Обратная сторона луны (джен)

— Согласен, — одобрительно кивнул Поттер, принимая решение. — Лучшего плана у нас всё равно нет — примем его за рабочую версию и начнём детально прорабатывать действия каждой из групп. Марк, у тебя есть предложения? — обратился он к Оверклиффу.

— Не уверен, что это стоит называть «предложениями», — ответил тот, — скорее, это наброски, но некоторый предварительный план штурма мы разработали. Осталось скорректировать его в соответствии с новой концепцией, которая, я согласен, действительно хороша, — он кивнул Вейси, ответившему ему таким же кивком, и жестом обратил внимание на так и застывший над картой полупрозрачный макет. — Сам холм, — неторопливо, словно объясняя слушателям новый материал, заговорил Оверклифф, — относительно невысок, и основная часть помещений располагается ниже уровня земли. Конечно, подниматься по склону нам всё равно придётся — но вот тут, — показал он, — часть холма словно бы искусственно срезана, и, насколько мы понимаем, именно в этом месте располагается сразу несколько спусков в пещеры. Судя по всему, это и есть парадный вход. Каменные руины, расположенные по периметру части площадки, вероятно, когда-то служили стенами внутреннего двора с воротами. Они сохранились частично и обвалились, в основном, внутрь, это скорей хорошо, — он слегка улыбнулся, — эти руины могут послужить нам прикрытием, если мы сумеем в них закрепиться, а ещё одной точкой входа может служить та терраса — мы полагаем, что она находится вот здесь, — он указал нужное место на модели холма. — Сюда может ударить ещё одна группа — с воздуха, особенно если силы противника будут оттянуты к главному входу.

— Прорваться внутрь здесь будет непросто, — разглядывая склон и площадку, заговорил Поттер. — Задачей основной группы будет привлечь внимание противника, как можно серьезней занять их внимание и связать боем — идеально было бы выманить их наружу… но только дурак предпочтёт грамотной обороне героическое сражение, — вздохнул он.

— Или безнадежный романтик, живущий обрывками героических саг, — внезапно произнесла Морриган Моран. Тени плясали вокруг неё, придавая её лицу загадочное и отрешённое выражение, однако в глазах её жил какой-то неуловимый охотничий интерес, и она словно решила бросить кость своре гончих, заслуживших её поощрение и готовых загнать для нее дичь. — Мейв Харпер, которую я когда-то знала, — пояснила она в ответ на удивлённые взгляды, добавив: — Я была знакома с ней и её мужем, хотя и не слишком близко. Мы вращались в одном кругу и некоторое время придерживались схожих политических курсов. Мейв была удивительно талантливой и сильной волшебницей словно со стальным стержнем внутри…

— Прекрасная женщина, достойная дочь своего народа и редкий талант, — не удержался Финниган от сарказма. — О ком-то я подобное уже слышал… Мемориальной таблички с её именем нигде не сохранилось?

— Верно, мистер Финниган, табличка есть, — Моран слегка улыбнулась. — Как раз в этом здании, в зале для официальных мероприятий, среди других почетных имён — она кивнула — и замолчала.

Поттер бросил на Финнигана спокойный и твёрдый взгляд, и тот, остыв, опустил глаза. Он и сам корил себя за несдержанность, однако отвлеченные рассуждения невыразимцев и самой Моран о «о невероятной ценности этого места», из-за которой они так легко готовы были подвергнуть дополнительной опасности тех, кому придется с боем его занимать, и заложников, которых нужно оттуда вытащить, вызывали в нём холодную ярость. И когда она вдруг решила, наконец, снизойти и поделиться со всеми своими полными ностальгии воспоминаниями, Финниган всё же сорвался.

— В то же время, — помолчав, к всеобщему облегчению продолжила Моран, — нас всегда настораживали её достаточно жёсткие суждения по многим из ключевых вопросов. А когда она потеряла мужа, а затем и двух своих сыновей, из её уст все чаще стали звучать идеи о том, что этот мир утопает во тьме, и нам нужно самим строить свой собственный, пусть небольшой, но такой, в котором не будет места подобным ужасам. Она была убеждена, что магия — это бесценный дар, и то, как мы тратим его сейчас, просто недопустимо, и что наши предки смотрят на нас с отвращением. Но в восьмидесятом году это не было удивительно…

Она умолкла, то ли погрузившись в воспоминания, то ли задумавшись, то ли просто подбирая слова, и, в то же время, наблюдая за реакцией окружающих — и если последнее было верным, то, по всей видимости, Моран осталась удовлетворена и продолжила даже чуть более оживлённо:

— Как вы знаете, тема великих предков тогда была популярна и занимала не только её… Но, если среди тех, кто примкнул к Тёмному Лорду, речь шла, прежде всего, об идеях чистоты крови, то в окружении Мейв, по большей части, можно было услышать про подвиги и славные битвы, про честь и свободу наших земель от тех, кого мы сюда не звали, — она бросила на присутствующих неожиданно ледяной взгляд. — Неважно, кем ты родится, говорила она, если ты родился или вырос на землях Эйре и в тебе живёт магия этих мест, то когда придёт время, ты должен ответить на зов, звучащий в твоей крови. А когда Мейв потеряла своего третьего сына…

Моран покачала головой, и на прекрасном её лице помимо сочувствия отразилось и что-то ещё, и мало кто из присутствующих хотел бы понять, что именно.

— Она слишком погрузилась в предания и легенды, — заговорила она немного спокойней. — Наши легенды, мистер Финниган подтвердит, полны крови и ярости, и именно они, вероятно, помогли ей обрести наследие Маб, хотя видит Мерлин, и до неё претендентов на него было немало, но после вопиющего случая в Слайго⁽¹⁾ официальные поиски были запрещены Министерством, что вызвало, конечно, сильное недовольство. Но Мейв смогла оживить нашу историю, построить свое волшебное королевство и буквально воплотить предания в жизнь, — она сделала паузу, а потом, поглядев прямо в глаза Поттеру, спросила, не скрывая иронии: — Но разве не слепая страсть к древним преданиям сделала того, кто был повинен в смерти её семьи, уязвимым и позволила вам, мистер Поттер, одержать верх?

* * *

Ночь, хотя и пасмурная, была достаточно светлой благодаря покрывшему землю снегу, который сейчас мягко мерцал словно бы отражённым призрачным лунным светом, и его было достаточно для того, чтобы на границе холма начать приготовления к штурму, но не привлекать издалека внимания.

Леопольд Вейси в который раз уже обходил лагерь, отдавая короткие распоряжения или подбадривая людей. К его собственному неудовольствию, ему приходилось быть здесь — здесь, а не на ферме О'Коннели в составе той группы, которая под руководством Финнигана должна была по подземной реке пробраться в пещеры, покуда остальные будут максимально отвлекать противника на себя. Группа получилась довольно большой, и вместе с Кутом, Долишем-старшим и ещё шестью опытными аврорами, которым (в отличие от Вейси) там место нашлось, в неё вошло семеро невыразимцев, которых неожиданно возглавила Турпин. А невероятно мрачный Монтегю так же, как Вейси, оказался здесь, вместе с Поттером.

Вейси был совершенно уверен, что именно там от него было бы больше толку — впрочем, его утешала мысль о том, что зато здесь было куда опаснее, ведь основной удар принять на себя должны были именно те, кто под руководством самого Поттера собирались штурмовать эту мордредову Билле Мёдба, а главное — успешность его собственных действий во многом зависела от удачи, и той, как он надеялся, сегодня должно было хватить не только на него одного. Потому что Вейси выпало возглавлять одну из аврорских боевых групп, которой отводилась роль главной ударной силы. И в то же время именно ей предстояло прикрывать Поттера, возглавляющего более лёгкую группу из смешанных сил авроров и ударников ДМП. Говоря откровенно, он должен был выступить в достаточно странном, но не сказать, что не свойственном ему амплуа — их главной задачей было весьма героически, в духе тех самых легенд, выманить наружу как можно большее количество сил противника, а затем уже совместно либо подавить их, либо, как минимум, в достаточной мере отвлечь внимание на себя и в итоге занять вход в пещеру.

И когда Поттер сказал, что хочет, чтобы за его спиной стоял именно Вейси с его холодной головой и умением принимать быстрые и правильные решения, Леопольд по-настоящему удивился, однако решительно приказал себе отложить обдумывание услышанного на потом — пока для анализа у него было достаточно других, куда более важных вещей.

Сейчас на поляне расположилось человек тридцать, если не сорок — многие из них сосредоточенно облачались в защитную амуницию, по большей части представляющую из себя куртки и, реже, штаны из драконьей кожи. На ком-то, впрочем, были вместо курток жилеты, кто-то прикреплял к ногам и рукам металлические щитки и кожаные накладки — Министерству не оставляли шанса экономить на защитной экипировке, но каждый предпочитал со временем вносить в неё что-то своё. И у каждого, разумеется, были собственные амулеты, по большей части уже спрятанные под одеждой, и другие вещи, способные добавить своим обладателям шансов в бою. Вейси тоже предпочел собственные ботинки из драконьей кожи казенным, а вес амуниции ему изрядно облегчал подаренный когда-то дядей Берти ремень, с которым любая одежда была не тяжелее обычной мантии — хотя сейчас, как ему казалось, он не почувствовал бы никакого лишнего веса даже и без него. Всё, о чём он мог думать — это неподконтрольное ощущение лёгкости и желание куда-то идти и что-то делать, которые порождал Феликс Фелицис. Леопольд мог сосредоточиться лишь на единственно важной мысли о том, что те, кого все давным-давно уже похоронили, до сих пор живы, живы, но, скорее всего, ранены и беспомощны. Он видел как наяву исхудавшего бородатого Причарда, тощую, словно фестрал, Фоссет, таких же истощённых всех остальных, и думал о том, что очень скоро увидит их уже по-настоящему, и для того, чтобы они оставались живыми и впредь, он сделает всё, что в его силах, и даже больше.

Чуть поодаль под руководством МакДугала медики разворачивали полевой госпиталь, заранее готовясь оказывать помощь большому количеству пострадавших. Слева от них уже заняла свое место палатка штабистов, и Оверклифф негромко — этот человек вообще не имел привычки повышать голос — что-то втолковывал насупившемуся, но согласно кивающему гиганту Томасу, а рядом с ними под темным голым дубом на заботливо расчищенной от снега площадке, добавляя сюрреализма происходящему, стоял пыльный трельяж, под ножкой которого уже лежал аккуратно свёрнутый вечерний выпуск «Пророка». А двое «носильщиков» (этот капризный артефакт ещё и левитации не терпел) тщательно следили, чтобы никто ненароком не налетел на вверенное их заботам антикварное оборудование.

Несколько в стороне шёл инструктаж «ударников», тоже разделённых на несколько групп. Одна группа оставалась в распоряжении Поттера и должна была действовать в составе основных сил. А вот вторую, ту самую, что должна была захватить террасу, дополнительно оттянув на себя часть сил противника, Бэддок возглавлял самолично, и они выстроились сейчас в ровную линию, сжимая метлы в руках. Свою он закинул себе на плечо и медленно расхаживал перед строем, поясняя задачу. К группе Бэддока были прикомандированы двое невыразимцев, которые, хотя и смотрелись среди них достаточно странно, однако отнюдь не производили впечатления людей, находящихся не на своём месте.

Хорошей новостью, высказанной на совещании Монтегю, было то, что именно основной штурмовой группе пресловутой арфы опасаться не следует, так как её размеры просто не позволят спокойно перетаскивать её по коридорам, не говоря уж о том, что вообще таскать подобный артефакт с места на место никто не будет. Невыразимцы предполагали, что, скорее всего, арфа и зал расположены так, чтобы звук инструмента гулял внутри комплекса по коридорам, и опасаться её, прежде всего, стоит тем, кто будет внутри. Впрочем, и основным силам тоже не придется легко: им, прежде всего, будут угрожать прекрасно обученные менталисты и тот туман, который погубил их товарищей. Монтегю сказал, что он и его ребята сами попробуют разобраться с ним, однако ничего обещать не мог — ибо, хотя у них уже есть несколько вариантов, теория остается теорией, а на практике всё может пойти совершенно не так.

1) По легенде, королева Маб похоронена внутри гигантской каменной пирамиды (отнесённой учёными к временам железного века), возведённой на вершине горы Нокнари в графстве Слайго, и накрытой сверху земляным курганом диаметром в 55 метров и высотой в 10 метров.

Вернуться к тексту