Обратная сторона луны (джен)

Вокруг Поттера тут же вспыхнула пара щитов, и к нему бросились люди — Кут и Турпин первыми оказались рядом, и она, склонившись над ним, с облегчением увидела, что он смотрит на неё в полном сознании и даже улыбается, правда, криво.

— Выговор мне за такую беспечность, — проговорил Поттер, предпринимая попытку подняться, но Кут придержал его за плечи, а Турпин покачала головой:

— Сперва осмотрю — пока здесь никого из целителей.

Буквально парой взмахов палочки она освободила его сперва от прожжённой тяжёлой куртки, а затем и от свитера, сырого от пота, и Кут, дождавшись разрешения от колдующей над телом своего начальника Турпин, приподнял его, помогая сесть.

— У вас обоих такие лица, будто меня очередной василиск покусал, — пошутил Гарри.

— Ну, — слегка улыбнулась Турпин, а Кут, обернувшись, сделал для всех остальных успокаивающий жест, призывая заняться делом, — куртку из драконьей кожи это прожгло насквозь. На коже я пока наблюдаю только ожог…

— Вот очень похоже, — кивнул Поттер, немного неловко шевеля рукой. — Да нормально… место неудачное — больно, а так, полагаю выживу.

— Не стоит к этому так легкомысленно относиться, — проговорила она задумчиво, водя палочкой рядом с его раной. — Заклинания, проявляющие себя в виде молнии, распространены мало и изучены не до конца…

— Ну, значит, если не умру, то жить буду — улыбнулся Гарри в ответ. — В крайнем случае отращу крылья и когти и обрасту чешуёй под цвет глаз.

— Я думаю, — резюмировала Турпин, — вместо чешуи стоит заглянуть в Мунго.

— Непременно, — кивнул Поттер, садясь уже совершенно самостоятельно. — Но позже. Вы нашли что-нибудь, с чем нужно бороться срочно?

— Проклятья не моя специализация, — покачала она головой, — тем более, отложенного воздействия. Возможно, и нет ничего, но…

— Тогда разберёмся потом, — решил Поттер, глядя на то, как авроры выстраивают задержанных вдоль стен. — Поможете мне одеться? Хотя ваша компания, безусловно, добавляет ситуации пикантности, — пошутил он, — однако, хорошего понемножку, тем более, некоторые шрамы я не готов демонтировать публике.

— Покажитесь хотя бы МакДугалу, — требовательно сказала Турпин, накладывая на ожог мазь из своей безразмерной сумки и перевязывая пострадавшего.

— Что, всё так плохо, что лучше сэкономить время и сразу обратиться к патологоанатому? — улыбнулся Поттер, стараясь разрядить напряжение. — Покажусь. Но для этого давайте сначала выясним, что там у нас со связью… и сообщим в штаб о завершении операции. Ричи, — попросил он, пока Турпин приводила одежду Главного Аврора в порядок, — свяжись с Оверклиффом, здесь нужны ещё люди и, прежде всего, целители, — он пошевелил рукой, которую по настоянию Турпин пришлось закрепить в перевязи, чтобы не тревожить мышцы спины.

Опершись о плечо Кута, Поттер поднялся на ноги — и увидел, что покушавшийся на его жизнь мальчишка, словно гусеница связанный по рукам и ногам, сидит у ног Данабар, и расширившимися глазами смотрит на кончик палочки, опасно направленный на него.

Поттер подошёл — рана горела, но боль, в целом, была вполне терпимой, действительно, словно обычный ожог, да и мазь уже начала действовать.

— Это он? — уточнил он у Данабар, скорей для порядка и когда та мрачно кивнула, попросил, присаживаясь на корточки, — оставь-ка его. Дай, я сам. Палочка его где? — Данабар молча протянула ему орудие преступления, и Поттер, бегло её осмотрев — палочка была ничем не примечательной, какой-то безликой, похоже, поделка Киддела — вернул ей, велев сохранить улику и памятуя о том, что процедуру стоит блюсти, а Приори Инкантатем лучше проводить специалистам. Надо будет отчёт МакДугалу показать… или, может, и действительно кому-то из Мунго. — Оставь нас, — попросил он, внимательно изучая ненавидящее лицо ребёнка. Совсем мальчик… Мерлин — да он не старше Альбуса-Северуса! Ему лет десять, наверное… больше не дашь… — Ты ненавидишь меня, — заговорил он, с некоторым трудом заставляя себя выдерживать этот яростный взгляд. — Я тебя понимаю — мы ворвались в ваш дом и всё разрушили. И ты, конечно, не скажешь, что за заклинание ты использовал.

Мальчишка молчал — глядел на него во все глаза, кусая и так искусанные губы, и молчал. Его тёмные волосы сосульками обрамляли грязное, в разводах, лицо и падали на глаза… Что ему мог сказать Гарри Поттер? Кроме того, что уже сказал. Он ведь и вправду хорошо его понимал… даже слишком.

Встав, Поттер начал обходить зал, на ходу раздавая краткие приказания и внимательно осматривая место, ради которого они проливали кровь. Нужно было постараться предварительно оценить размеры потерь, но вместо этого его взгляд остановился на арфе, сохранившей девственную чистоту на поле боя… ни малейшего пятнышка на золотых изгибах. Словно бы её здесь и не было. Казалось, блики сами блуждают по ней, а струны едва подрагивают он незримого ветра. Поттер тряхнул головой и отвернулся, направившись к Финнигану, стоящему у одного из входов с группой авроров. Он перебросился с ним парой фраз и, оглядев его группу, подошёл к Джону.

— Ранен? — спросил он, нахмурившись и кивая на его окровавленную правую ногу в разодранной и прожжённой штанине.

— Ерунда, — отмахнулся Джон — и вдруг улыбнулся. — Даже сказать стыдно.

— Что вдруг? — вскинул брови Поттер, тоже ему улыбаясь. Шутить — это хорошо. И, наверное, единственное, что действительно возможно после такого сражения.

— Потому что не ранен, а покусан в бою, — Джон усмехнулся. — Хорошо хоть не в ягодицу. Икра — куда благороднее.

— Ну, по крайней мере, мы точно знаем, что до полнолуния сейчас далеко... но на всякий случай можно попросить анкету у мистера Одуванчика — пошутил Поттер.

И в этот момент в зал вплыл серебряный книззл, встреченный настоящей овацией.

— Мы готовы принять пленных и раненых, — произнес он голосом Вейси, звучащим устало, но очень радостно. — Поздравляю всех нас с завершением операции! — книззл махнул хвостом и растаял в воздухе.

— Полагаю, — негромко проговорил Визерс, подходя к Турпин, — если Патронус смог проникнуть сюда, вероятно, защита уничтожена полностью, и роскошь аппарации вновь доступна, — она кивнула, и он, отойдя немного в сторону, вдруг исчез с характерным хлопком.

— Внимание, — громко сказала Турпин, — аппарация вновь открыта. Но прежде, чем перемещаться, дождёмся, пока появится кто-нибудь с той стороны.

«Кто-нибудь» в лице Визерса, держащего за руки серьезного Монтегю и позеленевшего от перемещения Вейси, возникли в пещере буквально через пару минут — и тоже были встречены шутливыми и радостными аплодисментами. И пока Вейси — бледный, измотанный, но очень счастливый — коротко докладывал о развёрнутом палаточном лагере на расчищенном внутреннем дворе, где сотрудники ДМП, подтянутые из оцепления, ожидают приёма задержанных, а МакДугал ждёт раненых, Поттер с удивлением наблюдал краем глаза, как Монтегю подошёл к Турпин, нависнув над нею во весь свой рост, но, встретив её успокаивающий и слегка виноватый взгляд, расслабился, а затем они коротко сжали друг друга за локти — и замерли так на пару долгих секунд. Потом их уединение нарушили невыразимцы, представленные ему, как Визерс и Сайкс, они вчетвером зашептались о чём-то и по результатам краткого обсуждения последние двое без лишних церемоний аппарировали.

Затем Поттер, стараясь, чтобы в его голову не лезли сейчас посторонние мысли, переключился на формирование поисковых команд, переговариваясь по сбоившему, но все же работающему сквозному зеркалу с начальником штаба. Нужно было успеть многое — понять, кто ещё стоит на ногах, и расставить посты по ключевым точкам, параллельно отдать приказ подготовить к транспортировке первую партию раненых и проследить, чтобы с задержанными не вышло никакой неприятности, учитывая, какие последствия это может иметь, и переложить эту головную боль на Монтегю, так как это в его компетенции.

— Выглядишь препаршиво, — заметил он вновь подошедшему к нему Вейси.

— Кто б говорил, — хмыкнул тот.

— Тебя тоже задело? — нахмурился Поттер.

— Голова просто болит — устал, — отмахнулся Вейси. — У меня, как у нервной барышни — на лице отражается больше, чем есть. Тебя зацепило, значит? — встревожился он, даже не замечая некоторой фамильярности, с которой обращался к начальнику. Ему, впрочем, не было сейчас до этого никакого дела.

— Да сам виноват, — отмахнулся тот, — тебе потом в красках расскажут, такая глупость… Ладно… если, говоришь, устал просто — помоги ребятам с транспортировкой, а потом бери людей — и идите вниз, прочешите нижние уровни, но осторожно, мало ли кто там может быть. И мы до сих пор не нашли ни Причарда, ни Саджада, ни Маллигана, — добавил он, отвлекаясь снова на зеркало.

* * *

Борясь с подступающей тошнотой при каждом перемещении, Вейси все же удалось организовать транспортировку раненых и задержанных, переложив встречу и дальнейшее размещение на людей из ДМП, затем он отчитался Робардсу и присел на пару минут на груду руин, умылся водой из палочки и прополоскал рот.

Хорошо было бы что-нибудь съесть, чтобы унять жжение в желудке, но аппетита не было никакого, и Вейси предпочел вернуться к своим обязанностям.

Из тех, кто ещё был на ногах, бодрей всего были люди Бэддока. Отобрав четверых, он отыскал сотрудника Отдела тайн, отрекомендовавшегося Визерсом, который должен был перебросить их в Водный чертог. Там всё время, что в Билле Мёдба шел бой, невыразимцы удерживали позицию, в которую группа Финнигана смогла бы экстренно отступить. Место было признано безопасным, и поиски на нижних уровнях должны были начаться оттуда.

Добравшись до «общей камеры» без приключений, они переключились на те коридоры, которых в их карте не было. Удивительно, но в отличие от тех, что вели в Водный чертог, здесь было почему-то светлее, а воздух казался прохладным, сухим и достаточно свежим, да и пахло… Он никак не мог понять, что же это за запах: в нём явно ощущались земля, дерево, какие-то терпкие и кисловатые нотки, но ко всему этому примешивалось что-то ещё, очень раздражающее и тревожащее.

Они двигались под уклон — коридор здесь был довольно широким и практически не имел ответвлений, да и ни одной комнаты, где могли бы находиться пленники, они тоже не встретили. Чем ниже они спускались — тем более свежим становился воздух, а пол и стены оставались вполне сухими. А потом они увидели дверь, как ни странно — совершенно обычную, из старого толстого дерева — и, толкнув её, оказались на пороге большой пещеры — куда большей, чем «общая камера», хотя, по их прикидкам, они находились где-то под ней.

То, что они увидели, повергло Вейси, повидавшего на своём веку много всякого, в шок, а его желудок вновь дал о себе знать.

Корни занимали здесь почти всё пространство, и казалось, что пещера является лишь случайно возникшей в их сплетении пустотой.

Но пугали отнюдь не они — только присмотревшись, можно было понять, что бесчисленные отростки чудовищной корневой системы прорастают сквозь человеческие останки, которым не было здесь числа.

В промежутках переплетений корней белели кости и раскрошившиеся черепа, но местами видневшиеся тела казались целыми или почти целыми.

Только вот оплетёнными тонкими белесыми корешками и совершенно высохшими.

Кое-где на них можно было заметить истлевшую ткань, и такие же, ставшие почти прозрачными, обрывки попадались и на полу. Глаза тех, кто ещё сохранял человеческий облик, были закрыты, и все они выглядели, по счастью, абсолютно мёртвыми — и оставалось только надеяться на то, что сюда они попали уже таковыми, однако Вейси в этом глубоко сомневался.

— Твою ж мать! — пробормотал кто-то из ударников за его плечом, а другой просто грязно и коротко выругался. Визерс молчал, но Вейси затылком почуял идущий от него холод.

Сам же он сглотнул подступившую к горлу тошноту и, почти механически сунув в рот мятную, снимающую симптомы пастилку, тихо сказал:

— Мы осматриваем — вы прикрываете, — а затем кивнул Визерсу.

Вейси медленно и очень осторожно, держа прямо перед собой палочку, ступил на один из корней — корень как корень… таких много в старых лесах. Потом сделал ещё один шаг, а затем ещё и ещё — и подошёл, наконец, к одному уже практически лишенному плоти телу. Обвивавшиеся вокруг него корни уже начали медленно крошить кости, затягивая его куда-то вглубь, но пока ещё можно было хорошо разглядеть, как они прорастают через глазницы и носовое отверстие, как белесая паутинка отростков оплела челюсти и грудную клетку с парой сломанных ребер… Вейси неожиданно бросились в глаза несколько золотых зубов, и он предположил, что перед ним, видимо, маггл.

Проследив взглядом за этими пожравшими тело корнями, Вейси постепенно задрал голову — и вдруг шумно выдохнул.

Кажется, он нашёл, что они искали.

В одном из световых колодцев, которых просто не могло быть на такой глубине, он увидел подвешенное на спускавшихся вниз корнях тело, в котором с трудом узнал Причарда, с ужасом понимая, что проклятые корни уже успели прорасти сквозь него, и именно так удерживали его на весу.

— Нашёл! — крикнул Вейси. Голос сорвался — но его всё равно услышали…

Подняться было легко — чары левитации в исполнении двоих ударников ДМП позволили Вейси и Визерсу воспарить на нужную высоту — а вот заглянуть в совершенно бескровное лицо Причарда оказалось страшно. И ещё страшнее было коснуться шеи, пытаясь нащупать пульс и понимая, что того, скорее всего, там не будет.

Но он был — слабый, медленный, но был — и пока Визерс, в самых вежливых, но холодных формулировках попросивший не прикасаться ни к чему, предварительно не убедившись, что это разумно, сперва изучал то, во что в этой проклятой школе превратили Грэхема Причарда, а затем аккуратно замораживал и осторожно обрезал удерживающие его корни, Вейси почему-то просто руками держал безжизненное тело товарища, пугающе сухое и очень холодное. Потом они вдвоем спустились вниз вместе с ним, и Вейси не выпускал его холодной руки из своих пальцев, так, словно бы мог передать ему таким образом часть своей жизненной силы.