закваска. Описание и эффекты», — от неожиданности не сдержался и громко фыркнул, тут же немного картинно прикрыл рукавом губы, заглушая свой смех.

Вот это и вправду была удача — та самая, настоящая, которой ему так отчаянно не хватило на трансфигурации.

Потому что с этим зельем у него была связана История. И благодаря ей эти самые эффекты он знал, пожалуй, лучше многих — на своём, личном примере. Теперь главное было не запороть ответ, слишком увлёкшись — сварить всё нужно было чётко и грамотно, а уж рассказать ему было, что.

Скабиор с лёгкостью выбрал нужные ингредиенты и начал их подготавливать, с весёлой признательностью вспоминая свои исправительные работы, значительной частью которых стала подготовка различных компонентов для зелий в Мунго. Его там научили некоторым профессиональным приёмам, и сейчас кое-какие из этих навыков его здорово выручили, давая возможность и покрасоваться, и выиграть время.

С удовольствием отметив удивление в глазах Тутса, которое быстро сменилось доброжелательным интересом, Скабиор краем глаза заметил, что тот шепчется о чём-то с Лимой. Это было приятно — однако главное ещё только начиналось.

Отмерив нужное количество воды, он вылил её в котёл, под которым разжег горелку, и дожидаясь, пока на поверхности не появятся первые пузырьки, спросил:

— Может быть, я пока что начну?

— Мы будем вам очень признательны, — кивнул Тутс. — Экзамен сегодня что-то очень уж затянулся… Прошу вас — итак, я думаю, описание хода приготовления мы опустим, вы нам и так его сейчас продемонстрируете — давайте сразу же перейдём к эффектам. Что ощущает выпивший морочащую закваску?

— Я бы сказал, что он испытает сильную озадаченность, — сказал Скабиор. — У меня как-то был подобный опыт, — пояснил он. — Одна эксцентричная дама, видимо, желая моего расположения, но не ища легких путей, иначе бы выбрала что-то из приворотных — подлила мне закваску в стакан с виски. Он был достаточно дрянным, чтобы я не почувствовал характерного солоновато-горьковатого привкуса — который, кстати, составляет одну из характерных особенностей этого зелья, но, как выяснилось, отлично нивелируется алкоголем, во всяком случае, дешёвым и крепким.

— Как любопытно! — сверкнув глазами, сказал Тутс, подавшись вперёд. — Мне прежде не доводилось встречать упоминания о впечатлениях тех, кому посчастливилось — ну, или наоборот, не посчастливилось, это, скорей, вопрос точки зрения — употребить морочащую закваску в сочетании с алкоголем... да её даже с тыквенным соком сложно мешать… Итак, вы поделитесь с нами подробностями этой интригующей и нетривиальной истории?