Обратная сторона луны (джен)

Покинув палатку, Скабиор медленно прошёлся по лагерю, глубоко дыша свежим, наполненным запахом крови, травы и земли воздухом и раздумывая, насколько сильно он ошибается, и чего ему эта ошибка будет стоить. Но в то утро думать ему было особенно некогда — времени на все необходимые формальности было немного, до встречи оставалось всего ничего, и работы впереди предстояло немерено.

Эти трое были ни на кого не похожи — и они ему нравились. Их спокойствие, хотя полностью оно Скабиора и не смогло обмануть, их цельность, удивительная для этого возраста, вся их слегка архаичная манера держаться импонировала ему… а ещё он никак не мог до конца их понять, и это будило его любопытство. Но главное — они казались ему людьми, с которыми можно договориться, и которым честь не позволит нарушить свои обязательства. С этой категорией людей играть и иметь дело всегда было удобно, хотя в этом конкретном случае он и сам играл с ними так честно, как мог.

Они прекрасно держались — он не мог не задуматься, как вёл бы себя на их месте в их возрасте сам, или даже будучи чуть постарше… И, оставаясь честным с собой, задаваясь вопросом, что он и другие в стае сделали бы с попавшимися к ним аврорами, уже знал ответ — уж точно не оставили бы в живых, пытаясь донести до них свои идеалы — а значит, в сущности, между ними не было особенной разницы.

Он не хотел бросать их — конечно, не на растерзание Отделу Тайн, вряд ли тогда их судьба была бы слишком счастливой. А он мог, по крайней мере, проследить, чтобы с ними обошлись справедливо — и, может быть, если им повезёт, у них будет нормальная жизнь, каким бы субъективным ни было это понятие. Он помнил себя в их возрасте, помнил — куда лучше — других членов стаи, и ушедших с Эбигейл, и оставшихся с Гельдериком и Хадрат, и, как он полагал, мог примерно представить, что они должны сейчас чувствовать.

И если бы не одна существенная деталь, ситуация выглядела бы для него очевидной и, в общем, простой.

Этой деталью был Арвид — и, разумеется, Гвен.

Даже в тот напряженный момент Скабиор не мог не осознавать и не задумываться о том, что они должны будут думать и чувствовать, когда узнают, кого ему, возможно, придётся взять в «Лес». Он пока что не до конца понимал, как будет объяснять им своё решение — если всё же ситуация вынудит его поступить именно так.

Пока он бродил по лагерю в ожидании Поттера, с которым должен был вернуться назад, в министерство, его мысли успели переключиться уже на контракт, который предстояло подписать его подопечным. Бесспорно, его нужно было продумать очень тщательно — а лучше переложить его подготовку на ведомство мадам Уизли или напрямую на МКМ: должны же они как-то защитить своих людей и их семьи. Очевидно же, что оставшиеся в живых будут мстить — и эта троица будет в числе первых. Но эта возможная месть тревожила его куда меньше реакции Гвеннит и Арвида — и, честно сказать, он очень надеялся, что встреча с шишками из Международной Конфедерации поможет найти какое-то приемлемое решение, которое позволило бы ему с чистой совестью обойтись ролью официального представителя Отдела на грядущем разбирательстве и уйти от того мучительного и жутковатого выбора, который ему так не хотелось делать.

Однако надеждам его сбыться было не суждено. Сидя на заседании МКМ, Скабиор поначалу почти всё время молчал — молчал и слушал, обдумывая разные варианты, что нашла Международная Конфедерация для расселения оборотней. Один другого краше… Скабиор еле сдержал усмешку, проглядывая условия. Оказывается, не так уж он и блефовал, пугая этих фениев невыразимцами. Обычных волшебников поделили значительно раньше, а вот желающих приютить у себя опасных подростков-оборотней к моменту встречи было лишь четверо — и Скабиор с некоторым недоумением оглядывал магов, пытаясь понять, действительно ли они всерьёз собираются рассматривать эти варианты. Он бросил задумчивый взгляд на Поттера, но тот лишь молчаливо стоял у зачарованного окна и изучал какие-то свои бумаги. Он не просидел и четверти часа, и когда всё внимание сосредоточилось на Скабиоре, ретировался к окну, переключившись на документы, которые передал ему Шеклболт перед тем, как перейти к вопросу об оборотнях, чья судьба выглядела пока незавидной.

Германия. Некое сомнительное частное заведение, основанное еще в сороковых, о котором ни в прессе, ни в других открытых источниках не было ни единого слова, и интуиция Скабиора буквально кричала ему о том, что это как-то уж слишком. С подачи Спраут он потратил массу времени, изучая международный опыт, но в силу природных склонностей больше внимания обращал на самые неприглядные его стороны, и определенные выводы сделал.

В Южной Корее были готовы принять даже двоих — но… если верить официальному переводу, только девочек. И одно это «только» — не говоря уж о том, что положение оборотней в этой стране было куда более шатким, чем в Британии или в континентальной Европе — говорило Скабиору достаточно для того, чтобы он сразу же отказался даже рассматривать такой вариант.

О Кубе он не имел вообще никаких данных — и это его тревожило, а невнятное предложение, изложенное на серой бумаге, гласившие «у нас всем найдётся занятие в соответствии с природой и склонностями», и скептическое выражение лица Шеклболта, который, как знал Скабиор, в Латинской Америке провёл не так давно целых полгода, заставило его отказаться и от этого предложения.

Наконец, была Мексика — но заинтересованы были не крупные резервации, о которых он слышал и много читал, и куда с лёгким сердцем отправил бы эту троицу, а какое-то непонятное заведение на границе с Белизом, которое готово было принять тоже исключительно девочек. Предложение это казалось странным ещё и потому, что, по сведениям Скабиора, в Мексике, в целом, контингент оборотней был устоявшимся и достаточно характерным, и там не слишком спешили принимать чужаков — не так категорично, конечно, как в той же Норвегии, но, в целом, гостей там не жаловали. Про Белиз же Скабиор знал немного: в основном то, что там водятся ягуары и оттуда приходит редкая темномагическая контрабанда, с которой даже он старался не связываться. И он вполне мог предположить, что кто-то из фениев со временем мог бы найти себя в этом бизнесе.

И — всё.

Ни одного предложения из американских резерваций, на которые он так надеялся.

Ни слова от Австралии или Канады, которые могли бы оказаться идеальным вариантом — законы там были, хотя и суровы, но строгость их касалась лишь нападений и обращений оборотнями. А при нормальной жизни их статус ничем не отличался от статуса обычных волшебников, вплоть до того, что оборотней и в школах там обучали — пусть в маленьких и не настолько известных, как, например, Салем, но разве же это важно? Да и язык бы учить не пришлось. Но туда, насколько он знал, уже отправили часть волшебников, и то, что там предпочли приютить детей младше тринадцати и нескольких женщин с младенцами вместо достаточно опасных, непредсказуемых и почти уже взрослых оборотней — можно было, пожалуй, понять.

Впрочем, Европа и Азия также отговаривались тем, что готовы взять на свое попечение обычных волшебников и, как пояснил один из представителей рабочей группы Международной Конфедерации, с их точки зрения уже достаточно помогли.

Оставались, конечно, Африка и Россия… но оттуда не поступило ни единого предложения.

Это значило, что вариантов было всего-навсего пять, и четыре из них Скабиору не нравились категорически.

А пятым был его «Лес»…

Ну, должны же Гвен и Арвид его понять! Не мог он своими руками отправить подростков туда, где их, нет, конечно же, вряд ли убьют — контракты были все-таки двухсторонними — но сломают, превратив… да в кого захотят, и он мог бы навскидку предложить десяток вариантов один отвратительнее другого. Но кем бы они ни стали, их жизнь вряд ли можно будет назвать хотя бы условно нормальной, и был ли тогда смысл вытаскивать их из-под холма?

И Скабиор, тщательно скрывая свою неприязнь к собравшимся в просторном кабинете волшебникам, которым, очевидно, не было абсолютно никакого дела до этих троих подростков (и лишь Поттера и отчасти Шеклболта, который, как Скабиор знал, прослужил в Аврората не один год, поэтому не мог не принимать случившееся близко к сердцу, он мог в данном случае хотя бы понять) выдвинул, наконец, своё предложение.

Сказав, что Отдел помощи оборотням и Фонд, основанный при нём, также готовы принять на себя ответственность за судьбу подростков, являющихся гражданами Волшебной Британии, кем бы они сами себя ни считали, — но ему потребуется определённое время, чтобы изучить этот вопрос поподробнее, согласовать всё и подготовить нужные документы. В свою очередь, он должен знать, чем будет готова помочь Конфедерация — ибо, насколько он понимает, в случае, если бы подростки отправились в другую страну, Международная Конфедерация покрыла бы все расходы, а на родине против них будут выдвинуты определённые обвинения, и, возможно, в Фонде просто не хватит средств для того, чтобы оплатить штрафы.

Поскольку в тот момент слишком многие вопросы требовали ответов, которые пока никто дать не мог, решение их было отложено до ближайшего вторника, на первую половину которого уже была запланирована еще одна встреча.

— Вы уверены? — спросил Поттер, когда они со Скабиором, наконец, покинули переговорную. Его взгляд — слишком понимающий, сочувственный и… ещё… Скабиор решил, что не хочет знать, какой именно — почему-то разозлил Скабиора, и тот, дёрнув плечом, ответил:

— Вы меня разве не за этим позвали? Иначе вам бы вполне хватило мистера Квинса.

— Ему и так пришлось нелегко, — пошутил Поттер. — Вы правы, конечно. За этим…