Обратная сторона луны (джен)

Этот день казался Поттеру растянувшимся до бесконечности, и он безуспешно то пытался выбраться из захватившего его потока дел, то наоборот, старался нырнуть в него так глубоко, чтобы заглушить, наконец, внутренние голоса и выбросить из головы лишние мысли.

— Ты в порядке? — спросил Робардс, заходя в одну из комнат штабной палатки, которую Поттер занял под полевой кабинет и последние полчаса разбирал очередные бумаги. Тот кивнул — с некоторым трудом: чувствительность к его спине постепенно вернулась, и боль от полученного заклятья распространилась уже на шею и правую руку. Он понимал, что по-хорошему ему тоже нужно было бы в Мунго, но его место сейчас было здесь и… — А, по-моему, нет, — покачал головой Робардс. — На правах твоего заместителя и наставника настоятельно рекомендую отправиться в Мунго — а то нам придётся доставлять тебя туда уже без твоего согласия. Тут работы — на несколько дней. И лучшее, что ты можешь сделать — её делегировать, так как завтра тебе предстоят менее приятные вещи в менее приятной компании. С документами я разберусь, а вот отчитаться господину Министру…

— Ладно, — устало согласился Гарри, отодвигая от себя бумаги и прикрывая на миг глаза.

В конце концов, уже наступил вечер. Стемнело… Всех задержанных разместили, оформили, сделали колдографии и даже накормили, раненым оказали помощь, а тяжелораненых — отправили под охраной в Мунго. Первая партия поисковых групп вернулась, не обнаружив живыми никого больше после той перепуганной девушки из числа детей Маб, найденной группой Бэддока под замком в её келье. Она так и не заговорила ни с кем — впрочем, много ли она могла рассказать? В любом случае, вопрос о применении веритасерума повис пока в воздухе вместе со статусом задержанных, которых наблюдатели от Визенгамота то ли умышленно, то ли по неосторожности именовали пленными. Сами пещеры сейчас тщательно осматривали по второму разу, но особых сюрпризов Поттер уже не ждал, особенно после того, как там плотно окопались невыразимцы.

Графики дежурств давно были составлены, и все непосредственные участники боя были отправлены по домам минимум до завтрашнего утра.

Моран и Харпер тоже отбыли, едва начало смеркаться — но Гарри понимал, что они ещё не раз появятся здесь. Поделать с этим он ничего не мог и не видел в этом смысла, с Моран у него были точки соприкосновения, учитывая её поддержку фонда помощи оборотням, и думать об этом сейчас он не считал необходимым. Поводов для раздумий у него и так было более, чем достаточно, а сами мысли каждый раз сворачивали в опасную сторону.

— Ты прав, — согласился вдруг Поттер. — Наверное, прав… но это моё дело и я должен довести его до конца. Моё, ты понимаешь?

— Конечно, твоё, — Робардс невозмутимо кивнул.

— Да нет, — Поттер заставил себя улыбнуться, сообразив, как должны были прозвучать эти слова. — Не в том смысле. Просто я… Это же школа, школа, которая стала их домом, — сказал он с тяжёлым вздохом. — Они защищали то, что им было дорого, Гавейн. Как мы.

Он встал и молча вышел, ощутимо прихрамывая, потому что боль почему-то начала отдавать в ногу.

* * *

К вечеру коридоры госпиталя святого Мунго выглядели опустевшими — посетители разошлись, а из представителей Департамента магического правопорядка остались лишь стоящие на постах у палат с освобожденными и задержанными.

Гарри мог бы пройти путь до кабинета Сметвика, не открывая глаз — так хорошо он его выучил за свою долгую карьеру аврора — впрочем, как и реакцию самого Сметвика.

Тот, несмотря на свой добродушный нрав, его обругал, и как-то по особому поджал губы, как когда-то поджимала свои мадам Помфри. Сегодня для Поттера это было особенно очевидно и почему-то болезненно.

— Ну, вы же опытный человек! — встревоженно и раздражённо говорил он, обходя вокруг Главного Аврора и очень сурово на него глядя. — Взрослый! А ведёте себя, как какой-то зелёный стажёр! Ведь знаете же, что при получении любого неизвестного заклятья…

— Плохо всё, да? — устало оборвал его Поттер. — Я умру? Превращусь в клубкопуха? Отращу жабры и хвост? — попытался он пошутить, но вышло скорей обреченно, чем весело.

— Понятия не имею! — воскликнул тот. — Я… я! — не знаю, чем это вам грозит! Никогда не видел подобного. Пока могу только предположить, что лечиться вам предстоит долго. Автор проклятья хотя бы живой?

— Живой, — помрачнел Поттер. — Допросим. Узнаем… наверное, — он вздохнул. — Делайте, что хотите — но мне нужно вернуться к работе в самом крайнем случае завтра.

— Завтра? — саркастично переспросил Сметвик. — Завтра наступит через четыре часа!

— Завтра утром, — скупо улыбнулся Поттер. — Я должен быть на ногах, и у вас есть двенадцать часов. По-моему, более чем достаточно, чтобы я смог хотя бы сидеть.

— И давно вы стали целителем? — язвительно поинтересовался тот, чертя какие-то непонятные знаки над тем местом, куда непосредственно попало заклятье: область под правой лопаткой шириной почти в ладонь потемнела, и теперь кожа казалась обуглившейся и будто подёрнутой пеплом, а вокруг от тёмного пятна расходились следы, похожие на длинную тонкую пульсирующую паутину.

— Нет у меня сил с вами сражаться, — устало проговорил Поттер. — Но вернуться я должен. Делайте, что хотите — можете дать мне с собой чемодан зелий и приставить персонального целителя…

— Вот именно так мы и поступим, — кивнул доктор Сметвик. — Сейчас выпьете это, — он достал из стеклянного шкафчика фиал с какой-то мутной субстанцией, — а потом вам будет немножко больно.

Поттер послушно выпил, к своему удивлению, не почувствовав неприятного вкуса — и не издал ни звука, когда целитель делал что-то с его спиной. Гарри ощутил, что по ней потекла кровь, когда что-то очень похожее на длинную раскалённую иглу вошло в его тело и добралось, кажется, до самого сердца. А когда Сметвик закончил, поднялся с кушетки, оделся, вежливо поблагодарил и, забрав зелья, ушёл, лишь отмахнувшись на вежливое, но обречённое на отказ предложение провести эту ночь в стационаре.

Встречу с Арвидом Долишем, которая позволила ему ещё на какое-то время оттянуть момент возвращения домой, Гарри полуосознанно затянул: Арвид и вся его маленькая семья были теми, ради кого, безусловно, и можно, и нужно было пойти на то, на что пошёл он, отдавая приказ штурмовать Билле Мёдба, и за кого подобную цену стоило заплатить. Ему захотелось увидеть их всех вместе, втроём: и Арвида, и Гвеннит, и Кристи, и он пообещал себе, что непременно навестит их, когда Долиш вернётся домой. А пока он мог с ним поговорить — и они довольно долго беседовали, покуда Долиша не увела медиковедьма, и Поттеру пришлось всё-таки отправиться на Гриммо — ему нужно было смыть с себя кровь и гарь, которые словно бы въелись в кожу, и поспать хотя бы пару часов, надеясь, что его не будут мучить кошмары. Он знал, чей вкрадчивый шепот услышит, когда закроет глаза, и кто спросит его, стоило ли оно того, и если благая цель оправдывает подобные средства, так ли уж сильно они отличаются?

Джинни, к несчастью, ждала его прямо в гостиной — бледная и сосредоточенная, казалось, что она провела в кресле перед камином весь день. Гарри знал, что, конечно же, это было не так, но воздух в комнате словно дрожал от нервного ожидания — и она всё поняла по его лицу. Встреча получилась какой-то сумбурной, смазанной и неловкой, слово за слово — они поругались, когда она узнала о полученном проклятье и сперва едва не расплакалась — а потом, уже в спальне, раскричалась, швырнув в сердцах на пол подушки с кровати.

— Гарри, тебе почти сорок лет! Ты главный аврор! Ну, сколько же можно, а? Зачем ты снова полез в первых рядах? Зачем — снова сам?! А что, если бы тебя там убили? — кричала она, отгоняя этим криком собственный страх. — Неужели так необходимо было идти туда самому?!

Он слушал — молча — отчаянно сдерживаясь, чтоб не сорваться на неё и не сказать, что она знала же, за кого выходила замуж. Ему хотелось сказать, что он устал от её крика, кажущегося ему в последнее время практически постоянным, от недовольно поджатых губ, и что, в конце концов, если ей не нравится такой муж… Дальше он даже думать себе не позволил — просто поднялся, намереваясь уйти, но не успел: в комнату вбежали Альбус и Лили, и Гарри вздрогнул, вспомнив при виде сына его ровесника, чей ненавидящий взгляд обжигал пострашнее заклятья, отправленного в спину.

— Папа, папа, смотри, — Лили протянула ему раскрашенный бумажный цветок. — Я сама сделала! — гордо сообщила она, кладя его на ладонь Гарри и крепко его обнимая. — Маленький — чтобы ты носил с собой, доставал и вспоминал нас. Смотри, — она уселась рядом с ним и, говоря, показывала своим маленьким пальчиком, — вот этот розовый лепесток — это я, голубой — Альбус, оранжевый — Джеймс, зелёный — мама, а красный — ты! — она вскинула руки и, обняв Гарри за шею, уткнулась носом в его шею. — Ты почитаешь нам? — прошептала она.

— Не сегодня, — медленно вздохнув (спина при этом объятии взорвалась ослепляющей болью, от которой у него потемнело в глазах — но это было даже хорошо, потому что слегка разгрузило голову), сказал он. — Прости, милая, — он погладил дочь по волосам, сам удивляясь тому, что его голос звучит ровно и не срывается, — но мне пора уходить. У папы сейчас очень много работы, — он осторожно освободился, стараясь двигать правой рукой как можно более плавно, и встал. — Не знаю, когда вернусь, — сказал он обиженно сложившей при этих его словах на груди руки Джинни. — У нас очень крупное и серьёзное дело.

Сил обнять детей он в себе не нашёл, опасаясь всё же сорваться и наговорить того, о чём потом пожалеет. Он просто вышел из дома через дверь, спустился с крыльца, пересёк маленькую грязную площадь и бездумно побрёл по одной из улиц — а когда ломота в спине стала невыносимой, остановился и, устало присев на мокрый от растаявшего снега тротуар, задумался.

Он понимал, что злится не на жену — вернее, не только и не столько именно на неё, сколько на всю ситуацию в целом. Понимал, что никак иначе поступить было просто нельзя, понимал, что они и так сделали всё, что могли, чтобы свести потери с обеих сторон к минимуму, он понимал, что вина, на самом деле, лежит даже не на обезумевшей от своего горя Мейв Харпер, которая умудрилась когда-то найти убежище в стенах древней школы… Он злился и не переставал думать о том, как один человек, полный страха и ненависти... Какая ирония — ни один из них не сможет спокойно жить, пока жив другой, но даже из могилы, которой у него никогда не было, он отравляет всё, к чему прикасался когда-то… и всех...

Гарри всё понимал…

Но простить себя за то, что отдал приказ штурмовать школу, полную детей, которые непременно стали бы её защищать — не мог.

Вернуться в Ирландию и продолжить работать было бы проще всего: работа помогала забыться, отвлечься от мыслей и ассоциаций, которые сами собой всплывали в его мозгу, стоило только ему на секунду потерять над собою контроль. Но там отогнать от себя видение мертвых тел в окровавленных белых хитонах и таких же в тел в школьных мантиях было ещё сложнее.

Он не мог не вспоминать тех, кто почти девятнадцать лет назад штурмовал Хогвартс, и понимал, что от того, кто отдал приказ тогда, он сам отличается разве что цветом мантии… и уровнем подготовки. Ведь будь тогда у Волдеморта настолько же сильный штаб — сидел бы он сейчас на этом грязном и сыром тротуаре?

Он задрал голову к небу, полагая, что, кажется, начинает догадываться, от чего оборотням так хочется выть в полнолуние, а затем резко встал. Нет, нельзя было здесь оставаться, никак нельзя. Нужно было куда-то идти и попытаться хоть как-то унять эту тоску — завтра его ожидал ещё один трудный день, и он должен быть в форме. Гарри отряхнул мантию и аппарировал, надеясь, хотя бы увидев тёплый свет в чужих окнах, найти в себе силы встретить завтрашний день так, как подобает Главному Аврору Британии, как бы не было ему при этом паршиво.