Обратная сторона луны (джен)

А пока Причард лечился и восстанавливался, попутно флиртуя с медиковедьмами и даже — в шутку — с Асторией, пока Долиш, Фоссет и Пикс усиленно готовились к предстоящим экзаменам, стройка в доме Скабиора и Долишей завершилась. Вернее, закончилось то, что было решено сделать в этот раз — всякие мелочи вроде интересной отделки и покупки мебели, за исключением самой необходимой, остались, разумеется, на потом. Окончание строительства и Скабиору, и Гвеннит очень хотелось отпраздновать вместе с Арвидом, но Пейдж и рабочие встретили идею выйти на работу в субботу без всякого энтузиазма, и потому праздников было два: один — с ними, а второй — с вернувшимся в субботу Долишем.

— Спасибо вам, — под вечер сказал Скабиор, подходя к сидящим рядом Гвеннит и Арвиду и, зайдя за спинку их стульев, обнимая за плечи сразу обоих. — Я тронут и благодарен.

— Мы… — начала было Гвеннит, но он оборвал её:

— Т-с-с. Сейчас ответа не требуется. Спасибо, — повторил он, сильно и коротко прижав их к себе — и, вернувшись на своё место, несколько театрально наполнил стоящие на столе бокалы шампанским.

А вечером впервые поднялся в свою круглую комнату под крышей с тем, чтобы остаться там ночевать. Пока что здесь было довольно пусто: кроме камина, сюда перенесли лишь кровать из комнаты Кристи, на которой прежде спал Скабиор, стул, прикроватную тумбочку и кресло — странный, ничем не объяснимый подарок Гвеннит, который Скабиор, разумеется, тут же высмеял, однако, глядя на него, он уже представлял себе, как будет читать в нём перед камином, и сам над собой за это смеялся, говоря, что она сделала это нарочно, чтобы у него было меньше поводов издеваться над обывателями и аристократами. Сейчас все эти предметы терялись в бесконечном пространстве, которое Скабиору, впрочем, совсем не хотелось загромождать.

Разувшись, он медленно прошёл босиком по дубовым доскам, ощущая под ногами их мельчайшие шероховатости — а потом, опустившись вдруг на колени, провёл по полу ладонями. Позади раздалось тихое мяуканье, а затем Скабиор услышал глухой топот четырёх маленьких лапок — Лето, умевший передвигаться совершенно бесшумно, иногда начинал топотать так, словно был не книззлом, а полуторагодовалым мальчиком.

Или волчонком. Маленьким белым волчонком.

Скабиор усмехнулся этой дурацкой мысли и, растянувшись на полу, тихим цоканьем подозвал Лето. Тот подошёл и, обнюхав лежащего на полу хозяина, взобрался к нему на живот и долго переминался там с лапы на лапу, заставляя гладящего его за ушами и по животу Скабиора шутливо охать. Наконец, книззл улёгся и замурлыкал, щуря свои большие, обведённые чёрным глаза цвета морской волны.

— Нравится тебе тут? — спросил его Скабиор, разглядывая то Лето, то балки под потолком, на которые, он уже видел, книззл каким-то волшебным образом отлично умел забираться. Лето замурлыкал погромче и прикусил палец Скабиора, и тот довольно сказал: — Знаю, что нравится…

Он долго лежал так, представляя, как перенесёт сюда сундук и оставшиеся книги с Оркнеев, которым совсем не на пользу был сырой и холодный климат острова, и думая, что теперь его настоящий дом — вот этот, с собственной круглой комнатой с настоящим камином, собственной душевой, где можно часами стоять под струями, вовремя наполняя бак водой, и огромной ванной под зачарованным потолком, в которой можно лежать и даже дремать.

Постепенно его мысли сменили своё направление и переметнулись к недавним событиям, которые до сих пор у него не было ни времени, ни особенного желания обдумать. Он вспомнил слова МакТавиша, свой разговор с МакДугалом — и задумался о том, что следовало из того и другого.

А следовало из этого… разное. Например, что со страхами можно бороться, изучив их как следует — благо Скабиор хорошо знал, чего он боится. Дементоры… Он ведь видел их во время войны, и достаточно близко — их было много рядом с Тёмным Лордом, но вели они себя достаточно смирно и, насколько он помнил, ни разу не напали ни на кого из своих. Боялся ли он их тогда? Конечно, боялся — все их боялись, как, наверное, и любой человек… или не человек. Он никак не мог вспомнить их лица — или что у них там было на этом месте — но, чем больше сосредотачивался и погружался в воспоминания, тем больше понимал, что не может проассоциировать с ними ни единого звука.

А значит…

А значит, тот волшебник вложил в его голову не дементоров, а своё о них представление. Возможно, просто разделив с ним свой собственный кошмар.

Скабиор сосредоточился, вызывая в памяти лицо этого волшебника, но это оказалось непросто: черты расплывались, и единственным, что он сумел сразу же вспомнить, были его глаза, большие, чёрные и глубокие, и метка на худой бледной руке, сквозь тонкую кожу которой просвечивали голубые вены. А ещё голос — вот голос он помнил прекрасно, голос, повторяющий один и тот же вопрос: «Что мне сделать с тобой?» — и последующее: «Ну, не говори потом, что я не давал тебе шанса».

Он всегда, все эти двадцать лет помнил эти слова — но о том, что было бы, ответь он на тот вопрос что-то более внятное, чем «не знаю», Скабиор задумался только сейчас. А действительно, что бы было? Он вдруг остро пожалел, что не попросил тогда просто отпустить его — вряд ли бы это сработало, конечно, но, может быть, тот человек, разозлившись, ограничился бы обычным Круцио? И не было бы у него сейчас никаких кошмаров…

И вдруг вспомнил то, что ускользало из его памяти: лицо. Худое и бледное, обрамлённое длинными чёрными волосами, с тонкими правильными чертами, которые так любят в бульварных романах называть «аристократическими». Красивое, и от этой красоты ещё более жуткое. Как же его звали? Скабиор же узнавал его имя тогда — что-то не британское. Что? Имя не давалось ему, и в какой-то момент он подумал: зачем? Что это, если подумать, ему даст? Этот человек давным-давно, слава Моргане и Мерлину, мёртв, и даже, возможно, позабыт всеми, кроме него, Скабиора. И лучшее, что он сам может сделать — тоже забыть о нём, навсегда. Но для этого нужно было избавиться от дементоров…

Но, если они — просто чужой кошмар, вложенный ему в голову, значит… да это просто бред же — бояться чужих кошмаров. Будто ему своих недостаточно…

Он так и уснул на полу — и только к утру, проснувшись от холода, перебрался на кровать, где и проспал до утра.

А утром, проснувшись в залитой солнцем из нескольких окон комнате, какое-то время лежал, глядя на лениво умывающегося книззла, а потом, потянувшись, лениво поднялся — и сразу же после завтрака отправил Рите коротенькое письмо.

Она ответила ближе к вечеру — и он, воспользовавшись приложенным к посланию знакомым порталом, оказался в хорошо известном номере. Скитер встретила его вопросом:

— Как ваша башня?

— О ней что, вся Англия знает? — ответил он ей вопросом и сел на кровать. — Закончена. Я, собственно, поэтому и писал, — сказал он очень многозначительно.

— Очень разумно, — кивнула она. На ней, к некоторому удивлению Скабиора, был ярко-красный шёлковый халат, недостаточно плотно запахнутый на груди, чтобы по-настоящему её скрыть, и демонстрирующий полное отсутствие на Скитер белья. — Если подарок попросить — шансы его получить существенно возрастают.

— Подарок? — заинтересованно спросил он. Ни о каких подарках он, вообще-то, не думал, но… — И что же ты приготовила?

— У тебя есть кровать? — поинтересовалась она в ответ.

О.

Кровать у него была — да какая!

Появилась она у него буквально пару часов назад — почти случайно. Позавтракав, Скабиор отправился сначала на Диагон-элле, намереваясь купить или хотя бы присмотреть себе мебель — в том числе и кровать, конечно, ибо та, что стояла сейчас у него, была, конечно, удобной, но… но ему хотелось что-то особенное. В конце концов, он никогда в жизни не покупал кровати — и вообще мебели. Ту, что была на Оркнеях, он сделал когда-то сам, а всё, что было в доме Долишей, покупали без него — но теперь пришло его время. Он не собирался обзаводиться каким-нибудь гарнитуром — но хотя бы кровать Скабиор желал купить себе сам.

Побродив по магазинам на Диагон-элле и так и не приняв никакого решения, он свернул в Лютный, где знал несколько интересных магазинчиков с антиквариатом, но сперва решил заглянуть в «Белую Виверну» — перекусить и выпить. Там-то его и отыскал Флетчер — и, подсев без всякого разрешения, возбуждённо проговорил вполголоса:

— Я слышал, ты кровать ищешь?

— И что? — невежливо поинтересовался в ответ Скабиор.

Надо же. Часа два прошло… ну, может, три — а этот бандит уже в курсе.

— У меня есть то, что тебе надо! — горячо зашептал Флетчер, придвигаясь к нему почти что вплотную — на Скабиора пахнуло застарелым табаком с оттенком лёгкого перегара и чего-то сладкого. Леденцов? — Отличная кровать! Прекрасная — я бы даже сказал, королевская!

— Я завязал с этим, — прохладно проговорил Скабиор. — Предпочитаю легальный товар.

— Да ну что ты! — обиделся Флетчер. — Абсолютно легально! Я тебе матерью своей поклянусь, хочешь, что она совершенно чиста?

— И досталась тебе от бабушки, — хмыкнул Скабиор.

— Ну! — радостно закивал Флетчер. — Верней, от прабабки. Так и стоит… красота такая! Да ты посмотри только — ты влюбишься! Она ж лучше женщины — вся такая…

— Сказал же — я завязал, — повторил Скабиор.

Вот только краденой кровати ему в новом доме и не хватает. Нет уж.

— Обижаешь! — сделал обиженное лицо Флетчер, но, когда это не произвело на Скабиора ни малейшего впечатления, мгновенно перестал обижаться. — Да я клянусь тебе — она… ну ты просто посмотри, — начал он его уговаривать. — Просто взгляни!

Скабиор пожал плечами, взял кружку и сделал несколько неспешных больших глотков.

Выжидая.

И дождался: Флетчер, поёрзав, сказал:

— Ну… может, и не от прабабки. Но она совершенно чиста — клянусь!

— То есть, — задумчиво протянул Скабиор, поймав бегающий взгляд Флетчера, — мы с моим зятем можем пригласить в гости Гарри Поттера и рассказать ему, кто помог мне раздобыть сию красоту?

— Можете! — с каким-то надрывом воскликнул Флетчер. — Вот так, да! Можешь!

— Я приведу же, — пригрозил Скабиор. — И расскажу.

— Веди! Хоть к себе, хоть ко мне веди! — пафосно и очень обиженно проговорил Флетчер, демонстративно вздыхая. — Совсем ты не доверяешь старому другу, — попенял он.

— Тебе-то? — хмыкнул Скабиор и согласно кивнул. — Ни секунды. Но раз так… ладно — я посмотрю, — согласился он вдруг.

В конце концов, помимо банального воровства, существует немало относительно честных способов приобретения чего-либо — к примеру, старинной кровати. Флетчер его угрозы не испугался — а значит… значит, скорее всего, кровать и вправду не краденая. А раз нет…

В конце концов, разве он моралист?

Допив своё пиво и даже не предложив Флетчеру угоститься, Скабиор встал и, оставив на столе деньги, первым двинулся к выходу, пару раз обернувшись на спешащего за ним Флетчера.