Обратная сторона луны (джен)

Когда тело Эндрю скрылось в тёмной воде, Скабиор грязно и от души выругался — и аппарировал на берег, к опоре моста. Достал палочку, навёл на воду и всё ещё очень зло проговорил:

— Акцио, мантия и штаны Эндрю, — правильно рассчитав, что те наверняка притянутся вместе с ним.

Потерявший сознание Керк уже не почувствовал, как сила заклятья тащит его подо льдом и выдёргивает из воды у самого берега, бросая на грязный снег под ноги к своему спасителю, который, отчаянно ругаясь, подхватил его и аппарировал снова, на сей раз в уже знакомый Эндрю заброшенный дом.

Где, проклиная Мерлина, Мордреда, короля Артура и всех остальных его рыцарей, круглый стол и все вообще существующие в природе столы, и заодно мосты, двери, дома и кретинов, которые не умеют принимать неприятную им реальность, очистил от воды лёгкие Эндрю, правда, одним Анапнео обойтись не удалось, а когда тот задышал, застонал и закашлялся, от всей души, широко размахнувшись, двинул кулаком ему по скуле.

— Ну? — сказал он, садясь рядом на корточки. — Как тебе умирать? Понравилось?

Тот резко вцепился в его руки — с такой силой, что Скабиор заворчал от боли и попытался высвободиться, впрочем, без малейшего успеха.

— По-прежнему жить не хочется? — спросил Скабиор уже чуть спокойнее. — Я тебе доктора приведу сейчас — Мордред знает, чего ты там в той воде наглотался. Да отпусти ты меня, — он поймал его перепуганный, мечущийся взгляд. — Всё уже, говорю. Живой ты. Ну?

Эндрю, наконец, разжал руки — и разрыдался, мотая головой и всё так же кашляя и кое-как разворачиваясь со спины на бок.

— Тьфу, — Скабиор сел рядом с ним прямо на пол. Святая Моргана, если это опять твои шутки и ты снова прислала мне в похожей ситуации такого же плаксу, я его скину с моста ещё раз — и на сей раз вытаскивать точно не буду, потому что одно дело — четырнадцатилетняя девочка, и совсем другое — взрослый здоровый мужик. Потом он спохватился и высушил на Эндрю одежду, с которой на пол уже натекла приличная лужа грязной воды. — Жить-то будешь теперь? — спросил он, вытаскивая из кармана платок и глядя на него с некоторым сомнением. Давать-не давать?

— Я не знаю… не знаю, — хрипло выговорил, наконец, тот. — Но это же не жизнь… Как, как вы с этим живёте?!

— Я же тебе показал, как, — вздохнул Скабиор, всё-таки протягивая ему платок, в который тот вцепился, как в какой-то невероятно редкий и не имеющий цены артефакт и начал трясущимися руками с такой силой вытирать лицо, что кожа на нём вскоре покраснела от трения. — Ну, оборотень, что с того. Ты же сам на себя работаешь, — хмыкнул Скабиор, отбирая у него платок и засовывая обратно к себе в карман. — И в чём трагедия? Кому какое дело вообще? Работу ты не потеряешь…Что за проблему ты себе выдумал, Энди?

— Вы не понимаете? — Эндрю тяжело на него посмотрел.

— Нет. Вот чем хочешь клянусь — не понимаю, что такого ужасного в ликантропии, что она тебе хуже той полыньи. Или не хуже?

— Я… не знаю, — Эндрю тоскливо вздохнул и сел, снова закашлявшись и отплёвываясь от омерзительного незнакомого привкуса.

— Я целителя сейчас приведу, — сказал, внимательно его оглядев, Скабиор, — если пообещаешь, что нам с ним не придётся опять за тобой по окрестностям бегать.

— Я обещаю, — устало кивнул тот. — А вы помните себя человеком? Давно вы… вас…

— Обратили? Давно. Я уже говорил: в шестнадцать. Так что нет — почти что не помню. Во всяком случае, не помню особенной разницы. Хотя мне повезло больше тебя — у меня трансформация проходит спокойнее, и зрение я в первый день не теряю… но, в целом, как по мне — так тут больше плюсов, чем минусов, — подмигнул Скабиор.

— Каких плюсов? Вы издеваетесь? — горько проговорил он.

— Разных. Я говорил же уже.

— Я хочу увидеть детей, — сказал вдруг Эндрю. — И жену. Я сам их прогнал…

— После, — неожиданно мягко сказал Скабиор, положив руку ему на предплечье. — Ты в себя сначала приди — ты же на привидение сейчас похож. Отлежись пару дней: первая трансформация — самая сложная, да ещё это купание… Мы не болеем, конечно, но всему же предел есть. Вставай, — он подставил ему плечо и помог подняться, довёл до кровати и усадил на неё. — Всё, жди здесь… И, Энди, ты уверен, что не надо тебя запирать?

— Не надо, — устало качнул он головой. — Я же не сумасшедший. Просто это было невыносимо… Я же помнил, как был животным, и…

— Волк — животное благородное, — наставительно сообщил Скабиор. — Не крот какой-нибудь же.

Тот вдруг фыркнул — и рассмеялся, слегка истерично, но, в целом, довольно весело.

— Не крот, — повторил он, мотая головой. — Нет, конечно. И шкурки куда ценней наших!

Скабиор искренне удивился такой бурной реакции, но смех подхватил: смех — это отлично, во всяком случае, куда лучше, чем скорбь всего мира, что застыла, казалось, навечно в глазах Эндрю.

— Страшно было? — спросил он почти что с сочувствием. — Там, под водой?

— Страшно, — кивнул тот. — И показалось ужасно глупым. Сейчас вот уже снова не кажется, а тогда…

— Да глупо, конечно, — Скабиор присел рядом. — Ты про детей-то подумал? Ты вот прогнал их с женой от себя — а потом пошел и утопился. Ты даже записки не соизволил оставить, получается, что ты их просто-напросто бросил, они что, должны были всю жизнь тебя ждать? А если бы и узнали, что ты сделал, то как должны были эту мысль пережить, что они отца и мужа оставили, повернулись к нему спиной, — а он с горя взял, да и умер, и не поправить теперь ничего, и прощения попросить тоже не у кого?

— Не нужен им такой отец, — измученно проговорил тот. — И тем более — муж.

— Это ты сам так за них решил? А их ты спросить не пробовал? — снова начал он злиться. — А вот скажи мне: если бы это с твоими детьми случилось, ты бы тоже их бросил?

— Да как вы… — задохнулся было тот, но Скабиор его перебил:

— То есть ты себя считаешь человеком порядочным, а своих жену и детей — подонками?

— Не смейте, — выдохнул Эндрю.

— Тогда зачем ты заставляешь их стать такими? — вскинул брови Скабиор. — Они-то перед тобой чем виноваты? Жить он не может… а мы потом удивляемся, что обращённые дети тоже с мостов сигают, — ворчливо добавил он — и неожиданно попал в точку. Эндрю дёрнулся, обернулся к нему, спросил чуть подрагивающим голосом:

— Дети?

— Дети, дети… подростки. Они же куда чаще попадаются — и вот потому, что такие, как ты, считают, что оборотни — это катастрофа и конец всего, они и прыгают.

— Вы знали таких? — глухо спросил Эндрю.

— Я… знаю такую, что почти прыгнула. Но её успели остановить. Ладно, — он поднялся. — Я всё-таки схожу за целителем. А ты тут посиди… и дождись. Ты обещал, Энди.

Скабиор встал — и, даже не потрудившись отойти, аппарировал к Мунго, где спустился вниз и отыскал там МакДугала.

— Заняты? — спросил он безо всякого приветствия.

— У вас неприятности? — поинтересовался тот, отрываясь от вечных своих записей.

— У меня всё отлично, — сердито сказал Скабиор. — Неприятности у одного недавно обращённого идиота.

— Мистер Керк? — с заметным любопытством спросил МакДугал.

— Да Мордред знает, как его… да, наверное. Энди. Вы много других новообращённых знаете? — огрызнулся Скабиор — и, наконец, выдохнул. — Извините, — сказал он чуть виновато. — Но я его чуть не убил только что… Кстати, буквально, — он усмехнулся. — Там нужна ваша помощь, наверное. Посмотрите?

— Что стряслось-то опять? — спросил тот, поднимаясь. — Что брать с собой?

— Он решил утопиться, — с невероятным презрением сообщил Скабиор. — Вполне успешно, причём — я ему только совсем немного помог свалиться в воду, — он помолчал немного и, на глазах успокаиваясь под вопросительным и недоумевающим взглядом МакДугала, рассмеялся: — Да вытащил я его, конечно же, вытащил, нас даже заметить никто не успел. Но он воды наглотался — я из лёгких-то удалил, но, по-моему, вам лучше его посмотреть. И чего-нибудь ещё от головы его тупой взять, если есть — потому что я ему двинул по роже, но, боюсь, это не слишком поможет.

— Ясно, — кивнул МакДугал с почти безмятежной улыбкой. Подошёл к шкафу с зельями, открыл его, взял несколько флаконов, подумал, взял ещё несколько — и кивнул. — Идёмте.

…Эндрю… мистер Керк послушно ждал их, всё так же сидя на старой кровати — Скабиор присел поодаль, дожидаясь, пока МакДугал сделает свою работу. Тот работал неспешно, но основательно: осмотрел Эндрю, велел раздеться до пояса, натёр его чем-то, напоил зельями, поколдовал — и махнул ему одеваться. Потом оставил зелья, написал инструкцию для их применения — и попрощался.

Когда он аппарировал, Скабиор вполне мирно спросил:

— Есть будешь?

— Не знаю, — как-то потерянно ответил Эндрю.

— Значит, будешь. Да что ты переживаешь-то так? — Скабиор покачал головой. — Я сейчас схожу за едой — пожалуйста, будь любезен, дождись меня, хорошо?

— Я дождусь, — кивнул он. — Я… спасибо. Вы извините меня. За всё.

— Угу, — кивнул Скабиор — и аппарировал.

А, вернувшись, застал того сидящим в той же позе. Вздохнул, сел рядом, хлопнул его по плечу, сказал мирно:

— Умереть ты всегда успеешь, это дело не хитрое. Ты, главное, почаще вспоминай эту реку и воду в лёгких, — усмехнулся он, и Эндрю ответил ему неуверенной, но всё же улыбкой.