Обратная сторона луны (джен)

В утро возвращения в Аврорат — пусть пока даже в роли стажёров — Пикс, Фоссет и Долиш встретились у входа в министерство заранее и, оглядев друг с друга с ног до головы, заулыбались нервно и радостно.

— Ну что, — сказала Фоссет, — можно считать, что мы сделали это.

— Ничего мы ещё не сделали, — возразил Пикс. — Мы стажёры — и всё только начинается.

— Мы в Аврорате, — возразила Фоссет. — Остальное — детали. Мы, конечно, стажёры, но, — она улыбнулась, — мы все понимаем, что стажировка эта не будет вечной. И даже слишком долгой не будет — я уверена, что, если не к осени, то к зиме вы оба вернётесь на ваши места.

— А ты? — спросил Пикс.

— А моё уже занято, — без особого сожаления сказала она. — Но что-нибудь да найдётся — в конце концов, — добавила она без всякой скромности, — хороших руководителей не так много. И хотя я бы, бесспорно, предпочла остаться у нас в Аврорате, свет клином на нём не сошёлся.

— Бедняга Вейси, — шепнул Пикс Долишу, когда Фоссет первой двинулась к неприметному зданию общественных туалетов.

— Я не думаю, что она станет стремиться к его смещению, — качнул головой Арвид.

— Она-то не станет, — согласился с ним Пикс. — Вот только я не уверен, что Вейси в это поверит.

В Атриуме их ждали: Арвида — Гвеннит и Долиш-старший, Пикса, конечно же, Данабар, Фоссет же встречал демонстративно украсивший своё ухо приснопамятной пиратской серьгой Малькольм Бэддок.

— Я тут немножко не к месту, — шепнула Гвеннит, подходя к мужу, — но мне очень хотелось тебя увидеть.

— Ты везде к месту, — возразил он, слегка подаваясь к ней и касаясь лбом её лба. — Я собирался зайти к тебе сегодня — по крайней мере, в обед.

— Приходи, — сказала она, с лёгким смущением касаясь губами его щеки и незаметно для остальных сжимая его пальцы. — Мне пора, — грустно вздохнула она, отпуская его и неохотно делая шаг назад.

— До встречи, — тепло и нежно улыбнулся ей Арвид — и, не отпуская её руки, обернулся, наконец, к терпеливо ожидавшему отцу. — Вы нас, словно какую-нибудь официальную делегацию встречаете, — пошутил он.

— Вдруг вы заблудитесь, — сказала Данабар. — Мы заботимся о наших стажёрах!

— А ты что тут тогда делаешь? — с деланным удивлением поинтересовалась у Бэддока Фоссет. — Я, вроде, не ваш стажёр.

— А я заслан мадам Джонс с целью переманить тебя к нам, — кажется, пошутил Бэддок. — Надо же тебе где-то работать — а твоё старое место занято. Вот мы и решили, что…

— Я подумаю, — пообещала она — а потом очень серьёзно и деловито спросила: — А экскурсия будет? Надо же мне знать, куда ты меня переманиваешь.

— Непременно, — не менее серьёзно пообещал Бэддок, и они, наконец-то, двинулись к лифтам — и, выйдя на втором этаже, отправились на первую в своём новом статусе планёрку.

Слушая Поттера, Фоссет незаметно разглядывала коллег, ощущая, как рождается у неё внутри знакомое, но почти забытое ощущение собирающегося на охоту охотника — и, хотя пока полем её охоты должны были стать старые, закрытые уже дела и иная документация, она поняла вдруг, что суть дела это для неё почти не меняет. Вряд ли она действительно найдёт что-нибудь и вправду полезное — подобные вещи могли содержаться в ещё открытых делах, старые же бывали полезны не так уж и часто… но кто его знает. В старых делах порой бывают сюрпризы. В любом случае, работа обещала быть и интересной, и крайне полезной — Сандра и освоиться снова успеет, и будет в курсе всего, что за прошедшие два года пропустила.

Закончив, Поттер радостно и тепло пожелал удачи новым стажёрам и, попрощавшись, отправился на еженедельное совещание к министру, а Пикс, Долиш и Фоссет разошлись по своим отделам, намереваясь приступить к бумажной работе — потому что после такого перерыва, конечно, никто сразу не допустил бы никого из них к оперативной работе. Фоссет не знала, что думали по этому поводу Пикс и Долиш, но сама она совсем не рвалась туда, к людям. Потому что, одно дело видеть мертвецов — из которых она последние пару недель если и встречала кого-то, то лишь того, кто однажды явился к ней в Билле Мёдба — и совсем другое встретить однажды кого-то из них на задании. Она неплохо научилась владеть собой при таких встречах, и понимала, что, если однажды увидит очередного покойника пусть даже во время оперативного совещания, то сумеет и сдержаться, и абстрагироваться — но что это за аврор, который не выходит из своего кабинета? Даже и руководитель…

Впрочем, вопрос с руководством был совсем непростым — потому что место начальника отдела по борьбе с контрабандой было занято Леопольдом Вейси, и освобождать его он явно не собирался. Судя по тому, как он принял вышедшую на работу Фоссет, от его искренней, она была в этом совершенно уверена, радости, с которой он не так давно навещал её в Мунго, не осталось и следа — теперь он был с ней подчёркнуто официален и холоден, и сквозь его напускную вежливость Фоссет отчётливо ощущала с трудом порой сдерживаемое раздражение, природу которого она понимала прекрасно: Сандра представляла серьёзную угрозу его спокойствию и, не желая того, одним фактом своего присутствия подрывала его авторитет.

И поделать с этим ничего не могла.

Её любили — она долго подбирала людей в свой отдел, и даже её строгость и жёсткость, заслужившие ей прозвище, которое всегда так шокировало новичков, не мешали сотрудникам её отдела любить и гордиться своей начальницей. У неё было то, чего был лишён Леопольд Вейси — искренний интерес к окружающим её людям и готовность выслушать и помочь там и тогда, когда это было действительно нужно — и не было его отстранённости и подчёркнутого дистанцирования от всех личных вопросов.

Но если столь разный подход к общению и к руководству Вейси простили бы, то отсутствие той широты мышления и умения мгновенно принимать решения, что были свойственны Фоссет — нет. Он был хорошим руководителем — но Сандра была блестящим, и против этого блеска у него не было ни единого шанса.

Они оба понимали это, и Фоссет, и Вейси — если раньше они прекрасно работали вместе, и Сандра очень ценила своего основательного и спокойного заместителя, амбициозного, но зато работающего не за страх, а за совесть, то теперь между ними установилось что-то вроде вооружённого нейтралитета, то и дело переходящего с его стороны в холодную войну. Фоссет же это раздражало безмерно: она ненавидела неумение оставлять на работе всё личное за дверьми, и, прекрасно понимая Вейси, даже отчасти сочувствуя ему, извинить подобный непрофессионализм не хотела и не могла. Она даже попыталась как-то поговорить с ним, дав понять, что не претендует на своё старое место, и раз оно занято, со временем, когда она вновь дорастёт до старшего аврора, для неё найдётся другое, возможно, вовсе не в Аврорате и, может быть, даже и не в их Департаменте, но разговора не вышло: Вейси в самом начале ответил ей что-то резкое и неприятное, Фоссет ответила недоброй насмешкой, а потом ушла, не закончив, и больше даже не пыталась донести до него эту мысль.

Однако, несмотря на то, что их отношения портились день ото дня, Фоссет тревожил его истощённый и откровенно больной вид — настолько, что в какой-то момент она отправилась с этим к Поттеру.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — сказал тот, внимательно её выслушав. — Фоссет, я понимаю, ты в сложной ситуации сейчас — тебе работать под началом у Вейси…

— Да не в том дело, — поморщилась она. — Наши конфликты — это наша проблема, и мы сами её решим, не тебя же к этому привлекать, разберёмся. Но я вижу же, что с ним что-то не так — он худой и бледный, и…

— Фоссет, — вздохнул Поттер. — Ты не помнишь, как сама говорила, что ему стоило бы получше следить за своей физической формой?

— Следует, — кивнула она. — Сейчас так особенно… скажи, у тебя нет ощущения, что у него постоянно что-то болит?

— У меня есть ощущение, что он совсем не рад тебя видеть, — вздохнул Поттер. — Мы все очень устали за последний год, Сандра. Согласен, Вейси выглядит не ахти — но ты всё же преувеличиваешь. Он, конечно, выглядит не так хорошо, как прежде — он говорил, что у него есть проблемы с желудком, и он лечится… я пытался отправить его в отпуск, но ты же понимаешь, что он теперь никуда не уйдёт?

— Да не уйдёт, конечно, — вздохнула она. — Ладно… может быть, ты и прав, — сказала она без особой уверенности.

Впрочем, сталкивались с Вейси они не так уж и часто, потому что большую часть времени Фоссет проводила в архиве, разбирая собравшиеся за последние два года бумаги и заодно знакомясь с тем, что происходило здесь в её отсутствие. Время шло, лето постепенно заканчивалось — и однажды во время работы Фоссет наткнулась на старую папку с актом списания арестованной партии контрафактных зелий.